Превзойти тебя

      Тсуна стоял напротив ростового зеркала и пытался завязать галстук. Прошло два дня с того тревожного разговора с Реборном на кухне, волнение слегка поутихло, но не ушло полностью и все еще слишком хорошо ощущалось. Тсуна думал, что ко всему со временем привыкаешь, если не остается другого выбора. Но к этому ощущению надвигающихся неприятностей привыкнуть было не так просто. Руки дрожали, пальцы не слушались. Он и так не особо умел галстуки завязывать, а сейчас - в таком состоянии - миссия была просто невыполнима.       Мальчик сделал еще несколько попыток вывернуть как-нибудь этот чертов галстук, хотя уже и не ставил себе цель завязать его - знал, что не получится. Простонав от усталости и чувства беспомощности, Тсуна опустился на кровать и уткнулся носом в свои колени, обняв ноги. Нужен перерыв. В голове была полнейшая путаница. Беспрерывное волнение очень выматывает. Он уже двое суток нормально не спал и не ел, так что и внешне выглядел не менее уставшим, чем морально. Но нужно привести своей внешний вид в порядок. Уже через каких-то полчаса приедет машина и увезет его в резиденцию Девятого, и тот наконец расскажет, в чем дело. Тсуна искренне надеялся, что он волнуется зря и что задание для передачи титула будет не таким уж и страшным (в конце концов, Савада уже через столько испытаний прошел, что напугать его должно быть сложно), что все эти волнения и тревоги надуманы и неоправданы. Что все будет хорошо. Как же сильно Тсуна на это надеялся. Этой надеждой он старался подавить волнение. Но пальцы все еще не слушались.       Савада встал перед зеркалом вновь, поднял галстук и с глазами, полными решимости, посмотрел на свое отражение:       — Я наследник босса мафии. Я будущий босс сильнейшей семьи. Я Десятый Вонгола. Неужели, черт возьми, я не могу справиться с собой и завязать этот проклятый галстук? - после этих слов Тсуна резким движением обвязал галстук вокруг шеи, но вновь получился неаккуратный узел. Ни на что не годится. Десятый схватился за голову и прокричал протяжное "Аааа" в потолок. Это все нервирует.       "Я должен держать себя в руках. Все будет хорошо. Реборн пообещал, я должен ему верить" - Тсуна вновь яростно взглянул на свое отражение, схватился уже было за галстук, чтобы попытаться снова, но тут раздался стук в дверь. Мальчик аж подпрыгнул от неожиданности, он был слишком сосредоточен на галстуке и на убеждении себя собраться, что совсем забыл о существовании окружающего мира. Прокашлявшись, юный Вонгола крикнул:       - Входите!       Дверь приоткрылась и в комнату заглянул парень в костюме. Его серебристые волосы были не растрепаны, как обычно, а очень аккуратно уложены и убраны в хвост, поэтому Тсуна в первые мгновения даже не узнал своего друга.       - Десятый, я услышал крик, все в порядке? - голос Гокудеры был неспокойным и слишком громким, что заставило Саваду поморщиться. Сейчас он был слишком встревожен. Любой громкий звук или яркий свет приносили дикий дискомфорт.       Однако Тсуна все же выдавил из себя улыбку. Друзья должны видеть в нем сильного товарища, он ведь их босс, как никак. Нельзя давать слабину. Но тут Тсуна вспомнил, какую мелочь он уже вот минут двадцать не может осилить, покраснел и отвернулся, чтобы Гокудера не видел этот позор, который он натворил со своим галстуком на своей шее.       Гокудера лишь дружелюбно усмехнулся. Слава богу, ничего серьезного. Просто какой-то галстук.       - Да уж, с этим официальным стилем одни мучения. Кто придумал такую сложную технологию завязывания галстуков. С первого раза невозможно правильно завязать, да, Десятый? Сам постоянно мучаюсь.       - Д-да...- Тсуна смущенно повернулся лицом к Хаято. Увидев красное, как помидор, лицо своего босса, Гокудера не смог удержаться и засмеялся. По-доброму, естественно.       - Боже, Десятый, к чему так смущаться? Галстук - тот еще черт, с ним много кто не может справиться. Позволь мне помочь, я недавно завязал свой, руки, должно быть, еще помнят, что нужно делать.       Тсуна опустил голову и наконец разжал кулак, сжимающий узел из галстука, чтобы позволить Гокудере сделать все правильно. Хаято справился менее, чем за минуту - и вот на шее у Десятого идеально завязанный галстук. Мальчик засмущался еще сильнее. Гокудера такой способный во всем, даже в завязывании галстука. Они оба посмотрели в зеркало. Подумать только, вот эти подростки в строгих костюмах - члены мафии. И скоро Тсуна официально станет боссом сильнейшей и влиятельнейшей семьи. При напоминании себе об этом и о загадочном финальном испытании, у Савады вновь заныло в животе от волнения. Гокудера заметил беспокойство на лице босса. Он с сочувствием посмотрел на Тсунаёши, положил ладонь на его плечо, пытаясь таким образом забрать себе хотя бы частичку волнения, чтобы Тсуне стало чуточку легче. Самым теплым голосом, на который только был способен, он произнес:       - Все в порядке, Десятый. Ты точно справишься. Я и остальные хранители верим в тебя. Ты через многое прошел, так что...       - Мы прошли, - перебил Тсуна. - Не я, а мы, - он хотел дать понять своему другу, что тот не менее важен. Он был так признателен за все, за помощь, за веселое времяпровождение, за совместные тренировки, за защиту и опору в битвах, за этот завязанный галстук, в конце концов. Савада почувствовал, как рука Гокудеры на его плече на секунду сжалась. Мальчик повернул голову в сторону своего друга и встретил полные благодарности (и даже немножко прослезившиеся) глаза, а также легкую улыбку.       - Спасибо, Десятый. Мы. И мы пройдем этот путь до конца. Твои хранители и Реборн с тобой. Все будет отлично.       Услышав имя Реборна, Тсуна вновь ощутил накатившую на него волну волнения, которая разливалась по всему телу. Как отвратительно, перед ним его лучший друг распинается, пытается успокоить, а он продолжает поддаваться непонятно откуда взявшейся панике, которой он до сих пор не может найти внятного объяснения. Тсуне стало противно от самого себя. А ведь Гокудера, наверное, думает, что волнение это лишь из-за торжественности события. Но все вовсе не так, подобных вещей Савада бы так не боялся. Тут что-то иное. Слова Гокудеры не смогут подействовать, так как он не знает, что именно тревожит босса. Хотя Тсуна и сам не знал. Но был благодарен за попытку. Он положил свою ладонь на ладонь Гокудеры, которая все еще лежала на его плече, чтобы дать другу почувствовать хоть какой-то отзыв его поддержке.       - Спасибо, Гокудера. Он отвел взгляд на открытую дверь и снова подпрыгнул от неожиданности. В дверном проеме стоял Реборн и ухмылялся. У Тсуны подкосились ноги. Эти ухмылки только все больше тревожили его. Что-то не так, что-то точно не так, и Реборн это знает. Но почему он ведет себя так, будто ничего не происходит. Явно же надвигается какая-то буря! Аргх, этот Реборн.       - Я очень рад, что вы ладите, но давайте заканчивать с нежностями. Транспорт прибыл, пора отправляться. Все уже собрались внизу, - озвучив это, Реборн отвернулся и направился вниз по лестнице.       - Д-да, Реборн, уже идем! Десятый, собирайтесь, а я пойду пока займу места в машине для нас, - с этими словами Гокудера шустро скрылся из виду, а Тсуна остался стоять столбом, словно окаменелый.       Перед его глазами стоял образ печальных глаз, которые Тсуна заметил, когда репетитор отворачивался. Реборн расслабился и сбросил маску всего лишь на один миг, потом вновь вернув свое привычное выражение, но мальчику хватило и мгновения, чтобы увидеть это. Живот пронзила боль, но под впечатлением от грустных глаз Савада не мог пошевелиться. Это невыносимо. Если поведение Реборна как-то связано с этим финальным испытанием, то нужно как можно скорее ехать к Девятому, чтобы наконец узнать, в чем дело. Чтобы хоть что-то разъяснить. Тсуна глубоко вдохнул и громко выдохнул, посмотрел в последний раз на себя в зеркало, сжал кулаки и бросился вниз по лестнице навстречу пугающей неизвестности, собрав всю свою решимость. Нужно узнать, скорее узнать. И помочь Реборну.       Юный Вонгола вышел за ворота, где его уже поджидали две черных и очень дорогих на вид машины. Это были какие-то очень элитные машины, по типу лимузинов, ибо внутри было довольно просторно для того, чтобы уместить целую компанию, а не три-четыре человека. В одной из них уже сидели Ямамото, Хром с Ламбо на коленях и Рёхей. Все были в строгих костюмах, аккуратно причесаны. Сразу видно, что впереди сверхважное и сверхторжественное мероприятие. Но хоть и было непривычно видеть ребят такими, нельзя было не признать, что каждый из них выглядел великолепно и даже как-то слишком по-взрослому. Тсуна заметил, что из этой же машины ему машет Гокудера и похлопывает по месту рядом с ним, как бы приглашая сесть. Улыбнувшись, Тсуна помахал в ответ, показывая этим свое согласие, и направился к открытой двери машины. Он уже почти уселся рядом с Хаято, но что-то ему помешало. Что-то, точнее, кто-то не давал ему двинуться дальше. Пару мгновений подумав, что же происходит, до Тсуны дошло, что чья-то сильная рука вцепилась в его волосы. И только сейчас он понял, что ему, оказывается, больно. Мальчик вскрикнул и попытался избавиться от этой руки, но тут же замер, когда услышал голос Реборна:       - Извини, но тебе следует сесть в машину со мной.       - Но тут еще полно мест, внутри просторно, Десятый может поехать тут, - Гокудера не хотел упускать такой возможности проехаться рядом с боссом, но осекся, встретившись взглядом с глазами Реборна. Глазами, которые приказывали хранителю урагана заткнуться.       - Нам есть, о чем поговорить, прости, приятель, в этот раз тебе придется обойтись без босса.       - Вообще-то просят обычно по-другому, а не цепляются за волосы, отпусти! - Тсуна стряхнул руку репетитора, но сопротивляться и возражать не стал. Да, им есть, о чем поговорить.       - Ну извини, твои волосы просто удобно хватать, они так и просятся, - сказал Реборн, направившись к машине, которая была позади. - Очень мягкие, кстати, не ожидал, - усмехнулся он.       Тсуна, покраснев, зашагал за ним, на ходу расчесывая пальцами растрепавшиеся волосы. Есть какая-то прелесть в этих легких издевках со стороны Реборна, это нечто привычное и уже, наверное, даже необходимое для Савады. Это было чем-то, что показывало их связь друг с другом, привязанность. Поэтому это было довольно важно и даже приятно, хоть он и старался всеми силами этого не показывать, мало ли, сочтут за мазохиста. Но перед глазами вновь возник образ тех грустных глаз и по телу пробежали мурашки. Реборна что-то волнует? Что, если это что-то серьезное? Что, если это что-то, что вскоре нарушит привычный ход жизни, и Тсуна останется без таких раздражающих, но согревающих душу, выходок своего репетитора?..