Конец повествования от лица Нины.
Судя по всему, моя теория оказалась верна. В Ону-Коро нас встретили не только Ону-Матораны и два Тоа, но и Никита, первый из заметивших странные пузыри, что затащили нас сюда. Глаза оборотня округлились, когда он увидел меня и Такуа на огромном крабе. — Летописец? Человек? А где Вестник? — растерянно спросил Похату. — Мы разделились, — сказала я, понимая, что Такуа сейчас едва сможет даже слово выговорить. — После того, как на нас напали Ракши в окрестностях Ко-Коро. — Ракши? — глубокий, раскатистый бас Тоа Земли мне сразу понравился. — Это еще кто такие? Но ответить я не успела. Едва Тоа Онуа договорил — и своды пещеры, где располагалось поселение, сотряслись. Сверху упало несколько камней, чуть не придавивших группу маторанов у одного из домиков. А потом был настоящий взрыв, словно все это время в стену было вмуровано несколько килограмм взрывчатки. Камни разлетелись в разные стороны, и мне пришлось быстро спрыгнуть с Пуку и быстрым движением спрятаться под него, чтобы и в меня не попало. Если матораны и могут вынести крепкий удар булыжником по маске, то я с незащищенной головой рисковать не собираюсь — достаточно в моей жизни было ударов головой. И из облаков красноватой пыли вышли три чудовища. Они были похожи на тех тварей, что напали на нас незадолго до встречи с Сашей и остальными, но на этот раз другой расцветки. Белый, красный и черный. Мое любимое цветовое трио, как иронично. — Вот это Ракши, — наклонив голову, ответила я. — Только это уже другие, тех мы ведь заморозили. — Пока что хватит и этих! — проворчал Похату, сжимая руки в кулаки. Матораны с криками разбегались в разные стороны, скрывались в темных лабиринтах, едва освещаемых светящимися камнями. Крики и хаос оглушили меня, поэтому я не сразу поняла, что надо бы вставать с земли и готовиться к побегу. Да, именно к побегу — я не могла ничего сделать этим тварям, даже Тоа Копака справился с ними далеко не сразу и только заморозив их. Да и Такуа великим воином не был, так что наш единственный выход — бежать. — Добро пожаловать в Ону-Коро! — пробасил Онуа и со всей силы ударил по земле кулаками. В воздух поднялась добрая сотня огромных булыжников, тут же скрывшая за собой Ракшей. — Аня, вставай! Сматываемся отсюда! — вскрикнул Такуа, помогая мне взобраться обратно на Пуку. — Никита! — окликнула я друга. Тот уже перевоплотился в крупную черную пантеру, готовый к бою, но услышав мой голос, подбежал к нам. — Какого лешего происходит?! — взвизгнул он. — Я бы с радостью объяснила, сэр, но вынуждена поторопить вас к выходу из сего подземного царства, — съязвила я. — Короче, нам хана! Легостаев кивнул и потрусил вслед за Пуку. Кажется, без этого краба мы были бы гораздо быстрее. Ракши выбрались из-под завалов через несколько секунд после применения атаки. Теперь они ощерились и еще громче зашипели. Черный взмыл в воздух, оттолкнувшись мощными ногами от земли, и сошелся в битве с Онуа. Эта тварь была значительно больше Тоа Земли и быстро придавила его к земле своим посохом. Онуа пытался оттолкнуть посох от своего горла, но вдруг посох начал светиться кислотно-фиолетовым. И с каждой секундой руки Тоа дрожали все сильнее, он хрипел, ослабевая секунда за секундой: — Моя… сила… И, лишившись всей своей мощи, опустил руки. А Ракши выпрямился, радостно поднимая шипы на спине. — Быстрее, консерва недоделанная! — подгоняла я Пуку, стараясь справиться с желанием слезть с него и рвануть в темные пещеры на своих двоих, обгоняя всех. Тем временем краем глаза я наблюдала за тем, как Похату пытался атаковать кроваво-красного Ракши. Увы, ему не удавалось даже приблизиться — посох сына Макуты с расстояния атаковал его полупрозрачными красными сферами, заставляющими застыть на месте. — Что я наделал… — прошептал Такуа, закрыв глаза и опустив голову на грудь. — Это все моя вина! — Поубиваешься потом, за дорогой следи! — прошипела я. Но Такуа уже выпрямился и резко дернул за лапу Пуку, меняя маршрут. Одной рукой он схватил странную палку, похожую на очень длинную ложку — с углублением на одном конце. Если я не ошибаюсь, это как раз палка для игры в колхи. — Вперед, Пуку! Вперед! И он с уверенностью быка попер на черного Ракши. «Ну что за идиот… — вздохнула я, спрыгивая с краба. — А, ладно, где наша не пропадала!» И я, махнув рукой Никите, побежала к белому Ракши, гоняющему мирных жителей. Выхватив кинжал, попыталась рубануть ему по ноге. В этот же момент Никита набросился на него сзади, но ловкий поворот и удар посоха заставили пантеру с воем отлететь в сторону. Мне удалось пару раз увильнуть от ударов, но третий финт мне не удался — из конца посоха вылетела бледная сфера, с тихим хрустом разбившаяся о мою грудь, и я споткнулась. В глазах помутнело, я прижимала руки к голове, стараясь заставить себя встряхнуться. Думаю, Ракши убил бы меня, если бы не вовремя появившиеся словно бы из ниоткуда Тоа Лива, Гали и Таху, тут же начавшие бой с монстром. Я почувствовала на своей спине чью-то теплую руку. Подняв голову, я поняла, что это Гай. — Ань, ты как? — спросил он меня, уверенно поднимая на руки. В это время к нам как раз подбежал Никита. — Жива, — пробормотала я, хотя вполне могла поспорить с этим мнением. Сердце билось с утроенной скоростью, я чувствовала мощную пульсацию в висках и кончиках пальцев. А еще было что-то… странное. Словно меня только что вытащили из печи. Жуткий жар пронзал мое тело, я практически чувствовала, как внутренности обжигаются друг об друга. — Ты вся горишь, — удивленно заметил Гай, усаживая меня на Никиту. Я словно в полудреме сжала в руках его черную жесткую шерсть, опуская голову на загривок. — Не спать! — рявкнул оборотень, немного встряхнувшись. Я встрепенулась. — А, да, ты прав! Я огляделась вокруг. Ракши летели куда-то в противоположную сторону, Такуа с Пуку исчезли из виду вместе с Ливой, все матораны эвакуировались, но сражение продолжалось. Сражались… Таху и Гали! — У огня нет родни! — ревел Тоа Огня. Не ручаюсь за качество своего зрения, но мне показалось, что его маска окрашена пятнами цвета гнилой черешни — мерзкий коричневый оттенок. — Огонь пожирает всех! Он взмахнул своими мечами и с силой вонзил их в землю, вызвав небольшое землетрясение — раздался грохот, и огромная трещина прошлась по земле. Из нее вырывались струи пламени, уничтожающие все на своем пути. Гали едва успела отскочить и не попасть под удар. Пламя исчезло, оставив после себя следы на земле и трещину. «Что происходит? — с нарастающей паникой спросила я себя. — Почему… они сражаются?» Где-то вдали раздавался грохот и оглушительный вой Ракшей — видимо, их взяли на себя пришедшие в себя Тоа Онуа и Похату. — Поехали, — сказал Гай Никите. — Они сами разберутся. — Стойте, — возразила я. — Я хочу посмотреть. Тем временем бой продолжался. Гали и Таху остались один на один. Огонь и вода. — Таху! Вспомни, кто ты! Вспомни о своей судьбе! — взывала к разуму «брата» Гали. Она выставила руки перед собой ладонями к Таху, и огромные струи воды били в него, но великан стоял твердо и даже не покачнулся от воды, прекрасный речной запах которой наполнил помещение. — У меня! Нет! Судьбы! «У меня нет судьбы…» Эти слова эхом отозвались в моей голове, прошлись электрическим током по кипящей в венах крови. И вдруг… я не знаю, что вдруг переклинило. Боль, невыносимая жара, которая заставляла меня удивляться. как кожа еще не покрылась пузырями и не начала слезать, как у ящерицы. То, что сначала показалось мне лишь учащенным сердцебиением и духотой в подземной деревне, стало настоящим огнем, кипящим в моем теле. Хотелось закричать. Хотелось бы мне знать, что руководило ходом моих мыслей (если бы узнала, непременно отправила бы «регулировщика» в пожизненный отпуск). Мне показалось, что все это вина тех, кого я считала друзьями. Да. Виноваты они. Этот жар из-за них. Из-за всех Рыцарей. Из-за Алисы. Из-за всех, кто пытался отговорить меня от ухода с поста Рыцарей, ведь «моя судьба — вести их в бой». И они виноваты в том, что я опять втянута в приключения Рыцарей, и их вина в том, что я терплю сейчас эти муки. Обрывки этих мыслей мелькали в моей голове раз за разом, и я решила, что игнорировать собственный разум бессмысленно. Забыв о боли, я резко слезла со спины Никиты и выхватила свой верный кинжал. Сталь приятно холодила руку, блестела в свете кристаллов. — Ты чего? — опешил Никита, отскакивая от неожиданности. Я не ответила и, ухмыльнувшись, набросилась на Гая — мужчина стоял ближе, ничего личного. Вскрикнув, он едва успел увернуться и тоже выхватить оружие. — Аня, опусти кинжал, — спокойно сказал он, на всякий случай приняв боевую стойку. Так он готов к битве? Отлично! Я кинулась вперед, целясь в область правой почки. Он поставил блок и перевел мой удар, выведя меня из равновесия. Я споткнулась, но успела принять правильное решение и воспользоваться этой ситуацией. Резко извернувшись во время падения, я прокрутила руку с оружием на сто восемьдесят градусов в нескольких сантиметрах от земли, таким образом рубанув по ахиллову сухожилию. Гай вскрикнул и рухнул на землю, и я бы успела пронзить его грудь кинжалом, если бы не оборотень, вдруг запрыгнувший на меня и всей своей тушей придавив к земле так, чтобы я не могла даже кистью пошевелить. — Отпусти! — прошипела я сквозь зубы. — Слезь, урод! На секунду повеяло холодным зимним ветром, заставившим меня вдруг остановиться. — Извини, брат, — услышала я голос Копаки. — Так будет лучше. Краем глаза я заметила оледеневшее тело Тоа Огня. Огонь потушили льдом, хоть и ненадолго. — Ребята! Нам тут помощь нужна! — громко позвал Никита, так и не собираясь убирать свою задницу с моего живота. Внимание Гали и Копаки переместилось на нас. Я совершила еще один толчок, пытаясь спихнуть с себя пантеру, но это, разумеется, не увенчалось успехом. — Что с ней произошло? — спросила Гали. — Ее оглушил своим посохом тот белый монстр, и она… сначала она жаловалась на жару, а сейчас вдруг ни с того ни с сего… она даже сейчас горит, словно у нее температура под сорок два! — Понятно, — бесцеремонно перебил его Копака. — Сейчас и ее заморозим. — Стой! — вскрикнула я. — Не смей! — Тут она права, — наклонил ухо Никита. — Вы, Тоа, может это и переживете, но ее заморозка может убить. — Не убьет, — мягко сказал Копака. — Она лишь уснет. Мгновенная заморозка, которую она даже не почувствует. И последнее, что я почувствовала перед тем, как погрузиться в сон без сновидений — ледяное прикосновение к плечу.Повествование от лица Саши.
Для всех путников было величайшей радостью, когда Маска вывела их из этих жутковатых лабиринтов. Усталость и голод преследовали отряд на протяжение всей дороги, остатки пищи, что несли Алекс и Джала, быстро превратился в крошки на дне сумки. Впрочем, и крошки весьма быстро были собраны. И вот когда впереди засиял теплый солнечный свет, желтый, а не переливающийся всеми оттенками голубого, Саша с Азриэлем побежали наперегонки до выхода. Солнце, солнце, солнце! Теплое, а не по-зимнему равнодушное. Лишь через пять минут, когда все насладились свежим воздухом, Саша посмотрела на место, куда Маска привела их. Это был горный район, поросший короткой жесткой травой. Клубы пара, поднимавшиеся от редких гейзеров в десятках метров под нами, размывали и замыливали очертания гор впереди. Все разом сняли куртки и развязали шарфы. Влажный воздух пах камнем и солью. Один в их положении был минус — путь, по которому попаданцев и маторана вела Маска, пролегал по узким тропкам, прижатым к стенам гор и утесов. — А не могла эта железка повести нас через водопады и нормальные проходимые леса? — все время ворчал Дин, явно неудобно чувствовавший себя на высоте. Его можно было понять, но постоянные возмущения отнюдь не радовали. По пути Саша, особо не теша себя надеждами, подошла к Алисе. Быть может, с ней удастся наладить контакт. Рыжей это было без надобности, но она видела, какой напряженной стала атмосфера после встречи двух сестер, и хотя бы ради Ани нужно было попытаться поговорить с девушкой. — Эм… привет? — неловко улыбнувшись, сказала она. — Что тебе нужно? «А она не слишком любит церемониться…» — Да ничего. Просто поболтать хочу. — Тоже будешь пытаться провести курс психотерапии и уговорить меня простить Аню? — Нет, что ты! Просто я хочу понять тебя и твои действия, вот и все. А сейчас такой момент. Говорить с Рыбкиной было даже труднее, чем начинать разговор с абсолютно незнакомым человеком. Видя перед собой русоволосую девушку с прямой, почти военной выправкой, Саша вспоминала осенний вечер после посещения «Иллюзиона», когда двоюродную сестру ее новой подруги выписали из больницы после тяжелой травмы, вспоминала десятки кружек чая, выпитые во время ночных боев в «Монополию». Но жесткий чужой взгляд и хмурое выражение лица принадлежали совершенно не той студентке театрального. — Ты не умеешь врать. Горлач выдохнула. Ну, по-честному — так по-честному. — Ладно, все именно так. Но у меня есть причины. Позволишь объяснить? Немного помедлив, та кивнула. — Видишь ли, Аня — моя подруга. Как бы всякие индивиды ни отрицали существование дружбы, мы пережили очень многое, и я дорожу ей. Порой мне кажется, что наша дружба — это что-то совершенно естественное и непоколебимое, даже когда мы ссоримся, что будет в любой из бесконечных вселенных, где мы существуем. И я очень волнуюсь за нее. Ты не могла видеть этого, но после того, как она узнала о твоем предательстве, ей пришлось очень долго восстанавливаться, и она чудом держалась лишь для того, чтобы руководить Рыцарями. Стоило ей оправиться после осознания того, что теперь вы — враги, как умер Мышеус. Да ты и об этом наверняка не знаешь. Ее дорогой парень спасал Алекса во время битвы против хироптер во главе с Барикаем. И теперь, когда я вновь смогла заставить ее улыбаться, ее забросило в очередную передрягу, в которой оказалась ты. Смекаешь? — Она переживет, как я пережила смерть Боромира, — Алиса нахмурилась еще сильнее. — А не слишком ли ты преувеличиваешь смерть своего драгоценного женишка? — фыркнула Саша. — Когда умерла я, Алекс, по рассказам остальных, был подавлен, но все равно продолжал шутить и даже искренне сочувствовал тем, кто тоже потерял близких во время Второго Армагеддона. Когда умер Мышеус, Аня сдерживала свои эмоции и сделала лишь одно — продержалась до похорон и ушла, даже умудрившись за что-то попросить прощение. Когда Деагол впервые увидел своего брата, который стал отвратительным эгоистичным существом, когда смерть была бы милосерднее, он смирился с тем, что во всем этом виновно Кольцо Всевластия и помог Голлуму стать вновь Смеаголом. А ты? Цепляешься за глупое оправдание своих действий, пытаешься найти более доступного виновника его смерти, чем Звездоцап, хотя он мог умереть лишь из-за того, что от пота меч выскользнул из рук или ветер подул так, что стрела попала прямо в жизненно важный орган. — И ты думаешь, что если будешь меня обвинять, я почувствую вину? — холодно спросила Рыбкина, глядя на меня сверху вниз. Тот самый момент, когда Саша всей душой ненавидела свой рост. — Да! И, не дожидаясь того, как ей пошлют еще один презрительный взгляд, она вернулась в начало колонны. — И куда нас занесло? — спросила Саша у Джалы, когда они уперлись в хмурые серые стены какого-то старого храма, выглядящего явно заброшенным. Заброшенным в квадрате. — Великий храм. Кини-Нуи.Конец повествования от лица Саши.
Повествование от лица Катерины.
Жизнь в Га-Коро оказалась не такой уж и плохой штукой, хоть и невероятно скучной. Плавный и спокойный поток жизни Га-маторанок совершенно не совпадал с принципами людей, чья жизнь коротка, быстротечна и бурна. Матораны, живущие по несколько тысяч лет, не видели смысла в том, чтобы все время куда-то бежать, кому-то что-то доказывать. Особенно Га-матораны, которые из всех трех Добродетелей (Единства, Долга и Судьбы) ценят Единство и вывели из него Принцип Душевной Чистоты. Настоящая философия. Катерина убивала время, расспрашивая жительниц деревни об особенностях маторанов, истории и прочих деталях. Ей было интересно все. А озеро, на котором располагалась деревня, заслуживало отдельного внимания. Когда пригрело солнце, Державина не удержалась и спросила разрешения поплавать. Тогда же она убедилась, что лучше не играть в «задержи дыхание» с Га-маторанами — ее соперница просидела под водой еще почти три минуты после того, как у Катерины закончились силы и она всплыла. Созерцательница бы с радостью осталась в этой чудной деревне еще ненадолго, но когда по деревне разошлись вести о необычных пришельцах, вместе с Вестником ищущих Седьмого Тоа, и что сейчас одна из них вместе с тремя Тоа находится в Га-Вахи, Катерина поняла, что это ее шанс. Не было сомнений, что речь идет о попаданцах с Земли. — Если хочешь, мы можем послать с тобой проводника, — заботливо предлагала Коту. — Ты не боишься заблудиться? — Нет-нет, спасибо, — отнекивалась Катерина. — Просто укажите сторону света, а я как-нибудь доберусь. С проводником я боюсь немного замедлиться. Да и никого тревожить не хочется. — А ты храбрая, — улыбнулась Коту. — Ладно, так и быть. Сумки с припасами можешь не собирать, по всему лесу растут очень сытные ягоды. Единственные ядовитые — это черные с красными пятнами, их ты не ешь. А все остальное, что растет на наших землях, съедобно. Она подробно описала, как дойти до места, где сейчас были Тоа. По расчетам, путь должен занять всего пять часов. И тогда, распрощавшись с новыми друзьями, Катерина покинула Га-Коро. До места она добралась еще до того, как село солнце. Надо же, значит, матораны немного ошиблись. В центре небольшой полянки стоял стол из немного раскрошившегося камня. На нем лежала Аня, руки которой были зафиксированы в положении на уровне шеи буроватыми лозами какого-то тропического растения, а ноги были связаны вместе и прикреплены к камню еще одним, более толстым побегом. Она толкалась, стараясь разорвать растения, стонала не то от боли, не то от злости, шипела проклятия. Надо же, сколько она ругательств знает — Тони бы обзавидовался… А возле них Катерина заметила Никиту (никогда она не думала, что будет так рада увидеть этого придурка) и троих Тоа — по крайней мере, они соответствовали описанию маторанов. По цветам доспехов и масок Катерина предположила, что это Тоа Воды, Воздуха и Льда — Гали, Лива и Копака. Если бы не Никита, Державина наверняка бы сочла Тоа врагами. Но оборотню она верила. И все же пока не покидала убежища за кустами шиповника. — Что мы будем делать? — спросил Лива у своей сестры. — Наши исцеляющие силы смогли помочь нашему брату, но это… — Человеческая жизнь хрупка, как весенний лед, — пробормотал Копака. — Если мы попытаемся привести ее в чувство так же, как и Таху, ее тело может не выдержать. — Но и оставлять ее просто так нельзя, — возразила Гали. — Так или иначе яд Ракши сожрет ее изнутри, обглодает, словно волк — кости, ничего не оставив после себя. У нас нет выбора. Никита лишь молчал, печально глядя на Аню. «Что они собираются делать?», — с ужасом подумала Катерина, не заметив, как наклонилась вперед до такой степени, что не смогла удержать равновесие. Куст хрустнул, острые шипы впились в кожу. Внезапно наступила тишина. — Кто там? — настороженно спросил Копака. Созерцательница услышала, как звякнула сталь доставаемого из чехла оружия. Совсем растерявшись, девушка взвизгнула: — Не стрелять! Свои! — Катерина? — Ну уж точно не Дед Мороз! Катерина осторожно выбиралась из кустов, и стоило ей плюхнуться по ту сторону, на полянке, как ее тут же придавил Никита. — Еще один человек? — вздохнул Лива. — Скоро их здесь будет больше, чем пчел в улье. — Ну уж извиняйте, мы не выбирали, в какой мир нам падать! — не удержалась Катерина. — Да отпусти ты меня, комок шерсти! Ей удалось отцепить от себя Никиту, на радостях решившего заобнимать ее до смерти. — Мы думали, что ты уже мертва! — Ну, мне повезло. — Что с тобой случилось? — Я была в Зверополисе. А тут что происходит? Никита вместе с Тоа вкратце пересказали ей последние новости и почему Аня в таком… странном состоянии. Точнее, Легостаев почти все время молчал, ибо сам не особо был осведомлен, а вот Гали с радостью поделилась всей известной информацией и объяснила, что агрессия Юдиной вызвана использованием посоха одного из Ракши, который воплощал лютый гнев. — Если говорить вкратце: все плохо, — подытожила Катерина. Все кивнули. — Так как вы лечить Аню собираетесь? Что-то мне ваш разговор не понравился — исцеление, опасность и все такое. — Да мне тоже не слишком-то нравится, — наклонив голову, пробормотал Никита. — Ты бы видела, как они своего «брата» лечили — брррр! Понятия не имею, зачем для этого мечи. — Мечи? — Все равно выбора у нас нет! — повторила Гали. — Или мы оставляем ее сгорать, или используем свои методы. Если вас это напрягает, вы можете не смотреть. — Да нет, мне интересно, — возразила Катерина. — Лечите давайте, подорожник мечами режьте или что вы там делаете. М-да, все же если бы Катерина знала, как будет проходить процедура «лечения», она бы еще поколебалась. Тоа достали свое оружие — Тоа Лива одну из своих катан, Тоа Гали — водяную секиру, а Копака — ледяной меч. Не говоря ни слова, они скрестили оружие над грудью воющей от боли Ани. Стоило стали соприкоснуться — и оружие засветилось резким золотистым светом, заставив Катерину зажмуриться и закрыть уши — вопль, вырвавшийся из горла больной, заставлял кожу покрываться мурашками. А когда свечение исчезло, девушка лежала без сознания, наконец дыша ровно. Ее голова безвольно наклонилась вправо, а кулаки разжались. Черты лица наконец разгладились. Только сейчас Катерина заметила, как сильно изменилась Аня с момента их последней встречи. На ее руках и лице были новые шрамы и следы от уже затянувшихся царапин, на лбу появилась маленькая морщинка. Да и в целом девушка выглядела куда старше своих лет. Даже жутко стало от этой мысли. — Теперь ей нужно отдохнуть, — сказала Гали, убирая оружие. — Если ваши боги действительно хранят ее жизнь, она проснется.