Карательная психиатрия.

По мнению Арбатова, если бы Фейлон время от времени был таким же покладистым, как и его не сильно вменяемый братец, было бы почти идеально. Только вот заносчивый и высокомерный Дракон не уляжется, давая себя выглаживать по, без сомнения, восхитительной гриве. И уж тем более не уложить его головой на колени к выглаживающему. В отличие, опять-таки, от братца. Так что Михаилу оставалось только предаваться мечтаниям и в малой степени утешаться тем, что подобный жест в отношении себя Янцзу воспринял недоуменно и благодарно. Драконий родственничек. Интересно, а ненаглядная чешуйчатая тварь, в очередной раз утром общипевшая «господина Арбатова со всеми его милостями» сочтет сие изменой?... Гонконгу не стоять, если сочтет. Или наоборот. Гонконгу стоять, а Арбатову не жить. В пределах досягаемости драконьего гнева уж точно. - Посидишь один? – как само собой разумеющееся обронил Михаил, поднимая благодарного фейлоновского братца. В конце концов, что за несколько минут случиться может? Ян часами неподвижно сидеть способен. А Арбатов голоден, как черт. – Никуда не уходи. Я вернусь через десять минут. Ян кивает. Он вообще сверхосторожно ведет себя в незнакомых условиях, коими теперь считается гостиная на первом этаже драконьего «домика для гостей». Ну надоело Арбатову смотреть на скромную обстановку комнаты, отведенной Фейлоном братцу, он и вытащил Яна в гостиную в приказном порядке. В самом деле, из клиники забрали, а опять как заключенного под замком держат… Интуиция, обычно работавшая лучше швейцарских часов, молчала в тряпочку. У Фейлона день с утра не заладился. И дело было даже не в невыносимо бодром настроении Арбатова – этот кадр действовал на нервы Дракону Байше в любом состоянии, настроении и месторасположении. И даже не в том, что ввечеру пришло осознание одной простой истины – едва только домик был оккупирован Михаилом, повадившемся заявляться ежедневно и в самый непредсказуемый момент, как Фейлон стал ночевать здесь в три раза чаще, чем в своих апартаментах Драконьей Башни, куда Арбатову вход доступен только по личному письменному приглашению владельца. Истина слегка портила настроение, заставляя размышлять о том, что не соблюдающий и половину норм этикета любовник – вещь в драконьей жизни не только привычная, но и некоим образом необходимая и приятная. Арбатов, естественно, был все там же. Когда работать успевает – неведомо. Улыбчивый и наглый лентяй. Фейлон прищурился предвкушающе, да и прошествовал в свою резиденцию, которую последний месяц злостно оккупировал Арбатов. Дракон застыл на пороге зала. Бело-золотистую макушку в гостиной он увидеть ожидал и даже предвкушал пару саркастичных фраз – в зависимости от того, чем любовник будет занят. Так нет же. Фейлона поджидал сюрприз – в гостиной находился не Арабатов. Ну если только он не покрасился… но такого перфоманса за Михаилом подозревать было бы глупо. Пистолет покинул набедренную кобуру, скользнув в ладонь, Фейлон бесшумно пересек комнату, с удовольствием ткнув стволом в затылок незваного гостя. - Не шевелись. Держи руки так, чтобы я их видел, - скомандовал Фейлон холодно. – Кто тебя прислал и с чем? Визитер молчал, не двигаясь. И руки с колен не убрал… и оружия, насколько отметил цепко обшаривший взглядом фигуру гостя Дракон, не имел. Темно-зеленая рубашка, синие джинсы. Никаких странных складок или неловкого замятия ткани. - Не люблю незваных гостей в своем доме, - просветил Фейлон тем временем. – Особенно когда моя охрана не предупреждает меня о визитерах. Дракон неторопливо обошел вокруг дивана и стола, даже желая, чтобы под прицелом пошевелились и дали возможность выместить дурное настроение. Хотя это будет весьма непрофессионально… - Подними голову, - скомандовал Фейлон. И подавился не то озлобленно, не то ошеломленно. – Янцзу?! Кто тебе позволил здесь находиться… нет. Кто тебя выпустил?! Брат смотрел слегка рассеянно и совсем не испуганно. Скорей уж – смиренно. И вот это взбесило Фейлона сильнее всего. - Я спросил, кто позволил тебе здесь находиться? – процедил Фейлон. Скривился. – Встать. Взгляд брата на секунду метнулся в сторону, но приказ Ян выполнил незамедлительно. Едва заметное, приглашающее движение ствола – о, Фейлон очень не хотел, чтобы между ними была хоть какая-то мебель… даже и невысокий столик. - Не отвечаешь, - с каким-то необъяснимым удовольствием протянул Дракон. Необъяснимым, зато уже знакомым. Размахнуться – и, не сдерживаясь, ударить. Не опуская пистолет. Фейлон облизнулся – пошатнувшийся и не удержавший равновесие Янцзу был куда как слаще перепалки с Арбатовым. - Встать. На темно-зеленую ткань капнуло со скулы – неудачно брат приземлился, раскроил себе щеку об острый край журнального столика. Фейлона от удовольствия даже чуть покачивает. Как, оказывается, приятно поменяться ролями с тем, кого запомнил как агрессивного, несдержанного… склонного к насилию за любую оплошность. А теперь Янцзу молча поднимается, растерянно заглядывает в карие глаза. - Фей… - Я спросил, кто позволил тебе здесь находиться? – с наслаждением тянет Фейлон, обнаружив повод для наказания. И замахивается уже рукой с пистолетом. А ударить не получается. Запястье Дракона кто-то держит, аккуратно и крепко. - Фейлон, может быть, уже хватит? Дракон взбешенно шипит, со злостью выдирает руку из крепких ладоней Арбатова. - Не вмешивайся. - Позволил - я. Твой брат целыми днями сидит один. На полчаса сменить обстановку ему вряд ли повредит. - Арбатов, что за самоуправство? Переодевал тоже ты? Определенно, Дракон прекрасен в гневе. Даже когда этот царственный гнев бушует над твоей головой. - В одежде по размеру ему гораздо лучше, - посмеиваясь, подмигивает Фейлону Арбатов, вызывая новый виток яростного шипения. - Арбатов! Освежить твою память? Напоминаю – не сметь вмешиваться… - … в твои методы управления организацией, равным образом как и ты не вмешиваешься в мои дела, - дополняет Михаил спокойно, украдкой умудрившись погладить взбешенного Фейлона промеж лопаток. Действовало обычно безотказно. - Руки убрал. - Уже, - покладисто согласился Арбатов, покосившись, как жертва драконьих выходок утирает рукавом кровь со щеки. И продолжает стоять, не отходя в сторону, не поднимая взгляд от пола. – Фейлон, никоим образом не вмешиваюсь. Но мне кажется, что твои действия по отношению к Яну – это не стиль управления организацией, а издевательство над конкретным человеком, который полностью от тебя зависит. - О. Яну?... – кажется, что Фейлон готов бесплатно поделиться своим высококачественным ядом со всеми окружающими. - Да не выговариваю я его имя! – деланно возмущенно хмыкает Арбатов. Зато придирчивый Дракон слегка успокаивается. Перестает метать молнии взглядом. - Значит, Яну, - на порядок тише и вежливее тянет Фейлон, убирая пистолет в кобуру. – А что ж ты спросить не додумался, может, ему и на пользу пойдет? Вот он в юности считал, что окружающим на пользу. Неужели мир поменялся так кардинально, что теперь за непослушание хвалить надо? Тц-тц. Я и не знал. - В чем он тебя не послушался? Фейлон раздраженно откидывает прядь с лица. - Он прекрасно понимает, в чем. Мне и за меньшее перепадало, правда, Ян? – уже почти ласково тянет Дракон. И, прежде чем Михаил успевает отреагировать, отвешивает старшему брату еще одну пощечину. Правда, недостаточно сильную, чтобы снова сбить с ног. - Прекрати его бить! Фейлон весело и игриво облизывается, особо уделяя внимание острым клыкам. Сколько удовольствия. Интересно, а брат чувствовал то же самое, когда наказывал его за оплошности? Тогда совсем неудивительно, что Янцзу был таким жестоким. - Пусть бьет. Арбатов забывает, что хотел сказать, а Фейлон перестает облизываться. - Пусть бьет, - тихо повторяет Янцзу, снова утирая кровоточащий порез. – Если здесь оставит… пусть бьет. Вид у Дракона Байше – торжествующий и надменный, Арбатов едва удерживается от невыносимого желания хлопнуть это высокомерное чудовище пониже спины. Но Фейлон в таком настроении опаснее кубла ядовитых змей, а фривольности он и в прекрасном расположении духа не переносит. - Ян, если ты не в курсе, твой брат о тебе заботиться должен, а не бить, - ворчит Михаил, понимая, что сейчас он снова впишется в иерархически-демонические отношения внутри Триады. И не ошибается. - Если Фей считает нужным… - То пусть творит с тобой, что хочет, только потому, что ты болен, и никто ему слова не скажи? Дракон мечтательно посмеивается, Ян одергивает испачканный рукав. - Отец мог бы высказать недовольство. Но… - короткий взгляд проходит по фигуре Фейлона, задерживаясь на хищной улыбке. – Фей... отец совершенно не желает меня видеть? В отличие от тебя… Фейлона передергивает, как кошку, ступившую в холодную воду. - Отец покинул этот мир три года назад, хотя первым умереть должен был именно ты, - жестко произносит он. – И не смей более поднимать эту тему. Арбатов даже встряхивает головой, отказываясь верить, что Фейлон таким тоном разговаривает с кем-то из своей семьи. Что же у них с братом за отношения были… до болезни? - Я… да, Фей, - вполголоса произносит мужчина и прижимает костяшки пальцев к губам. - Фейлон, как ты можешь быть таким… да к черту тебя, - почти рычит выведенный из себя Михаил. – Янцзу… Ян, хватит, иди сюда. Стоило только позвать – тот подходит в два шага, привычно молча утыкается Арбатову в плечо. - Ну и мразь же ты… - Михаил еще успевает удивиться, что могло так разъярить Фейлона, и выдергивает его братца из-под удара. А метил-то Дракон явно куда побольнее. И сдерживаться не хотел. - Фейлон, что ты творишь?! - Ублюдок, - продолжает шипеть прекрасное видение с гневными глазами и исказившимися в ярости чертами лица. – Ты не только не слушаешься меня, но и смеешь отбирать у меня моего мужчину?! Повисает гулкая тишина. Арбатов даже не знает, то ли начинать громко возмущаться на тему заявленных прав собственности на себя, то ли восхищаться таким «признанием в любви». - Фейлон, давай-ка я его наверх отведу, потом продолжим? – предлагает Михаил, медленно оттаскивая Яна в сторону и выводя его из зоны досягаемости смертельно опасных аристократических ладоней с острыми коготками. Ненаглядный чешуйчатый деспот изволит милостиво кивнуть. Арбатов, если честно, считает, что Ян бы и сам дошел. Но, пока Фейлон еще может их видеть, держит окончательно притихшего мужчину за плечо. Доводит до комнаты, усаживает на стул. Опирается о столешницу рядом. - Ян, я понимаю, что далеко не все в порядке. Но я могу оставить тебя одного? Молчание длится так долго, что Михаил уже собирается повторить вопрос понастойчивей. - Все в порядке. Можешь. - Не делай глупостей, - на всякий случай предупреждает Арбатов, удостоив решетку на окне не сильно доверяющим ее прочности взглядом. - Да. Янцзу оставлять очень не хочется. Как высказался бы сейчас тот замечательный человек, благодаря которому Ян начал оттаивать, - постоянный присмотр и палата наблюдения. Но внизу очень скоро может вновь взъярится хищник. Хищник, кстати, вольготно расположился на диване, изящно закинул ногу на ногу и изволил вкушать фрукты. Только вот вежливо-интеллигентный вид сибаритствующего красавца сильно портит злое и саркастичное выражение глаз. - С чего начнем… то есть, конечно же, продолжим? – дипломатично предлагает Фейлон. Арбатову остается только хмыкнуть. - Давай-ка с претензий относительно твоего мужчины. Мне прям понравилось. - Как пожелаешь, - соглашается Дракон. Вонзает клыки в податливую плоть яблока и некоторое время жует с самым ленивым видом. – Итак, чем эта мразь тебя зацепила, Арбатов? Неужели тем, что все русские склонны к доброте в отношении юродивых? Или тем, как он научился к тебе ластиться? Помнится, ты всегда обниматься был не против… - Глупости ты говоришь, - хмурится Михаил, втайне признавая частичную правоту обоих утверждений. - О, конечно. Отчего же, отвечая на мои вопросы, он все время на тебя поглядывал, а стоило позвать – так и кинулся тебе под руки ласкаться? Блондин коротко морщится. - Может быть, потому, что он в моих руках нашел для себя утешение и защиту, которые, по-хорошему, должен был ему ты дать? Просмеяться быстро у Фейлона не получилось. - Так бы и поверил, если бы точно не знал, что речь идет о моем несчастном старшем брате, который понимал и понимает только язык превосходства и насилия. - Фейлон, ты говоришь о психически нездоровом человеке, который пять лет провел в закрытом режимном учреждении. - И больница явно пошла ему на пользу. Надо же, как изощренно научился делать вид покорного и смирного больного. Неудивительно, что ты поверил. - Фейлон… - Живучая скотина. - Фейлон. - Он должен был умереть задолго до отца. - Фейлон! - Что? - Чем он болен? – умудряется-таки вставить Арбатов вопрос, ответ на который замечательный человек и консультант требовал от него еще несколько недель назад. Дракон примолкает, постукивая коготками по подлокотнику. - Никогда не интересовался, - признается он. – Отец сказал мне, что у брата дегенеративные изменения в головном мозге. Очаги разрушения вызывали постоянную агрессию, потом бредовые мысли. Он пытался убить отца, но его удалось остановить. После этого он находился в той клинике. Отец говорил, что Янцзу вряд ли проживет дольше полугода… - И ты в течение трех лет не говорил ему о смерти отца? Дракон так высокомерно и презрительно кривится, что Арбатов пораженно сглатывает. - Подожди… ты три года его не навещал? Фейлон. Фейлон, не молчи. Михаил качает головой и начинает поглаживать злобного хищника по спине между лопаток. Гробовая тишина начинает прерываться недовольным сопением. Потом глубоким вздохом. Потом Дракон передергивает плечами и наклоняется, опираясь локтями о колени. Дозволяет себя трогать. - Навещал. Один раз, через пару недель после… диагноза. Янцзу кинулся на меня, хотел придушить, что-то требовал. Мне стыдно за мое поведение, но я испугался и более не смог заставить себя его видеть. Он слишком быстро… угасал. Отец приезжал к нему еще несколько раз. Говорил, что Ян сильно сдал. Что мозг его погружен в больные фантазии – он говорит только о заговоре, о том, что все вокруг лгут. Утверждал, что в больнице его желают отравить, чтобы отобрать Байше. Несмотря на то, что брат был агрессивным ублюдком, я уважал его. И видеть такое падение… было выше моих сил. Михаил молчит, и считает эту позицию самой верной из всех возможных. Фейлона осуждать – это обрести врага, сильного, умного и мстительного. Одобрять его действия – получить презрение и обвинение в стремлении угодить. Еще через час великолепный Дракон Байше успокаивается настолько, что идеально вежливым тоном, строго следуя этикету, благодарит Михаила за заботу о его больном родственнике. Арбатов принимает предложение мира. - Моя вина, не сказал… но раз Янцзу брат тебе, я счел нужным минимально о нем побеспокоиться. Фейлон фыркает, но уже с угасающим недовольством. - Только потому, что – мой брат? – ревниво уточняет он. Михаил согласно кивает и сдвигает руку пониже талии. Чешуйчатый зверь благосклонно урчит. И прижмуривает темно-карие глаза. – Только не увлекайся, Арбатов. - Ну я же – твой мужчина, - не удерживается от ироничного смешка блондин. Зажимает вскинувшемуся Дракону рот и проникновенно сообщает на ухо. – Ты сам это сказал. Аргументов против у Фейлона не находится.