(8)
6 декабря 2017 г. в 17:36
«Пожалуй, в жизни мне есть за что извиниться перед каждым, кто был знаком со мной или слышал обо мне. Существование такого, как я, было совершенно случайным, и в моем случае не принесло никакой пользы ни моим близким, ни человечеству в целом.
А я надеялся, что я смогу быть полезным. Если не всему миру, то хотя бы близким. У меня никогда не было семьи в том понятии, в котором ее все представляют, когда слышат это слово. Моя семья объявилась в институте, и моя семья шла со мной до того момента, до которого стоило — и звали ее Уильям Афтон. Он принял меня в свой круг и позволил делать мне все, что я захочу. Я пытался быть полезным ему и делать все, чтобы был счастлив он и его семья — но все получилось наоборот.
Я создал монстров. Я понимал, что когда-нибудь в своей жизни теоретически могу стать отцом, но здесь я выступал в роли создателя. Я любил свои творения и вкладывал в них душу, потому что я верил, что все, что делается с душой и любовью, будет жить с душой и любовью ко всему, но это оказалось не так. Монстрам оказалось недостаточно того, что у них есть слава и любовь других — им захотелось свободы.
Я потратил на изучение искусственного интеллекта много времени, и я могу с легкостью заявить — „человека“ в оболочке робота создать можно, но тогда это „человек“ возненавидит вас за то, что у него не такое тело и попытается отобрать его у вас во что бы то не стало. Роботу чужда мораль и то, что можно назвать „человеческим опытом“ — он думает, что ему это необходимо и действует в соответствии с тем, что есть у него в запасе. Невозможно сделать так, чтобы робот имел решения на все случаи жизни, а человек имеет. Именно эти творческим подходом мы, люди, отличаемся от роботов. Сознанием может обладать кто угодно, но только мы может делать с нашим сознанием все, что можем.
Я говорил о монстрах. Их несколько. Они выглядят совершенно безобидно, безобиднее только дети. Но среди них есть то, что страшнее любого дьявола. Ее зовут Бейби. Я делал ее самой доброй, но по иронии, она получилась сущим злом. Ее умение убеждать и говорить с вами ангельским голоском автоматически делает вас виноватым, если вы не сделаете так, как просит она. Жалость — самое страшное и отвратительное оружие.
Они никогда не говорили со мной прямо, потому что у них есть тот, кто делает это за них. У этого подонка даже нет тела, но есть характер, который он всегда сможет показать вам. Всей этой компанией они хотят на свободу. Они никогда не видели солнца и луны — их местом был мой подвал, но они не были согласны с такой судьбой. И они ищут способы сбежать, потому что все живое стремится к жизни.
Тем не менее, их нужно уничтожить. Они беспощадные звери, лишенные примитивной морали и понятия ценности жизни, эгоистичные монстры. Они все еще на своих местах, все до одного. Если вы найдете этот листок, который я могу назвать завещанием, я хочу искренне извиниться за то наследие, что я оставил, и прошу только одного — разберите, сожгите, растворите, раздавите их, не дайте им жить.
Я слышу шаги…»
— Что же, шоу начинается прямо сейчас, — за спиной Генри раздался ее голос. — Просьба всем оставаться на своих местах.
Тусклый свет погас. Генри много читал о смерти отца от рук сына, о смерти создателя от рук творения, но никак не мог подумать, что это случится именно с ним. Наверно, ему это было предначертано; хотя, скорее всего, он сам довел себя до такого конца.
Свет снова включился. Бейби грустно смотрела на Генри — он лежал на столе лицом вниз, держа ослабевшими пальцами ручку. Кровь стекала по дереву на каменный пол.