Эти роли не для нас

Как только за ребятами закрылась дверь, Тарьей прижался к Хенрику, который от напора прислонился к стене. — Тарьей? Ты чего? — в ответ молчание. — Ти? — Прости, это, наверное просто эмоции, — отстранился тот, молча идя в свою комнату. Му бесчувственно снял толстовку и переодел футболку, находясь в своём отдаленном сознании. Хенрик все это время наблюдал за ним, скользя взглядом по голому торсу. — Долго будешь смотреть? — Не могу прекратить, — старший отошёл от дверного проёма и прошёл в глубь спальни, — О чем ты думаешь? — О нас, — ухмыльнулся Тарьей. — Поделись мыслями. — Хорошо, — вздохнул, — Я думаю о том, что будет, если мы начнём встречаться, и что после того, как закончатся съемки и я найду квартиру. И ещё о Леа… — Ты можешь остаться здесь сколько захочешь. Я буду рад, если ты будешь здесь жить. — Я… — резко выдохнул младший, собирая слова в кучу, — Помнишь, ты вчера говорил… ? — Тарьей замолчал. Хенрик сел рядом с ним на кровать и приобнял, зарываясь пальцами в золотые кудряшки. — Ты говорил о том, что хочешь со мной встречаться. — Да. — Думаю… я не против, — собрав всю свою волю в кулак, высказался младший, уже наблюдая, как уголки губ Хенрика медленно ползут вверх. — Ты серьёзно? — Вполне, — без ноты сарказма кивнул Му. — Я рад этому… — он шумно улыбнулся, оголив свои клыки, — Это… неожиданно. Младший посмотрел на него выжидающе, а потом осторожно прижался к губам, неудобно запрокинув голову. Хенрик, притянул Сандвика ближе к себе, кладя одну руку на скулу младшего. Чтобы было удобнее, Холм повернулся на девяносто градусов, перекидывая руку по другую сторону от Му и нависая над младшим, который локтями опирался о кровать. Хенрик вылизывал чужой рот, ощущая, как тот нервно дышит и дёргается каждый раз, когда сталкивается с ним языком. Тарьей отвечал, посасывал верхнюю губу, пока Холм целомудренно шарил в чужом рту. Воздуха категорически стало не хватать. Но это не основная причина. Хенрик не хотел, точнее он беспокоился о том, что может потом последовать. Беспокоился за Ти, поэтому парень отстранился, замечая, как у подростка припухли губы от поцелуя. Что может быть ещё красивее? — П-почему ты остановился? — подал голос Тарьей. — Вчера ты не хотел… я не думаю, что ты готов, — Хенрик хотел встать, но тонкая рука схватила его, и он, не удержав равновесия, чуть было не упал на Сандвика, останавливаясь в нескольких сантиметрах от его лица, едва успевая облокотиться. — Я больше не могу… — Что? — не понял старший. — Всякий раз, когда это происходит, я не хочу останавливаться. И сегодня на съемках я просто… Я хочу тебя, — шёпотом сделав акцент на последних трёх словах Тарьей опустил взгляд на губы, чувствуя, как воспламеняются его щеки. Неужели он действительно это сказал? Это прозвучало так, будто было чем-то неправильным, чём-то чересчур неприличным по отношению к Хенрику. Но на самом деле это не так. Хенрика словно ударило током, когда младший произнёс эти слова. — Пошли, — недолго думая, Холм схватил парня за руку и преодолев коридор, немного грубо кинул того на кровать, быстро снимая одежду до пояса и все также нависая сверху. Руки заползли под футболку, вызывая горячую волну по всему телу. Пальцы исследовали, касались рёбер и чувствительных сосков. Тарьей начал тихо постанывать, когда Хенрик коснулся губами его шеи, оставляя красные следы. — Ти, я хочу тебя с того момента, как помог обработать ожог, — прошептал у самого уха, кусая мочку и тут же зализывая её своим языком, вызывая новый приход бабочек в животе, — Но… ты уверен? — отстранился, смотря прямо в изумрудные глаза, зрачки которых были расширены, как никогда. — Если бы не был, я бы не попросил. — Ти, будет больно, — Хенрик носом потерся о его щеку, давая младшему последний шанс отказаться и переосмыслить все. Он не хочет причинять ему боль, не хотел никогда. Он бы мог терпеть сколько угодно, только чтобы его мальчик был рядом с ним. Но сейчас младший сам сказал это, скорее всего, не до конца обдумав. Однако одного взгляда достаточно было, чтобы понять, что Тарьей действительно хочет заняться этим, потому что больше не может находиться рядом с Хенриком и быть словно чужим ему, потому что он по уши влюбился. — Я знаю, — руками Тарьей притянул того для очередного влажного поцелуя. Хенрик снова запустил язык в рот подростка, вылизывая, касаясь неба, языка и кронки зубов. Тарьей нисколечко не сопротивлялся. Наоборот, он прижимал старшего только сильнее, боясь, что тот уйдёт куда-то. Он не пустит. Пусть он будет самым настырным «ребёнком», но не пустит. И как только у Хенрика язык поворачивался называть Сандвика ребёнком, которого он сейчас так бесстыдно лапает, желая каждой своей частью организма? Спускаясь влажными поцелуями по шее и вниз, Хенрик остановился, посасывая соски. Тарьей громко застонал, отчего Хенрик улыбнулся. Ему нравилось, как реагирует тело Сандвика на него. Проходясь по животу, Холм провёл по нему языком снизу вверх. Дрожь и тысячи мурашек прошлись по коже. Руки сами сжали простынь. — Хенке… — непроизвольно прошептал Тарьей на очередном выходе, чувствуя, одежда сильно мешает в паху. Хенрик ненадолго оторвался, ловя на себе затуманенный взгляд. — Скажи ещё раз, — он приблизился к раскрасневшемуся лицу, одной рукой сжав член младшего через ткань джинс. Тарьей блаженно прикрыл глаза. — Хенке, — снова прошептал Му, послушавшись. — Молодец. Я хочу, чтобы теперь ты называл меня именно так. Хенрик продолжал спускаться все ниже, надавливая на тазовые косточки, так выпирающие в сравнении с впалым животом. Хватило несколько секунд, чтобы старший успел снять джинсы с себя и Сандвика. Возбуждённая плоть не давала покоя, требуя полного освобождения, и вскоре Тарьей лишился и боксеров. Младший стыдливо опустил взгляд, заметив то, как внимательно Хенрик его рассматривал, облизывая губу. Холм пытался запомнить все, что сейчас происходит. Все до последней капли. Он страстно и в то же время бережно ласкал, слушая новые стоны. Сандвику казалось, что он растворяется в поцелуях и прикосновениях. Его мысли улетали, пока тело всецело отдавалось Хенрику. И он не пожалеет об этом. Это тот выбор, который не заставит Му сожалеть. Даже если потом их отношения закончатся, Тарьей будет рад, что его первым был именно Хенрик. Новая волна жара прошлась по телу, когда Холм подул на член. Младший немного замялся и попытался свести ноги, но крепкая хватка не дала ему это сделать, разводя их ещё шире. Хенрик лизнул головку, и взявшись рукой за основание, начал водить вверх-вниз, заставляя выгнуться в спине. Потом он взял его в рот полностью, насаживаясь все глубже. Его язык вытворял невероятные вещи, и Тарьей уже чувствовал себя безнадёжным. Сможет ли он так когда-нибудь? Вполне вероятно, что в далеком будущем. Хотя бы попытается. Но с Хенриком ему никогда не сравниться. Плавные движения с каждым разом вызывали новые приступы возбуждения. Сандвику казалось, что вот ещё немного, и он кончит Хенрику на лицо. — Хенке… я сейчас… — он недоговорил. Хенрик прекратил свои действия, переводя внимание на Сандвика. — Потерпи еще чуть чуть, пожалуйста, — мягко поцеловал в губы. Холм потянулся к изголовью кровати. Тарьей в это время успел узреть внушительных размеров достоинство. Он закусил губу. Тарьей не представлял, как он вообще сможет поместиться в его теле. Оказывается, Хенрик не врал, когда говорил, что будет больно. Тарьей боится боли, всегда боялся. Но сейчас он не передумает, ни в коем случае. — И давно они у тебя там лежат? — пытается немного отвлечься, замечая, как Холм достаёт из-под подушки презервативы и смазку. — С тех пор как ты переехал сюда, — было непонятно, шутит он или всерьёз, но приятная судорога внизу живота так и била по телу. — Подожди, я же переехал к тебе только вчера, — Тарьей поднял брови в немом вопросе, на что Хенрик добро улыбнулся, давая понять, что разговоры это не то, что сейчас в данный момент должно происходить. Хенрик снова развёл широко бёдра Ти, сжимая пальцами тонкие ноги. Он смазал один палец и медленно попытался протолкнуть в сжатое колечко мышц. Тарьей почти не выдавал болезненных признаков, только нахмурился. Хенке потянулся за поцелуем, разминая младшего там. Как только он понял, что один палец свободно входит, добавил второй, Тарьей зашипел, сжимая руку старшего. — Больно? — Хенрик пытался отвлечь его поцелуями, тем самым приглушая острые ощущения. — Нормально. Следом вошёл и третий палец, заставивший младшего зажмуриться. На глазах уже проступали слезы, но он терпел. Он не хотел, чтобы Хенрик останавливался, поэтому стоически пытался расслабиться, как ему шептал на ухо Холм, кусая мочку. Спустя некоторое время Хенрик вышел из узкого тела. Он надел презерватив и смазал член смазкой, наблюдая, как рвано дышит его мальчик. — Сейчас попытайся как можно сильнее расслабиться, хорошо? — прошептал в самые губы. Тарьей одобрительно кивнул, закусив губу. Тогда Хенрик медленно вошёл, проталкивая лишь головку, но и этого было достаточно, чтобы глаза подростка начали слезиться. — Боже, Ти. Прости, я сейчас… — он заметил влажные дорожки и это, по правде говоря, не на шутку перепугало его. Хенрик ни разу не видел, чтобы сам Тарьей Сандвик Му плакал, а то, что это происходит из-за него, добавляло ещё больше негатива. Холм уже собирался остановиться, как его запястье резко схватили. — Нет! Не останавливайся. Прошу… — умоляюще посмотрел Ти. Это не сожаление, это просто физиологическая реакция организма. Она обоснована. Никто не говорил, что будет легко. Всегда чтобы что-то сделать, нужно что-то терпеть, чем-то жертвовать. И ничего, что сейчас из изумрудных глаз катятся слезы. Все это эмоции, которые вырываются наружу, как и стоны. И Хенрик поверил. Он продолжил, давая время привыкнуть. Руками гладил ноги и живот, успокаивая, когда медленно входил до конца основания. Тарьей выгнулся в спине, запрокидывая голову. Холм начал осторожно двигаться, стараясь как можно меньше причинить боли. И постепенно так оно и случилось. Холм размеренно входил и выходил, а боль отходила на второй план. Вместо неё Тарьей чувствовал только желание большего. Холм все также мягко двигался, что было невыносимо. Хотелось ещё. — Хенке… прошу. Быстрее… — он резко выдохнул, когда Хенрик задел что-то внутри, что-то важное и до невозможности чувствительное. Он промолчал, но исполнил желание младшего, постепенно ускоряя темп и отвлекая поцелуями. Тарьей выгибался, стараясь не кончить раньше времени, мял простыни от ощущения, как с каждым новым толчком старший задевает точку внутри него, посылающую разряд тока по всему организму. Тарьей чувствовал, что он в паре секундах от пика наслаждения, и вот уже в следующий момент он кончил, разливая сперму на их разгоряченные тела, а следом и Хенрик. Тяжело дыша, Холм вышел из Сандвика, снимая ненужную резинку и придвигая ближе к себе подростка, утыкаясь носом куда-то в шею и крепко обнимая. Он накрыл их обоих одеялом, бережно укрывая своего мальчика, целуя его в висок. — Ти, я люблю тебя, — прошептал Хенрик, но Тарьей это услышал отдаленно. Он уже засыпал, проваливаясь в глубокий сон.