Карательная психиатрия.

Дракон Байше, Лю Фейлон, ошеломителен в каждом своем появлении. По мнению Михаила, это хобби у Фейлона такое – выглядеть каждый раз так, чтобы предыдущее явление Дракона пред чернью меркло и забывалось. Даже если это явление – всего лишь возвращение в гостиную одного из гостевых домиков, отданного на растерзание иноземцу с правом приходить, когда вздумается и даже немного своевольничать. Арбатов с восторгом оглядывает гибкую и опасную фигуру, неторопливо идущую к нему через весь зал. И – не встает. Хотя порыв был. Но немного пренебрежения для оживления общего положения дел не повредит… ведь не повредит же? - На этом – пока все, - роняет Фейлон, откидывая шикарную гриву за спину. – Хотя нет. Через полчаса я желаю видеть своего брата. Здесь. - Будет исполнено, - склоняется в поклоне один из помощников Дракона. Михаил иронично косится, но продолжает молчать и сидеть на ковре, самым непристойным образом вытянув ноги к камину и опираясь спиной на диван. Естественно, Фейлон не выдерживает. Кончиком обуви слегка толкает любовника в голень, привлекая внимание. - Хммм?... - Значит, сидишь тут и бездельничаешь? – ласково осведомляется Фейлон. То ли сейчас пистолет достанет и устроит локальный Армагеддон, то ли разобидится в фирменном стиле. Да вот только оба предположения неверны. – Тоже хочу, - решает он. Изящно опускается рядом, придирчиво оценивая, достоин ли ковер сегодня удовлетворить требования великолепного Дракона. Завершив осмотр, растягивается во всю длину, укладываясь головой на колени Михаилу – созерцает потолок, жмуря усталые глаза. Как бы не были сильны порывы, Арбатов сдерживается – раз у Фейлона игривое настроение, то можно получить гораздо больше авансов, просто обождав еще немного. Минуты текут мучительно долго – Дракон даже прикрывает глаза, провоцируя. «Плавали, знаем», - посмеивается Михаил. И не трогает. Вообще. Никак. Чешуйчатый зверь не выдерживает первым – с фырканьем переворачивается на живот, подтягивается, укладываясь на колени любовника уже грудью, вытягивает руки вперед и даже не забывает расправить широкие рукава чеонгсама. Знает, насколько привлекателен и как обманчиво расслабленно выглядит. Извольте гладить царственного зверя. Покуда дозволяет. - Шикарный, - подписывается Арбатов под собственной капитуляцией, с удовольствием запуская обе руки в темную гриву. Как только не спутывается за полдня… ну да драконы – животные с божественным происхождением. Небось, секретами со смертным и не поделится. Царственный зверь урчит что-то маловразумительное, но явно одобрительное. Жмурит глаза и блаженно потягивается, давая понять, что и по спине гладить – тоже можно. Нет, ниже нельзя. Кусь. - Ну чтоб тебя… - наказанный за фривольную попытку Арбатов резко втягивает воздух. Зубы у Фейлона острые, и в ход их пускать он совершенно не стесняется. И брюки тому не преграда. Небось еще и до крови прокусил – а ведь только чуть челюстями двинул! - Еще? – вежливо и любезно предлагает Дракон, отираясь щекой о ткань над местом укуса. - Ты вампир, а не дракон, - ворчит Михаил. - Иным образом до тебя донести простую истину не получается, - чуть меняет положение Фейлон, действительно игриво косится на любовника снизу вверх. – Пожалуй, немного посплю, пока ты запомнил… Арбатов уже в который раз восхищается тем, как изящно ставит все на желанные для себя места Фейлон. И при этом все окружающие благоговейно молчат или кидаются выполнять. Царственная скотина. Восхитительная. Полчаса проходят с такой скоростью, что Михаил, услышав шаги от входа, успевает удивиться – кто додумался беспокоить Дракона до истечения назначенного им срока?! Карий глаз открывается мгновенно, оценивает ситуацию. И… Фейлон с едва заметным выдохом устраивается поудобнее, выгибая губы в усмешке и зажмуриваясь снова. «Кого он там увидел… вообще не слышно, как ходит!» - ворчит про себя Арбатов, но оборачивается. Застывший за спинкой дивана Ян несколько озадаченно рассматривает открывшуюся его взору картину. «Тут глядеть – не наглядеться», - соглашается Арбатов, продолжая водить ладонью по спине ненаглядного деспота, решившего реализовывать свои игривые мотивы таким странным способом. Ну так и ладно. Михаил нешироким жестом разводит руками – мол, Фейлон творит что захочет, вот, спать ему вздумалось… - и кивает, приглашая Яна если не присоединиться, то хотя бы сесть рядом. Ян и садится – ближе к огню, но на максимально возможном расстоянии от них с Фейлоном. Почти у стены. И смотрит. Как-то очень… слова не подобрать. Даже черты лица смягчились, что ли… хотя нет, просто Ян у огня сидит, вот и ложатся отсветы пламени на бледную кожу. - Ммм… Арбатов, а тебе кто разрешал останавливаться? – сонно и разнеженно предъявляет претензии Фейлон. Гибко потягивается, приподнимаясь и смаргивая. «Началось», - понимает Михаил. Полное несоответствие интонаций расслабленного зверя и почти хищного выражения в глазах навевает нехорошие предчувствия. - Залюбовался, - ни капли не лжет он, мстительно оглаживая чересчур игриво настроенного Дракона по спине. От загривка до… кхм, до разрешенной линии. Фейлон очень уж больно кусается. - Ра… ах… разве? – тут же прогибается чешуйчатый зверь, скалит клыки в усмешке. Разворачивается и усаживается верхом к Арбатову на колени, слегка покачиваясь. Ни дать ни взять – имитирует… то, что в «фильмах для взрослых» показывают. Еще и голову наклонил, за рассыпавшимися волосами прячется. - Абсолютно точно, - совершенно искренне подтверждает Михаил. - Что ж... если так… - Фейлон продолжает слегка скалить острые клыки. Тянется вперед. Целует. Так целует, что у Арбатова через полминуты вылетают из головы все мысли о причинах такого поведения и игривом настроении любовника. Черт с ними, с причинами. Тут обнимать и прижимать к себе, пока позволяет и извивается гибкой змеей, мурлычет от каждого движения. К тому времени, как голова у Михаила окончательно идет кругом от щедрых авансов, Фейлон внезапно останавливается, поворачивает голову, красиво выгибая шею. - Нравится? – непонятно у кого хрипло и томно интересуется он. Арбатова накрывает холодной волной. «Там же Ян… Фейлон, ну ты и…» Кто там – «и», додумать он не успевает. Царственный зверь снова прогибается, ластится, выбивая из любовника лишние мысли. - Я спросил, тебе нравится? – так требовательно. Хрипло и почти вожделеющее. - Да. Дракон коротко смеется, откидывая назад голову, прогибаясь и опираясь ладонями о плечи блондина. «Так он для Яна это представление устроил…» - запоздало понимает Арбатов, пока Дракон, перетекая на четвереньки, задевает его рукавами. - Ты куда… - пытается остановить шикарного хищника Михаил, но такого разве удержишь! Хоть бы и в подоле своего одеяния запутался, так ведь нет – пропутешествовал, не поднимаясь, вплотную к брату. Посмеивается, рассматривая в упор. - Я рад, что тебе нравится, Янцзу, - мягко тянет Фейлон. Поднимает голову, почти прикасается губами к губам собеседника. – Тебе всегда нравилось, да? Арбатов встряхивает головой. Слишком нереально происходящее. Не может Дракон Байше так откровенно соблазнять того, о ком совсем недавно говорил – «радуюсь лишь возможности наказать». Если Ян хоть немного наклонится, встречая поцелуй… Но он не шевелится. Фейлон тихо, но с отчетливой досадой шипит. - Продолжаешь вожделеть меня, Янцзу? – от хрипловатой томности не осталось и следа. Михаилу хочется скрыться подальше от ледяного тона. Что уж говорить про того, кто смотрит в глаза Фейлону… хотя нет, уже не смотрит. Отвел взгляд куда-то в пол. Изящная ладонь впечатывает Яна в стенку, основанием ладони – на солнечное сплетение. - А ну встать, - требует Фейлон и поднимается сам. С силой тянет объект своих игр за рубашку вверх. Секунду лишь медлит, предвкушающее облизываясь – и снова вжимает брата в стену. – Ты всегда хотел меня, не так ли? – почти рычит злобная фурия в облике прекрасного зверя. Арбатов отказывается верить тому, что видит. Всегда такой воспитанный, не терпящий любых фривольностей Фейлон самым вульгарным образом прижимает ладонь к паху жертвы. И явно не ласкать удумал. - Не хочешь? Недостаточно хорош для тебя, брат? – издевательски выплевывает он в лицо Яну. Сжимает сильнее. Двигает рукой в бесстыжей имитации ласки. И с еще большей силой вжимает второй рукой в стену попытавшуюся вывернуться жертву. - Хватит, не надо, - умоляюще шепчет Ян. Не голосом – губы только двигаются. Михаил едва умудряется прочитать. – Нет, хватит… - Раньше ты бы сказал иначе, - с коротким смешком замечает Фейлон. Арбатов кусает себя за запястье, силясь вынырнуть из душного омута, в котором ему самому не хватает слов. Отлично помогает осознание того, что происходящее – изнасилование в чистом виде, и он, Арбатов, – тому свидетель и соучастник. - Фейлон! Великолепный Дракон оборачивается с недоумением. Неужели он забыл, что в комнате есть кто-то еще?... Но зато жертву отпускает, брезгливо отирая обе руки о шикарную ткань чеонгсама. - Убирайся отсюда, - роняет Фейлон медленно отходящему от него брату. Стоит двери закрыться за пошатывающейся фигурой, как Дракон снова растягивается на ковре, раскидывает руки в стороны и начинает смеяться – восторженно и умиротворенно. Этого Арбатов вынести уже не в состоянии. - Фейлон, я посмотрю, что с Яном, - старательно нейтрально произносит он, поднимаясь и выходя вон из гостиной. Участвовать в столь жестоких играх Михаилу откровенно противно. Янцзу, как выясняется, далеко не ушел. То ли физически не смог, то ли отвык куда-то уходить… без дозволения и прямого указания пути следования. Арбатов, разлетевшийся было искать жертву драконьих игр, тормозит с полшага на повороте и подходит уже мерным шагом. - Ян. Тот словно и не слышит. Если не знать, что произошло, то можно спокойно пройти мимо, не обратить внимания на закаменевшую у окна фигуру. Но вот если присмотреться… напряжение исходит волнами. Сутулится, пальцы намертво вцепились в предплечья. Арбатов даже делает попытку заглянуть в лицо… бесполезно. То, что с первого взгляда видится как заинтересованный взгляд в окно, при более детальном рассмотрении оказывается лишь видимостью. Глаза закрыты, да если бы и открыл – перед лицом только стена. - Ян, слышишь меня? Никакой реакции. Ни изменившегося хоть на полсекунды ритма дыхания. Ни волны напряжения по скулам. Арбатов мысленно поминает особо любимую конструкцию на родном, великом и могучем. Встряхнуть? Да мало ли как отреагирует. Хотя вот вроде спокойные прикосновения воспринимал более чем положительно. Остается только помянуть еще парочку некрылатых фраз и попробовать уложить Яну ладонь на спину. По привычке – меж лопаток, как нравится чешуйчатому деспоту, который сразу начинает либо шипеть и требовать убрать руки, либо благосклонно жмурится и урчит. А Ян не реагирует. Никак. Михаил даже как-то растерянно постукивает кончиками пальцев по закаменевшим мышцам. Чужое тело словно пытается что-то удержать на пределе возможностей. - И что мне с тобой делать? Тишина, конечно. Арбатов вздыхает – да и начинает водить по спине молчащей жертву драконьих игр ладонью. Сначала – слегка касаясь, опасаясь в любой момент реакции наподобие тех, каким радовал Фейлон – начиная от попытки увернуться и вплоть до удара в корпус. Хотя, конечно, глупо ожидать подобного от того, кто ни разу голос не повышал даже до уровня обычной речи. Потом – надавливая посильнее, заставляя хоть физически немного расслабиться. В какой-то момент Янцзу открывает глаза и невидящим взглядом смотрит в стену перед собой. Несколько раз медленно смаргивает. И начинает давиться кашлем. - Ян, все в порядке? Ты подавился? Слишком уж… ритмично. Михаила самого передергивает от внезапной догадки. Кашель, как же. Размечтался, если бы все было так просто. Привыкший никак не показывать своего состояния окружающим – персоналу клиники, если уж совсем честно! – Ян тщетно пытался сдержать то ли слезы, то что-то, сильно на них похожее. - Да уж, Фейлон то еще… чешуйчатое, - вполголоса констатировал Арбатов, продолжая выглаживать драконьего братца. Но хотя бы результат имел место быть – Ян подавился еще одним то ли всхлипом, то ли судорожным приступом кашля, и медленно развернулся, прижимаясь к стене уже спиной. В кровь искусанные губы с внутренней стороны – не облизнись Янцзу, демонстрируя розоватую слюну, Михаил бы и не заметил. И смотрит только в пол - вместо привычного уже полувопросительного, но всегда сфокусированного если не на глазах, то на лице собеседника точно, взгляда. - Ян, теперь слышишь меня? Короткий, судорожный кивок. Янцзу при это выглядит настолько жалко, что даже считающему себя в силу профессии не слишком склонным к сантиментам Михаилу захотелось «по голове погладить и вручить конфетку». Проблем с первым, кстати, вообще не намечалось. Заодно давало возможность пару раз провести по лицу, утирая катящиеся по щекам мужчины слезы. - Не… не надо. Арбатов озадаченно остановился. - Не прикасаться к тебе? Неприятно? – попробовал угадать причину Михаил. – Я не причиню тебе вреда. Хорошо? Ян снова коротко, судорожно мотнул головой. - Нельзя. Арбатов подвис окончательно. - Что нельзя? - Нельзя, не… трогай. - Ян. Посмотри на меня. Посмотри, хорошо? – воззвал блондин ко всему своему весьма конечному запасу терпения, и без того сильно истощенному проделками Фейлона в игривом настроении. - Да. Смотреть в слезящиеся глаза и искаженное гримасой лицо было весьма неприятно, но пришлось. - Ян, почему нельзя трогать? Судорожный вздох. Янцзу мотнул головой, снова отводя взгляд. Арбатов уже было приготовился продолжать допрос в максимально мягкой форме, и даже постарался сообразить фразу покорректней. - Мне страшно. Конструктор корректных фраз Михаил приостановил. Все равно в таких обстоятельствах он позорно пробуксовывал. - Михаил, я… хотел ударить. - Меня? - Н… нет. Его. Фейлона. Не говори ему. Прошу. Пожалуйста. По мнению Арбатова, желание врезать Фейлону было доминирующим на квадратный метр площади в гостиной. Правда, в отношении себя самого Арбатов признавал желание, кхм… если не врезать, то приложить усилие в отношении Дракона куда как пониже драконовой спины. Но, видимо, то были несущественные мелочи. - Не скажу, - мрачно пообещал Михаил и потянул фейлоновского братца за плечи, вынуждая отойти от стены. – Давай-ка я попрошу тебя наверх проводить… пока наш драгоценный чешуйчатый хищник не заскучал окончательно. Ян, видимо, понял не все, но с первой частью согласился, обозначая свое согласие кивком и утирая новую порцию кровавой пены с уголка рта. - Ты, как обычно, долго с ним. Неужели проблемы? – лениво осведомился тот самый «чешуйчатый хищник», продолжающий возлежать на ковре с михаиловым пиджаком в качестве подушки. Арбатов картину оценил, впечатлился и уселся рядом, поглаживая вальяжного зверя за ушком. - Я тебе что – кошка? – немедленно возмутился тот, умудряясь встряхнуть головой и при этом выглядеть еще более соблазнительно. – Стоп. Куда руки убрал? Пришлось искупления ради собирать рассыпавшуюся по ковру гриву, углаживать ее в приличный вид и очень стараться не спровоцировать царственный гнев попыткой пощекотать Фейлона под подбородком. - Тебе не кажется, что ты к Яну довольно несправедлив? – поинтересовался Михаил, дождавшись тихого, но отчетливого урчания, свидетельствующего об очень неплохом расположении духа у Дракона. Впрочем, стоило задать вопрос – урчание замолкло тут же. - Опять ты о том же. Что тебе снова не понравилось? Я даже не наказал твоего любимчика. - Ян, между прочим, плакал, - помолчав, сообщает Арбатов с изрядной долей осуждения в голосе. Он, конечно, и не надеется, что правителя криминального синдиката проймет до пробуждения совести, но Фейлон неожиданно оживляется и приподнимается на локтях. - О, действительно? Наверное, восхитительное зрелище… - Омерзительное, - поправляет его Арбатов, морщась. Вспомнить перекошенное гримасой лицо Яна, кровавую пену в уголках рта – так и поверишь, что безумец. Довольно буйный причем. – За что ты его так? - Заслужил, - коротко бросает Фейлон и восторженно жмурится. Устраивается на чужом пиджаке поудобнее. Это, к сожалению, подкупает – Арбатов тянется к собранным волосам, перебирает тяжелые пряди. Хотя вот не стоило бы поощрять такую жестокость. - Чем заслужил-то? Ты его позвал, он пришел. Ты делал вид, что спишь – он сел ждать. И сидел смирно и тихо, пока ты не начал представление… Фейлон начинает недовольно сопеть. Посверкивает темными омутами-глазами. - …бесподобно шикарное представление, - поправляется Арбатов. – Конечно, он смотрел на тебя, не отрываясь. - Эта мразь вожделела меня, - злобно выплевывает Фейлон. Михаила передергивает. - Ты его испугал, - тихо поправляет он чешуйчатого хищника. – Испугал и обидел. - Арбатов, не смеши меня, будь добр, - вежливо просит Дракон Байше, всем видом демонстрируя зарождающийся гнев. – Янцзу – ущербный, повернутый на насилии ублюдок. Его похоть отравляла мое существование долгие годы. Для него ничего не стоило ударить за неуместный вопрос, даже за просьбу пояснить приказание. Впрочем, и за оплошности бить он тоже не стеснялся. Но хорошо бил. Профессионально. Синяков не оставлял… - Так это месть, Фейлон? – складывается в единое целое картинка в голове Арбатова. Дракон передергивает плечами, раздраженно и хмуро. - Даже если так, - безупречно вежливо допускает он неприятную гипотезу в беседу. – Спроси своего любимчика, Арбатов, сладко ли ему поменяться со мной местами. Говоришь, эта мразь плакала?.. Спроси его, каким восторгом наполнялось его сердце, когда он раз за разом указывал мне на мое место, упоминая… рождение вне законного брака. - Фейлон, а ты думаешь, он помнит? – вполголоса произносит Михаил. – Ты прав, я не знаю, каким был твой брат пять лет назад. Но сейчас это человек, которого сломали закрытое учреждение, постоянный строгий надзор и неоправданно высокие дозы лекарств. Ты уверен, что именно ему мстишь, а не тому призраку, который остался в твоей памяти? Но я спрошу, как ты желаешь, - через паузу уступает Арбатов. Обозленным царственный хищник не выглядит, но раздраженным – вполне. - Ты слишком к нему снисходителен, - обрушивается сдержанное недовольство уже на Михаила. – Слишком много времени ему уделяешь. Позволяешь слишком сблизиться с собой. Что это за постоянные прикосновения, я не понимаю, Арбатов?! Эта мразь скоро будет за тобой ходить целыми днями. - Вот уж не удивлюсь, - бормочет Михаил. И понимает – ошибка. Дракон втягивает воздух, готовясь облить напалмом неугодившего смертного. – Не удивлюсь, говорю, ни капли, - чуть громче повторяет Арбатов. – У твоего брата сейчас в жизни всего два ориентира. Ты бьешь и наказываешь, я вроде как забочусь, хоть и с твоего на то позволения. Фейлон рычит, демонстрируя острые клыки. Но против последнего возразить ему нечего – сам разрешил. - Заботливый какой. Образец добродетели. Скажи еще, что Ян теперь – ласковый котенок. Арбатов все-таки давится. И хмурится, припоминая. Драконий братец в сторону от его рук никогда не шарахался. Не отодвигался. Но и не реагировал на то, что можно было бы счесть ласковым отношением. Разве что странная манера подходить, сжимать руки на чужом рукаве и наклонять голову, утыкаясь в плечо Михаила? И сколько раз это было?... В клинике, но то Арбатов спровоцировал сам. Позже - когда переодевал Яна из больничной одежды в приемлемо выглядящую «гражданскую». Может быть, еще несколько раз… но обстоятельства как-то вылетали у Михаила из головы. Разве что Ян всегда был чем-то встревожен или расстроен. Даже скорее… напуган. Арбатов вполголоса ругается. А Фейлон посмеивается. - Я понял половину, - информирует он любовника, - и готов тебя простить, если ты мне наглядно покажешь… Арбатов! Дракону приходится рот зажать, чтобы не скрабезничал, цитируя русские обороты речи. - Ему страшно, - коротко поясняет Михаил причину своей несдержанности на цветистые выражения. – Ян небось и в мыслях не имел планов на, как ты высказался, «твоего мужчину». Даже не просил приласкать и ли утешить. Фейлон возмущенно ворчит, покусывает ладонь любовника. Приходится выпустить, пока острые клычки не вцепились всерьез. - Как ты с ним поладил, - саркастично шипит царственный хищник. – А что же это было тогда? - «Защити» в чистом виде. Не выдерживает Арбатов все-таки. Пока у Фейлона глаза мечут молнии в адрес брата, Михаил ловит момент – да и до одури ласково проводит подушечками пальцев под подбородком чешуйчатого хищника. Дракон захлебывается тем, что хотел сказать. - Если, конечно, ты такому человеку мстишь, то ничего сказать тебе не могу, - продолжает Арбатов с самым невинным видом, словно и не тянул руки куда не дозволено. – Но, если уж вдруг я ошибаюсь… Михаил даже отсаживается на полшага с таким скорбным видом, что самому смешно. Дракон шипит, дракон готов отплевываться напалмом. Но медлит. Выдыхает коротко и сильно – ни дать ни взять примеривался пламенем прижечь любовника. - Р-руки на место верни, - требовательно прирыкивает великолепный в своем гневе хищник, запрокидывая голову и открывая совершенно изумительную в своей изящности линию шеи. – А еще лучше… иди сюда, - выносит приговор Дракон, притягивая к себе иноземца с честными глазами за светлые вихры. Очень так… целенаправленно притягивает. Как раз к той самой изумительной линии шеи.