POV автор
— Что ты сделал?! Ребята были просто в шоке от услышанного. Чонгуку и до этого было плохо, а сейчас становится все хуже. — Я не мог по-другому, — еле подал голос парень. — Это единственное, что тебе в голову пришло? — Да, единственное. Ладно бы, отец выпер меня из дома, но Тхай бы он в покое не оставил. Ее отца выгнали бы с работы, а ее поперли бы со школы, и я сомневаюсь, что ей удалось бы найти другой, в который ее возьмут. Ребята согласились с ним. Об этом они как-то не подумали. Наступило небольшое молчание. — Только вот меня волнует один вопрос, — они посмотрели на Чона, — может я и правда поспешил с действиями? — О чем ты? — Я не знаю, как точно это описать. Меня тянет к ней, очень сильно, я ревную ее, но хотел ли я от неё только лишь секса? Она врезалась мне в голову из-за поступков, но я боюсь, что в дальнейшем она мне надоест. Мне страшно становится от этой мысли. Иногда я сам себя не понимаю. — Чон, если ты боишься сделать ей больно, то это не просто секс; если ты волнуешься за неё, то это не просто секс; если ты думаешь о ней, то … Чонгук? — … Это не просто секс. — Именно.***
— Да что с тобой? — Джин-Хо пыталась дозваться до подруги уже в течении нескольких минут. Тхай выглядела и вела себя не так, как обычно: бледная, не проронила ни слова и сидит как-то скованно. Ей не просто плохо — ей хреново. Она не хотела думать об этом, но мысли будто силком сами лезли в голову. Головой, сердцем и всем, чем можно, целиком и полностью винила себя за невнимательность, наивность. Она ведь сама виновата, что доверилась ему. Знала, какой он. Так почему все-таки решилась ему поверить?! Влюбилась? Конечно. Это был ее первый поцелуй, ночь, парень. И как теперь прикажете это все забыть? Это нереально сложно. Особенно для молодой девушки. — Временные неприятности, — ответила та. — Ты знаешь, мы тебя будем расспрашивать, — настаивала Джин. — Перестань. Тхай, если не хочешь, не говори, — Йен была хрупкой девушкой в моральном плане, поэтому она не хотела тревожить Тхай. — Я вам скажу после урока, — Тхай решила, что сейчас ей в первую очередь нужна поддержка подруг.***
Звонок прозвенел. Три подруги с нетерпением ждали его. Они ушли в тихое место, где никого нет (все-таки Чонгук — личность популярная, и если хоть кто-нибудь услышит их разговор, то им жизни не дадут. Чону, может, и дадут, а вот девушке — навряд ли). Джин-Хо была напряжена: чувствовала неладное, руки были сложены, а глаза смотрели на говорящую Тхай. Глаза Йен становились все больше и больше, рот был приоткрыт, щеки и глаза покраснели, но Тхай попросила никого не плакать. Шин чувствовала стеснение: не было у неё такого желания выглядеть в чьих-то глазах глупой девкой, которой вешали на уши лапшу. — Какой же он придурок, — выдыхая, шикнула Джин-Хо. — Ты что собираешься делать? — Я не знаю. Мне ничего не хочется. Я просто хочу домой. — Так иди. Учителям мы что-нибудь скажем.***
Тхай покинула здание. На улице был сильный ветер, поэтому натянула шарф почти до глаз. Она быстренько вышла со двора школы и повернула за угол, направляясь домой. Чонгук смотрел на нее в окно. Смотрел, пока она не скрылась из виду. — Чонгук, ты слышишь меня? Я тут распинаюсь перед тобой. — Юнги, я слышал. — И что я сказал? — «Это не просто секс» — Именно.***
Тхай видит свой дом и прибавляет шаг. На протяжении пути она старалась не загонять себя, но чувствовалось, что ещё чуть-чуть и слезы потекут из глаз. Войдя в дом, на вешалке висит уже знакомое пальто. — Пап? — кричит на весь дом. В ответ — ничего. Поднимается на второй этаж, слышит некий шорох, исходящий из комнаты, подойдя к ней, открывает дверь. — Пап? — Тхай, закрой дверь. На кровати лежала какая-то дама, прикрывшись по голову одеялом, а рядом отец, надевающий на себя штаны. Тхай от смущения со словом «Ой» закрывает дверь. До девушке еле доходит. Это была его коллега по фирме Ча Дон? Все встало на свои места: истерики мамы, «заседание» наедине с Ча Дон дома, весь красный отец, когда Тхай неожиданно пришла со школы раньше, чем обычно и сейчас… — Тхай, подожди! — отец вышел из комнаты, дабы объяснить ситуацию, но объяснять тут было нечего, что было очевидно и отцу, и Тхай, и самой Ча Дон. — Нет, не надо. Хватит. Уходи! — девушка ушла в свою комнату, хлопнув дверью перед его носом. Вскоре она услышала хлопок входной двери: они ушли. Стало ещё хуже. Тхай смекнула, что отец несколько раз попадался в каких-то моментах, но она, либо действительно не замечала этих ошибок, либо просто сомневалась. Особенно она не верила маме. Сцены матери считала выдумкой, потому как полагала, что любящий муж на такое не способен, но она ошиблась. Уже в какой раз? Тхай спрашивала ее, почему она считает, что отец ей не верен, на что получала: «Сердце подсказывает». Видимо, материнское сердце никогда не обманешь. Говорить ли ей? Тхай ясно понимала: мама его точно не простит. Она бы не простила. Тхай: Мам, что делаешь? Мама: Работаю, дочь. Что случилось? Сказать — не сказать? Тхай: Ничего. Холодильник пуст. Пусть сам наберется смелости и скажет. В крайнем случае, это сделает Тхай.