***
Ветер развевал растрепанные волосы мальчика, а трава щекотала кожу сквозь изорванные и истерзанные брюки костюма. Изо рта исчез привкус крови, тело не болело и стоять на ногах получалось легко, Тсуна успел позабыть эти ощущения. Все еще невероятно тяжело. Тяжело было просить Хром вновь залечить все раны, чтобы начать заново, тяжело было просить создать ее эту пустошь, такую красивую и приятную, но предназначенную для убийства. Тяжело было видеть, как она смиренно выполняет просьбу, залечивает раны Босса и Реборна для того, чтобы через совсем небольшой промежуток времени на чистые тела вновь пролилась кровь. Тяжело было видеть, как друзья уходят с арены, приближая момент икс. Они отдалялись, а рок судьбы приближался. Тяжело было видеть, как на глаза Реборна опускается тень его головного убора, что означало, что мафиози морально готовится и сосредотачивается. Тяжело было смотреть на него сейчас, когда он стоял всего в десятке метров, но вот-вот должен был стать ближе, но от него следовало теперь отстраняться. Тяжело было отбрасывать мысли, воспоминания. Тяжело было собраться, готовиться нападать и защищаться. Когда уже думал, что понял абсолютно все, но какие-то осколки прошлых надежд все еще мешают принять ситуацию полностью. Тяжело было мысленно прощаться с любимым человеком, потому что точно знаешь, что это последнее прощание.22. Работа над ошибками
5 марта 2019 г. в 23:16
Сплошная темнота перед глазами постепенно приобретала более яркие оттенки, свет виднелся сквозь опущенные веки, пока не пришло осознание, что власть над телом вновь в руках владельца, и Гокудера смог открыть глаза. Собирая мозаику прошедших событий по кусочкам, вылавливая фрагменты из гудящей от боли головы, он наконец смог вспомнить, на каком моменте сознание покинуло его. Это заставило его резко вскочить на ноги, но и тут же пожалеть об этом, потому что боль вспышкой ударила изнутри и разлилась по всему телу. Пошатываясь, Хаято отыскал слабой рукой опору в виде стены, опустил голову и постарался глубоко дышать, пусть это было и тяжело, учитывая избитые (и возможно даже не совсем целые) ребра. Затем он поднял глаза, чтобы, в конце концов, увидеть, где он вообще находится, ожидать ли ему атаки и с какой стороны.
Окружение было незнакомым. Окон в помещении не было, но вдоль стен горящие лампы создавали достаточно хорошее освещение, видимо, для возможности чтения всех этих книг, что стояли в огромных шкафах, тянущихся от пола до потолка. Перед книжными полками стоял красивейший резной письменный стол, а вдоль стен располагались диваны. Переведя взгляд на них, Гокудера увидел, что он в этой странной, похожей на кабинет комнате не один. Ламбо валялся в отключке рядом с Ямамото, а на другом диване, устремив взгляд в пустоту, сидел Рёхей.
— Эй! — окликнул товарища Гокудера, от чего тот вздрогнул, видимо, будучи выдернутым из глубокой прострации.
— О, и ты проснулся, — предпринял попытку улыбнуться Сасагава, но мышцы лица словно отказывались его слушаться. Он потер плечо сквозь потрепанный рукав пиджака. Действие того странного ранения, скорее всего, не было направлено на причинение физической боли, однако пораженное место неприятно зудело. — Это Хибари тебя так?
Гокудера аж сморщился от такого вопроса. Его формулировка давала понять, что Хранитель Урагана сейчас отвратительно выглядит, а если учесть, кто и при каких обстоятельствах его до такого довел — становится еще более противно и досадно. Лишь болящее тело и разлившаяся слабость сдерживала стремящуюся вырваться в ответ агрессию:
— Какая разница? Ты вон тоже, смотрю, с не особо победоносным видом тут восседаешь, — Хаято продолжил осматриваться, тщетно пытаясь хотя бы приблизительно узнать место, в котором они находятся.
— Да уж, не говори, аж стыдно.
Рёхей каждое слово произносил через силу, словно язык заплетался и не слушался, да и голос звучал слишком тихо и слабо для такого обычно шумного человека, и такие несостыковки не остались не замечены Гокудерой, он даже встревожился.
— А? Что произошло? Ты какой-то слишком вялый, неужели настолько расстроился?
Рёхей удивленно поднял голову:
— Чего?
— Н-ну, ты обычно в любом своем состоянии бесишь меня, даже когда кровью истекаешь все равно как-то умудряешься, а сейчас такой неживой, хотя даже раненым особо не выглядишь. Вот я и подумал, что дело во внутреннем состоянии больше.
— Это очень мило с твой стороны, — еще более непривычная интонация Хранителя Солнца ввела в ступор Гокудеру, а мгновением позже и вовсе заставила раздраженно отвернуться. Не хватало еще, чтобы этот надумал себе невесть чего. — Но дело не в этом. Ну, не только в этом, — последняя фраза была произнесена еще тише, и уровень тревоги и сочувствия Хаято повысился еще сильнее.
— Что случилось?
— Мы с Ямамото наткнулись на Колонелло. Он был против нас, представь себе.
— Вы вдвоем проиграли ему одному? Нет, безусловно, этот парень вызывает уважение, но вы же Хранители Десятого…
Рёхей нахмурил брови, и, заметив это, Гокудера прикусил язык. Чертова вспыльчивость, которая действует в нем на пару с бестактностью. У него не было цели задеть товарища, а сейчас, когда он еще и в таком виде, тем более.
— Он тоже был не один. По сути, нас даже не он одолел, но я уверен, будь у нас всех больше времени, исход все равно был бы в его пользу, даже без участия Лар.
— Лар?
— Да, она подстрелила меня, а затем и его, судя по всему, — вялым жестом Рёхей указал на Ямамото. — Какие-то особые снаряды с усыпляющим ядом, или что-то вроде этого.
— Исподтишка выстрелила? Довольно подло.
— Они не подлые люди, Гокудера, в том-то и дело. Меня коробит от мысли, что они преследуют какую-то цель, которая наверняка имеет смысл, но я не могу его уловить, — наконец, и Ямамото подал признаки жизни, очень медленно и прерывисто садясь на диване.
— О, доброе утро, — иронично поприветствовал Гокудера, чувствуя облегчение. Все-таки, чем больше товарищей в сознании, тем больше шансов хоть что-нибудь понять и предпринять, дело пойдет быстрее.
— Будь это борьба ради борьбы и выяснения, кто сильнее и достойнее, или чтобы просто нас поставить на место, продолжалась бы открытая конфронтация, но это похоже на настоящую войну, и я не понимаю, за что они сражаются против нас и так старательно и нечестно подавляют. И почему-то что-то мешает сопротивляться этим людям в полную силу, это еще больше выводит из себя.
— Ты был крут, Ямамото! Я не все увидел, но ты и правда хорошо держался, — Рёхей, видя, что Хранитель Дождя в еще более потрепанном и понуром состоянии, не хотел, чтобы атмосфера тут становилась еще мрачнее и напряженнее. — Столько сил истратил, а очнулся всего на немного позже меня.
— Спасибо, не стоит, — выдохнул Такеши. — Держался бы хорошо — не проиграл бы так просто, — стоило лишь выбраться из-под власти этого усыпляющего снаряда и совсем слегка прикоснуться к возвратившейся реальности, в голову немедленно вернулись образы сцен прошедшей драки. Единственное, за что он себя не корил — за свою чуткость и успешную попытку защитить себя и Рёхея от самых настоящих свинцовых пуль из укрытия, с которых и началась схватка. Все остальное же было для него абсолютным провалом. — Тсуна заслуживает лучших сторонников.
— А-ах, боже, хватит ныть, — выпалил Гокудера, отметив для себя свои грубые интонации. Он больше становится похожим на себя, значит, понемногу приходит в норму. Упоминание о Десятом будто одарили Хранителя разрядом, внутри что-то начало бурлить, наконец эта ограничивающая разум пелена, которая обычно чувствуется после пробуждения, спала, и вернулось осознание, что, вообще-то, ему есть за что бороться.
— Это не нытье, скорее, самоанализ, — нахмурился Ямамото. — Ты что делаешь?
Гокудера успел уже доковылять до широких дверей, которые выглядели деревянными, с причудливыми резными узорами в стиле, вероятно, барокко, но гулкий звук в ответ на пинки ногой от Хаято давал повод для сомнений, что они действительно деревянные. Там явно что-то намного прочнее.
— Черт, где тут вообще дверные ручки или что-то наподобие, — после безуспешных поисков, Гокудера положил ладони на двери, пытаясь их раздвинуть, хоть и сам прекрасно осознавал, насколько это глупо.
Но хотелось хоть что-то предпринимать, чтобы показать хотя бы самому себе, что не все потеряно и он не сдался. И думать не хотелось, что эти жалкие бесполезные попытки еще больше подтверждают, насколько безнадежной обернулась ситуация. Он осмотрел комнату, остановил взгляд на ослабших и поникших Хранителях. Ламбо все еще без сознания, либо просто спит, но и к лучшему, уж его-то явно не трогали сильно, потому что разве он уже в состоянии сопротивляться? И уж он-то точно смог бы выбесить Гокудеру, так что пускай и дальше путешествует по миру грез, пока взрослые не разберутся.
— Склад слабаков и неудачников. Они бы еще нас в комнате с мягкими стенами заперли, а то мы же тут все уже наверняка с ума посходили. Что это вообще за место? — Хаято вновь повернулся к дверям, на которых все еще лежали его ладони, и тут нечто заставило его сердце дрогнуть. — Что? В смысле? Ну это уже слишком!
— Ты чего? — обеспокоенный Ямамото привстал, но тут же опустился обратно на диван. Действие яда все еще держалось, и пусть в сознание вернуться удалось, даже двигаться пока что тяжеловато.
— У вас на руках есть кольца? Я же не мог его потерять…
Рёхей и Ямамото одновременно опустили головы, взглянув на свои руки и с ужасом для себя обнаружили, что на пальцах ничего нет.
— Так, спокойно. Их наверняка забрали, это один из методов нас утихомирить, я почти уверен, что их можно вернуть, — Ямамото, предчувствуя, как вот-вот взорвется Гокудера, взялся вслух размышлять, тем самым пытаясь успокоить парней, на которых нахлынула новая волна тревожных эмоций, и ввиду своей нынешней слабости, ей будет очень тяжело рационально противостоять. — По крайней мере, ты точно его не терял, не могли же мы все вместе это сделать.
— Да что б их, выпустите меня! — Гокудера принялся лупить руками и ногами по двери, хотя больше сам страдал от этих ударов. — Нам надо выбираться отсюда!
— Перестань, ты что, не видишь, в каком мы состоянии? Ты слишком ранен и еще не восстановился, на нас все еще действует пуля Лар, мы ничего не можем сделать.
— Пока вы еще не очнулись, я пытался найти выход и отпереть дверь, но Ямамото прав, бесполезно, точно не сейчас, — вступил Рёхей.
Гокудера раздосадовано обернулся и наградил товарища гневным взглядом:
— Вот от тебя не ожидал, наоборот, надеялся, что поддержишь и пойдешь выбивать эту дверь вместе со мной во имя экстрима, или как ты там обычно говоришь?
— Говорю же, пытался, но даже если мы втроем объединимся, ничего не получится.
— Аргх! — и вновь гулкий звук слабого удара. Хранителя Урагана по-настоящему бесило, что, как ни крути, друзья правы. — Нам просто сидеть тут и ждать, пока кто-нибудь придет и спасет нас?
Резко спереди что-то затрещало, ногами почувствовалась легкая вибрация от пола. Как по заказу, двери действительно начали отворяться, раздвигаясь. Теперь можно было оценить, насколько они были надежные, ибо толщина их оказалась внушительной.
От неожиданности Гокудера отшатнулся, не зная, радоваться ли такому повороту, ведь если за дверью покажется неприятель, ничего хорошего сейчас ждать не придется. А потому он сделал еще два шага назад, но все равно настраивал себя на то, что, возможно, таки придется вновь расходовать запасы так мало накопленных сил. К тому же, только своих собственных физических, потому что без кольца Вонголы дополнительной помощи от Пламени не будет.
За дверьми очень темно, и невозможно было разглядеть пожаловавшего гостя до того момента, как двери не раздвинулись достаточно широко, чтобы свет из помещения вылился в эту темень и осветил лицо пришедшего.
На входе предстал человек давно знакомый ребятам, и в каждом из них зародилось это противное грызущее чувство замешательства. Ведь теперь «хорошо знакомый» человек уже вовсе не означает, что перед ними союзник, понятия размылись, и теперь уже вообще не ясно, как следует относиться к окружающим. Пока до дела не дойдет — непонятно, на какой он стороне. Он пришел помочь или усугубить ситуацию? Сейчас будет очередное сражение или новый товарищ?
— Дино? — Гокудера застыл, не зная, как реагировать. Но слегка успокаивал факт, что за спиной босса Каваллоне не было видно его подчиненных, это значит, он не намерен сражаться, по крайней мере, в полную силу, ибо не взял с собой подстраховку. Однако, он все же был не один. Внутри Гокудеры с новой силой вспыхнул огонь ярости, когда из-за спины Дино показался черноволосый Хранитель. Его вид мгновенно вернул бушующую тревогу, ведь на чьей стороне сражается Хибари уже выяснили, и именно из-за него Хаято прямо сейчас в этой непонятной ловушке. — И ты тут!
— Тише, тише, — Дино поспешил предотвратить эмоциональный всплеск, подойдя и положив руки на плечи Хаято. — Хватит с вас, давайте без резких движений.
— Что это значит? — удивился Ямамото. — Где мы сейчас и что происходит в резиденции? Если Хибари тут, не значит ли это?..
— Ну, ваше восстание почти подавлено, если ты об этом, — ответил Дино. — Из сопротивляющихся в строю остались лишь несколько членов Варии, но я слышал, с ними разбираться направлены сами Хранители Девятого, и сам Девятый лично пытается договориться с Занзасом, так что, я думаю, в скором времени все закончится.
— Как же так?.. — Гокудера обреченно опустился на диван Рядом с Ямамото.
Неужели все зря? Все жертвы, старания, риски. Столько всего произошло, такой хаос поднялся, а в итоге… они проиграли?
— Ну и хлопот же вы доставили, ребята, ничего не скажешь.
Гокудера сжал кулаки, вцепившись в свои брюки:
— Зачем ты здесь? И зачем он здесь?
Дино грустными глазами смотрел на полумертвых Хранителей, понимая, что их внешнее состояние вполне соответствует внутреннему. Он выдержал паузу, не двигаясь, стараясь лицом выражать сочувствие и дружелюбие, дабы присутствующие хотя бы выдохнули, но они сидели напряженно и абсолютно понуро.
Еще много вопросов зависло в воздухе, но сведения о сокрушении всех планов и надежд отняли у парней способность (да и желание) что-либо сказать.
— Я пришел провести работу над ошибками, — наконец заговорил Дино, тяжело вздохнув. — А Хибари тоже тут, потому что мне поручено провести беседу и помочь всем Хранителям. Кроме Хром, с ней будет отдельный разговор, а пока она еще не здесь, — он бросил взгляд на Кею. — Ну и он, как оказалось, самый преуспевающий на поприще Хранителя, будет как ассистент, следить за тем, чтобы вы все правильно поняли и угомонить, в случае чего.
— Что это за шутки такие? — возмутился Гокудера, еще сильнее сжав кулаки, заставив костяшки побелеть, а ногти впиться в ладонь.
— Не шутки. Может, вы еще и не поняли, но точно почувствовали, что испытание проводилось не только для Тсуны, но и для всех вас. С первым этапом — поставить подписи — вы справились успешно, но вы же не думали, что на этом ваше участие закончится? По правде сказать, я это говорю образно, потому что никаких испытаний для Хранителей не предусматривалось, однако вышло как вышло, и из этого можно извлечь пользу. Ох, позвольте, я сяду, — дождавшись, пока дверь за спиной закроется, Дино отошел от нее и сел за большой письменный стол в деловую позу, но не для позерства, как изначально могло показаться Гокудере. Взгляд босса Каваллоне наполнился серьезностью, однако было заметно, что уровень дружелюбности он также пытается не сбавлять. Хибари присел на край стола, внимательно сканируя присутствующих, будто готов был к подавлению сопротивления в абсолютно любой момент.
— Да, честно говоря, я много чего не понимаю до сих пор, но чувствую, что происходит что-то важное, а я это упускаю, — грустно и тихо промолвил Ямамото.
— Друг мой, я вижу, насколько вам тяжело. И, поверьте, я тут не для того, чтобы поиздеваться. Я хочу помочь, только помощь в том виде, в котором я вам собираюсь предоставить (и другие в разное время до этого тоже пытались), возможно, не устраивает вас, но моя цель именно в этом и заключается: донести до вас правильное положение дел и заставить понять, почему все так обернулось и почему вы оказались… не правы.
Пауза перед последними словами была допущена из-за вида трясущегося Хранителя Урагана. Стоило аккуратно подбирать формулировки.
— Пожалуйста, просто успокойтесь. От вас уже точно ничего не зависит, вы сделали все, что могли, а теперь время провести анализ, для вашей же пользы и развития.
— Ладно, хорошо, — Гокудера поднял руки и выдохнул, — только для начала ответь на пару вопросов.
Дино вздохнул с облегчением, похоже, у него почти получилось настроить ребят на мирную волну:
— Конечно, я слушаю.
— Где мы?
— Это что-то вроде, как бы сказать, бункера, только не совсем в привычном понимании. Это и архив, и комната для спокойного времяпровождения Девятого, когда хочет побыть один или нужно о чем-то подумать. Ну, и как безопасное место…
— Или хорошая ловушка, — не удержался Гокудера.
— Эм, да… Безопасное место на случай чрезвычайных ситуаций, когда нужно кого-то спрятать или спрятаться самому. Мы все еще в резиденции, только на самом нижнем уровне.
— Ясно, — вздохнул Хаято. Прямо над ними, возможно, раздавливают их надежды на благоприятный исход событий. — Где наши кольца и какова их дальнейшая судьба?
— Кольца в надежном месте, и вам их сразу же отдадут обратно, когда вы дадите понять, что готовы звать себя Хранителями и успешно проведете анализ. Собственно, после нашей беседы, я думаю, вы сможете их получить, я в вас верю, нужно лишь немного времени и слов.
— Что ж, хорошо, — ответы вовсе не устраивали Гокудеру, но, будучи не глупым, даже сквозь свои эмоции он смекал, что выражать недовольство и агрессию равно усугублять свое и без того жалкое положение. — Последний вопрос, — пауза, — что сейчас с Десятым и Реборном?
— Я ждал его, — Дино закрыл глаза. Видимо, такое действие для многих является показателем, что слова, которые нужно сейчас произнести, будут тяжело срываться с уст. — Испытание состоится. Оно идет прямо сейчас, либо же уже завершилось, вы пока этого не узнаете. Емитсу передал нам, что Тсуна выдвинул условие и согласился продолжать, если на арене они с Реборном останутся вдвоем и никто не будет наблюдать за ними. То есть, развязка близка, но мы узнаем лишь результат, а обстоятельство останутся на арене.
— Значит, Тсуна уже в курсе… А что с Хром? — вступил Ямамото, беспокоясь за Хранительницу, которая, по сути, внесла самый большой вклад в эту неудавшуюся махинацию. — С ней все в порядке?
— Она создаст новое место для финального поединка, — интонации Дино стали ниже, от того тяжелее было воспринимать, но в них явно виднелись грусть и некое уважение к человеку, о котором идет речь. — Это тоже инициатива Тсуны, а Хром не стала отпираться.
— Какое своеобразное наказание, — Ямамото опустил голову. — Боюсь представить, каково это — собственными руками создать место для убийства одного из своих друзей, — от собственных слов стало тошно.
— Звучит жутко, согласен. Но я напомню, что это личная просьба Тсуны, ты считаешь, что он бы заставил Хром делать что-то настолько чудовищное?
— Нет, в каком бы разбитом состоянии Десятый ни был, он бы и не подумал о том, чтобы доставить такой дискомфорт кому-либо, — ринулся защищать босса Гокудера.
— Я тоже так считаю, Хаято, — грустно улыбнувшись, кивнул Дино. — Он не стал бы. А это значит, твоя формулировка, Такеши, не сходится с мыслями Тсуны. Если он попросил о таком своего друга, значит, он не видит в этом действии ничего слишком ужасного. Так что и вы не должны.
Ямамото чувствовал, как та самая ниточка, которая ведет к пониманию, маячит где-то в его поле зрения. Дино как спаситель от неизвестности, неужели сейчас будут найдены ответы на все вопросы? Откроется полная картина? Это осознание заставило парня попытаться успокоиться и абстрагироваться от всего, что может помешать ему слушать и понимать. Нет ничего хуже, чем страдать от тревоги, не зная ее причин, и, соответственно, не зная, как от нее избавиться.
Однако после заявления о продолжении испытания, все трое прониклись переживаниями о боссе. Не сиделось на месте, потому что ясно дали понять, что, возможно, прямо сейчас решается судьба Десятого. И ни один из вариантов все еще не казался хорошим.
— Все будет хорошо, — будто прочитав мысли, сказал Дино. — И вы в этом убедитесь. Приступим? — он постарался сделать свой голос более мягким, — начнем с менее важного. Нет, это невероятно важно, просто следующий аспект, лично по-моему, еще важнее и сложнее, а потому давайте сначала избавимся от меньшего из двух зол. Фактическая или практическая часть, как удобнее. Извините, я не учитель, но я уверен, вы поймете. Как думаете, почему ваши действия, вся эта спланированная операция не возымела успеха?
— Говоришь, что не учитель, но атмосфера тут прямо как в школе становится, — недовольно буркнул Гокудера, — только намного хуже.
— Да, забыл о кое-чем необходимом для вас, наверное. Сперва хочу вас похвалить, парни, вы такие молодцы, несмотря ни на что. Не думайте, что все ваши действия и старания прошли совершенно зря. Я вообще в восторге от того, до каких масштабов вы смогли все довести. Ну, то есть, мы ожидали, что вы будете сопротивляться проведению испытания, но и подумать не могли, что вы организуете целую революцию в этой резиденции, разбив всех собравшихся на два лагеря. Вы достойно держались. Я видел твою схватку с Кеей, — обратился он к Гокудере, — ты молодец. И ты можешь лучше, но тебе нужно понять, в чем твои ошибки. И в следующий раз все может обернуться совершенно иначе.
Хибари в этот момент едва заметно прищурил глаза и стрельнул взглядом в Хаято, чем взбесил Хранителя, но тот продолжал держаться и внешне не показал этого. Точнее, глаза горели раздражением, но он смог даже удержаться от того, чтобы крикнуть что-нибудь в ответ на этот наглый взгляд.
— Возможно, в следующий раз все будет по-другому, но хотелось бы, чтобы не было причин для следующего раза, — удрученно произнес Рёхей.
— Да, я тоже надеюсь, — улыбнулся Дино, переведя взгляд на Хибари, отчего тот лишь хмыкнул и отвернулся. — Я разговаривал с Колонелло, и он очень хорошо отзывался о вас, парни. Такеши вообще очень долго расхваливал, говорил, что твоя финальная атака — нечто, а управление клинком, с его слов, на высшем уровне, эй, лучше не видел.
— Он правда так говорил? — впервые за долгое время Ямамото, пусть и слабо, но искренне улыбнулся. Все-таки тот поединок означал лишь разницу мнений и позиций, а так Колонелло все же не держит зла на него. Какое облегчение.
— Мне нет смысла врать, — подтвердил Дино. — Вы даже смогли добиться изменения некоторых условий, которые выдвинул Тсуна, и их одобрили. Так что ваши действия не напрасны, вы добились чего-то. Мои поздравления вам всем, кто участвовал в сопротивлении. Обязательно передайте Хром и Энме, если увидите их раньше меня.
Видя, как Хранителям стало слегка проще дышать, Дино снова улыбнулся. Он на верном пути. Естественно, добиться полностью расслабленного состояния не выйдет просто из-за того, что у них сейчас хроническая тревога за своего друга, но даже так уже лучше, чем было несколько минут назад.
— И все же, как вы думаете, почему вы проиграли ваши поединки?
— Эмоции, — отрезал Хибари, не дожидаясь ответа, — я об этом уже говорил.
— Ну конечно, тебе легче, ты же не знаешь, что это такое, да, камень? — в этот раз Гокудера не смог промолчать, так раздражал его этот черноволосый парень.
— Поверь, он знает, — мягко заметил Дино, — но его преимущество в том, что он умеет ими управлять. То есть, не дает им взять верх над разумом. Тем самым он выигрывает время, которые вы тратите на борьбу с собой, он же вместо этого просчитывает свои ходы, думая именно о теперешнем моменте, не отвлекаясь на воспоминания, тревоги и прочее. Если бы вы смогли справиться с нахлынувшими на вас эмоциями, вы бы придумали план надежнее, действовали бы оперативнее и правильнее. В схватках то же самое. Вы не замечали, что вас как будто что-то блокирует и не дает выпустить всю силу?
Ямамото воспринял это как пулю прямо в сердце, чувство вины и стыда пульсировали в нем.
— Мир мафии суровый, увы. Пожалуйста, хорошо запомните ваше нынешнее состояние и вспоминайте его всегда, когда будете на грани плена эмоций вновь. Импульсивные решения не всегда приводят к успеху, чаще всего они, наоборот, провальные, — Дино выждал паузу, давая ребятам переварить полученную информацию.
— Легче сказать, чем сделать, — сквозь зубы процедил Гокудера, однако он принимал справедливость всех сказанных слов. Уже не впервые его подводит эта чертова нестабильность.
— Вы можете ничего не говорить, если хотите, главное, слушайте и вслушивайтесь. Я понимаю вас больше, чем вам кажется. Я же тоже человек, и Тсуна тоже мой друг. Поверьте, мне невозможно тяжело было видеть, в каком же кошмаре он оказался. А для вас он босс и еще более близкий друг, так что оно и понятно, что вы выбились и колеи. Под давлением от такого зрелища вы и допустили столько ошибок. Вы должны научиться бороться даже с такими тяжелыми моральными испытаниями. Это тяжело, я знаю, но вы должны. Тсуна справился, и вы сможете, вы же его Хранители.
— Тсуна справился?.. — задумчиво произнес Ямамото, но вопрос был скорее риторический. Сейчас нужно настроиться на восприятие информации, а не создавать лишние вопросы. Пока есть надежда, что все встанет на свои места вскоре.
— Второе, плавно вытекающее из первого — нетерпение. Вы не дали времени ни себе, ни Тсуне. Мы знали, какому испытанию мы подвергаем вас, а потому и не давали строгого ограничения по времени. Наследник и, что уж скрывать, сам Реборн справлялись сами с собой на арене, вы боролись здесь. И, поторопившись с выводами, вы не задумались о человеческом свойстве развиваться. А это даже своего рода недоверие. Увидев страдания Тсуны, вы прониклись ими и что-то внутри вас решило, что это и есть пик, конечная точка, которую он не преодолеет. Я вижу, как неприятно вам это слышать, но вы не станете спорить и отрицать, что я прав. Дайте ему чуть больше времени — и вы увидите, насколько ваш босс силен. И ничего радикального не потребовалось бы. Мир мафии в ваших глазах очернился, стал настолько несправедливым, ведь он заставил несчастного Десятого страдать, Тсуна тоже так считал, но, в первую очередь, нужно бороться с собой, на то и было направлено испытание, мафия тут играет совсем не большую роль. Это может быть не быстрый процесс, и пока он идет, ваша задача — верить в своего друга, что значит, доверять. В семье все строится на доверии, вы ни в коем случае не должны сомневаться. Я уверен, вы не переставали восхищаться и верить в Тсуну, однако, все же немного не так, как ему нужно было. На подсознательном уровне это все же недоверие, вы не дали ему времени на борьбу со слабостями и на поднятие в ваших глазах.
— Не знаю, что тяжелее: смотреть на то, как мучается Десятый на арене и ничего не делать при этом, или слушать сейчас эти нотации, — Гокудера откинулся на спинку дивана, глаза его выглядели опустошенными, и, если присмотреться, едва можно было разглядеть наступающие слезы, которые Хранитель всеми силами сдерживал. Неприятно такое слушать, и еще неприятнее понимать, что, вероятнее всего, это справедливо.
— Знаю, Хаято. И мне нелегко было ни смотреть, ни говорить вам все это сейчас. Но в конечном итоге, Тсуна заслуживает большего. Вы, наверное, не слышали, но перед тем, как поставить условия секретности последнего поединка, этот мальчик сломал стальные ошейники и крикнул «Не смейте сомневаться во мне». Крик не был адресован лично вам, мне кажется, но прошу вас все же воспринять его, как если не упрек, то просьбу от Босса. Его поступок о многом говорит. Наследник может преодолеть все, он невообразимо сильный, во всех смыслах.
Гокудеру выводил из равновесия Хибари в поле зрения, который стоял рядом со столом, за которым сидел Дино и говорил правильные вещи. Это означает, что Хранитель Облака единственный из Хранителей на самом деле оказался самым преданным Десятому и здравомыслящим. Не Гокудера, который называл себя правой рукой босса, не Ямамото с Рёхеем, которые уж точно побольше черноволосого общаются и хоть как-то контактируют с Десятым, а он, этот жестокий, хладнокровный и бесчувственный кремень. Как же тошно.
Вновь пауза, чтобы дать ребятам впитать каждое слово как следует. Пусть вид у них и был совершенно отсутствующий, но абсолютно прозрачно, что все сказанное не проходит мимо ушей. Собственно, видок у них такой точно по такой причине.
— Что ж, надеюсь, с этим все ясно. У вас еще будет время все обдумать получше, сколько захотите. А сейчас перейдем к кое-чему более тонкому. Чувства.
— Чувства? — с непониманием произнес Рёхей.
— Именно. Чувства людей, за которых вы и сражались. Это тесно связанно с доверием, о котором я уже говорил, только… более глубоко, что ли. Я объясню. Как вы думаете, насколько Реборн важен для Тсуны?
— Слишком важен, — немедленно ответил Ямамото. — Потому проведение испытания с таким бесчеловечным главным условием и привело к тому, что мы сейчас имеем.
— Правильно, Реборн слишком важен, чересчур важен, чтобы назвать его даже просто другом. Вы все были в зале, когда объявляли условие, вы все видели реакцию Тсуны. Мне казалось, что в тот момент он просто погиб внутри. Его привязанность к Реборну не знает границ, и мы все понимаем, что этот репетитор стал для него самым важным человеком в его жизни.
— К чему ты ведешь? — встрял Гокудера. — Твои слова только подтверждают жестокость и неправильность испытания, а ты, вроде как, на его стороне и должен нас переубедить.
— Я этим и занимаюсь. Запомните, пожалуйста, что Тсуна всем сердцем любит Реборна, и держите это в голове. Теперь давайте поговорим о Реборне. О его прошлом мало что известно. Кажется, он всегда был таким, каким мы его знаем: суровым, грубым, бескомпромиссным. Лучший мафиози, в конце концов. И я действительно никогда не знал его другим. Когда он был моим репетитором, он уже выглядел бывалым, мудрым и беспощадным киллером. Мир мафии — его мир. И немногие могли разглядеть сквозь этот облик требовательного и действительно жесткого мафиози настоящего человека. В мире мафии он выступал как репетитор, авторитетный и сильный мафиози, который может выполнять поручения и быть полезным. Конечно, этот человек не поддается манипуляциям и он свободолюбив, но это и показывает, что, пусть того и не осознавая, он принял свою позицию мощного инструмента. Звучит грубо, я, наверное, утрирую, но зато так суть до вас дойдет легче. Он многое повидал, через многое прошел, добился уважения в обществе и столь высокого звания — лучший мафиози — и так выглядел мир его глазами: жестокий мир борьбы. Вы знаете, что Реборн хороший человек, но это не отменяет того, что он все-таки киллер. И у киллеров совершенно не такая жизнь, как у обычных людей. Реборн невероятно умен, что еще больше усугубляет ситуацию. При всех обстоятельствах, из которых строится его мир, в том числе его невероятная сила и мудрость делают его очень сложным и, наверное, несчастным человеком. Для него все это нормально, он не чувствует себя как-то неправильно, и потому его уже не переделаешь. Для него невозможно адекватное мирное существование, потому что он избрал мир мафии. А разве убийца, занимающий столь высокий и важный пост в своем мире, может быть счастливым в привычном понимании? Вряд ли. Реборн самый потрясающий человек из всех, кого мне довелось встретить, его стойкие принципы, логичность во всем и закоренелая суровость поражали меня. Больше похож на идеального робота. Но он человек. Встреча с Тсуной это показала.
Даже Реборн при всем своем окружении и характере смог обрести то, что делает его счастливым. Он никогда не смотрел на меня такими глазами, какими он смотрел на Тсуну. Честно говоря, я даже завидую. В этом твердом холодном взгляде теперь то и дело мелькает что-то яркое и живое. Звучит пафосно, но Савада стал словно лучиком света в этом темном мафиозном мире. Когда Реборн был уверен, что его жизнь — это война, это насилие, и его задача — воспитывать таких же киллеров, возник этот мальчик, чистый, светлый и наивный. Казалось бы, больше помех и трудностей для репетитора, но именно он стал тем, кто смог оживить Реборна, пробудить в нем что-то человеческое, что он сам в себе, вероятно, не замечал. Это сделало Тсуну особенным человеком для мафиози. И если бы Реборн просто окончил обучение и покинул мальчика, продолжая существовать где-то параллельно, это только мучило бы его. Ведь Тсуна необыкновенный и важный, ключевой персонаж для Реборна, и хочется всего себя посвещать именно ему. Не знаю, что это: одержимость, благодарность или личные тараканы этого репетитора, но он сложный человек, и, в конце концов, полностью понять кого-либо все равно невозможно. Но ясно одно — Реборн в какой-то определенный момент начал жить ради Тсуны, ради его становления достойным наследником и человеком. И, будучи довольно самоуверенным, что справедливо в его отношении, достижение наилучшего результата — сделать Тсуну сильнее себя. То есть, Тсуна должен превзойти своего учителя, иначе не будет Реборну покоя.
Вы же помните, что Реборн сказал, чтобы убедить вас поставить подписи? После угрожающих доводов была его личная просьба. Для него это испытание чуть ли не важнее, чем для самого Тсуны. На собрании для обсуждения финального испытания никто из присутствующих не хотел соглашаться, Девятый отговаривал Реборна, но тот был непоколебим. Этот человек теперь уж точно знает, чего он хочет от жизни, чего он хочет добиться. Такой вот Реборн. К тому же, в конце мы все же согласились, что лучше и жестче испытания для наследника и не придумать. Оно бьет по всем фронтам.
— И зная, насколько репетитор ценен для Тсуны, можно понять, что для него очень важно удовлетворить столь важное желание. Это, получается, и в его интересах тоже, — Ямамото внимательно вслушивался в каждое слово и своим вступлением в разговор хотел показать убедиться, что он идет в своих рассуждениях в правильном направлении. — Даже такое ужасное желание, Реборн, что же ты делаешь.
— Да. Между этими двоими особенная связь и то, что важно для одного, не может быть не важно для другого. И не всегда это «важное» является чем-то приятным. Мне искренне жаль Тсуну, я вовсе не хотел, чтобы все так вышло, но повезло же ему наткнуться и связаться именно с этим необычным мафиози, чья личность слишком сложная, но именно этот мальчик является самым подходящим человеком для репетитора. И со стороны все выглядит чудовищно, однако, это испытание, наоборот, словно доказательство их преданности друг другу. Это мало кто понимает, потому что мало кто знает всю историю. Но на собрании Реборну пришлось нам рассказать, хоть для него это было тяжело, выливать что-то настолько личное, но когда мы все поняли, было принято решение — испытанию быть. И мы сами видели, что для него это тоже сложно. Он метался на арене, как и Тсуна, просто это было менее заметно, мы же о Реборне говорим.
— Кто был на собрании? — спросил Рёхей.
— Большинство даже не знаете. Из знакомых вам — я, как в прошлом ученик Реборна, друг Тсунаёши и глава могущественной семьи, бывшие Аркобалено — Колонелло и Лар, как друзья Реборна и ваши бывшие наставники, Емитсу, как советник и отец испытуемого, и Хранители Девятого. Ну и сам Реборн, как репетитор наследника.
— Теперь ясно. Те, кто знал больше, а так же их подданные, сражались за то, чтобы испытание продолжалось.
— Именно. Реборн очень важная персона-мафиози, но в первую очередь человек, а также наш друг. А интересы друзей надо защищать.
Гокудера сверлил взглядом Хибари. Это не осталось для Хранителя Облака незамеченным:
— Меня не было на собрании, не завидуй. Я всего лишь умею думать.
Дино приподнялся с кресла, думая, что сейчас Хаято точно взорвется, но тот лишь недовольно прорычал что-то себе под нос и опустил голову. Видно, Хранители, сражавшиеся на стороне сопротивления, чувствуют себя очень виновато и даже упрямому Гокудере не удастся ни одна попытка убедить себя и других в обратном.
— Спокойно, — Дино облегченно уселся обратно. — Видишь, Хаято, тебе стоит пересмотреть свои взгляды на Кею. Он единственный почувствовал, что не нужно бунтовать, увидел важность проведения испытания, и ведь даже пытался вас остановить до того, как началась открытая война сторон, чтобы предотвратить лишние проблемы и насилие. А ты говоришь, что он бесчувственный.
Хибари нахмурил брови.
— Раз в год и палка стреляет, возможно, в этот раз он и правда превзошел всех нас, но я не откажусь от мнения, что он камень, — Гокудера недовольно скрестил руки на груди.
— Твое право, — улыбнулся Дино. — Не корите себя слишком сильно. Я уверен, Тсуна не будет злиться на вас. При других обстоятельствах ваши действия могли бы быть правильными, и босс был бы вам благодарен.
— Это немного нечестно, — Гокудера поднял голову и пристально посмотрел прямо в глаза главы Каваллоне, — у вас было больше информации, от нас же требовалось какое-то слепое понимание. Но разве вы все, ты, Колонелло, Лар не поступили бы так же, будучи на нашем месте? Реборн нам ничего не говорил.
Дино неловко указал большим пальцем на Хибари, на что Гокудера сплюнул и отвернулся. Весь он из себя идеальный, этот камень.
— Если вам станет от этого легче, то да, я на вашем месте поступил бы так же. В твоих словах есть доля справедливости, мы знали чуть больше, чем вы, и Реборн не стал бы повторно посвещать в свои чувства, потому что на собрании он делал это крайне неохотно. Все-таки, личное. Но тут опять можно поднять тему доверия в семье. Вы Хранители десятого поколения, Тсуна — босс, и у вас должен быть постоянный, как бы сказать, контакт, связь? Суметь проанализировать ситуацию на основе поведения Десятого, но лучше, конечно, чтобы вы чувствовали друг друга.
— Я понял, — Хаято уперся локтями на колени и сложил ладони перед лицом.
Многое встало на свои места, однако горло пережимало знание неизбежности чьей-то жертвы. До сих пор они не знают, кто выйдет победителем, Реборн не станет поддаваться, это не в его интересах. Так, стоп, прочь такие мысли, только что же прошли, что нужно верить в босса. Хотя и Реборн достоин того, чтобы делать ставку на него. Слишком силен и непредсказуем.
Но и другой исход совершенно не хотел быть принятым. После этой небольшой лекции стала еще четче видна любовь Тсуны к своему учителю, и собственноручно разорвать эту ценнейшую и крепчайшую связь будет невыносимо тяжело. И как ему после этого жить дальше? Черт.
— Я вижу вашу растерянность, но, надеюсь, вы меня поняли. Вам бы в лазарет, на самом деле, но приказано не выпускать вас, пока все не уляжется. Попрошу, чтобы сюда прислали какого-нибудь доктора. А пока у вас есть время систематизировать все в своей голове, — Дино встал и сочувствующе посмотрел на Хранителей. — Уверяю, этот период пройдет и вам полегчает. Мир не рушится, просто так кажется.
Затем он покинул комнату, оставив ребят наедине с пожирающими их мыслями.