Episodes

Намджун просто видит картонку в мусорке — и она целый день буквально не даёт ему спокойно жить. Картонка эта — упаковка от нового купленного Чимином бальзама для губ, и на ней перечислены полезные масла, входящие в состав, а также волшебные действия бальзама, одно из которых: сохраняет нежность и упругость. Не то чтобы Намджун сомневался в нежности и упругости губ Чимина, он целует их каждый день, но никто точно не знает, как работает человеческий мозг, так что невозможно понять, почему эти слова так основательно застревают у него в голове. Губы у Чимина действительно мягкие и нежные — кажется, всегда, потому что он, в отличие от Намджуна, не забывает заботиться о них и не ждёт до тех пор, пока они покраснеют и начнут невыносимо болеть, прежде чем воспользоваться бальзамом. И они действительно упругие — Намджун обожает прихватывать их своими губами, чуть надавливая, чувствуя, как они поддаются, но в то же время не сминаются под его напором, а словно отвечают тем же, двигаясь навстречу и исследуя. Намджун тяжело вздыхает, не зная, что с собой делать. Юнги рядом вопросительно смотрит на него, но Намджун только качает головой, уверяя, что всё в порядке. Обычно у него не возникает особых проблем с самоконтролем, он легко погружается в работу и сосредотачивается на ней, не позволяя Чимину занимать слишком много места в его мыслях. Потому что они профессионалы. Работа — отдельно, личная жизнь — отдельно. Время наедине оттого становится даже более значимым, и они оба очень ценят его, но сейчас Намджун категорически не может думать ни о чём, кроме Чимина и его нежно-упругих губ, которые, смазанные новым бальзамом, аппетитно блестят в свете прожекторов, так и притягивая взгляд. Удивительно, как остальные просто проходят мимо, словно ничего не замечая, в то время как Намджун нещадно залипает, не в состоянии смотреть куда-либо ещё. — Хён, ты чего? — улыбается Чимин, ловя его взгляд. Намджуну дико неловко, он опускает глаза, не зная, что ответить, но не выдерживает и пяти секунд, снова беспомощно глядя на него. Чимин такой красивый и солнечный, что отвести от него взгляд надолго просто невозможно. Намджун даже на несколько мгновений забывает о своих навязчивых мыслях, просто любуясь им, — пока Чимин не облизывает губы, заставляя вновь обратить на них внимание. Намджун абсолютно бессилен. Чимин смеётся, не понимая, что не так, но, чувствуя его дискомфорт, садится рядом, прижимаясь к нему от бедра и до колена. Когда Чимин рядом, Намджуну всегда становится спокойнее, но теперь его губы оказываются ещё ближе, и это искушение, противостоять которому физически сложно. Намджун с огромным трудом удерживает себя от того, чтобы придвинуться ближе и прикоснуться: в идеале — своими губами, но, за невозможностью этого, можно и просто пальцами. Сделать вид, что к губе Чимина что-то прилипло, и Намджуну срочно необходимо избавить его от какой-нибудь назойливой крошки. Он смотрит на его губы так усиленно, что, наверное, каждому, кто сейчас случайно бросит на него взгляд, тут же станет ясно, о чём он думает. Хорошо, что рядом сидит только Юнги, который больше занят тем, чтобы не заснуть, но и его скоро зовут фотографироваться, поэтому они остаются одни. Намджун побеждённо падает головой Чимину на плечо и тихонько шепчет ему куда-то в свитер: — Ты себе даже представить не можешь, как я сейчас хочу тебя поцеловать. — Хён!.. — удивлённо восклицает Чимин, заставляя пару ребят из съёмочной команды машинально на них обернуться. Он тут же извиняется, и те быстро теряют к ним интерес, давая Чимину возможность положить ладонь Намджуну на колено. Намджун как-то особенно любит, когда Чимин так делает. — Ну вот, теперь я ни о чём другом не смогу думать, — обиженно произносит тот уже гораздо тише, чтобы слышно было только одному Намджуну, — а нам ещё часа три как минимум снимать. — Прости, — фыркает Намджун, одновременно и сочувствуя ему, и испытывая даже какую-то радость оттого, что теперь будет страдать не один. В итоге Чимин накидывается на него в туалете, стремительно залетая следом и, быстро проверив, что внутри больше никого нет, тут же прижимая к двери, чтобы никто так просто не зашёл. Он целует Намджуна нетерпеливо и даже немного отчаянно, не давая как следует насладиться обещанной нежностью и упругостью своих губ, но Намджун знает, что, когда первый жар спадёт, придёт время для неторопливых и чувственных поцелуев, и тогда он сможет полностью потеряться в ощущении этих губ, пахнущих апельсином и корицей, идеально отвечающих на каждое его движение.