Эти роли не для нас

Свет приглушен, двигающиеся силуэты расплываются, музыка с гулом отдаётся в ушах. Сейчас все в духе вечеринки. Как обычно. Не бывает по другому, если ты находишься на вечеринке Скама. Это однозначно так. Тарьей слонялся из одного конца дома в другой, при этом прилично выпив. Хенрик болтал с кем-то в стороне, и парень решил ему не мешать. В конце концов было принято решение сесть на диван, потому как голова уже немного начинала кружиться. Надо же. Конец сезона…, а ещё кажется совсем недавно он собирался уйти. А сейчас он счастлив, что не сделал этого, точнее что Хенке почти что силком заставил. Сандвик понимает, что на самом деле если бы он отказался от роли, поступил бы как трус и эгоист. Возможно бы взяли кого-то другого или Юлие изменила бы сюжет, но этот сезон стал, как кажется касту и самой Юлие, самым ярким и необычным. Ну и ещё… если бы не он, Тарьей бы сейчас не был бы с Хенриком. Да, сейчас все прямо-таки пылает весельем и жизнерадостностью, но что если потом они расстанутся, как пара? Тарьей в последнее время часто размышлял над этим. Что если им надоест быть рядом друг с другом, что если они встретят кого-то другого? Как объяснить родителям об этом? Может казаться, что сейчас все стало налаживаться, но на самом деле все стало сложнее. И как быть с прессой, которая вскоре после премьеры буквально будет ходить по пятам? Даже уже на пьяную голову Сандвику лезли в голову всякие глупости, о которых он дал себе слово не думать. Ведь Хенрик рядом, верно? Пока Тарьей искал глазами знакомую фигуру, двигавшуюся где-то в толпе явно с Карлом и Марлоном, он заметил, как к нему кто-то подсел. Вальяжно и нагло. Немного затуманенным взглядом Тарьей взглянул на этого человека и сразу узнал эти белобрысые длинные волосы и глупую улыбку. — Ты что здесь делаешь? — вышло  даже резче, чем предполагалось, можно сказать — грубо. Всё-таки алкоголь делает человека увереннее. И, слава богу, никто Сандвика не пилил по этому поводу. Правда, Хенке все равно будет не в восторге. — А что? Мне нельзя здесь быть? — наглая ухмылка. От этого вида Тарьей ещё больше скривился. Голова кружилась, а музыка уже буквально резала ушные перепонки. У парня уже было чувство, что ещё с минуты на минуту весь его ужин вдобавок с алкоголем выйдет из него оттуда же, откуда и пришли. Живот начинало крутить. — Эй, ты слышишь меня? — ни капли волнения, чистый упрёк. Тарьей и так знает, что эта девушка равнодушна к людям, особенно к нему. — Чего тебе надо? — Да вот заходила поболтать с вашим режиссёром. Довольно приятная женщина. Юноша не понимал, зачем ей это надо было и с каким разговором она приходила, но так и чувствовал, что это не принесёт ничего хорошего. И не ошибся. — О чем же? — Ну, я думаю, ты догадываешься, о чем. Знаешь, Тарьей, ты кажешься хорошим мальчиком. — Тебе то какая разница? — зло рявкнул парень, но девушка и ухом не повела, только усмехнулась, будто Тарьей рассказал ей добрую шутку. — Раньше Хенке тоже говорил, что любит меня, — парнишку передернуло после того, как эта мегера произнесла имя его любимого именно в такой форме. Она не имеет права так его называть. — И что? — на глазах уже непроизвольно просятся слезы. — То, что вполне может быть, что после всего, когда не останется причины видеться изо дня в день, Хенрик найдёт себе кого-то другого, также, как и нашёл замену мне. — Замолчи, не говори больше ничего. Тарьей встаёт с дивана и злым, поистине ненавистным взглядом смотрит на девушку. — Зачем ты все это делаешь? Зачем вмешиваешься в наши отношения? Зачем все это говоришь? То, что у вас ничего не получилось, не значит, что Хенрик такой, как ты говоришь. Оставь нас в покое. Убирайся отсюда! — Леа смотрела на парня с удивлением. Она не ожидала, что он скажет это, но все это тут же скрылось под ее наглым выражением лица. Мейер спокойно, без видимых зазрения совести, следом встала и, напоследок шепнув на ухо: «Вот увидишь, с тобой будет то же самое.» Она ушла также быстро, как и появилась. Тарьей снова уселся на диван, потирая переносицу. Отлично. Теперь у него голова раскалывается ещё сильнее. Интуиция подсказывает идти искать Хенрика. Но тут как по волшебству появляется Марлон. — Чувак, она ужасна! Это бывшая Хенрика? — смотрит заинтересованным взглядом. Быстро кивает, глазами ища нужного человека, но его нет. Уже достаточно большая толпа собралась, и так ещё сложнее кого-то найти. Даже если сослаться на высокий рост Хенке. — Ты какой-то странный, — Сандвика отвлёк голос парня, теребившего за плечо. — Что? Прости, эм… ты случайно не видел Холма? — Случайно видел, он уходил куда-то с Андем. — Мне пора, — кинул Тарьей, проталкиваясь через толпу. Темно. Запах алкоголя пропитал помещение. Сандвика снова начало мутить, но то не прекращал ходить по дому, осматриваясь по сторонам. В конце концов, Му решил пойти в туалет, потому как его желудок так и норовил избавиться от лишнего алкоголя, да не по привычному способу. Проходя мимо одной из комнат, Тарьей услышал знакомый голос. Тошноту как рукой сняло. Музыка в том месте была отдаленно слышимая, и парнишка мог отчётливо расслышать разговор. Сам не зная, почему, Му встал возле края, не заходя комнату с открытой дверью. Да, подслушивать — нехорошо, но Сандвику казалось, что если он сейчас покажет себя, то разговор будет упущен. — Уму непостижимо… — послышался голос Андем, — Хенрик, тебе не кажется, что это уже слишком? — Что вы имеете ввиду? — похоже, что кроме Юлие и Хенрика там никого нет. — То, что ты делаешь с этим мальчиком. Скажи честно, у вас доходило дело до… интимности. Если бы Тарьей не нервничал, то уж точно был весь в дрожи от недавнего утреннего воспоминания. Но что-то подсказывает ему о надлежащем скандале. — Да, — честно признался Хенрик. — Ко мне заходила Леа, — вздохнула женщина, — Вы живёте вместе? — Это наше личное дело, — как-то даже грубо ответил Хенке. — Это значит да? — Да. — Господи за что? — всплеснула руками Андем, — Я надеялась на то, что вы подружитесь, а съемки максимум будете вспоминать со смехом. Как оказалось, правильно Тарьей говорил. Сандвик немного поежился. — Я не понимаю… — Что непонятного? Не надо было ставить вас на эти роли. Точнее, тебя, Хенрик. Прости, Тарьей тут с самого начала сериала…— она виновато взглянула на юношу, но потом, сразу опомнилась, — Но сейчас не об этом. Ты понимаешь, что по факту совратил малолетнего? Ладно он, ему семнадцать и он буквально в прошлом сезоне вообще ходил в облаках и считал бабочек, но как можешь ты, Хенрик?! Тебе уже не семнадцать и даже не восемнадцать! Теперь Тарьей чувствует себя виноватым, потому что сам настоял. И нет, не потому что жалеет, ни в коем разе, а потому, что сейчас отчитывают не его, а голубоглазого! Выходит, Му его подставил? — Он жил сам, без родителей, а ко мне переехал из-за проблем с квартирой. — И ты решил воспользоваться этим? — Что? Нет! Я… это не так, — смотрит в пол. — У вас могут быть проблемы, и у меня в частности. Но я хочу задать тебе один вопрос, — Тарьей, кажется, даже дышать перестал, чтобы на сто процентов все точно расслышать, — Что будет дальше? — В смысле? — не понял Холм. — Ты прекрасно понимаешь. Я тебя просила подружиться с ним. Может, пофлиртовать немного, сделать так, чтобы ты ему понравился, — сердце Ти кажется, остановилось. Это, что, было спланировано заранее? Нет? — Но, а сейчас, зачем ты влюбил его по уши в себя?! Если вы расстанетесь, как он это перенесёт? Леа говорила, какие у тебя в итоге отношения. Обычно у тебя никто не задерживался. Ты опять вернёшься в модельное и бросишь мальчика. Чем ты думал? — Не знаю… — кажется, Тарьей в этот момент провалился сквозь пол, в самую пучину ада. Да, наверное, так оно и было, иначе он не чувствовал бы себя так паршиво. Им воспользовались, для прибыли. Поигрались, также, как и с Леа. Был и раньше страх, что вскоре все это кончится. Ведь ничто не вечно. Не желая больше слушать, Тарьей встаёт и бесшумно идёт прочь, с каменным выражением лица и ватными ногами. Слезы стекают по щекам, оставляя после себя соленые дорожки. Никто этого не замечает. Все также продолжают танцевать в такт музыке. Вот и отлично. Значит, никто не увидит заплаканное лицо. Лицо разочарования и безысходности. Уже идя по улице, Тарьей понимает, что у него так и нет ключей. Что может быть ещё лучше? Парень не вернётся назад. После услышанного, он как никогда жалеет, что вообще встретился с Хенриком. Почему так больно? Ещё утром все было прекрасно. О чем это он? Ещё час назад все было хорошо. А теперь Тарьей хочет уйти куда подальше, уйти раньше, чем надоест Холму, раньше, чем тот найдёт себе кого-то ещё, раньше, чем он скажет, что между ними все кончено. Сейчас кажется, что уйти будет самым лучшим решением. Сбежать от будущего. Ведь как можно смотреть в глаза человеку и знать, что ты — временное помешательство, а то и хуже — объект для прибыли. Но зачем тогда это все было? В принципе, не сложно догадаться. Чисто физические потребности. Му и раньше терзали подобные сомнения, но теперь все стало ещё сложнее, и ему страшно, что все будет именно так, как и сказала Юлие. Зачем Тарьей вообще подпустил к себе Хенрика ближе чем на деловые отношения? Он и сам не знает. Все выглядело так ярко и нереально, уносило куда-то в забытие, а теперь эти надежды обрушились в один миг. В одну глупую правду. А теперь Тарьей уйдёт из жизни старшего, чтобы потом не было еще больнее. Хотя какой смысл, если он уже влюбился в Хенке без остатка? Тарьей поежился, засовывая руки в карманы. Холод сковал тело, а толстовка и куртка особо не согревали при такой температуре. Вечером было ещё прохладнее, чем днём. Му ничего не оставалось, как надеть капюшон по самое не хочу и идти в незнакомом направлении. После прохождения доброй части Осло, следом пошли улочки, которые Тарьей знал не особо хорошо. Там никого не было. Только фонари горели каждые десять метров и то по одной стороне в зигзагообразном расположении. Это была не людная часть города. Сандвик помнит, как когда-то он гулял здесь с родителями. Когда-то. Лет десять назад, когда он был ещё ребёнком. — Эй, ты! — послышался грубый мужской голос. «Только не это» — прозвучало в голове. Сам Тарьей старался не подавать виду и продолжать двигаться спокойной походкой. Когда его грубо развернули за плечо, в глазах появились яркие оттенки страха. —Ч-что вам нужно? «Спокойно, Тарьей, не паникуй» — успокаивал сам себя. И угораздило же пойти именно в этот район. Их было трое, двое высоких и худых и один примерно такого же возраста как и сам Тарьей, только в ширину раза в два больше. Из-за темноты лица расплывчато видно. — Деньги есть? — откуда, скажите? Он идёт с вечеринки, и кошелек, естественно, не брал, все оставил дома, в кармане только разряженный телефон. Нехорошо. — Нет, сорян, парни, — постарался сделать голос как можно непринужденнее, — У меня сейчас столько же денег, сколько у бомжа на соседнем переулке, — нервный смешок. Не подействовало. — Думаешь, мы шутим? — один из них резко схватил парнишку за воротник, — По хорошему отдавать не хочешь? — Тарьей почувствовал нехилый такой запах перегара и непроизвольно поморщился. Все ясно с ними. Проблема лишь в том, что их трое и они сильнее, а вот убежать остаётся все меньше шансов. У Сандвика начинается паника. — У меня правда нет их, убери руки, — дергано повысил тон, резко отдергивая чужую руку. Зря он это сделал. Парень злобно посмотрев, с одного резкого удара повалил Ти на пол, и принялся бить ногами по животу. Было чертовски больно. Но даже эта боль не может сравниться с душевной. Один удар. Тарьей ощутил, как что-то внутри него треснуло. Возможно это была частичка надежды на светлое будущее. Второй удар. Му чувствует, как к горлу снова подступает тошнота. Третий удар. Дышать становится сложно. Удары наносились один за другим. Тарьей не мог подняться, потому что все тело болело. Кажется, ему попали по лопаткам и позвоночнику. Тарьей уже не чувствует, куда. Болит абсолютно все. Из носа пошла кровь от самого первого удара, но это ничто, по сравнению со всем остальным. Нога мужчины все не останавливалась. Из глаз Сандвика непрошенно полились слезы. «За что мне все это?» — спрашивал он у себя снова и снова, пока ещё мог думать. Два его друга стояли в паре метров и с совершенно спокойным видом наблюдали за происходящим. Кажется, они усмехались. Больно. Такие люди — ужасные существа. Наверное, Тарьей должен им сказать спасибо хотя бы за то, что они не присоединились к его избиению. Сознание уже потихоньку начало уходить, как кто-то из троицы выкрикнул: — Шухер! Валим отсюда! — и они исчезли, также быстро, как и появились. Сандвик ещё пару минут лежал на асфальте, свернувшись калачиком. Неужели все закончилось? Или… он просто умер от очередного размаха того пьяницы? Вдалеке звучали голоса. Оперевшись одной рукой, Тарьей попытался подняться. Правое бедро очень сильно болело, как и плечо, вдобавок с рёбрами и низом позвоночника. Лицо — единственное, что осталось почти нетронутым. Оперевшись о какую-то изгородь возле чужого дома, Тарьей поднялся на ноги. — Тарьей! Голос был отчётливо слышен. И это был он, Хенрик, который звал Му. « Как он меня нашёл?» — сразу всплыл вопрос. И Сандвику безумно хотелось броситься к нему, зарыдать в плечо и прижаться к родному телу. Но… к родному ли? Вопреки своим желаниям Тарьей прячется за кусты, оседая на пол и закрывая рот руками, чтобы не зарыдать в голос. Дышать больно и трудно, поэтому непроизвольно парень начинает задыхаться. Пытается успокоиться, но не получается. Голос Хенрика стихает и позже становится совсем неслышным. Он прошёл мимо, так и не увидев юное тело, содрогающееся от непрекращающихся слез. Тарьей задумался, что лучше бы этот человек прошёл мимо брошюры и никогда не показался в студии. Пусть он также пройдёт в следующий раз мимо Сандвика, сделав вид, что они не знакомы. Нужно забыть это помешательство и не сойти с ума. Забыть, как страшный сон, и никогда больше не засыпать в грезах, чтобы он снова не приснился. Пусть он живет своей жизнью, а все это остаётся лишь ролью, которую Тарьей пропустил через свою душу. С таким мыслями подросток поднялся на шатающиеся ноги и, держась за плечо, пошёл в одном знакомом ему направлении. Остаётся надеяться, что родители не захлопнут перед ним дверь.