Учитель, а я вам нравлюсь?

      На следующий день Хёк не приходит в школу, а Марк ведь был так настроен поговорить с ним откровенно. О личном, о том, что всё-таки произошло и чего уже нельзя изменить или вернуть назад. Как бы ни хотелось, но Марк всего лишь учитель математики и он не умеет поворачивать время вспять.       У него с утра болит голова, несмотря на то, что он не пил даже. Нервное истощение. Парень просыпается в панике, понимая, что вот оно, время сожалеть пришло. Мчится в школу, чтобы хоть немного успокоиться, но Хёка там нет. И старший пытается разузнать у Джисона, что же всё-таки случилось с парнем, но тот говорит всего лишь "простудился вроде". Вот так друзья. Хотя Марк на месте Донхёка тоже бы молчал.       После уроков Марк остаётся в школе, чтобы заполнить журналы (за себя и, каким-то волшебным образом, за Джонни, с которым они в последнее время стали ближе. Есть с кем поговорить на английском. Марк скучает по Канаде).       В класс врывается Тэён, весёлый, предлагает сходить выпить. Но вдруг замечает, что Марк сидит над журналами, но даже не смотрит в них. Тут и врача не надо - случилось что-то серьезное. Поэтому он подходит ближе, щёлкая пальцами прямо перед глазами Марка. Тот оживляется, увидев своего друга. У него есть, что рассказать о Джисоне, новая, очень важная информация. Такая, о которой им срочно нужно поговорить, чтобы исправить некоторые проблемы и ошибки. - Влюблен? - Тэён смотрит с полнейшим недоверием. - А откуда ты это узнал?       И тут уже Марк понимает, что, как бы он не старался, а рассказать придется. Может, это к лучшему, так станет легче, когда разделяешь проблему с кем-то. Возможно, он даже поможет найти какое-то адекватное решение. - Значит, как завуч с Джонни, так фу, а как с учеником так сразу в кровать? - Тэён ожидал услышать всё, что угодно, но только не это. - Не начинай, а... - Марк действительно не видит выхода из этой ситуации. - Может, мне тогда тоже с Джисоном того, а? - и ни по тону, ни по выражению лица невозможно сказать серьёзно он или просто издевается.       И, в конце концов, это сложно назвать ссорой, но Марк выходит из школы с горечью. На улице холодно, изредка пролетают снежинки, которые даже можно назвать первым снегом. Все деревья одинокие и с опавшими листьями, Марк идёт домой медленно, потому что хочет подумать о многом в этой жизни. О каких-то вопросах, которые, кажется, не имеют ответа вообще.       Это конец ноября и это ужасное время, которое заставляет чувствовать себя последним ублюдком. Но Марк никогда не был таким и никогда не станет – если Донхёк и завтра не придёт в школу, то он сделает всё на свете, чтобы связаться с ним любым способом. Даже не верится, что он работает уже целых три месяца!       Но прямо у входа в дом Марка, на ступеньках у подъезда, сидит парень с ярко красными волосами. Марк спокойно выдыхает – с ним всё в порядке. Только стоит подойти ближе, как сразу становится понятно, что Хёк, тот самый восемнадцатилетний Ли Донхёк, его ученик, пьян. Вряд ли он выпил что-то очень крепкое, но парень явно не имел до этого большого опыта с алкоголем. - Что ты тут делаешь? – Марк пытается помочь Донхёку встать, чтобы довести до своей квартиры.       Или лучше вызвать такси до его дома. Да, так определенно безопаснее. Но Хёк отталкивает его и тихо всхлипывает. У него от холода красные уши и пальцы, а тонкая джинсовка вовсе не греет. Поэтому Марк снимает своё молочное пальто, накидывая парню на плечи. - Простите, учитель, - Хёк снова всхлипывает, но не плачет, видимо, просто от холода, - но после вчерашнего вы должны на мне жениться!       Первые пару секунд Марк пытается переварить информацию, а потом кое-как сдерживается, чтобы не засмеяться. Но, кажется, Хёк настроен очень серьёзно.       Только на секунду, пока такси еще не приехало, Марк решается взять чужие руки в свои ладони, чтобы согреть. Крепко держит их и дует тёплым воздухом, пытаясь сделать хоть немного лучше. Хёк просто молчит, засыпая на ходу, а потом падает Марку прямо в объятия. Так они и стоят, дожидаясь такси.       На следующий день Хёк появляется в школе, хотя и не в самом лучшем виде – с бутылкой воды, немытой головой и, что самое главное, в чужом пальто. Марк тут же заводит его в собственный кабинет, больно сжимая чужую ладонь.       В голове столько вариантов «Ты что с ума сошёл?» или «Как ты вообще решился прийти в школу в моём пальто?», но он только молчит. Хёк показывает ему язык и говорит, что теперь это его пальто. Его, и больше ничьё. - Ладно, иди, у тебя английский сегодня первым. – Марк всё равно собирался уже переходить с осеннего пальто на зимнюю куртку. - У нас ведь будут занятия по понедельникам, да? – Хёк стоит уже в дверном проёме, спиной.       Марк думает, что эти занятия станут самой пагубной вещью в его жизни. Но отвечает «да». Самое нерешительное да в его жизни.       Завтра Джисону уже должны снять гипс, а это значит, что в пятницу будет очередная операция «затащить мальчика на физру».       Марк просто надеялся, что Тэён не будет его упрекать в том, что случилось. И что он никому не расскажет. Несмотря на то, что они знакомы не так уж и много, Марк почему-то ему доверял очень сильно.       Джэхён вызывает его к себе в кабинет. Марк готов пойти к Тэёну и попрощаться – сейчас его уволят за то, что он переспал с учеником и больше не возьмут ни на одну работу. Но завуч ведёт себя как всегда, устало потирает переносицу, а потом говорит, что на следующей (или через одну) к ним придёт стажёр.       Марк тоже когда-то был стажёром, но теперь он был по другую сторону баррикады, и, не смотря на то, что он не так долго работает, кажется, мог поделиться каким-то опытом. Это звучало довольно весело, наконец-то будет с кем поговорить о математике. Больше всего Марк надеялся, что это будет нормальный парень, а не такой же сумасшедший, как все в этой школе.       Тэён схватил Донхёка за руку в коридоре и, мило подмигнув, попросил пройти в спортзал. - У меня есть небольшая идея насчёт этой пятницы, пить будешь? – Тэён протянул ему бутылку из-под сока, но пахла она определённо не соком, поэтому Хёк отрицательно закивал. Ему уже вчера хватило.       Между прочим именно Тэён снабдил его алкоголем, когда тот пришёл поговорить о проблемах с математиком. И простой разговор закончился практическими советами, а так же тихим «и выпей немного для храбрости». Всё – потом Хёк ничего не помнит. - Какой план? – он пытался удобно устроиться среди мячей и скакалок, но никак не удавалось. Ужасная подсобка. - Держи. – Учитель протянул ему ключ. – Приведёшь Джисона, каким угодно способом, и закроешь дверь снаружи. Остальным скажешь, что отпускаю с урока.       Где-то затворками разума Хёк понимал, что это очень, очень странная просьба от учителя. Но был бы он Донхёком, если бы не согласился? Это звучало как новое приключение, которое хоть немного поднимало настроение после… произошедшего.       Хёк понимал, что в понедельник им лучше действительно заниматься уроками. И, может быть, немного поговорить. Просто надо быть предельно осторожным: не прикасаться, не смотреть, не дышать. И зарыться в учёбу.       Грусть прошла так быстро, особенно когда он проснулся, а рядом обнаружил молочного цвета пальто учителя. Кажется, это было лучшее утро в его жизни, не смотря на жуткую головную боль.       Завтра контрольная по экономике, к которой Донхёк вообще не готовился. И, если честно, не собирался. Это определенно будет тяжёлый день, но вся его голова была забита мыслями о том, как ему всё таки затащить Джисона на физру.       Это была задачка не из лёгких, уж лучше решать математику, чем уговаривать упёртого Джисона. Но Хёк чувствовал, что это его задание, как лучшего друга.       А ещё на этой неделе пошёл странный слух, что к ним присоединится новый ученик по обмену. С одной стороны это звучало обыденно, но Хёк думал совсем в другом ключе – а вдруг он будет очень красивый, вдруг он будет ещё глупее, вдруг он будет петь лучше, чем сам Хёк. Вдруг он будет именно таким, чтобы Марк обратил на него внимания. И, сам себе придумав образ, Хёк уже его ненавидел.       Но вторым уроком у них была музыка, поэтому Донхёк очень спешил, это был единственный предмет, по которому у него была твёрдая пятерка. И он очень любил учителя, который часто включал им аниме на уроках и говорил милые японские фразы. Это воодушевляло и заставляло верить, что у Хёка ещё ничего не потеряно. Хотя родители были уверены, что их мальчик поступит на экономиста.       Ни за что. Хёк лучше станет бомжом, дворником, убийцей или наркоманом. Кем угодно, только бы не сталкиваться после школы с точными науками. - Только это… - Хёк уже вышел в спортзал, но Тэён продолжал говорить из подсобки. – Не говори Марку, ладно? - О’кей. – И Хёк шёл по школьному коридору, улыбаясь, как дурак.