Шаг за шагом

После этого дела резко пошли в гору. Доктор провел несколько дней, восстанавливая силы, радуясь своей вновь обретенной подвижности и, в общем-то, выводя Джеки из себя. Однако у нее не хватало духу на то, чтобы остановить его, и Роза не возражала, зная, насколько тяжело ему было сидеть в инвалидном кресле. Десять дней он провел в заключении, а затем еще неделю — в кресле. Значит, больше двух недель он не мог ходить, а это могло свести с ума любого, кто, как Доктор, привык быть в постоянном движении. Но теперь он был на ногах, и уже спустя какое-то время практически ничего не напоминало о случившемся. Роза знала, что сейчас, когда Доктор восстановился физически, им пора возвращаться обратно во время и пространство. Хотя отчасти Роза и чувствовала облегчение и радость, она не могла не грустить перед расставанием с Джеки. После недели, проведенной бок о бок с матерью, Роза стала ценить Джеки как никогда раньше, как и больше понимать, чем та жертвовала ради нее и Доктора. Еще Роза волновалась за Доктора. Он был более уравновешен психически, почти походил на себя прежнего и, казалось, достиг эмоциональной стабильности. Он был слегка тише, слегка более сдержан, но это не бросалось в глаза, если только вы не знали его так же хорошо, как Роза. Несмотря на весь прогресс, Роза понимала, что за такое короткое время он не мог полностью оправиться от пережитого. Никто бы не смог. Но приходилось верить, что он был готов настолько, насколько возможно. Беспокоилась не только она. — С ним будет все в порядке? — спросила ее Джеки этим утром. Они завтракали вместе в последний раз, перед самым отъездом. Доктор был с ними, но затем исчез в ТАРДИС, возможно, почувствовав, что Джеки и Розе нужно было побыть немного вдвоем. — Да, — кивнула Роза. — Я думаю, на самом деле да. То есть… это все еще будет сложно. Он все еще будет бороться с воспоминаниями. Она опустила взгляд, и ее мысли унеслись назад, к событиям последних недель. — И я тоже. Джеки протянула руку, и Роза сжала ее с благодарностью. За эту неделю она по-новому стала ценить то, что у нее было за кого держаться. — Но он сделал огромный прогресс, и он сильный. — Вы оба сильные, — поправила Джеки. — Я думаю, что он настолько в норме, насколько можно, — сказала Роза. — То есть со временем, надеюсь, пережитое еще больше сгладится, но он готов. Как я думаю. Она не могла быть уверена, но в то же время знала, что было бы жестоко заставлять Доктора находиться в одном месте еще дольше. Роза вздохнула: — Я все еще не могу перестать беспокоиться за него, но мне нужно поверить, что он будет в порядке, не так ли? — Да, — согласилась Джеки. Роза знала, что время пришло. Как бы она ни хотела удержать Доктора у матери или в ТАРДИС, она знала, что из попыток слишком оберегать его ничего не выйдет. Это бы только спровоцировало его на необдуманные поступки. Согласившись о времени отбытия, они могли прийти к согласию, устраивающему их обоих, — во всяком случае, большей частью. — К тому же, — добавила Роза, — он живет путешествиями. Ему нужно куда-то бежать. Я думаю, что для него будет хорошо оказаться снова там. Он привык к тому, что у него есть вся вселенная, и я думаю, ему нужно напомнить самому себе, что это всё еще так. Несмотря на всю любовь Доктора к Земле, она не была его планетой. Он был странником среди звезд, и Роза не могла лишить его этого. Никто не мог. Не говоря о том, что Роза тоже желала вернуться к их прежней жизни. Доктор был не единственным, кто жил приключениями и исследованиями. Они посидели минуту молча, и Роза взглянула на мать, прямо в глаза. Она пыталась вычислить реакцию Джеки. В прошлом Роза точно знала, что ее мать чувствовала по отношению к Доктору. Она ненавидела его или, по меньшей мере, видела в нем того, кто забрал у нее дочь и подвергал ее опасности. Однако с самого момента регенерации Роза видела, как отношение матери менялось. Ее взгляд сиял той теплотой, которая раньше предназначалась только Розе, а позднее — Микки. И за последнюю неделю она видела, как мать относится к Доктору так, словно он был ее собственным сыном, и, если уж на то пошло, любимым сыном. Она бы никогда не поверила этому, если бы не увидела собственными глазами. Роза заново осознала, что ее мать стала другой. Роза не была единственной, кого изменило присутствие Доктора в их жизнях. Доктор менял каждого, к кому прикасался, и часто эти перемены были к лучшему. Роза замечала это в себе, видела, что стала сильнее и, как она надеялась, лучше, чем та девушка, которая чуть не погибла в подвале магазина. Она замечала это и в Микки, видя, как он из привлекательного, но, если честно, недалекого мальчишки, с которым она встречалась, превратился в сильного мужчину, способного спасти мир. Она видела, какой сильной женщиной была Сара-Джейн Смит, и не могла не заметить, что путешествия с Доктором выявляли в других спутниках те же качества. Капитан Джек, начавший как мошенник, но отдавший жизнь за спасение Земли. Гвинет, спасшая мир. Пит, отдавший свою жизнь за них всех. Кассандра, заново открывшая в себе человечность. Даже Рейнетт, которую Розе все еще не хотелось поминать добрым словом, хотя они с Доктором и оставили это далеко в прошлом, изменилась. Богатая и молодая любовница короля не отступила перед пришельцами. Она успокаивала других людей, даже когда ее собственная жизнь подвергалась опасности. Эти черты характера были скрыты у них глубоко внутри, но Доктор дотронулся до их жизней, показав им лучшее, что было в них. И это же произошло с матерью, осознала Роза. Нет, Джеки осталась все той же Джеки, способной вывести Розу из себя больше, чем кто-либо другой. Но она не была той женщиной, которую Роза оставила больше года назад, вбежав в ТАРДИС безо всякой задней мысли. Та женщина не одолжила бы грузовик, чтобы помочь послать Розу в будущее — возможно, навстречу гибели. Та женщина не ухаживала бы за Доктором после регенерации. Та женщина не смогла бы оставаться рядом, когда Доктор был в таком состоянии, не смогла бы оставаться спокойной, даже когда Роза впала в панику. Та Джеки не провела бы большую часть недели в ТАРДИС (при том, что машина времени припарковалась внутри ее квартиры), помогая заботиться об инопланетянине. И та Джеки абсолютно точно не сказала бы Розе, чтобы та призналась Доктору в своих чувствах. Итак, в целом, Роза не была уверена в том, как мать относилась к их отъезду. — Я остаюсь с ним, — сказала она, открыто заявляя очевидное. — И ты это знаешь. — Конечно, — кивнула Джеки. — Ты не против? — спросила Роза, глядя на мать, сидящую на другом конце стола. — Я имею в виду, на самом деле? С тобой это в порядке? — А разве это что-то изменит? — честно спросила Джеки, и Роза поморщилась. Её это ранило. — Роза, я не буду врать: я все время беспокоюсь за тебя. Я беспокоюсь за вас обоих, а сейчас я буду беспокоиться вдвойне. Роза кивнула с грустью, не ожидая ничего другого. Она собиралась остаться с Доктором, вне зависимости от слов матери, но не могла отрицать, что всей душой хотела услышать, что та не против. Джеки, однако, продолжила. — Но это твоя жизнь, и я понимаю. Я думаю… Я думаю, что понимаю это больше, чем когда-либо раньше. — Роза широко раскрыла глаза и уставилась на мать. — Ты ему нужна, и он тебе нужен. Ты уже взрослая, и тебе нужно принимать самостоятельные решения. И я должна признать, что ты могла бы сделать куда худшие. Роза не могла даже выразить, сколько для нее значили эти слова. И до этого момента она даже не осознавала, насколько ей нужно было это услышать. Джеки еще не закончила. — Я горжусь тобой, Роза, и я знаю, что недостаточно часто это говорю. Не только за эту прошедшую неделю, хотя я горжусь этим тоже, но за все время. Я могу волноваться, но это не значит, что я при этом не горжусь тобой. Моя дочь спасает вселенную, и я так горжусь тем, что я твоя мать. — Мамочка! — воскликнула Роза, почувствовав, как слезы подступают к глазам. Она наклонилась, и Джеки заключила ее в крепкие объятия. — Ты была потрясающей эту неделю. — Ну, — рассмеялась Джеки, хотя это и прозвучало так, словно она пыталась не заплакать. — Может быть, чуть-чуть. Роза засмеялась. И, если уж говорить о словах, сказанных недостаточно часто… — Я люблю тебя, мама. — Я тоже тебя люблю, Роза, — ответила мать, наконец разжав объятия и встретившись с ней взглядом. — Не смей этого забывать. — Никогда, — пообещала Роза. — Только… — Джеки помедлила, внезапно погрустнев. — Возвращайтесь домой иногда, хорошо? И не только тогда, когда всё плохо. Просто… если захотите выпить чашку чая, или постирать вещи. Что угодно. — Обязательно, — пообещала Роза, не упоминая того, что и чай, и стиральная машина были у них в ТАРДИС. Джеки это и сама знала, и Роза поняла, что она имела в виду. Какое-то движение привлекло их внимание, и они подняли взгляд и увидели Доктора, неловко прислонившегося к дверному косяку. Он держал руки в карманах и выглядел так, словно не решался прервать разговор. — Простите! — быстро сказал он, отходя назад. — Ничего страшного, — сказала Джеки, вставая из-за стола прежде, чем Роза смогла что-то сказать. Роза подошла к Доктору, глядя на него. Все синяки уже сошли, и он снова был в своем привычном костюме и кедах. Роза не могла не улыбнуться при виде этого. Он снова выглядел как Доктор. Он серьезно взглянул на нее. — Готова? — спросил он тихо. Роза взглянула на Джеки, и та кивнула. — Да, — ответила она. — А ты? — Когда угодно. Они остановились перед ТАРДИС, и все чувствовали себя немного неловко, не зная, что сказать после всего пережитого. — Ты все взяла? — спросила Джеки у Розы. Хотя большинство ее вещей и было в ТАРДИС, часть переместилась в квартиру в процессе их хождения туда-сюда. — Думаю, да, — сказала Роза. Все замолчали на минуту. — Джеки, — в конце концов произнес Доктор. — Я просто хотел сказать… — Не обязательно это говорить, — Джеки попыталась отмахнуться, но Доктора было не остановить. — Спасибо, — сказал он, и это слово сказало больше, чем любая речь, которую он мог бы произнести. Джеки кивнула, слегка зардевшись. Затем она перевела взгляд на Розу. — Вы собираетесь вернуться туда, не так ли? — спросила она. Роза поморщилась, а Доктор явно почувствовал себя неловко, и легкая тень промелькнула в его взгляде. Но Доктор сдержал эмоции, и голос его прозвучал ровно. — Их нужно остановить, Джеки. — Абсолютно точно, — согласилась та. — Но неужели для этого вам нужно туда возвращаться на самом деле? — Это что-то, что должно произойти, — сказал Доктор. Роза вздохнула. Она совсем не была рада этой идее, и у нее сложилось впечатление, что и Доктор тоже. Но она смогла принять, что это было чем-то необходимым для Доктора. — Я обещаю, они не притронутся к Розе. — А что насчет тебя? — парировала Джеки, и Доктор моргнул с удивлением. — Они не схватят меня опять, — сказал он, и в его глазах была такая уверенность, что Роза на самом деле поверила ему. Как, очевидно, и Джеки. — Мне это не нравится, — вздохнула она. — Я бы предпочла, чтобы вы держались подальше от этого места. — Меня оно тоже не особо привлекает, — признался Доктор. — И меня, — вставила Роза, и Доктор сжал ее руку. — Но все будет в порядке. Они будут остановлены. Ни с кем больше такого не повторится. Джеки скрепя сердце кивнула и затем взглянула на Доктора. Ее глаза блестели. — Заботься о себе, — сказала она. — Не хочу, чтобы, когда ты вернешься домой, у тебя опять было новое лицо. — Я постараюсь, — ответил Доктор, и под его веселостью скрывалось серьезное обещание, под стать скрытой мольбе в словах Джеки. Он потянулся, чтобы обнять ее, и она обняла его в ответ. Затем Джеки повернулась к Розе. — Позвони мне, — сказала она. — Когда вы закончите с этим. Просто чтобы знать, что вы в безопасности. — Я позвоню, — пообещала Роза. — И ты тоже звони, если что-нибудь случится. Она действительно имела это в виду. Она не хотела думать о том, что мама будет здесь одна, и хотела дать ей возможность связаться с ними, если будет нужно. — Если мы тебе понадобимся, если что-то будет не так, мы будем здесь. Доктор согласно кивнул. — Обязательно, — согласилась Джеки. Она, казалось, с трудом сдерживала слезы, но все же улыбнулась. — Береги себя, Роза. — Я постараюсь, — пообещала Роза. Она не могла пообещать, что будет избегать опасностей, и мать понимала это. — И позаботься о нем, — добавила Джеки, и под этими простыми словами скрывалось что-то более серьезное. Роза понимала, что мать беспокоилась за Доктора. — Обязательно, — согласилась Роза. Она крепко обняла мать. — И скажи ему, — прошептала мать ей на ухо, так тихо, что Роза едва смогла расслышать. — Когда-нибудь. Затем она отодвинулась и встретилась с Розой взглядом. Роза сглотнула комок в горле и выдавила из себя улыбку. — До свидания, мама, — сказала она. — До свидания, вы двое, — сказала Джеки. — Передавайте от меня привет Юпитеру. Доктор открыл рот, возможно, чтобы возразить, что Юпитер был газовым гигантом, и его нельзя было посетить как обычную планету, но Роза толкнула его локтем, и он закрыл рот, вместо этого улыбнувшись Джеки. — Ты великолепна, Джеки Тайлер, — сказал он. — И не позволяй никому говорить тебе иное. Он открыл дверь и вошел в ТАРДИС. Роза взглянула на мать, пытаясь сдержать чувства, но Джеки лишь улыбнулась и жестом указала внутрь ТАРДИС. — Иди, — сказала она. — Он тебя ждет. Роза улыбнулась и вошла в ТАРДИС, закрыв за собой дверь. Она поднялась по рампе, ведущей к консоли, и Доктор вгляделся в ее лицо. — Ты в порядке? — спросил он. — Просто… я буду скучать по ней, — призналась Роза. — И я тоже, — ответил Доктор, удивив Розу. — Но мы действительно вернемся навестить её. — Да? — Да. Роза встала рядом с ним. — Готова? — спросил он. — Готова, — ответила она. Улыбнувшись, он занялся подготовкой к полету. Но затем прервался, не отрывая рук от консоли, и повернулся, чтобы взглянуть на нее. — Я не знаю, говорил ли я это как полагается, но… Спасибо, Роза Тайлер. Очень большое спасибо. Он благодарил ее раньше, но Роза не могла не почувствовать волну радости при искренности, звучавшей в его голосе. И, прежде чем она смогла отследить происходящее, он сделал шаг навстречу и поцеловал ее. Прошло несколько секунд, прежде чем они оторвались друг от друга, и она уставилась на него, пораженная. Он улыбнулся своей восхитительной улыбкой, на которую она не могла насмотреться в последнее время. — Реальность? — прошептал он. — Реальность, — ответила Роза, переводя дыхание. Затем он потянул рычаг на консоли, и они отправились в путь.