Я лишь хочу помочь... 4: Тайны павших

Поражение в битве стало сильным ударом для Рыцарей. Арагорн всеми силами пытался поднять боевой дух, приободрить и заверял, что скоро их трудности окончатся, но толку было мало. Многие за его спиной перешептывались, что если для кого страдания и закончились, так это для погибших. Никто не знал, куда отправляются после смерти попаданцы, но почти никто не сомневался, что там они счастливы. Этому не было действительных подтверждений, просто эта мысль была самой обнадеживающей. Когда земля то и дело уходит из-под ног, куда легче считать, что где-то наверху погибшие друзья наблюдают и ждут, лежа на шезлонге под лучами солнца, чем думать об Аде, Рае и прочей лабуде. Тела были уже давно к торжественному погребению. Была лишь одна проблема — земля насквозь промерзла, и сейчас откопать от снега кладбище и вырыть ямы в три раза сложнее. К тому же вампиры могли быть еще поблизости, Арагорн не собирался оставлять это дело просто так. Нина не сомневалась, что все дела и скорбь отложат до лучших времен. А пока тела будут покоиться в подвале, ожидая своего часа под действием нескольких хитрых заклятий Гарри и Гермионы против разложения. Нина брела по улице без цели и дела. Просто потому что она давно не гуляла. В последнее время природа решила сжалиться над жителями города, и снежные бури и снегопады с морозом под минус тридцать по Цельсию сменились на относительно мягкие минус пятнадцать и ветер. Были даже надежды, что на этом бури закончатся и начнется потепление. Это, несомненно, было радостной вестью, даже несмотря на то, что тогда город будет затоплен из-за нескольких тонн тающего снега. Поразмыслить было много над чем. Во-первых, что же все-таки стало причиной стольких аномалий и что вдруг случилось с природой, которая решила так взбунтоваться. Во-вторых, каков максимум ее сил — может ли Нина просто сохранять воспоминания, как Санс, или… в ее власти контроль над временем? В-третьих, куда подевались Аня, Никита, Алекс и остальные, и как это связано с ситуацией на планете. И в-четвертых, куда скрылись вампиры. Рыцари с других фронтов, расположенных на окраинах города, утверждали, что за границы Санкт-Эринбурга не вышел не то что вампир — ни одной живой души. Не могли же вампир с Ринесме просто раствориться в воздухе! За этими рассуждениями она не заметила, как забрела в один из узких переулков. Расстояние между двумя многоэтажками было настолько мало, что даже Нина, не слишком-то крупная девушка, едва проходила не «бочком». Снега здесь было совсем мало, лишь тонкий слой на асфальте. «Чем так воняет?», — подумала Нина, морщась от резко ударившего в нос гадкого запаха отходов. Вроде бы район относительно чистый, мусоровозы не так давно очистили все баки. Приглядевшись, она поняла, откуда такой смрад. Крышка канализационного люка была чуть отодвинута в сторону. Но кому вдруг понадобилось лезть в канализацию? Ответом были голоса, многократно усиленные эхом туннелей. Разобрать слова было практически невозможно из-за преломления и изменения, но Нина смогла разобрать отрывки: «Куда… вонь… меч…». Брезгливость протестовала и барабанила по черепу, крича: «Не лезь туда! Ты культурный человек, а не крокодил из игры! *». Однако любопытство и простая догадка, ответ на пункт четыре в списке того, о чем нужно порассуждать, гнали вперед, не обращая внимания на смрад. Ясное дело, эти двое победили. Нина, стараясь действовать как можно более бесшумно, отодвинула тяжелую крышку люка. На нее дунуло насквозь прогнившим, пропитавшимся человеческими отходами воздухом. Глубоко вздохнув, Нина начала спускаться по обжигающей пальцы холодом лестнице. Воняло нестерпимо. Множество труб, вентилей и поворотов. Нина боялась, что не сможет найти путь обратно, а потому после второго поворота начала помечать стены малоприметными, но видимыми царапинками — все же какой она Рыцарь, если не носит оружие? Глаза слезились от «дивных» ароматов канализации, но Нина шла на голоса. По правде говоря, определить, в какую сторону идти, было очень трудно — эхо разносилось по всему лабиринту, и казалось, словно голоса окружают Нину со всех сторон. И наконец ее мучения оправдались. В конце одного из многочисленных поворотов она поняла, что эхо теперь не такое сильное, а голоса стали четкими, и можно было разобрать целые фразы. Осторожно выглянув из-за угла, девушка увидела целую толпу вампиров. Сомневаться в том, что это именно вампиры не приходилось — все, как один, донельзя бледные и худощавые, глаза красные, а в самом центре толпы — Ринесме. На лице бывшей полувампирши Нина увидела целую гамму эмоций. С одной стороны, она выглядела облегченной и довольной, удовлетворив свои хищные инстинкты — против природы, так сказать, не попрешь. Но с другой она явно волновалась и то и дело теребила рукав куртки. Вина и тихий ужас, который был заметен не по глазам, а скорее по жестам. Когда голод исчез, на первое место выступили прочие чувства — любовь к Эдмунду Справедливому, осознание того, что она убила нескольких человек, воспоминания о том, что она должна была быть вегетарианкой, как и покойные родители. Ей можно было посочувствовать. Приглядевшись, Нина увидела, как вампиры разбирают различные вещи. Среди них были теплая одежда, мечи Рыцарей и прочие предметы, подобранные во время боя. — Чур этот мне! — сказал один из вампиров, хватая из кучи кинжал. Однако он не удержал, и меч упал прямо ему на ногу рукоятью вниз, заставив вампира запрыгать на месте и заскулить от боли. «Бессмертные бессмертными, а все равно идиоты…». Нина хотела было спрятаться обратно за угол и обдумать дальнейшие действия, но не успела. Ее учуяли. — Так-так… — раздался над ухом шелестящий голос. — У нас гости, ребята, ведите себя прилично. Послышались смешки. Нина подняла голову — прямо на нее смотрел высоченный блондин. Алые глаза хищно смотрели на лидера «Сибуны». Что делать? Атаковать? Бежать? Остаться на месте, как велит тяжелый взгляд вампира? Кинжал холодил руку, костяшки пальцев начали болеть — настолько сильно мисс Мартин сжала рукоять. Это вызвало у вампира — судя по всему, он местный вожак, альфа или как они там называют лидера — почти незаметную улыбку, спрятавшуюся в уголках губ. — Нина! — вскрикнула Ринесме, подняв голову. Этот вскрик мог означать много чего: «Беги!», «Ура, еда!», «Ты какого лешего здесь забыла?!», а может и все сразу. В ту же секунду Мартин дернулась, резко вонзив кинжал в бок вампира. Тот захрипел и упал на землю. Нина убила бы его, разрубив костный мозг в шейном отделе, но времени не было — вампиры сорвались с мест и бросились на Нину. Девушка же, стараясь не паниковать, не побежала прочь. Напротив, рванула прямо в толпу, проскользнув меж двух упырей. Взмах, прыжок — и из глотки Ринесме хлынула кровь. Да! Цель повержена! Умри, тварь! Ринесме несколько раз сильно дернулась и затихла. Ужас исчез из глаз, уступив место безразличию. Месть свершилась… А теперь — пора рвать отсюда! Нине оставалось лишь надеяться, что вампиры не так хорошо ориентируются в канализации, иначе ей крышка.

Конец повествования от лица Нины.

Таканува, Тоа Света, улыбнулся всем нам. Пусть сначала мне показалось, что это совсем не тот Такуа, который минуту назад надел Маску, сейчас я узнала его. Да, он принял новую форму. Да, он стал Тоа. Но это все же был Такуа — добрый и немного нелепый маторан. Ну, сейчас не такой уж нелепый, но… все еще наш друг. Не говоря больше ни слова, Таканува подошел к неподвижному телу Джалы и поднял его. Теперь Джала по сравнению с бывшим Летописцем был таким маленьким и нескладным… Все молчали, остальные шестеро Тоа выпрямились и приосанились, уступая дорогу «коллеге». Он прошел мимо, и я на некоторое время потеряла Тоа Света из виду — Катерина подозвала меня и попросила помочь с ранами попаданцев. Нога Гая, которую я покромсала под действием Посоха Гнева, вновь начала кровоточить. Ходить он с горем пополам мог, но в идеале нужен был бы постельный режим. Увы, такого мы себе позволить не могли. Можно было бы оставить его в храме, а самим отправиться на разборки с Макутой, но сейчас нам всем нужно было держаться вместе на случай, если откроется портал в наш мир. Алиса потихоньку приходила в себя, но я пока не спешила подходить и обниматься, радуясь тому, что она жива. У меня все еще были противоречивые чувства насчет своей еще чудом живой сестры. Видимо, живучесть у нас в крови. Вновь увидеть Тоа Света я смогла лишь через полчаса. Он стоял внутри каменного кольца у подножия храма, а из маленького круга на земле извергался столб света диаметром примерно в тридцать сантиметров. В нем магическим образом парила маска Джалы. Самого тела маторана я не видела (а жаль — хотелось бы поглядеть, что у них скрывается под масками). Таку… то есть, Таканува осторожно коснулся золотой маски. — И все это только чтобы понять, кто я? — задал он риторический вопрос. К нему сзади подошел Турага Вакама — все Тураги и матораны из каждого поселения были доставлены в Кини-Нуи в обязательном порядке, спасибо Ливе за скорость и хорошие отношения с животными. — Ты наконец узнал свою историю, — сказал Вакама, опираясь на свой посох. — И все еще ищешь ответы. Мата-Нуи мудрее всех. Путь, который ты прошел, не здесь, — он обвел рукой горы и долину, — а вот здесь. Он ткнул концом посоха в грудь Таканувы. — Теперь тебе ясна твоя судьба. — И мой долг, — кивнул Тоа. — Джала не напрасно принес себя в жертву. Я вернулась на площадь, где были все попаданцы. Алиса уже стояла и гордо отмахивалась от помощи Иры и Катерины, несмотря на ссадины, несколько синяков и мозоли, появившиеся еще в пути. Гнойные пузыри на ее ногах выглядели, мягко говоря, не очень… Я глубоко вздохнула. Прекрасно понимая, что нам придется поговорить, рано или поздно, так или иначе, я решила сделать это сейчас. Пока у нас еще есть на это время. Я подошла к ней, для виду начав копаться в одном из рюкзаков в поисках фляги с водой. Разумеется, не нашла. Я собиралась было что-то сказать, попытаться завязать разговор, но Алиса сделала это за меня: — Что тебе нужно? — С чего ты взяла, что мне что-то нужно? — Ты всегда была очень предсказуемой и плохо скрывала мысли. Она говорила очень спокойно, без каких-либо эмоций в голосе. — Ну ладно, — сдалась я. — Можно поговорить? — Нельзя. — Это был риторический вопрос. Давай так. Сейчас мы сядем, и ты выслушаешь меня. А после этого можешь посылать хоть на все четыре стороны. Алиса повела бровями, но, чуть погодя, кивнула. — Только недолго. Она села на землю, скрестив ноги. Я уселась в паре метров от нее. — Мы не говорили нормально с того момента, как ты ушла, — с легкой улыбкой сказала я. Разумеется, сейчас мне не хотелось улыбаться, но нужно же было как-то топить лед между нами. — И я ни о чем не жалею, — холодно отозвалась Рыбкина. — Ладно, сразу к делу. Просто я хочу понять, почему ты винишь меня. Я понимаю, тебе очень трудно было пережить смерть Боромира, но я и вправду не ожидала начала Второго Армагеддона. У меня просто не было времени составить план боя. В той битве погибло очень много людей, но ведь они не переметнулись на сторону врага! — «Трудно было пережить»? — ехидно повторила Алиса. — Да, мне было трудно. Тебе с твоим Мышеусом того не понять. Ты и не задумывалась об этом герое до того, как он пригласил тебя на свидание под луной. А я всегда думала о Боромире. Он не был моим любимым персонажем, но его смерть всегда волновала меня. И вот когда мне представилась возможность спасти его, я приложила все усилия для того, чтобы сохранить его гондорскую шкурку. Ты просто не представляешь, как трудно было в походе — привыкать к тому, что ты теперь совершенно другой человек, другого социального статуса, другого возраста, другого пола и телосложения. И когда я вернулась, я много дней была действительно рада тому, что мне удалось спасти его, и мои старания не прошли даром. Даже если это означало, что мы не сможем быть вместе, разделенные границами двух миров и способные видеться лишь с помощью кулона, что мне подарила Галадриэль. А потом потерять его через какой-то месяц после своего возвращения, когда поняла, что полюбила его всем сердцем и уже даже имена будущим детям придумала… «трудно» — слишком мягко сказано. Тебе этого не понять. Я сидела, ошеломленно слушая ее тираду. А когда она договорила, в сердце вдруг вскипела обида. — Я тоже теряла. Пойми же, Алиса, не ты одна терпела лишения. Мне тоже было трудно привыкнуть к жизни кошки, совершенно другого существа, побороть недоверие других котов племени, а затем решиться пожертвовать жизнью ради предводителя. Тогда племя уже стало моей семьей. И я видела тела Кисточки, Остролистой и остальных погибших. Тогда я в первый раз потеряла членов своей семьи. А потом я стала лидером Рыцарей. Я не хотела этого, но меня никто не спрашивал, Судьба просто подошла и вручила мне меч. Я ненавижу убивать и брать на себя ответственность. Но с момента освобождения первых попаданцев из психушки я взяла их под свое крыло, и все они стали мне братьями, сестрами и детьми. Ты вообще представляешь, сколько за время моего правления умерло Рыцарей? А каково мне было перенести смерть Мышеуса? Твой возлюбленный хоть не сходил с ума под действием Роберта! — Кого? — А останься ты — знала бы! — И все же предвидеть Второй Армагеддон было возможно. Я предлагала проработать план, но ты отмахнулась и сказала, что у тебя нет времени! — Ты слишком много на меня кладешь! Да черт возьми, мне все еще четырнадцать лет, мои сверстники в это время слушают рэперов, гуляют и в ус не дуют! Я глубоко вдохнула и выдохнула. — Я лишь хочу донести до тебя, что в случившемся нет моей вины. — Ты лишь пытаешься оправдать себя! Она повысила голос, почти рычала. — А ты цепляешься за жалкие оправдания, думая, что если ты потеряла одного близкого тебе человека, то ты можешь делать что угодно! Мы почти одновременно вскочили с земли. Где-то в глубине моего разума словно проснулись дикие инстинкты кота-воителя, в глотке заклокотал рык. Я была готова прямо сейчас наброситься на сестру. — А ну стоп! — вдруг между нами встала Катерина. — Слушайте, я пусть и не самый осведомленный чел в данной ситуации, но, может, вы прекратите собачиться? Как дворняги старые, честное слово! — Отойди, — процедила Алиса. — Вас всех Таканува зовет, так что отложили свои разногласия на потом и идем к остальным. Пришлось прекратить зрительную битву. Отчасти Катерина и вправду была права. Что на меня нашло? Хотела ведь переубедить Алису, а вместо этого сама взъелась на нее… Честно говоря, до сих пор я даже не представляла, что мы будем делать дальше и как будем искать Макуту. Однако когда я увидела, как остальные шестеро Тоа осматривают тела Ракши и собирают из их доспехов нечто другое, Гали объяснила мне: — Это — Уссануи. Таканува сказал сделать ее. Никто пока не понял, как это поможет, но я уверена, он все объяснит. А Таканува, легок на помине, как раз подошел к собранной машине. Сейчас, когда работа была окончена, я поняла, что это очень напоминает воздушный катер или колесницу без лошадей. — И как мы найдем Макуту? — спросил Лива. — Все, что он породил, вернется к нему, — сказал Тоа Света. В руке он сжимал скользкую изворотливую тварь темно-фиолетового цвета. То ли червь, то ли слизняк — хрен его разберешь. Тоа посадил эту мерзость в небольшой багажный отсек в «Уссануи». — Это приведет нас к нему. Га-маторанка, та самая участница матча по колхи, во время которого мы с Гаем грохнулись на поле, подошла, держа в руках маску Джалы. — Джала был твоим Вестником, — печально сказала она, закрепляя маску на «колеснице». — Пусть он поведет тебя к победе. «Ого, да у них с Джалой небось интрижка была…» — Спасибо, Хали, — кивнул Таканува. — В этой машине мало места, — сказал Похату, потирая затылок. — Где мы рассядемся, брат? — Нигде. Я отправлюсь один. Вот так пироги. Что значит «один»? После всего произошедшего? После того, как я почти полчаса успокаивала запуганного одним только разговором с Макутой маторана? И тут — «Я поеду один?!» — Но только объединившись мы разгромили Ракши! — возразил Похату. — И нашей силы хватит, чтобы победить Макуту, — добавил Таху. — И нам домой как бы хочется, так что отсиживаться здесь мы не хотим! — вставил Дин. — Таковы мой Долг и Судьба, — непреклонно покачал головой Таканува. — Вы должны охранять маторанов и Турага. А вы, — он указал на держащихся особняком попаданцев. — Ждите меня, я вернусь и, если узнаю что-нибудь о возможности отправить вас домой, непременно скажу. Соберите жителей острова и ждите моего возвращения. «Ждать его, как же», — подумала я, еще раз придирчиво осматривая «Уссануи». У него довольно просторный багажный отдел… Пока Таканува распоряжался, я потихоньку обошла его и подошла к транспортному средству чуть поближе. Да, действительно — с горем пополам в багажнике могут уместиться три или даже четыре человека не слишком крупного телосложения. Это мой шанс! Я быстро поднырнула под «Уссануи». Там меня ждал сюрприз. — О, еще один спутник, — фыркнула с усмешкой Саша, выглядывая из багажника. — А ты тут что забыла? — Не я, а мы! Из багажника показалась еще и рука Хали. Анекдотичная ситуация, если честно. — Ладно, дамы, потеснитесь, — сказала я и стала залезать к ним. Пришлось поворочаться и попинаться, но мы влезли и умудрились при этом даже не слишком высовывать конечности из-под «Уссануи». Если кто нас и заметил — он не говорил. Таканува сел на свою «тачку» и полетел куда-то вверх. Было жутко неудобно — мое колено упиралось в солнечное сплетение Саши, а голова Гали приютилась где-то возле правой ступни. Но что поделать? По крайней мере, риска задохнуться не было, — прорези в отделе и приоткрытая крышка служили неплохой вентиляцией — и то хорошо. Качало, правда, не по-детски — самые экстремальные аттракционы в парках могут нервно курить в сторонке. Такануве «мертвые петли» и «бочки», видимо, никакого неудобства не причиняли, а вот мне пришлось собрать остатки воли, чтобы не отчистить желудок от весьма скудного ужина. Все закончилось примерно через двадцать минут, когда «Уссануи» с размаху влетел в каменную стену и заглох. Мы с облегченными хрипами: «Приехали!» выкатились из багажника, уже не беспокоясь о том, что нас увидит Тоа Света. — Хали? Девочки? — удивленно нахмурился он. — Что вы тут делаете? — Не видишь? Катаемся! — прокашлявшись, усмехнулась рыжая. — Вам нельзя было сюда приходить. — А кого это волнует! А Хали хочет быть твоим Летописцем, ей вроде как можно рисковать шкурой в поисках историй, — добавила я. Тоа только вздохнул. — Идем. Через проломленные нами же ворота мы прошли в огромный зал. Потолок был так высоко, что и разглядеть я его не могла. А может, дело было в клоках ядовито-зеленого дыма, парившего в воздухе? Отвратительная смесь всех самых мерзких запахов — гниющей плоти, тухлых яиц, табачного дыма и прочего. Глаза слезились, хотелось покинуть помещение. Такануву и Хали это, видимо, тоже трогало, но не так сильно, как нас с Сашей. — Как Макута тут живет? — прокряхтела Саша. Никто не ответил. Дальше я заметила несколько больших бассейнов. Один большой круглый, на равном расстоянии от него — два круга поменьше, а вокруг два длинных и узких бассейна**. В них была не вода, а серебристая густая жидкость. Точнее… не могу назвать ее густой. Это напоминало ртуть, но мне не требовались объяснения, чтобы понять, что это не она. Где-то в глубинах своего сознания я понимала, что это нечто более могущественное, чем обыкновенная ртуть. Да и испарения в таком количестве уже убили бы нас с Сашей без всяких церемоний. Но запахи и бассейны отошли на второй план, когда на нас снова обрушилась нестерпимая тяжесть. Гнетущая атмосфера, наполненная ароматами страха и смерти, стремилась придавить нас к земле и превратить в лужи. Хотелось бежать, бежать как можно быстрее из этого проклятого места. Знали бы вы, каких усилий мне стоило оставаться на месте! Макута здесь. Стоило мне произнести в голове это имя, как из тени каменных колонн сверкнули ярко-алые узкие глаза. — Ты больше не сможешь прятаться в тени, — уверенно сказал Таканува, никак не показывая, что на него подействовали злые чары. А быть может, они и не действовали? Так или иначе, Таканува либо настоящий храбрец, либо безумец. Хотя одно другому не мешает. И тут же ответом ему был голос Макуты: — Я сам — Тень. Тень, сторожащая врата. Бегите отсюда, или вам всем конец. Теперь помимо красных сверкающих глаз я видела очертания его маски. Темная, как и она сам, она была видна лишь за счет легкого свечения ядовито-зеленого дыма. — Мне надоело бегать! — Таканува взмахнул рукой, обрывая его. — Мата-Нуи будет разбужен сегодня же. Хали! — он обернулся к воротам, где застыла Га-маторанка. — Собери маторанов! — Хорошо, — кивнула она и побежала прочь, все еще сжимая маску покойного Джалы. Даже не знаю, чего мне хотелось больше — остаться и посмотреть на битву вместе с Сашей или удрать, бежать так, чтобы пятки сверкали. — Дух Света, какой ты храбрый, — с хитрой полуулыбкой и притворным уважением медленно проговорила Макута. — Но в душе ты по-прежнему просто… Такуа. Эти слова, видимо, были как раз той ниточкой, за которую и нужно было дернуть. Таканува продолжил стоять, но мышцы его напряглись, словно он приготовился к прыжку. А Дух Тьмы продолжал так, словно нас с Сашей и не существовало, говоря только с Тоа Света: — Ты не смог спасти друга. Ты его даже не предупредил, — говорил он. — И даже сейчас ты боишься. Боишься за жизни этих глупых девчонок из другого мира. Поражение ждет тебя в простой игре в колхи. И он вышел из тени. Темные доспехи сверкали во тьме, черные, как дно глубокого ущелья, но с едва заметным кирпично-красным отливом. Ростом он был почти в два раза больше Таканувы и в четыре раза больше меня. — Выиграешь — сможешь попытаться открыть врата. А если проиграешь — отдашь мне Маску. — Я не проиграю! — с этими словами Таканува оттолкнул меня и Сашу к стене, так, что мы пролетели никак не меньше десяти метров и упали, и выхватил из-за спины свое оружие. Матч начался. Из небольшой лунки возле большого круглого бассейна взлетел в воздух мячик. Скрестились два посоха. Вот уж не ожидала, что мой первый матч по колхи будет боем между Духом Света и братом местного божества… будет, что рассказать Рыцарям. Игра была ожесточенной. Таканува и Макута лавировали между бассейнами, чудом не падая в них. Сфера, словно маленькая сверкающая молния, летала по залу. Мы с Сашей едва успевали следить за ходом событий. Минут через двадцать, когда оба игрока уже изрядно утомились, клубы дыма стали расступаться, и из них начали выходить матораны. Они толпились возле стен и перешептывались, комментируя события, а Тоа молча стояли в нескольких метрах впереди и смотрели на бой. В толпе я заметила и наших попаданцев. Они тоже заметили нас, явно облегченные тем, что мы до сих пор живы. — Зрители собираются, чтобы полюбоваться на твое поражение, — ухмыльнулся Макута. — Даже если я сегодня не выиграю… — ответил Таканува, глядя в глаза брату Мата-Нуи. — Жизнь на этом не заканчивается. И когда-нибудь матораны победят! — Думаешь, я позволю им выбраться отсюда? Макута взмахнул своим посохом, отправляя мощную волну энергии в потолок. Тут же послышался грохот, зал сотрясся. Крупные глыбы полетели с потолка на в панике разбегающихся маторанов, тураг и Тоа. — Они останутся здесь! Несколько огромных камней полетели в нашу сторону. Я схватила Сашу за руку, и мы вместе рванули прочь, но гравитация была сильнее. Мы даже не успели встать с земли. Я словно в режиме замедленной съемки видела, как камень летит прямо на нас. Вот и смерть. Но внезапно… произошло нечто совершенно неожиданное. Я увидела ярко-зеленую вспышку. Это был не кислотно-зеленый ядовитый цвет. Нет, этот оттенок зеленого напоминал о молодой весенней траве, о листве на деревьях, о жизни. И перед нами возник огромный полупрозрачный щит. Камни ударились о зеленую стену и откатились прочь, а нам улыбнулась десятилетняя девочка, стоявшая перед нами. У нее были светло-рыжие волосы, немного кудрявые, завязанные в хвост. Что примечательно, она тоже была полупрозрачной — я сквозь нее видела ошарашенных попаданцев и раскрывших рты Тоа. — Привет, — улыбнулась она. — Приятно познакомиться, Лиза. «Какого хрена?!» Щит исчез, и девочка выпрямилась и исчезла. Вместо нее осталось ярко-зеленое сердечко. Краем глаза я заметила новые вспышки и увидела, что в зал влетели, разгоняя дым, еще пять сердечек. Души. Это… души. Голубая, синяя, оранжевая, желтая, фиолетовая… только красной нет. Впрочем, если я правильно знаю историю Подземелья, это можно понять. А в том, что это именно души шестерых детей из Подземелья, я не сомневалась. Никто из них больше не принимал форму человека, но души закружились вокруг нас, и я отчетливо услышала: «Поспешите!» Вот тут я с детьми была полностью солидарна. Пора делать ноги.