Превзойти тебя

      Оставшийся путь сопровождался тяжелым молчанием и ощущением недосказанности. Реборн явно не сделал то, что хотел, когда предлагал Тсуне поехать в машине вместе. Мальчик это чувствовал, злость внутри него потихоньку превращалась в чувство вины. Он осознавал, что поступил, как истеричный подросток, и нужно быть сдержаннее, но эмоции настолько сильно переполняли его, что сопротивляться порыву ярости было невозможно. Обычно после того, как выплескиваешь эмоции, должно становиться хотя бы немного легче, но в этом случае ни капли напряжения не исчезло. Возможно, Тсуна чувствовал лишь небольшое удовлетворение от того, что он не побоялся Реборна, а бесстрашно схватил того за пиджак и высказал резким тоном в лицо слова, которые стремились вырваться уже довольно давно. Они так редко говорят друг с другом о своих чувствах искренне. Хотелось бы, конечно, чтобы это произошло в других условиях и не под воздействием злости, но не судьба, видимо. То ли мужская гордость, то ли еще что-то не дает им говорить друг другу приятные слова в нормальной обстановке, а не в разгар битвы, когда, возможно, чья-то жизнь висит на волоске, или в ярости, когда сдерживаться уже нет сил. Однако, может быть, именно в таких условиях подобные слова лучше доходят до адресата? Хочется на это надеяться. Но Тсуна, как и Реборн, вероятно, не высказал всего, чего хотел. Он решил, что это так оставить нельзя, он обязательно вернется к разговору, но в следующий раз уже эмоции будут под его контролем, а не наоборот.       Подтверждением того, что все пошло не так, как планировалось, служило еще поведение Емитсу. По его рукам, сжимающими руль то сильнее, то слабее, попеременно с выпрямлением пальцев, опущенной голове и тяжелым вздохам можно было понять, что он расстроен и тоже напряжен. Это не бросалось в глаза, но Тсуна умел замечать такие вещи, он их чувствовал.       Отец в курсе. Они с Реборном заодно? Черт, неужели так трудно было сдержать и дать ему сделать или сказать то, что он хотел, нужно было просто немного потерпеть и, может, все получилось бы. Какой же трудный ребенок. Ко всему коктейлю неприятных пожирающих чувств, что бурлили внутри Тсуны, все больше прибавлялось чувство вины. Не так он хотел поговорить, не такого ожидал. Он вернется к этому, обязательно вернется. Надо бы даже прямо сейчас, но что-то мешает заговорить. Надо подготовить слова и выбрать момент, когда все будет спокойно.       Автомобиль затормозил и остановился перед огромными воротами, за которыми находился шикарный особняк, который даже можно было назвать дворцом. За воротами нельзя было увидеть весь «дворец», но уровень его роскошности можно было оценить и по выглядывающим верхним этажам и крыше. Будто это и не место мафии вовсе, а резиденция какого-нибудь президента или даже принца. Больше всего Тсуна зацепился взглядом за полукруг стеклянного купола, находившегося, вероятно, над каким-то большим шикарным залом, в котором проводятся различного рода мероприятия и балы, во время которых какой-нибудь одинокий мечтатель или влюбленная пара могли посмотреть на звезды или чарующее небо. Впечатляющее зрелище. Сразу видно, что Вонгола — очень влиятельная семья и, скорее всего, богатая, раз может себя позволить такую резиденцию.       Тсуна вышел из машины и хотел уже захлопнуть дверь, но увидел, что Реборн не пошевелился. Сложив руки на груди и закинув ногу на ногу, он сидел и смотрел в пустоту. Тсуна хотел взглянуть ему в глаза, но голова репетитора была опущена и из-за теней нельзя было их нормально увидеть. Как же бесит эта шляпа, черт, почему он никогда ее не снимает? Ею вот так просто скрыть глаза, а ведь по ним проще всего понять, что на душе у человека.       — Реборн, — негромко произнес Тсуна, подавшись вперед, — эй, Реборн! — он слегка потряс репетитора за плечо.       Тот настолько резко поднял голову, что Савада от неожиданности одернул руку и выпрямился, ударившись о крышу машины. Заметив, как мальчик краснеет и потирает ушибленный затылок, Реборн не смог сдержаться и коротко посмеялся.       — Ты настолько боишься меня, глупый Тсуна? — с насмешкой риторически поинтересовался он, открывая дверь автомобиля.       — Н-нет, — Десятый был так рад слышать смех своего учителя, что даже забыл добавить в свой голос нотки раздражения, — ты сидел неподвижно, а потом так резко откликнулся, я не ожидал, — мальчик тихо бормотал, но уже не особо думал над словами, а снова погрузился в свои мысли. Получается, Реборн не злится и не обижается на тот неприятный инцидент, что произошел в машине. Обычно над людьми, на которых держишь зло, не смеются так по-доброму, а те смешки репетитора были именно добрыми. Какое облегчение! Пожалуй, больше всего на свете в таком состоянии Тсуне нужно было услышать этот смех. Такой приятный смех, теплом проникающий глубоко в душу. Мальчик всеми силами пытался отталкивать назойливые воспоминания о содержании их недавнего разговора, ибо они могли разрушить эту и без того непрочную иллюзию, что все в порядке, а Савада хотел подольше ей насладиться.       Возле ворот уже стояли его друзья. Шесть хранителей, Емитсу, еще несколько человек в строгих костюмах. Даже Ламбо выглядел так солидно, что аж решил придерживаться стиля и не буянить. От аккуратности и прилизанности их внешнего вида хотелось отвернуться и убежать, потому что уж слишком это непривычно для простого мальчика-подростка. А может быть, убежать хотелось вовсе не от этого — а от надвигающейся встречи с Девятым, который озвучит условия финального испытания для принятия титула Десятого Вонголы. Тсуна очень ждал этого, но не менее сильно боялся. Вдруг волнение не исчезнет? Вдруг правила окажутся настолько неожиданно ужасными, что оно только усилится? Как же будет невыносимо страшно осознавать, что такое невообразимо тяжелое волнение все это время было оправдано.       Ребята расступились, уступая Тсунаёши путь. Реборн держался рядом чуть позади. Юный Вонгола остановился, уткнувшись носом в ворота. Десять секунд он просто рассматривал причудливые узоры и завитки, ни о чем не думая. После он почувствовал тяжесть и тепло руки на своем плече. Сразу стало как-то легче, ведь прикосновения надежного человека, как ничто другое, дарит ощущение защищенности. Реборн слегка сжал свою ладонь, наклонился так, что их лица были близко-близко друг от друга. Тсуна чувствовал его горячее дыхание своей щекой.       — Вперед, Десятый Вонгола, — прошептал Реборн очень тихо, но удивительно отчетливо. Шепотом сложно передать интонацию, но он справился, в его словах слышалась невероятная твердость, решимость и уверенность.       По всему телу мальчика пробежали мурашки. Сейчас, как никогда раньше, Тсуна почувствовал, как сильно Реборн верит в него. Он не сказал этого прямо, но Савада прекрасно понял, что репетитор гордится им и ждет решительных действий. Ощутив, как тяжесть руки ушла с его плеча, Тсуна даже немного расстроился. Однако тепло осталось, да и сам Реборн стоит рядом. Прямо сейчас он здесь, а значит, волноваться и бояться нельзя — это будет неуважительно по отношению к репетитору, который так уверен в своем ученике. Тсуна закрыл глаза, пытаясь запереть всю свою тревогу на замок, и оставить мужество, смелость и готовность смотреть вперед. В конце концов, в волнении нет смысла, оно не решает ничего, а лишь мешает. Уже очень скоро он поговорит с Девятым и все станет понятнее.       Мальчик резко открыл глаза и двумя руками толкнул ворота. Те раскрылись, а за ними, расступившись, стояла целая толпа мафиози в костюмах. Незнакомые Тсуне мужчины, что ехали в машине с его хранителями, разошлись по разным сторонам и присоединились к толпе. У Савады заныло в животе, когда он словил на себе взгляды десятков, а то и сотен глаз, устремленных на него. Но он продолжал всеми силами держать себя в руках. Гордо подняв голову, стараясь не замечать огромного количества созерцающих его людей, Тсуна зашагал вперед по направлению к большой двери, ведущей внутрь особняка. Краем глаза он примечал в толпе некоторые знакомые лица. Почти в самом конце этой очереди Тсуна заметил выделяющегося на фоне остальных красноволосого парня. Узнав в этом пареньке Энму, Савада еле сдержался от того, чтобы весело помахать ему, но вспомнив о важности сегодняшнего мероприятия все же смог подавить это желание, чтобы вдруг не прослыть несерьезным мальчишкой в глазах стольких мафиози. Однако Энма, видимо, почувствовал намерения своего друга и сам поднял ладонь на уровне груди, чтобы приветствие не бросалось в глаза остальным, и слегка помахал Тсуне, улыбнувшись. Десятый улыбнулся в ответ. Он был очень рад знать, что в толпе незнакомцев все же есть его друзья, которые искренне и тепло его поддерживают.       На ступеньках Емитсу выступил вперед и отворил перед своим сыном дверь. Взору Тсунаёши открылся широкий коридор, украшенный портретами, похоже, предыдущих глав семьи Вонгола. Торжественность атмосферы давила все сильнее, живот ныл не переставая, но Савада должен, должен держаться. Он уже почти справился. Осталось лишь пройти до конца коридора, к той открытой двери, у которой их уже поджидал Дино. Он отворил дверь, улыбнулся и сделал жест рукой, приглашая гостей войти в зал. Подойдя к нему близко, мальчик кивнул, благодарно глядя на Дино. Тот улыбнулся шире и кивнул в ответ.       Тсуна вошел в зал. Этот зал был просто огромен, с невообразимо высоким потолком с тем самым стеклянным куполом, сквозь который в зал проникал мягкий дневной свет, огромными окнами во всю стену — из них открывался вид на цветную равнину, за которой текла живая шумная река. Красивый вид, в общем, но внутри зал был не менее красив. Черно-белая плитка, стены с выгравированными изображениями и надписями, красные шторы, круглые колонны вдоль стен, подпирающие высокий балкон. Зал был заполнен деревянными креслами с красными мягкими спинками и сидениями. И ковровая дорожка, что вела к небольшому стеклянному с какими-то бумагами на нем столику и резному креслу, которое больше похоже на трон. Оно стояло посреди зала, и все остальные (более скромные) кресла были направлены к нему. Будто вот-вот тут начнется лекция или проповедь, лектор будет восседать на «троне», а толпа рассядется по местам и будет его внимательно слушать. У Тсуны пересохло во рту от такого зрелища, он не привык находиться в такой богатой обстановке, чувствовал себя в ней неуютно.       Возле «трона», доброжелательно улыбаясь, стоял Девятый Вонгола. Постепенно зал начали заполнять люди, множество мафиози из самых разных семей. Все они собрались тут ради него — ради будущего босса сильнейшей семьи. Когда звуки шагов прекратились, все остановились по двум сторонам, вновь образуя коридор для Десятого, нынешний босс Вонголы кивнул, как бы приглашая Тсуну подойти ближе. Савада повернул голову назад, чтобы лишний раз убедиться, что он не совсем один и его хранители, отец и репетитор стоят позади. Увидев ребят, он выдохнул с облегчением, хотя прекрасно знал, что они рядом и никуда не делись. Но увидеть их еще один раз не помешало бы.       Тсуна хотел сделать шаг навстречу Девятому, но тело будто налилось свинцом, и он не смог сдвинуться с места. Волна тревоги и ожидание неприятностей обездвижило его. Ему хотелось сесть на корточки и согнуться, чтобы немного унять боль в животе от волнения. Сейчас его беспокойство чувствовалось особо сильно, все тверже нависала уверенность, что вот-вот стрясется что-то ужасное.       Он был готов развернуться и убежать прочь, пусть и был уже так близок к такой желанной истине, которая, он надеялся, избавит его от этой самой невыносимой паники. Но тут он услышал тихий голосок Хром. Такой тихий, что никто, кроме него, наверное, ее и не услышал, пусть в зале и была полнейшая тишина:       — Босс…       — Давай, — ее шепот подхватили еще пять голосов. Его хранители сказали это хором. Они репетировали? Такой довольно неожиданный поворот для Тсуны заставил его покраснеть и неосознанно улыбнуться, широко раскрыв глаза от удивления. Он уловил даже голос Хибари, вот это было совсем внезапно. Все же даже он решил поддержать Саваду в такой важный день. Не такой уж он и ужасный и равнодушный, Тсуна всегда это знал. Хотя, может, он это просто из солидарности сказал, и наверняка его пришлось ну очень долго уговаривать, но не суть. Десятый чуть не прослезился от переполняющей его благодарности, но все же дал себе отчет о событии, на котором находится. Он поднял голову и, наконец, нашел в себе силы направиться к боссу.       Оказавшись рядом, они пожали друг другу руки. Девятый кивком поприветствовал хранителей, которые остановились чуть позади Тсуны, и уселся в кресло. Внутри мальчика все бурлило. Совсем скоро все станет известно, вот уже почти. Прокашлявшись, Девятый начал долгожданную речь:       — Савада Тсунаёши, я очень рад тебя здесь видеть. Также для меня честь встретиться с твоей семьей — хранителями колец Вонголы. Я знал, что этот день придет, и жил в ожидании его, и я все еще не могу поверить, что этот момент наконец настал. Я и не заметил, как из простого, беззаботного и неумелого мальчика ты превратился в достойного наследника. Для меня честь передать тебе титул босса и я совсем не боюсь и не сомневаюсь в решении доверить тебе пост главы семьи Вонгола. Мы все знаем, через какие тернии ты прошел, чтобы стать таким, какой ты сейчас. Настоящим Десятым. И остался самый последний этап, после которого ты официально унаследуешь мое место. Последнее испытание. Ты готов услышать его условия, Савада Тсунаёши?       — Готов! — выпалил Тсуна, наверное, слишком резко, но он просто не мог сдерживать себя, внутри бушевал ураган чувств и эмоций, нетерпение убивало его, он дрожал и переминался с ноги на ногу.       — Что ж… — Девятый выдержал паузу, — тогда слушай, перейду сразу к сути. Ты согласен с тем, что твой личный репетитор, Реборн, проделал большую работу в отношении тебя?       — Согласен, — Савада сглотнул. Ему все это не нравилось.       — Ты согласен, что он был тем человеком, который вел тебя вперед, передавал опыт и знания, сыграл ключевую роль в твоем становлении мафиози?       — Конечно! — голос мальчика дрожал от волнения и предчувствия грядущей беды, — Конечно, согласен. О чем разговор? Этот человек — сильнейший из всех, кого я знал, без него я бы вообще ничего не смог. Именно благодаря ему, я такой, каким вы меня видите сейчас.       На несколько секунд в зале повисла тишина, а концентрация напряжения в воздухе росла с каждым мгновением. Сейчас, уже почти, истина совсем рядом!       — Хорошо, Савада Тсунаёши. Ты озвучил ответ на вопрос, который я собирался задать тебе следующим. Но все же еще раз подтверди. Ты действительно считаешь Реборна сильнейшим из всех, кого ты встречал на своем пути?       Мальчик чувствовал, что вот-вот упадет в обморок. Еще чуть-чуть…       — Да, считаю.       Девятый вздохнул и закрыл глаза. Видно, ему тяжело собраться и озвучить главное условие финального испытания. Почти так же тяжело, как Тсуне стоять и бороться с волнением в ожидании его слов.       — Я услышал тебя, Тсунаёши. Слушай же. На общем совете было принято решение, что наиболее точным и убедительным доказательством готовности принять пост босса будет сражение с самым сильным противником для самого наследника, — Девятый поморщился перед тем, как закончить фразу, — насмерть.       Душа Тсуны ушла в пятки. Он не понимал, точнее, не хотел понимать то, что только что услышал.       — Ч-что?..       — Савада Тсунаёши, — голос Девятого стал неимоверно строгим и твердым, но все равно было невозможно не понять, как тяжело ему говорить необходимые слова, — чтобы стать Десятым, ты должен убить Реборна.