Шаг за шагом

Джеки Тайлер сидела за кухонным столом в ТАРДИС. Она не могла не беспокоиться. У неё было такое чувство, что Доктор не сможет быть этой ночью один, и оно переросло в уверенность, когда Роза не вернулась. Больше всего на свете Джеки хотела пойти и убедиться, что всё в порядке, но она побоялась своим появлением нарушить какой-нибудь очень важный разговор. Если кто-то и мог достучаться до Доктора, то это была Роза. Всё же она не хотела оставлять их одних в ТАРДИС, и корабль заботливо предоставил ей небольшую свободную комнату. И, несмотря на свои страхи, Джеки относительно неплохо выспалась. Она могла только надеяться, что и Розе с Доктором это удалось, хотя и сомневалась в этом. Проснувшись, она проверила несколько знакомых комнат, медицинское помещение и комнату управления, но не обнаружила никаких следов Доктора или Розы. В конце концов, она пришла на кухню и осталась там. ТАРДИС, казалось, поняла её волнения и предоставила кофе в чашке, украшенной радостно улыбающимися рожицами. Джеки покачала головой. Она никак не могла привыкнуть к разумной машине, достающей вещи из воздуха. К тому же Джеки начала подозревать, что корабль не только знает, как она к этому относится, но и развлекается, глядя на её реакцию. — Шуточки от машины времени, — покачала головой Джеки. — Чего только не увидишь. Она сделала глоток кофе и не могла не признать, что кофе был неплох. — Я обычно не пью кофе, — заявила она кораблю. — Сама предпочитаю чай. Но должна сказать, что кофе очень хорош… Она остановилась, поняв, что ведет беседу с кораблем. Насколько бы разумной машина ни была, для Джеки это было уже слишком. — Я сошла с ума, — она потрясла головой. — Абсолютно сошла с ума. Она не могла не беспокоиться. Она ясно видела, что Доктор балансировал на грани между контролем и нервным срывом, и она видела страх в глазах Розы, когда та смотрела на него. Ему нужна была помощь, но как можно было помочь кому-то настолько тщательно сломленному? Что можно было сказать, чтобы утешить его? Чтобы убрать боль и воспоминания десяти дней пыток? Невозможно было подобрать слова. Иногда Джеки не могла не думать о том, во что превратилась её жизнь. С каких пор инопланетяне, и путешествия во времени, и ужасы стали частью её реальности. С каких пор она стала жить в мире, где её дочь могла быть схвачена людьми, способными на такое… в мире, где тот, кого любила её дочь, мог быть отнят и сломлен, словно он ничего не значил… в мире, где её дочь была вынуждена выстрелить ради спасения… как это всё случилось? Но не всё было плохо, и парадокс состоял в том, что произошедшее показало ей это. Мир Доктора был миром безумия, опасностей и хаоса… но в нем было и хорошее. Она видела, насколько счастлива была Роза обычно, и даже сейчас, видела, насколько та заботилась о Докторе. Джеки видела, как Доктор смотрел на Розу, словно та была центром его мира. Мало кому повезло найти кого-то подобного — того, кто отдал бы всё, всё что угодно, только чтобы тебе не было больно. Она читала это на их лицах в те редкие моменты после их прибытия, когда они вели себя как прежде. Всего лишь мимолётные впечатления, но они отражали суть их отношений, выраженную в радости, доверии и приключениях. Они не просто рассчитывали друг на друга… они искренне наслаждались обществом друг друга. Она видела ТАРДИС, испытала невероятное ощущение от знания того, что корабль был живым существом, и не могла не помечтать о том, каково это — путешествовать в таком корабле. Выйти из этих дверей на землю другой планеты, в ином времени. Джеки не думала, что она смогла бы вести подобную жизнь, особенно учитывая её опыт инопланетных контактов… но она не могла не признать, что начала видеть привлекательность такой жизни. Побывав дальше комнаты управления ТАРДИС, Джеки убедилась ещё в одном. В чем-то, о чем она раньше не задумывалась. Жизнь Розы и Доктора не состояла только из других планет, исследований цивилизаций и нарушения порядка. Они не проводили всё свободное время снаружи. Нет — и Джеки поняла это только тогда, когда увидела небольшую, но уютную спальню Доктора, — это был их дом. Не только Доктора, но и Розы. Джеки знала, что корабль был больше изнутри, но не осознавала, что здесь был целый мир. Дом, в прямом смысле этого слова. Для Розы этот корабль являлся домом, у неё была целая жизнь с Доктором, а Джеки это раньше даже и не приходило в голову. «Не надо ли проверить, как они там? Может быть, просто приоткрыть дверь, заглянуть внутрь, чтобы убедиться, что всё в порядке?» — Джеки не знала, как ей поступить, но спустя какое-то время она начала волноваться, когда никто из них так и не появился. ТАРДИС мягко загудела, но Джеки не могла понять, что та имела в виду. Она не была настолько знакома с кораблем. — Если ты пытаешься меня успокоить, то спасибо, — сказала она. — Но я все равно волнуюсь. Я мать, это моя работа. Она замолкла, думая о том немногом, что ей было известно о ТАРДИС. — Что-то мне говорит, что ты немного в курсе, каково это. В конце концов, она не удержалась. Роза была её дочерью, а Доктор… ну, надо признать, она всё больше начинала думать о нём как о сыне. Ей нужно было убедиться, что с ними всё в порядке. Она поднялась на ноги, прошла вниз по коридору и остановилась перед дверью в комнату Доктора, которую ТАРДИС оставила на месте, напротив медицинской комнаты. Джеки прислушалась, но изнутри не доносилось ни звука. Она помедлила, но в тот же момент дверь слегка приоткрылась сама собой, и Джеки приняла это за знак. Она не могла сказать точно, с каких пор она стала полагаться на мнение разумного космического корабля, но каким-то образом она была уверена, что ТАРДИС не позволила бы ей войти, не будь там всё в порядке. Она осторожно толкнула дверь и заглянула внутрь. — Эй, — приветствовал её тихий шепот, и когда глаза Джеки привыкли к темноте, она увидела, что глаза у Розы открыты и она улыбается. — Привет, — тихо ответила Джеки. — Я просто хотела убедиться… — Все в порядке, — кивнула Роза. — Он спит. Сейчас, когда глаза её привыкли к темноте, Джеки увидела, что ее дочь на самом деле права. Доктор крепко спал рядом с Розой, выглядя настолько удобно, насколько это было возможно с тремя загипсованными конечностями. Его здоровая рука лежала на плече Розы, сохраняя физический контакт даже во сне. — Я пойду… — Джеки повернулась, чтобы выйти, но Роза покачала головой. — Останься, — сказала она. — Он крепко спит. Ты его не разбудишь, если не будешь шуметь. Роза, казалось, понимала опасения Джеки, и Джеки была за это благодарна. — Ты уверена…? — Да. Джеки подошла к кровати, придвинула стул, которого явно не было там секунду назад, и села. Роза приподнялась так, чтобы она могла наполовину сидеть, стараясь при этом не сдвинуть с места руку Доктора. — Как… — Джеки не решалась спросить. — Как он? Роза вздохнула. — Это просто… это тяжело для него. — Она встретилась взглядом с Джеки, и Джеки увидела, что в её глазах был легкий страх порицания. — Он не хотел быть один прошлой ночью. — Могу себе представить. — Мы не … ничего не было… — Я тебе верю, — заверила Джеки, и Роза вздохнула с облегчением. В течение долгого времени никто из них не произносил ни слова, единственным звуком в комнате был звук дыхания. Джеки вглядывалась в лицо дочери, замечая легкие перемены. Было сложно сказать точно, но что-то изменилось, совсем чуть-чуть. — Мы поговорили, — наконец тихо сказала Роза. Джеки не могла не вздохнуть с облегчением. Она видела, насколько Доктору было плохо, насколько он старался сдерживать воспоминания и эмоции. Она подозревала, что всё это должно было когда-то вылиться наружу, и что, если бы этого не произошло, он был бы полностью сломлен. — Он рассказал мне… много всего. Джеки не спросила, что именно. Это было не её дело, и неважно, насколько ей хотелось знать. У Розы теперь была другая жизнь, отдельно от неё, и, хотя Джеки было позволено участвовать в ней в данный момент, но просить разрешения заглянуть в то особенное, что было между ними… не было её правом. — То, что они делали… — прошептала Роза, нежно перебирая волосы Доктора и, кажется, не замечая этого, — через что он прошел… Она закрыла глаза. — Мама, это было ужасно. Джеки не знала, что сказать. Что она могла сказать? — И он… ему плохо, и он старается изо всех сил, но как он сможет всё это преодолеть? Они его сломали, всеми способами, какими только можно. Не… не только физически. Джеки закрыла глаза, и волна жалости к спящему инопланетянину, лежащему перед ней, захлестнула её. — И я ничего не могу сделать… — Роза вздохнула в отчаянии. — Это не так, — Джеки открыла глаза и взглянула на дочь с неожиданной твердостью. — Совсем не так. Погляди, сколько ты уже сделала, Роза. Она показала на Доктора. — Два дня назад он лежал в камере, полностью и абсолютно сломленный. Вчера мы даже не были уверены, выживет ли он, не говоря о том, будет ли он способен выйти из комнаты. Сможет ли он позволить себе заснуть, как сейчас. — Роза взглянула на Доктора с таким видом, словно подобные мысли не приходили ей в голову. — Ты думаешь, это всё было бы возможно, не будь тебя рядом? — Это не только я, — перебила её Роза, покрывшись румянцем. — Ты тоже была великолепна… и ТАРДИС… и он тоже старается изо всех сил… — Мы одна команда, — согласилась Джеки. — Но если ты действительно думаешь, что он бы так же хорошо себя чувствовал, если бы тебя здесь не было, то ты явно не в своем уме. — Впрочем, — добавила Джеки, — это можно понять, учитывая обстоятельства, и ты справляешься великолепно. Но так же, как и ему, тебе нужно услышать правду. Ты его спасаешь, Роза. И не только этим. Роза смотрела на неё, и Джеки видела, что та слушала. Она попыталась вложить все свои бурные эмоции в эти слова, позволив себе говорить от всего сердца. Что для Джеки было не всегда просто. Но она так редко теперь могла дать Розе материнский совет, что она знала, что должна постараться. — И конечно, будет время, когда ты не будешь знать, что делать. Может, даже придет время, когда ты скажешь что-то не то или тебе покажется, что ты идешь назад, а не вперед. Ты несовершенна, и он тоже. Ты будешь ошибаться, и он тоже. Он был ужасно, ужасно ранен, и ты тоже. Но ты справишься. Вы оба справитесь. Ты делаешь для него больше, чем ты можешь представить. Она наклонилась вперед, обхватив дочь обеими руками, и произнесла слова, которые она хотела сказать с самого начала всей этой истории: — И я так горжусь тобой. Она честно не помнила последнего раза, когда она говорила Розе эти слова. До того, как та сбежала с Доктором, Джеки была настолько поглощена своими попытками помочь дочери устроить жизнь, что она была больше озабочена тем, чтобы давить на неё в том, что она считала правильным, чем хвалить. Даже после Доктора Джеки больше заботилась о том, чтобы убедить Розу остаться с ней, в безопасности, чем о том, чтобы отдать должное женщине, которой стала её дочь. Но с того момента, как Роза встретила Доктора, она не была единственной, кто изменился. Доктор обладал способностью менять всех вокруг себя, и Джеки поняла, что она не была исключением. Она уже не была — хотя временами она и не чувствовала этого — той женщиной, которая приходила в ужас при виде шагающих витринных манекенов. (Хотя, если честно, Джеки была абсолютно уверена, что она все равно пришла бы в ужас при виде шагающих манекенов-убийц. Но дело было не в этом…) — Спасибо, мама, — прошептала Роза, растрогавшись от похвалы. Когда Джеки выпустила Розу из объятий, она заметила, что рука Доктора соскользнула с Розиного плеча. Секундой спустя, он втянул воздух, реагируя на её отсутствие, но Роза опять схватила его руку. — Эй, — прошептала она. — Я здесь, не волнуйся. Его дыхание выровнялось, и Роза улыбнулась с грустью. — Ты ему небезразлична, Роза, — сказала Джеки. Роза без слов кивнула. — И… — Джеки сделала глубокий вдох, — ты его любишь. Не так ли? Глаза Розы расширились, и она бросила взгляд на Доктора, который на этот раз казался погруженным в глубокий сон. — Мама! — Что? — спросила Джеки. — Это ясно как день. Роза взглянула на неё, и у Джеки возникло ощущение, что та побаивается реакции матери. Конечно, учитывая её отношение к Доктору в прошлом, Джеки не винила Розу за эти мысли. Эта идея все еще настораживала её, зная, кем был Доктор и какой образ жизни он вел. Но Джеки также думала, что поняла его лучше, чем когда-либо, и она хотела счастья для своей дочери. А с Доктором та была счастлива. — Роза, я твоя мать. Мне полагается знать о таких вещах. — Я… — Роза взглянула на Доктора. — Он не… мы лучшие друзья… но я не знаю… — Ты ему говорила? — спросила Джеки. — Что? — Ты говорила ему о своих чувствах? Роза молча покачала головой. Джеки понимала сомнения своей дочери, правда. Было сложно признаваться в своих чувствах, особенно по отношению к тому, кто твой лучший друг во всей вселенной. Что если эти чувства не взаимны? Что если что-то пойдет не так? Джеки понимала, и она знала, что сейчас было не время для каких-либо романтических заявлений с их стороны. Доктор был к этому не готов, и она не была уверена, готова ли Роза. Но одно она знала точно. — Скажи ему, — произнесла она. Роза выглядела пораженной. — Не сейчас, возможно, даже не в скором времени. Но скажи. Она взяла дочь за руку. — Ты не знаешь, сколько у вас времени, Роза, и не знаешь, что может случиться. — Джеки подумала о Пите, и даже после стольких лет комок подступил к её горлу. Она бы всё отдала за то, чтобы ещё хотя бы раз сказать ему о своих чувствах. — Послушай того, кто знает. Ты думаешь, что у тебя ещё столько времени впереди, но внезапно оно заканчивается, и ты понимаешь, сколького ты не сказала… или же говорила недостаточно. Она взглянула Розе прямо в глаза — Возможно, не сегодня. Возможно, и не завтра. Но Роза, обещай мне, что ты скажешь ему, прежде чем будет слишком поздно. Роза закусила губу. Она выглядела неуверенно, но в конце концов кивнула: — Обещаю.