***
Тхай шла домой, пиная по пути маленькие камни. Ей было больно. Больно идти домой, в котором нет семейного уюта, и не плакать. Больно было начать рыдать ещё до того, как ее нога ступит на порог бедной квартиры. Было больно чувствовать себя одинокой. Она действительно чувствует себя одиноко без Чона. Она ненавидит не его, она ненавидит себя от того, что не знает, что делать. — Может, я где-то согрешила? Она заметила, что в комнатах горел свет. — Она дома, — шикнула Тхай. Отец уехал сегодня в командировку на два дня, поэтому это была точно она. Деваться некуда, пришлось войти в дом. Открывая дверь, задела бутылку, валяющуюся на полу. В помещении был хаос: валялись бутылки, окурки сигарет, дым стоял такой, что проглядеть что-то было затруднительно. — Я думала, ты уйдёшь к подругам дрыхнуть, — пьяная Ча Дон вышла к ней в одном шелковом бежевом халате. — И оставить дом на тебя? Не дождёшься, — злобно ответила Тхай. — Знаешь, мне все равно, что ты обо мне думаешь. При разводе суд отдаст тебя отцу, но жить ты с нами не будешь, — заплетающимся языком говорила Ча Дон, — А знаешь, почему? Потому что между нами неприязнь. И как только суд подтвердит это, ты на следующий день окажешься в приюте, — она улыбалась мерзкой улыбкой, ей было приятно от собственных мыслей. Она затянула сигарету. — Ты думаешь, отец на такое пойдёт? Ты ужасно глупая, — Тхай сложила руки на груди. — Конечно, сделает. Ты думаешь, ты у него единственный ребёнок? Походу, не я глупа, а твоя мать, — она отряхнула пепел сигарет, — У него есть ещё один ребёнок — моя дочь. — Что? — Что? — передразнила, — Да, такова жизнь, милочка. Тхай собралась с мыслями. Сдаваться словесно не собиралась. — Он не отдаст меня в детдом. — А если я скажу, что ты вообще не его дочь. Неожиданность? Конечно. Тхай села на рядом стоящий стул. Будто нож в сердце от родного человека. Больше ничего. В сию же секунду она возненавидела всех: Ча Дон, отца, мать. Тхай просто сидела в догадках и думала, что с ней не так, но здесь совершенно нет её вины. — Бедненькая, — Ча Дон подошла к Тхай и наигранной погладила по голове, потом резко схватила ее за волосы, — Знаешь, я давно хотела тебя ударить, — прилетела сильная пощечина. Тхай почувствовала жжение на щеке. — Ты многое себе позволяешь, — она оттолкнула ее ногами. Ча Дон отошла от неё, хватаясь за то место, куда попала Тхай. — Уходи! Бездарность! Мать — шлюха, и ты шлюхой будешь! Тхай успела выбежать до того, как в неё прилетел бокал с недопитым вином. Девушка стремительно направилась к круглосуточному ларьку. Купила алкоголь. Ей уже было сложно сдерживать слезы, поэтому по горячим щекам катились холодные слёзы. Было уже поздно, и все люди спали. Тхай купила две бутылки алкоголя. Выпив одну, её понесло. Она села в беседку в парке и рыдала, периодически отпивая глотки. Кто-то выдернул бутылку из ее рук, но ей было все равно, она просто положила голову на свои руки. — Ты совсем офигела? Тхай ничего не ответила. Если не отвечать, человек потеряет интерес. Но парень (голоса Тхай ещё различала) был настойчив, и уже нёс ее на руках. — Поставь меня, — промямлила девушка. — Идти не сможешь. — Да мне все равно. Я сама по себе, ты сам по себе. Я вообще не знаю, кто ты. Если что, у меня есть телефон, и я в любую минуту могу позвонить в полицию, — Тхай достала телефон и вертела им возле лица парня. — Тхай, пожалуйста, скажи: зачем ты пила? — это уже происходило в комнате парня. — Тхай… Я узнала тебя, Чон Чонгук. Только твой голос я могу отличить от всех, — Чон положил девушку на кровать, она быстренько схватила подушку и отвернулась на бок. Чонгук улыбнулся. Она не забыла его. Он слышал весь разговор с Тэхеном. Чон был уверен, она его любит. Как он ее… — Тхай, малышка моя, — он лёг рядом с ней, укрыл их вдвоём одним одеялом, — прости меня. Девушка не стала сопротивляться и обняла его сильно, уткнувшись лицом в грудь. — Почему ты так сделал? Ты потерял ко мне интерес, но все равно пришёл. — Моему отцу сказали, что я встречаюсь с девушкой лёгкого характера. — Проституткой. — Да, он сказал, чтобы я бросил ее, то есть тебя, и подослал охрану, которая дала мне прослушку. Остальное ты все знаешь, — он закрыл глаза, — Ты себе не можешь представить, как мне было тяжело. Отец бы выгнал тебя с университета, а меня лишил бы денег, и я не смог бы тебе помочь. Я отправился за границу, чтобы достать на тебя документы, так пришлось сделать, потому что твой отец хорошо постарался и скрыл все. У меня уже есть бумаги насчёт тебя… , — он замялся, — Тхай, я хочу тебе сказать, что твой отец… — Мне не отец. Да? — Да. — Я знаю. Мне уже сказали. Чонгук не стал ее больше мучить. Они вдвоём уснули.***
— Да что такое? — на зов звонящего телефона из-под одеяла вылезла девушка, — Да. — Твою мать, Тхай, ты где? — в трубку заорала Джин. — Что? — Тхай посмотрела на время — время второго урока. — Я сейчас буду. Девушка скинула. — Ты в школу не пойдёшь, — Чонгук закинул свою руку на ее талию. — Неужели, твоя головушка не болит после вчерашнего? — Не болит. — Но в школу ты не идёшь. Ты идёшь со мной. — Куда? — К отцу. Знакомится едем, — он смотрел ей прямо в глаза. — Хорошо, — одними губами прошептала Тхай. Один момент и Чонгук оказывается сверху. — Что ты делаешь? — Тхай не ожидала такого, ее сердце начало биться чаще. — Девочка моя, я так давно тебя не видел. Я давно не смотрел родные карие глаза, — посмотрел в ее глаза, — не целовал губы, — поцеловал в губы, — руками не трогал тебя, а так хотел, — рукой дотронулся до ее щеки, — А знаешь ли ты, что я сейчас собираюсь с тобой делать? — добавляет он, гладя Тхай по подбородку. Где-то внутри ее мышцы сжимаются от сладостного томления. Он начинает целовать ее в шею. Девушка наклоняет голову, чтобы дать ему больший простор. Руками он медленно стягивает джинсы и трусики Тхай. Вдруг он садится, бросает трусики на пол. Стянув свои боксеры, он освобождает свою эрекцию. Он становится на колени и растягивает презерватив по своей значительной длине. Он плотно прислонился к ее влагалищу. Пальцами провёл вдоль живота и подобрался к интимному месту. — Я знаю, первый раз получился неудачно, но сейчас все будет по-другому. Он вводит два пальца. Изначально почувствовалась боль, напоминавшая первый опыт. Чонгук начал медленно двигать ими. Тхай закатила глаза. Он ускоряется. Она кусает губу до крови. Он наклоняется и целует девушку, его пальцы всё ещё ритмично двигаются внутри неё, большой палец кружится и надавливает. Другой рукой он держит ее голову на месте, запустив свои пальцы в ее волосы. Его язык повторяет движение пальцев. Ноги Тхай начинают напрягаться, когда она двигается навстречу его руке. Его рука становится более нежной, поэтому девушка уже на грани… Она мгновенно кончает снова и снова, разваливаясь под ним на тысячи маленьких кусочков… Потом снова собирается… Она опять кончает, выкрикивая его имя. — Детка… — Я люблю тебя, — прошептала Тхай. Чон издал низкий, протяжный стон и медленно вошел в нее. И замер от избытка нахлынувших чувств. Наслаждение. Тепло. Тхай. В его поцелуях не было никакой неуверенности. Он целовал жёстко и нежно одновременно. Мужские пальцы гладили ее голую кожу. Схватив его за запястье, Тхай сильно сжала его руку. Со стоном Тхай выгибает спину. Чонгук сжимает и нежно тянет соски, заставляя их набухнуть. Девушка с изумлением наблюдает в зеркале за охваченной возбуждением распутницей, что вызывает ещё большую волну наслаждений. О, как хорошо!