Episodes

Часы возле чиминовой кровати показывают 3:48, когда Намджун во сне переворачивается на бок и привычно тянется обнять Чимина, — и просыпается, никакого Чимина рядом с собой не обнаружив. Под одеялом тепло и уютно — но не так тепло и уютно, как с Чимином, поэтому, тяжело вздохнув, Намджун заставляет себя сесть на кровати. Стараясь не просыпаться окончательно, он ногами нащупывает на полу тапочки и отправляется на поиски. Свет в коридоре ведёт его в кухню — где и обнаруживается Чимин. Он стоит, прислонившись спиной к кухонной стойке, и запихивает в рот, кажется, целый кусок пиццы разом. Услышав шаги, он вскидывается, глядя на Намджуна огромными глазами, как какой-нибудь перепуганный Бэмби, и замирает. Эта картина почему-то кажется Намджуну такой милой, что он не в состоянии сдержать улыбку, которая, однако, почему-то не помогает Чимину расслабиться. Его глаза становятся влажными, как будто он сейчас расплачется, и Намджун следует тут же вспыхнувшему в груди желанию успокоить его — подходит ближе, обнимая обеими руками, и утыкается лбом куда-то в плечо. — Ты чего так испугался? — тихо спрашивает Намджун. Как только он закрывает глаза, прислонившись к Чимину, им снова сразу пытается завладеть сон. — Я тут жру… — начинает тот, но решает, что для начала всё же лучше прожевать, и Намджун ждёт, пока он проглотит и сможет продолжить. — Я тут жру посреди ночи! Я стану толстым и ты перестанешь меня любить! И вообще все перестанут, даже арми перестанут! Намджун решил бы, что это шутка, но в голосе Чимина столько искреннего беспокойства, что сомневаться не приходится — он серьёзно. — Чимини, что за глупости ты говоришь? Тебя невозможно перестать любить. Ты — лучшее, что случалось с этим миром, а если кто-то этого не понимает, это их проблемы. Намджун чувствует, как Чимин глубоко вздыхает, то ли от удивления, то ли собираясь что-то ответить, но продолжает прежде, чем тот успевает найтись: — Единственное, что меня беспокоит, так это то, что ты ешь пиццу прямо из холодильника. Ты что, хочешь, чтобы у тебя опять разболелось горло? Чимин молчит, и Намджун слегка отстраняется, глядя на него: тот дует губы, но, кажется, больше не собирается плакать. Намджун чмокает его в щёку, отчего тот, наконец, хихикает, и тянется к чайнику за их спинами, щёлкая кнопкой включения. — Что? Не надо, хён, я не… — пытается возразить Чимин, но Намджун прикладывает палец к его губам, останавливая их в смешном положении, и тот замолкает. Намджун знает, что Чимину неловко, когда о нём беспокоятся и начинают заботиться, — но, с другой стороны, ему приятно, поэтому, хоть он и пытается отговорить других, но очень ценит, когда это не срабатывает и его всё равно окружают заботой и вниманием. Чимин целует его прямо в палец, и Намджун, смеясь, убирает руку, шагая в сторону лежащей на стойке коробки с пиццей. Он достаёт тарелку и, положив на неё ещё один кусок, ставит в микроволновку, пикая нужными кнопками. — Хён, я не буду больше, я наелся, — снова начинает отнекиваться Чимин, но его живот предательски урчит именно на этих словах, и Чимин побеждённо закрывает лицо руками, сдаваясь. Намджун, посмеиваясь, внимательно следит за крутящейся в микроволновке пиццей — слишком горячая, с обжигающим сыром, она не менее опасна, чем холодная, только-только из холодильника. Он останавливает процесс, когда на вид ему кажется, что пицца разогрета до оптимальной температуры (у него немаленький опыт в этом деле), и протягивает тарелку Чимину, который принимает её с благодарной нежностью в глазах, как будто Намджун сделал ему долгожданный подарок, а не разогрел кусок пиццы в микроволновке. Намджун знает, что Чимину лучше не пить обычный чай ночью, иначе он не сможет уснуть, поэтому тянется к полке, на которой Джин хранит море коробочек с травяными чаями на все случаи жизни. Выбирает тот, на котором нарисованы лимон и имбирь, и кидает в любимую чиминову кружку, заливая водой из только что вскипевшего чайника. Пока Чимин ест и пьёт свой чай, Намджун снова обнимает его, прижавшись к его боку и борясь со сном. Чимин тёплый и такой обнимательный, что хочется поскорее вернуться в кровать, притянуть его поближе к себе и уснуть, никуда больше не выпуская. — Я точно буду толстым, — вздыхает Чимин, закончив. — Я помогу тебе сжечь калории от этих двух страшных кусков пиццы, — бормочет в ответ Намджун, открывая глаза, потому что пора бросать улики на месте преступления и скрываться бегством под одеяло. Чимин удивлённо смотрит на него. — Правда? Ты пойдёшь со мной в зал? — Нет, — мотает головой Намджун, глядя ему прямо в глаза. — Как тогда… О. На лице Чимина проступает понимание и неверие одновременно, да Намджун и сам удивляется своему предложению — это не очень-то в его стиле, но он ни о чём не жалеет, потому что Чимин смеётся и отвечает: — Как заботливо с твоей стороны. Пойдём. — Что, ты хочешь начать сжигать калории прямо сейчас? Намджун послушно идёт за Чимином, потому что он не в силах сопротивляться, когда тот держит его за руку, но, если честно, у него сейчас совсем нет сил ни на что. — И сейчас, и потом с утра. Чтобы уж наверняка, — игриво произносит Чимин, вводя его в комнату и закрывая за ними дверь. — Во что я ввязался… — притворно ужасается Намджун. — Только учти: тебе придётся постараться самому. Мы же твои калории сжигаем. Чимин фыркает, толкая его на кровать, и усаживается сверху. — Не переживай. Я знаю, что делать. Намджун вовсе не против отложить сон на потом, когда Чимин так сжимает его бёдра коленями и целует так горячо, прижимаясь к нему всем телом.