Episodes

Чимин считает это безумно милым, и у него не было бы абсолютно никаких возражений, если бы так не ломило спину от нахождения в одном положении. Намджун сидит на полу перед ним, обнимая его одной рукой за поясницу и прижавшись ухом к его огромному животу — закрыв глаза и счастливо улыбаясь. Он называет это своими «законными десятью минутами с малышом» и делает так каждый день уже последние пару месяцев: садится перед ним, обнимает, насколько это возможно в данном положении, — и прислушивается к его животу. У Намджуна чуткий слух — он говорит, что прекрасно слышит сердцебиение Чимина, а теперь и малыша тоже, и уже просто не может без этого. Чимину же это кажется настолько трогательным, что он даже не может ревновать, что малышом теперь зовут не только и не столько его, сколько… малыша. Их малыша. — Намджуни, — зовёт он, нежно гладя по волосам и, честное слово, не хочет прерывать его единение со своим животом, но сидеть на одном месте становится уже невозможно. — Может, на сегодня хватит? Намджун недовольно хмурится, так и не открывая глаз, прежде чем ответить чуть возмущённо (хотя и не на самом деле): — Но это мои законные десять минут с малышом, ты не можешь лишить меня их. Узаконил их Намджун самолично, наверное, на правах альфы, но Чимин не возражает и ни за что не посмел бы и правда лишить его их. — Но прошло уже намного больше десяти минут и у меня болит спина, Джуни, я больше не могу сидеть, — слегка ноет он, точно зная, что это Намджун проигнорировать не сможет, ведь комфорт Чимина для него превыше всего, тем более сейчас. Намджун и правда тут же отстраняется, поднимая на него виноватые глаза. — Прости. Чимин только и может, что улыбаться, глядя на него и продолжая перебирать его волосы. Сейчас трудно поверить в это, но первое время после знакомства он искренне думал, что все интересы Намджуна ограничиваются тем, о чём он читал рэп со сцены, когда Чимин впервые его увидел: там были и течные омеги, и рваные стоны, и прочие подробности, о которых Чимин слушать совсем не хотел. Тогда он не мог и подумать, что Намджун, при всей своей любви к рэпу и откровенным текстам, на самом деле просто большой плюшевый альфа, самый внимательный и искренний из всех, кого Чимин когда-либо встречал или ещё встретит. — Мы можем переместиться так, как тебе будет удобно? — спрашивает Намджун, но в его глазах — просьба, и Чимин не в силах отказать. Вздыхает и, показательно кряхтя, укладывается на бок, притягивая под голову подушку. Невозможно в очередной раз не умилиться попыткам Намджуна помочь ему, но тот совершенно не знает, куда девать руки, когда Чимин справляется сам, и случайно тыкает ему пальцем в щёку, даже этого не замечая. — Так хорошо? — спрашивает он, когда Чимин, наконец, устраивается, и уже снова обнимает его за поясницу, слегка поглаживая, хотя тот не отказался бы от настоящего массажа. — Пока что сойдёт, — даёт добро Чимин, привычно зарываясь пальцами в его волосы, и всё возвращается к исходной: Намджун сидит перед ним на полу, прижавшись ухом к его животу и внимательно слушая. — Когда я слушаю, — тихо произносит он с закрытыми глазами через какое-то время, — мне кажется, что я прямо вижу, как он двигается. Так хочется уже, наконец, взять его на руки и обнять. Его голос звучит немного грустно, хотя причин для грусти, по мнению Чимина, вовсе нет. — Скоро, Джуни, — улыбается он, — совсем скоро.