***
Как только Рик скрылся в ванной, Джон открыл глаза. Всю ночь, то засыпая, то вновь просыпаясь, он мучился, пытаясь прийти в согласие с самим собой и всю ночь обнимал, прижимал к себе тело спящего парня. Клял и корил себя за то, что упустил три года жизни, пытаясь подкатить к Саманте, а та его и в грош не ставила с его миллионами. А ему, всего навсего, надо было открыть глаза и посмотреть вокруг. Почему он не замечал Рика? Ведь этот молодой мужчина тянулся к нему, как к солнцу. Почему каждый раз, встречаясь взглядом, отворачивался, проходя мимо — игнорировал, делал вид, что не замечает? Ведь ни разу, находясь рядом с Самантой, общаясь с ней, он не получал такого шквала эмоций, какие испытал рядом с этим спящим парнем. "Непроходимый дурак, славящийся умением вести дела, акула бизнеса. Едва не упустил того единственно стоящего в жизни человека" — Джон застонал, зарывшись лицом в подушку. Правильно говорила мать. Одного умения вести дела для полноценной жизни мало, нужно видеть душу, чтобы обрести счастье. Удар по стене в ванной разнесся в утренней тишине, как выстрел, выдернув из хаотично мечущихся в голове мыслей. Клэптон нахмурился (уж не поранился ли он там? ) но сдержал порыв вскочить с места и нестись на выручку, притворился спящим. Рик вышел из ванной, укутанный в длинный халат, взял одежду, в которой приехал, и пошел одеваться в гостиную. Джон сквозь опущенные ресницы рассматривал его лицо, решительно сжатые губы и боялся, что непоправимо опоздал. Вздохнул, сполз с кровати и побрел в ванную. Завтракали молча, каждый думал о своем. Джон продолжал перемывать себе кости, прикрывшись для вида «Экономическим вестником», строить планы на ближайшее будущее, с учетом присутствия в его жизни Рика. Теперь он не собирался делать вид, что парня не существует. А Рик перебирал документы на новое приобретенное издание, старался делать вид, что не замечает того подозрительного молчания, воцарившегося между ними. Сейчас думать и разгадывать загадку с именем Джон Клэптон он был не намерен. После завтрака Джон пошел на встречу с давним другом, предоставив Рика самому себе. Только после его ухода Уоррингтон смог спокойно выдохнуть. Он поежился, стоя у большого панорамного окна на восьмом этаже гостиничного комплекса, глядя вниз на проезжающие автомобили-муравьи, ощупывая пустым взглядом тянущиеся в небо высотки из стекла и бетона, бликующие на солнце зеркальными гранями. Сказывалось напряжение последних суток, необходимость держать себя в руках и следовать образу Саманты. Как бы ни были они физически схожи, характер у них был различным. Рик отличался от сестры, как небо от земли. Жесткий прагматизм и практичность Саманты, ее жесткая хватка бизнес-леди стояли стеной в противовес романтичной, мягкой натуре Рика. И он прекрасно понимал, насколько он не соответствует этому образу. Насколько трудно казаться деловым и отстраненным, когда всеми фибрами души тянет прижаться, укутаться в тепло больших рук, почувствовать сильное плечо рядом и защиту. Уверенность, что прикроют, защитят, не дадут упасть и набить себе шишки. В три часа Джон вернулся, уже достаточно навеселе, пытался шутить и балагурить, называя его то Сэмми, то детка, то малышка. Рик отмахивался от него, а потом скрылся в спальне, объявив, что хочет подготовиться к вечеринке заранее. Клэптон посмотрел ему вслед, представляя лицо Рика, когда он увидит наряд, предназначенный для вечеринки. Джон переоделся в гостиной в костюм Дракулы, время от времени посматривая на закрытую дверь, и крикнул: — Я спущусь в бар, а тебя жду через полчаса, не опаздывай, милая! Рик заглянул во второй пакет и со стоном опустился на кровать.Глава 3
23 ноября 2017 г. в 20:27
Деловая встреча прошла, как обычно, четко и слаженно, тем более документация была готова и все пункты договора проговорены и обсуждены заранее. Это не первое мероприятие, на котором присутствовал Рик, но первое в роли помощника Клэптона. Он нервничал, стараясь ничем не выдать себя, от напряжения болела спина и дрожали руки. Но все прошло на удивление гладко. Спустя полчаса договор был подписан юристами и генеральными директорами обоих изданий, и по традиции распита бутылка шампанского и организован небольшой фуршет. А вот от предстоящего по случаю банкета и карнавала бросало в дрожь. Идти на это мероприятие не было никакого желания, но и запросто отвертеться он не мог. Как помощник генерального он должен был присутствовать хотя бы в начале. А после можно будет уйти в номер, сославшись на обычное недомогание, усталость или банальную головную боль.
Рик поднялся в номер вместе с Джоном и пошел переодеваться в спальню. Надел предоставленную гостиничным сервисом пижаму, майку и шорты и вышел в гостиную, взяв по пути подушку и одеяло с кровати. О том, чтобы спать вместе с Клэптоном на одной, пусть и огромной кровати, не могло быть и речи. В гостиной номера был диван, на котором он мог перекантоваться пару дней. На мгновение парень остановился в нерешительности, словно обдумывая стоит ли это мучений, а после, вздохнув, лег и накрылся одеялом практически с головой.
— Спокойной ночи, Джон! День был долгим… — произнес, укладываясь и отворачиваясь лицом к спинке.
— Доброй, Саманта! Приятных снов! — Джон хмыкнул, поражаясь настойчивому желанию парня держаться в стороне. Не этого он ожидал, бронируя номер. — «Что ж, Рик, ты сравнял счет 2:2. Но есть еще завтрашний день, малыш!» — прошел в спальню, полностью разделся и лег на огромную пустую кровать, укрывшись легким одеялом.
Диван был узким и крайне неудобным. Проворочавшись с час, Рик заснул беспокойным сном, мычал и всхлипывал, затем резко перевернулся и, запутавшись в одеяле, упал с дивана.
Услышав грохот, Джон открыл глаза, пытаясь в темноте определить источник шума, встал с кровати и прошел в гостиную. Сонный Рик в парике, съехавшем на бок, сидел на полу и потирал рукой пятую точку. Клэптон ухмыльнулся и вернулся в спальню. Этот парень вызывал в нем неподдельный интерес и не только своей непрофессиональной игрой, где все было «шито белыми нитками» и он совершал одну ошибку за другой, стараясь прикрыть сестру, но и настойчивостью, силой характера. В нем не было стального стержня Саманты, ее деловой хватки. Саманте он мог оставить Журнал с кучей проблем и незавершенных дел и уехать куда-нибудь на острова на месяц, а затем, вернувшись, найти процветающее издание. В ее твинсе была какая-то мягкость, что-то теплое, домашнее, что вызывало желание прижаться, потереться. Эта мысль вызвала то ли стон, то ли смех, он и сам не понял что.
Рик, услышав голос в тишине ночи, повернулся и увидел исчезающий в дверном проеме силуэт обнаженного Джона. Торопливо поднялся и спрятался под одеяло от собственных фантазий и желаний. Снова задремал. И, минут через двадцать, вновь рухнул с узкого ложа.
Джон, все это время пытавшийся заснуть, мыслями крутящийся вокруг ситуации, в которой невольно оказался главным действующим лицом, вновь услышав грохот и вздохнул: пока парень не успокоится, сна не видать как своих ушей. Вскочив, он прошел в гостиную, поднял его на руки и понес в спальню. Сонный Рик начал сопротивляться, но тот лишь крепче прижал его к себе.
— Успокойся, Саманта! Я не собираюсь тебя соблазнять! Зачем мучиться на узком диване, когда есть хорошая кровать, широкая и удобная?
Рик притих, обдумывая сказанное начальством. Джон, между тем, уложил его и накрыл одеялом:
— Спасибо, Джон! — услышал Клэптон, накрываясь простыней. Улыбнулся.
Парень застыл, боясь пошевелиться и улетая в свои эротические фантазии с участием босса, вздыхал и всхлипывал, заворочался, видимо устав лежать на одном месте, разминая затекшие конечности, и незаметно провалился в глубокий сон.
Ночка предстояла адская. Джон лежал на боку, подперев голову рукой. Стараясь дышать ровно, чтобы не разбудить парня, тихо наблюдал за спящим. Протянул руку, огладил плечо, убрал мешавшие искусственные волосы и, в сердцах сдернув парик, бросил его в ноги. Рик заворочался, но не проснулся. Он, гонимый противоречивыми желаниями, склонился к нему, вдохнул аромат его волос и неожиданно для самого себя прижался губами к затылку парня, зарылся носом в макушку, потерся щекой и, обняв чудо рукой вокруг талии, закрыл глаза. Ощущение покоя и правильности происходящего, словно наконец оказался на месте после долгого изнуряющего пути, накрыло теплом и щемящей тоской.
«Как я мог не замечать этого мальчика, три года работающего у него в журнале? Ведь неоднократно ощущал на себе его провожающий взгляд, видел его щенячье обожание и намеренно отстранялся, выделив для себя Саманту. Дурак!» — проворочавшись добрую половину ночи, незаметно провалился в сон.
На рассвете Рик открыл глаза, окинул взглядом гостиничный номер. Всеми изгибами своего тела ощутив Джона, прижавшегося со спины. Утренняя эрекция любимого удобно разместилась в ложбинке между ягодиц. Парень замер, боясь пошевелиться. До одури хотелось потереться о нее, ощутить ее скольжение внутри, сжать стеночками собственного тела. Желание растекалось по телу Рика, собственный своевольный орган заинтересованно поднял голову и просительно прижался к животу. Парень прикусил кулак, чтобы не застонать. Поднял руку и ощупал голову, парика не было. Накатила паника. Тихонько приподнялся, убрав руку Клэптона, и встал, разыскивая пропажу. Волосы запутались в одеяло в изножье кровати и выглядели сейчас как развороченное воронье гнездо. Бросив настороженный взгляд на спящего босса, он схватил парик и на цыпочках прошмыгнул в ванную. Закрыл дверь, привалился к ней спиной, облегченно выдохнул, осознавая насколько был близок к провалу. От ощущения близкого к истерике, его трясло, сердце, словно сжатое в огромном кулаке, заполошно билось о ребра. Но собственное возбуждение не давало окончательно расслабиться. Запустив руку в шорты, он сжал ствол в ладони. Задышал тяжело, рвано. Скинув пижаму, вошел в кабину и открыл воду. Встал под холодные струи, пытаясь остудить мозг, избавиться от наваждения. Провел рукой по эрекции, сжал, пару раз передернул и забрызгал своим освобождением стену кабины. Громко застонал и опустился на колени, дрожащие ноги отказывались подчиняться. Склонив голову, замер. Горячие струи били по голове и плечам, массируя, приводя в чувство. Но пережитый оргазм не приносил морального облегчения.
«Все! Так больше продолжаться не может! Невыносимо терпеть боль, видеть, как ты ничего не значишь для дорогого человека. Как пыль под ногами, как пустое место. Завтра, по возвращении, надо написать заявление об уходе, вырвать с корнем, задушить чувство в зародыше», — Рик тяжело, как старик, поднялся на ноги. Смыл со стены следы спермы, сполоснулся и вышел. Вытерев грудь и плечи, обернул полотенце вокруг талии. Взялся за ручку двери и застонал. В сердцах стукнул кулаком по стене, хотелось побиться о стену еще и головой. В очередной раз кляня свою забывчивость и невнимательность, снял полотенце и надел банный халат, стал приводить в порядок косматый парик.