Episodes

Чимин вовсе не против страстного Намджуна — страстный Намджун просто обжигающе горяч, как можно что-то иметь против него? — но когда тот прижимает его к двери, стоит ей только закрыться, утыкается губами ему в шею и обнимает так сильно, что это уже едва ли походит на страстные объятия, Чимин сразу понимает, что что-то не так. — Эй, хён? — зовёт он спустя несколько секунд, за которые Намджун больше никак не пытается пошевелиться. — Что такое? Чимин автоматически гладит его по спине, надеясь успокоить, пока Намджун горячо (и недовольно) дышит ему в шею. — Сам знаешь что, — наконец, отвечает он, но продолжает прежде, чем Чимин успевает переспросить: — Те мужики в парке откровенно на тебя пялились. Смешок вырывается сам собой — потому что, ну правда, это забавно. Чимин поворачивает голову, касаясь носом намджунова уха. — Джуни, — тихо произносит он, потому что не хочет, чтобы их разговор привлёк внимание остальных мемберов, находящихся в доме, — они пялились на нас обоих — просто потому, что с нами шла съёмочная группа. — Чимин, — раздражённо прерывает Намджун, и тот послушно замолкает, хотя и знает, что это раздражение не направлено на него лично, — ты ведь не такой наивный. Ты прекрасно знаешь, что они смотрели на тебя. И оценивали. В такие моменты я как никогда понимаю твоих фанаток, которые хотят спрятать тебя и защитить от всего мира. — Джун, — только и может выдохнуть Чимин. По большому счёту, у него нет достойных возражений, потому что он и правда не настолько наивный. Обычно он старается просто не замечать того, как на него смотрят некоторые люди, но в то же время он отметил некую закономерность: когда он счастлив, он неизменно притягивает к себе больше внимания. Наверное, потому что в такие дни он чувствует себя красивым и нужным, уверенным в себе — а другие каким-то образом замечают это, а потому обращают на него внимание. И сегодня он действительно был счастлив — они с Намджуном смогли весь вечер провести вдвоём, гуляя и наслаждаясь прекрасными видами, фотографируясь, разговаривая. Ну и что, что за ними всюду следовали камеры, к этому Чимин уже привык. Но даже с камерами у них редко выдаются такие дни, когда они могут просто провести время вместе, никуда не торопясь. Чимин понимает, что, возможно, на него и правда пялились, раз так говорит Намджун, но сам просто не хочет зацикливаться на этом. Он знает, что Намджун злится не на него, и ничего не может с этим поделать. Возможно, это не лучшее решение, но Чимин пытается переключить его внимание, прибегнув к контраргументу: — Ты ведь в курсе, что на тебя тоже пялятся? Ему не видно сейчас лица Намджуна, но он чувствует, как тот хмурится. — В смысле? — не понимает он, потому что в некоторых вопросах он как раз-таки значительно наивнее Чимина. — В смысле, каждая официантка, каждая продавщица, да вообще каждая девушка, с которой ты заговариваешь или даже мимо которой просто проходишь, — они все моментально западают на тебя. А стоит тебе заговорить при них на английском своим сексуальным голосом — всё, они потеряны для этого мира. Подавляющее большинство женского населения этой планеты хочет от тебя детей. И, если честно, я даже не могу их осуждать, я и сам бы хотел от тебя детей, если бы это было возможно. Чимин говорит совершенно искренне, без задней мысли, даже не осознавая толком, в чём признаётся, пока Намджун вдруг резко не поднимает голову, решительно глядя ему в глаза. — Ты серьёзно? Чимин чувствует, как краснеет, но не отводит взгляд и не пытается придумать отговорку — у него нет никакой необходимости, да и желания врать Намджуну. — Ну… да, — смущённо отвечает он. — Мы никогда с тобой об этом не говорили. Чимин пожимает плечами. — Потому что это невозможно. Если бы мы жили в каком-нибудь другом мире или, может, в этом, но лет на сто позже… Чимин не чувствует большой грусти по этому поводу (может быть, пока), потому что этот факт присутствовал в их отношениях как данность, с самого начала, а не открылся ему неожиданно, когда он успел придумать себе множество надежд. Да, по большому счёту, то, что у них с Намджуном по определению не может быть детей — так, как у мужчины с женщиной, — и не беспокоит его, потому что главное для него — чтобы Намджун просто был с ним. Намджун целует его в губы — так мягко и с таким чувством, что Чимина с головой накрывает теплом, и он знает, что Намджун не собирается никуда исчезать, а если понадобится, и правда защитит его от всего мира, и это больше всего того, о чем он когда-либо мог мечтать.