Episodes

Намджун сидит, обхватив руками колени, запихнувшись в крохотное тёмное пространство под лестницей, и пытается убедить себя, что произошедшее пару минут назад — всего лишь сон. Глупый, нелепый и совершенно абсурдный сон, в событиях которого нет никакого смысла, потому что в реальности такое произойти не может. Как когда тебе снится, что ты сидишь на лекции в университете, и в какой-то момент все вокруг вдруг начинают пить текилу, как будто так и нужно и в этом нет ничего особенного, а ещё через минуту ты наблюдаешь танцевальное выступление котов на луне, и воодушевлённые зрители тоже не находят в этом ничего сверхъестественного. Именно столько же смысла Намджун видит в том, что только что произошло, потому что даже он, мастер нелепых ситуаций Ким Намджун, не способен повести себя настолько глупо. Наверное, этот день был обречён на провал уже тогда, когда Намджун согласился прийти сюда с Сокджин-хёном. Разве можно было ожидать, что ничто не пойдёт не так на мероприятии под названием «Конкурс рисовых пирогов» и в компании Джина, которому не писаны никакие правила и который не привык воспринимать «нет» в качестве ответа? Поначалу Намджуну казалось, что всё это вполне себе неплохая затея: возможность попробовать множество вкусностей и, выбрав лучшие, купить их себе домой. Конечно же, он не учёл, что уже после первой же дегустации им захочется пить и что Джин-хён будет категорически против чего-либо безалкогольного. «Мы пришли сюда веселиться, Намджун-а, так давай попробуем этот пунш!» После пунша Намджун был ещё вполне в состоянии связно мыслить, но чем дальше они шли, тем больше новых напитков оказывалось у него в руках, а жаловаться, когда тебе покупают выпить, было бы неправильно. Намджун помнил, как с удовольствием опустошил стакан с глинтвейном, а потом принялся за соджу. Дальше в его голове уже стало приятно пусто, если не считать приглушённого гула, которым отдавался внутри окружавший его шум. Намджун просто шёл вслед за Джином, пробовал протягиваемые ему кусочки пирогов, каждый из которых казался ещё вкуснее предыдущего, и ни о чём не думал. Наверное, заполнение анкет, выданных им на входе, его хён взял на себя, ведь целью мероприятия была не просто реклама и продажа своих вкусностей — это был конкурс. На выходе от каждого посетителя ждали решения: листок с названием лучшего пирога нужно было опустить в специальную урну, как на настоящих выборах, а победитель должен был получить приз. Намджун не особо вникался в условия, потому что не был одним из участников. Возможность попробовать столько разных пирогов для него уже была главным призом. Примерно об этом и были мысли Намджуна, когда он услышал звонкий смех Сокджина, наверняка отколовшего одну из шуток из своего неиссякаемого запаса. — Намджун-а, — Намджун едва не потерял равновесие от внезапного похлопывания по плечу, — ты должен попробовать этот пирожок. Пробуй! Поднимая взгляд, Намджун ожидал увидеть протянутый ему на салфетке очередной кусочек выпечки, но то, что встретило его на этот раз, превзошло все его ожидания. Это был самый лучший и красивый пирожок, который Намджун когда-либо видел, и он улыбался ему так искреннее и ярко, что Намджуну даже не пришло в голову, что пирожки вообще-то не должны улыбаться. Он непременно должен был попробовать этот пирожок, хотя уже и без того знал, что он окажется лучшим на всём конкурсе. Поэтому Намджун перегнулся через стол и аккуратно укусил пирожок за румяную щёчку, прикрыв глаза в блаженстве. Блаженство длилось недолго. Кто-то резко дёрнул его назад, но Намджун не смог бы сказать, был ли это Джин или кто-то ещё. Пирожок, в свою очередь, смотрел на него огромными глазами, приложив ладонь к только что укушенной щеке. И, как ни удивительно, пирожок внезапно стал человеком — маленьким, милым и до боли красивым человеком, который явно не заслуживал того, чтобы кто-то попытался его съесть. Намджун не мог поверить, что только что сделал то, что сделал, и уж тем более не был готов разбираться с последствиями. Поэтому он постарался просто как можно скорее скрыться с места преступления, надеясь, что его больше никто никогда не найдёт и он сможет спокойно умереть со стыда в каком-нибудь тёмном углу. И вот теперь он действительно сидит, забившись в тёмный угол, и мечтает, чтобы всё это оказалось сном, можно было просто проснуться и подумать: «Ох, ну и приснится же». Но сколько бы он ни пытался жмуриться и снова открывать глаза, ничего не меняется: он продолжает сидеть на холодном полу под лестницей, а в кармане отчаянно вибрирует телефон — Намджуну не нужно даже смотреть, чтобы знать, что его разыскивает Джин-хён. Перед которым тоже стыдно и лучше было бы просто переехать в другую страну, чтобы не было вероятности встретиться с ним, а заодно и с человеческой версией самого прекрасного рисового пирожка, который Намджун когда-либо видел (и пробовал). — Намджун. — Джин оказывается перед ним слишком внезапно и быстро для того, чтобы успеть осуществить переезд. — У тебя слишком длинные ноги, чтобы прятаться тут, и слишком красные кеды, чтобы их не заметить. «Попытаться стоило», — думает про себя Намджун, отказываясь поднимать взгляд на своего хёна. — Ну ладно тебе, вылезай, — фыркает Джин, наверное, забавляясь его состоянием. — Я укусил человека! — агрессивно шепчет Намджун, потому что произносить такое вслух кажется диким, но у него нет сил молчать, потому что хочется кричать на себя за это. — Ты принял его за пирожок, да? — уже открыто смеётся Джин. — Ты не поверишь, но его друзья и правда называют его пирожком! Они так смеялись. Кстати, его зовут Чимин, — немного успокаивается он, — и тебе стоит пойти извиниться. — Ни за что, — мотает головой Намджун. — Я должен переехать в другую страну. Он только запоздало понимает, что, мотая головой, стукнулся ей о ту самую лестницу, под которой скрывается, потому что его простреливает резкой болью. — Так, вылезай, — строго произносит Сокджин, — не хватало ещё, чтобы ты остался без головы. Как ты тогда будешь заканчивать универ, строить крутую карьеру и содержать меня в старости? — Иди ты… — Обычно Намджун не позволяет себе грубостей, тем более по отношению к старшим, но в этой ситуации он заслуживает хоть как-то выразить своё разочарование. — Это ты меня напоил. Ты хён… Ты должен был за мной следить, а не спаивать до помутнения рассудка. — Я слышу, ты уже немного протрезвел, — совсем не обижается Джин, — судя по тому, как формулируешь мысли. Наверное, это этот… как его? — Адреналин, — автоматически подсказывает Намджун. — Ты точно в порядке, пойдём. Намджун пытается сопротивляться, но, стукнувшись головой ещё раз, просто позволяет Джину вытащить себя из-под лестницы на белый свет. Но далеко уйти они не успевают (не то чтобы Намджун позволил бы утащить себя обратно, он решительно настроен бежать) — у дверей их встречает тот самый пирожок. Чимин, подсказывает Намджуну его мозг, который и правда немного прояснился от пережитого стресса. — О, Чимин, — радостно произносит Джин, — ты уже тут. Я оставлю вас ненадолго. Намджун, — добавляет он, словно читая мысли Намджуна, думающего, что снова бросится бежать, стоит его хёну лишь отвернуться, — я слежу за тобой. Намджун тяжело вздыхает, не решаясь посмотреть на Чимина. Понимает, что должен что-то сказать, извиниться, что вовсе не Чимину тут нужно начинать разговор, но не может выдавить из себя ни единого слова. — Слушай, всё в порядке, ладно? — говорит Чимин, и Намджун, наконец, поднимает глаза, сразу останавливаясь взглядом на красном следе на его щеке. — Я тебя чуть не съел! — в ужасе отвечает он. — Люди не едят других людей! Даже если эти люди похожи на пирожки. Ты был самым вкусным пирожком на этом конкурсе! И всё же, очевидно, Намджун ещё недостаточно трезв, чтобы не нести всякую чушь, и ему снова хочется провалиться сквозь землю. Но Чимин вдруг смеётся, как будто услышал только что не какую-то дикость, а комплимент в свой адрес, и мозг Намджуна окончательно прекращает свою деятельность. Чимин, наверное, не только пирожок, но и ангел, потому что иначе невозможно объяснить, как можно быть таким очаровательным и красивым и просто добродушно смеяться, разговаривая с человеком, который попытался откусить от тебя кусочек. — Вообще я сам не участвую в конкурсе, но спасибо, это даже… мило, — отвечает он, пока Намджун стоит, словно громом поражённый, осознавая, что именно так, по всей видимости, и ощущается любовь с первого взгляда. Кажется, Чимин не злится на него, и Намджун знает, что должен сделать всё возможное, чтобы загладить свою вину, произвести хорошее впечатление — в другой раз, на трезвую голову. Потому что упустить Чимина будет самой огромной ошибкой в его жизни. — Я… В общем… — Слова упорно не хотят подбираться, но Намджун знает, что должен попытаться. — Я не знаю, как стереть произошедшее из твоей памяти, но… Я попытаюсь всё исправить, если ты только дашь мне шанс. Он сам не слышит, что говорит, но, судя по тому, как Чимин улыбается, его слова оказываются хотя бы отчасти удачными. — Правда, расслабься, — говорит Чимин, — ты не единственный, кто совершал нелепости на нетрезвую голову. Оттого, как Чимин пытается его успокоить, Намджуну становится ещё только более стыдно, но, очевидно, тот во что бы то ни стало хочет, чтобы Намджун почувствовал себя лучше, потому что следующие события происходят быстро и решительно: — О, знаешь, если тебе это поможет… — Чимин задумывается на секунду, но уже через мгновение оказывается совсем рядом с ним, практически прижимаясь грудью к груди, и на какой-то бесконечный, но, на самом деле, мимолётный момент Намджуну кажется, что он его поцелует. Но… Чимин привстаёт на носочки и ощутимо кусает его за щёку, в то время как Намджун поражённо смотрит перед собой. Отстранившись, Чимин хохочет, как будто ничего веселее с ним в жизни не происходило. — Видишь, теперь мы на равных условиях. А я при этом ещё и трезвый! — Я боюсь, как бы вас обоих не арестовали, — вдруг оказывается рядом Сокджин. — Давайте вы просто обменяетесь телефонами и продолжите есть друг друга в другой раз и не в общественном месте. Намджуну всё равно, что говорит Джин, что происходит вокруг и что о них могут подумать. Он слышит только звонкий смех Чимина и готов и дальше выставлять себя полным дураком, если это позволит ему слышать этот смех снова и снова.