Осенние воды

Безруков натянул брюки и стыдливо посмотрел на Костю. Тот лежал на кровати и довольно улыбался, с теплотой глядя на Сергея. Жуткая неловкость слегка рассеялась, и теперь казалось, что не было этих лет разлуки, что они всегда были вместе. — Не смущайся так, — шепнул Хабенский. Потянувшись к тумбочке, он взял сигарету и зажигалку; закурил. Сергей слегка улыбнулся и надел футболку. Он думал, что можно сказать, но мозг упорно отказывался складывать слова в осмысленные предложения. Ему было хорошо, но вместе с тем волнительно и непривычно. Смартфон Константина «заголосил», заставляя мужчину взять гаджет и посмотреть на экран. — Чёрт, надо срочно заехать в школу. Подождёшь меня здесь? — Я лучше домой пойду, мне ещё многое нужно сделать, — сглотнув, с трудом ответил Безруков. — Тогда я приду к тебе вечером, хорошо? — Хабенский внимательно посмотрел в глаза мужчины. — Конечно. Сергей напряжённо улыбнулся и вышел из квартиры Кости. Он шёл домой и думал о том, что произошло. Конечно, Безруков часто представлял пикантные сцены с участием Хабенского, воображал их возможную жизнь вместе, а теперь, снова оказавшись в объятиях этого человека, ужасно смущался и замыкался, и, кажется, настораживал этим Костю. Может, тот подумал, что Сергею не понравилось? Безруков корил себя за идиотизм и не понимал, почему не может снова стать раскрепощённым и открытым, как то было в юности. Он даже не представлял, что так сильно изменился, и лишь встреча с Хабенским дала ему это понять в полной мере. Он почерствел. Но не внутренне, а внешне. Ему стало трудно выражать свои эмоции и чувства. Мужчина перестал верить в «светлое завтра», он просто… жил. Наверное, отчасти на него повлияла его работа: постоянный контакт с беспризорниками и малолетними преступниками делает своё дело, но ты этого не замечаешь, а понимаешь, что изменился, когда становишься рядом с кем-то из прошлого, кто знал тебя настоящего, знал тебя разного… Безруков не очень любил детей. Это позволяло ему спокойно, без сантиментов и соплей делать свою работу. В очень редких случаях он проявлял искреннее сочувствие к беспризорникам или малолетним преступникам. Сергей вошёл в дом, и сразу же занялся приведением дома в порядок — нужно было чем-то занять руки и голову. Когда с частью работы было покончено, Безруков растопил баню, и от души попарился. Когда он выходил из горячего деревянного здания, то заметил у крыльца Устюгова. Тот переминался с ноги на ногу, а увидев Сергея, вперил в него пристальный взгляд. — Привет. Проходи, сейчас поставлю чайник, — кашлянув в кулак, Безруков повесил на плечо полотенце, и вошёл в дом. Александр последовал за ним. Пока Сергей занимался приготовлением чая и нехитрых бутербродов, Устюгов молча сидел за столом, мрачно глядя на мужчину. Безруков слышал его напряжённо сопение и не понимал, что происходит. Наконец, не выдержав, посмотрел на Сашу и спросил: — Всё в порядке? — Ты теперь с ним? — резковато спросил Устюгов, не сводя пристального взгляда с Сергея. — В смысле? — Безруков поставил на стол чашки с дымящимся напитком. — В смысле, теперь ты с Хабенским? В голосе Саши было столько раздражения, что Сергей опешил. Во-первых, он не понимал, как тот догадался об их недружеских отношениях, во-вторых, был удивлён, что Устюгову не плевать на его личную жизнь. — Мне кажется, ты полез не туда, куда надо, — Безруков сел напротив мужчины и начал с остервенением жевать бутерброд с колбасой, глядя в сторону. — Столько лет его не интересовало, где ты и с кем. Ты считаешь, что ему не плевать на тебя? — сурово спросил Александр. — Да что ты пристал ко мне с этим?! — прикрикнул Сергей, начиная злиться. Он посмотрел в голубые глаза мужчины и увидел в них столько эмоций, что голова пошла кругом. В душу закрались подозрения за секунду до того, как Устюгов ударил кулаком по столу и выпалил: — Дурак! Я же люблю тебя! Повисло тягостное молчание. Безруков сидел с полным ртом, замерев и перестав жевать. Когда первое оцепенение прошло, мужчина медленно потянулся к чашке и сделал глоток сладкого чая. «Он спятил», — эта мысль казалась самой здравой. Конечно, Саша просто рехнулся. Иначе и быть не может. — Думаешь, я шучу? Или слетел с катушек? — нехорошо улыбнулся Устюгов. — Хотя, может, я реально сдвинулся, ведь я думаю о тебе днём и ночью. — Сань, ты бухой? Иди проспись, — поморщился Сергей. — Ни грамма не пил. Я все эти годы думал только о тебе. Моя работа позволила мне узнать, где ты находишься и чем живёшь. Я уже решил, что поеду к тебе, как вдруг ты вернулся. Это судьба, иначе и не скажешь, — замолчав, Саша сцепил пальцы в замок. Безруков резко встал и порывисто направился к двери, но Александр быстро схватил его за руку, прижимая к стене спиной и страстно шепча в самые губы: — Как же я тебя люблю. Думал, увижу, спустя столько лет, пойму, что ты постарел и изменился, и всё пройдёт. Но нет. Ты стал ещё красивее, ещё желаннее. Думаешь, зачем я сделал это в одиннадцатом классе? Потому что ревновал. Я не мог видеть, как ты везде и всегда с этим… Сергей был ошеломлён. Сглотнув, он молча смотрел в голубые глаза мужчины и в полной мере ощущал его страстность и одержимость. От Устюгова буквально шёл жар, он горел изнутри, глаза лихорадочно блестели, а слова были наполнены болью и потаённым, именно поэтому они так отчаянно срывались с губ. — Я прошу тебя, одумайся. Ты для него просто эпизод из прошлого. Будь со мной, и я всё для тебя сделаю. Я люблю тебя всю свою жизнь, и всегда буду любить, — Саша даже подрагивал от переизбытка эмоций. — Я не знаю, что сказать… — с трудом вымолвил Сергей. — Скажи «да». Серёжа, милый, прошу тебя, не делай глупостей… — Но я люблю его. Прости, — с хрипотцой ответил Безруков. Устюгов рассмеялся злым смехом, его взгляд сделался колючим, а в голосе зазвучала угроза: — Вы всё равно не будете вместе. Скоро ты в этом убедишься. Ты будешь со мной. Коснувшись кончиками пальцев щеки Сергея, Александр сделал шаг назад. Обведя кухню блестящим взглядом, он, пошатываясь от переизбытка чувств, пошёл на выход. Вскоре хлопнула входная дверь, и дом погрузился в тишину.