Учитель, а я вам нравлюсь?

      Тэён был просто собой, он был таким и ничего не мог с собой поделать. Хотя старался очень, губы до крови закусывал и очень крепко сжимал кулаки.       Теперь пришло его время страдать на физкультуре, когда Джисон решил старательно выполнять все упражнения: наклоняться, приседать, а потом вытирать пот с лица краешком футболки. Чтобы все видели - у него до сих на теле остались засосы и царапины.       Чтобы не затащить это высокое чудо в подсобку прямо на уроке Тэёну приходилось пить. Немного до, немного после и вроде отпускало. Не на долго, но становилось легче, и пухлые губы Джисона вылетали из головы и даже пропадали из снов. Каникулы закончились, и ленивые школьники снова возвращались на учёбу, медленно, но верно входя в ритм обычной жизни.       Марк с ещё трезвым Тэёном (завуч вчера хорошо настучал по голове) отправлялись на обед. За небольшим столиком экономичка обсуждала что-то с учительницой физики, громко смеясь. Ещё полгода назад Марк бы сказал, что Суён полностью в его вкусе, высокая и худая, с милой улыбкой и спокойным характером.       Ещё полгода назад он думал о том, что построит семью с какой-то прекрасной учительницей чего-то там, самой красивой на свете, что у них будет роскошная свадьба и жизнь.       Но что-то определённо пошло не так, и теперь его идеалом был совершенно другой человек. Экономичка солнечно заулыбалась, подзывая их рукой. Марк ещё раз убедился, что девушки, а особенно школьные учительницы, совершенно не постоянны в своём настроении.       Потому что до этого они говорили только один раз. И разговор был не самым удачным. Марк не понимал, как женщины могут быть такими двоякими, но почему-то всё равно ею восхищался. Стойкий характер - мечта любого. - Я вижу, что у Джисона проблемы дома! Он так старается в учёбе...       Марк просто кивал их разговору, чтобы не сказать чего-то лишнего и снова не нарваться на гнев Санни. Это определённо был самый приятный обед за всё время в этой школе. Но это был понедельник, а значит... Они впервые останутся наедине с Донхёком после нового года.       Хёк любил эти прогулки от школы до дома учителя больше всего на свете, даже если они были полны тишины и невысказанных извинений. Не важно. Главное - они были вдвоём, так близко, что, кажется, можно услышать стук чужого сердца. Каждый день парень вспоминал, как Марк прикасался к нему, как крепко обнимал и...       Вспоминал те слова, который Марк ему сказал тогда. Учитель об этом даже не помнил, но Хёк содрогался каждую секунду, ожидая, что Марк повторит эту фразу на свежую голову. Но выглядело всё так, словно они стали только дальше друг от друга. Словно Марк хотел всё закончить и забыть как страшный сон.       Весь вечер Донхёк просто смотрел на то, как шевелились губы Марка, но не понимал ни слова, потому что они его не интересовали. Зачем ему какие-то слова, если рядом сидит самый настоящий учитель математики? Марк от этого только сильнее нервничал, понимал, что надо что-то сказать, но влюблённый взгляд Донхёка мучал так глубоко, что даже "прости" казалось непосильной ношей.       И он хотел точно так же смотреть на Донхёка, так же влюблённо, без мыслей о том, что это его ученик. Забыв о том сколько ему лет и что он должен делать. Снова стать подростком.       Но когда Марк пришёл на следующий день на работу, очень многое поменялось. Шум тут был всегда, но такого шума молодой учитель ещё не встречал. Хотя теперь запомнил раз и навсегда. Толпа школьников уставилась на что-то (или кого-то) чего не мог увидеть Марк. - Разойдитесь! - Громкий голос завуча эхом отдавал в широком школьном холле. Он спешил, весь расстрёпанный, рядом с ним бежал Джонни, с таким взглядом, словно увидел труп.       Марк всё ещё не видел что случилось, но заметил, как Джэхён сглотнул и моментально побледнел. А потом услышал всхлип. Один, за ним другой, и третий. Всхлип. Такой, который он уже слышал и знал как собственные пять пальцев. Как в тумане Марк забывает, что он в школе, распихивает детей, словно они пушинки и падает перед Донхёком на колени. - Я не... Ничего. Немного ударил и... - Рядом стоит мальчишка, который, кажется, учится на год младше Донхёка.       А тот лежит на кровавом полу, кое-как опираясь на здоровую руку, а кровь продолжает стекать вниз, оставляя тёмные пятна на одежде. Лучше выбросить, чем стирать. Хёк смотрит на Марка, как на рыцаря, который только что спустился с белого коня только ради него. Так оно и есть.       Марк боится крови, но прямо сейчас забывает даже об этом, находясь на грани необъяснимой паники. Но тут появляется медсестра, которая выглядит всё так же спокойной и холодно, как всегда. Ни один мускул на её лице не дрогнул, одним резким движение она собрала длинные чёрные волосы в низкий хвост. - Отойдите, пожалуйста, вы можете ему навредить. - Завуч звонил в скорую, а Кристал, аккуратно придерживая голову Донхёка, делала ему обезболивающий укол в плечо. Тот только сморщился, словно проглотил что-то кислое.       Марк едет с Донхёком в больницу с открытым переломом локтя, потому что его родители, конечно же, слишком заняты, чтобы приехать. - Как ты так? - Марк крепко сжимает ладонь мальчишки. - Зачем полез в драку?       Но Донхёк молчит, даже не смотрит на своего учителя, почти плачет, но сдерживается, потому что нельзя показывать слабину. И молчит. Ни слова. Даже когда швы, даже когда больно, даже когда Марк от одного взгляда хотел заплакать от боли.       Единственное, что он услышал от своего ученика в этот день это пару слов ещё в школе: "а вы знаете, что она встречается с биологичкой?". Дневника под рукой не было, пришлось записывать всё в своей памяти, крепко жмуря глаза. Вряд ли это может быть правдой, ведь у Чинри был парень. И об этом знала вся школа. Но теперь Марк знал ещё один слух, который ходит у школьников, и он чувствовал себя просто обязанным его проверить. Но не сейчас, определённо не сейчас.       Донхёк остаётся в больнице до следующей недели, родители считают, что так ему будет лучше. Хотя рука сломана левая, и парень уже на следующий день рвётся сбежать в школу. - Не понимаю, - Марк сидит в подсобке у физрука, раздумывает пить ему или нет, - зачем он вообще с этим мальчишкой дрался? - Ты не знаешь? - в подсобке сегодня немного тесно, потому что кроме Тэёна в гости заглянул англичанин и стажёр. Хорошо, что хоть без завуча. Марк отрицательно кивает, сверля взглядом коньяк. - Так из-за тебя же. - Джонни говорит это так, словно ничего не случилось.       А Тэён понимающе открывает бутылку коньяка, которую хранил на чёрный день. Пригодилась. Марк сначала не понимает, но потом ему рассказывают, как всё было на самом деле: мягко говоря, тот парень просто рассказывал про него жуткие гадости, но школьники так делают иногда, а Донхёк не смог пройти мимо.       И пьяный Марк снова забывает о приличии, о том, что ему в детстве говорили родители, потом друзья, преподаватели, все на свете. На следующий день он просит заменить его в школе и отправляется (не смотря на жуткую головную боль) к Донхёку в больницу. - Прости... - Но парень не это хочет услышать.       Он не может понять, почему начинает плакать и почему ему так сильно нужны объятия Марка прямо сейчас. А учитель понимает по одному только взгляду, что если не обнять прямо тут и сейчас, то можно будет сказать прощай на всегда. Они слышат как стучат сердца друг друга, а Марк говорит кашу из слов: прости, спасибо, всё будет хорошо, я виноват. Но в конце чётко произносит одну фразу: - Я люблю тебя. - Тихо, шепотом, прямо на ухо. Так, чтобы у обоих побежали мурашки.       Донхёк обнимает его как может, одной рукой прижимая ближе, и тихо плачет, не в силах ответить. Он знает, он уже слышал это единожды, но теперь уверен на сто процентов. Любят. Его действительно любят.