Цветы в лёгких и долгая дорога

В самый первый раз это экзамен на чунина. Иваизуми орёт на Ханамаки, который до этого орал с Матсукавой и привлекал внимание всех шиноби вокруг. Теперь сам Ива был окружён взглядами. Мда, высококлассные ниндзя. Ойкава стоял рядом. У него на правой руке повязка Скрытого Облака. По бокам вальяжно расположились парень с самой ужасной прической и девушка в очках. Их лидер цокнул языком. Иваизуми никогда не перепутал бы, но глаза! Глаза этого парня были молочными. Как у одного известного клана его деревни, Конохи. Как же так? Украл? Убил кого-то из основной ветви и забрал глаза? По-другому и быть не может. Но парнишка, толкнув плечом, ушел вперёд. Позже, в третьем туре, Иваизуми пришлось с ним биться. Макки орал слова поддержки, Матсун пытался давать советы, Мизогучи-сенсей активно делал вид, что не знаете их. Хаджиме отдавал приказы Аобе, и ещё ни разу в жизни его пёс не подвел его. В этот раз тоже, это сам Ива подвёл себя. Бьякуган мощнейшее оружие, одним обонянием от него не отделаться. Ойкава Тоору, а именно так звали носителя этого удачного генома, мягкой ладонью жёстко отбил ему все жизненно-важные точки. Проиграть в сухую, плакать от обиды, отказаться от носилок почти с рычанием. Перед тем как потерять сознание на руках сенсея, он увидел как к этому Ойкаве лезет обниматься сумасбродный паренёк с его команды. Провалить экзамен не стыдно. Учитывая что ни Хиро, ни Иссей не зашли дальше Хаджиме ещё более терпимо. Но все равно, обида терпкая и кислая покоилась на кончике языка. В том же году, во время второй попытки никого из тех шиноби Облака не было видно. Значит они стали чунинами. Иваизуми, который вроде бы успокоился лишь сильнее загорелся. Аоба рядом заливался лаем, намекая что проиграть два раза подряд — позор для их клана. Стоило закончить этот цирк. Ну, типа. Команда шесть уже давно стала джоунинами. Мизогучи больше не мог поднять своих оболтусов как раньше, всех троих сразу. Ханамаки и Матсукава стали главами своих кланов. Потеря родителей была тяжёлой, но укрепила их связь. Иваизуми как хороший друг радовался за чужие отношения. Упрямо убегал от Укая и Ирихаты, когда те тащили каких-то малышей, с намёками о том что самому Иве пора становиться сенсеем. Уважение к Хокаге заставляет его прикусить губы. Здравый смысл умоляет начать орать. — Хокаге-сама, это очень недальновидная затея… Я имею в виду, мне не справится — Хаджиме, ты считаешь что я тупой? — Укай вскидывает бровь, но ответа не ждёт, — Конечно нет. Поэтому твои новые ученики — команда номер шесть. Я просто заранее говорю, Кентаро из твоего клана, а Шигеру проблемный. Да и взаимоотношения у них не очень радужные. Ты пока набирайся сил, завтра миссия совместно с Облаком. Райкаге со мной согласен, нам надо укреплять союз. Иди. Ад начинается после такой речи. Продолжает когда он видит того-самого-Ойкаву-бьякуган-Тоору. Заканчивается когда спустя много лет совместных заданий осознает свою влюблённость. Игнорировать такие вещи достаточно просто. Иваизуми никогда не обманывает себя, он знал. С самого первого дня встречи. Если бы он хотел правды, завалился прямо к этим носителям бьякугана, да расспросил что к чему. Но ему было плевать, потому что ответ мог ужаснуть. Ойкава не ходил на совместный миссии с Конохой, если там не был ТОЛЬКО Хаджиме. Он открывал свои глаза лишь во время битвы или в кругу людей из деревни Скрытого Облака. Из драк с ним живыми, а чаще способными говорить, ни один человек не выходил. У него из привычек только вскидываться со сна, да душить будящего его человека. Тоору игнорирует свои травмы до последнего, пока Киёко силой не начнет лечить этого идиота. Он готов погибнуть за каждого своего товарища, и только их милостью остаётся жив, они ему этого не позволяют. Но Иваизуми полюбил его за другое. Ойкава обучал сирот тайдзюцу в маленьких деревнях, а потом возвращался к ним. Не важно что за страна, таких маленьких последователей у него было много. Хаджиме знал о его связях, так что каждую совместную работу воспринимал как чужую заслугу. Они могли часами ругаться, а потом ещё и подраться, разрушив пару деревьев. Но Тоору аккуратно сажал глупые семена, которые неизменно лежали в его кармане. А из поваленных стругал доски, отмечая что «кому-нибудь понадобится». Готовил со слезами на глазах, но съедобно и всегда оставлял порцию Аобе. Его ревность к собаке Ивы была такой глупой и детской, но одновременно очаровательной. Игнорировать тревожные звонки — глупо. Когда-нибудь дверь сломают, а щепки полетят прямо в лицо. Царапая, впитываясь в кожу как неприглядная правда. — Ойкава, отойди от них сейчас же! Иваизуми не дышит. Силой заставляет грудную клетку работать, выталкивает воздух из лёгких и вдыхает обратно. Он смотрит только на Тоору. Его дрожащие руки, острую катану. Красивое лицо, которое искажено в гримасе ярости. Поджатые губы, злобный прищур. Бьякуган работает на полную мощь. Перед ним на коленях Вакатоши. Кровь с лица капает на доспехи с клановым знаком. Тот же бьякуган. Но он уже проиграл Ойкаве. В момент когда отец Тоши перестал дышать. Когда от лидерства в клане Ойкаву начали отделять только он, и Тобио. Сидящий сзади, поджимающий ноги к груди. Ужас в его глаза равен ненависти в глазах Ойкава. — Ива-чан, (Видят боги как он любил это прозвище) — Как ты можешь не понимать. Эта месть, она- (Каждую совместную миссию они отмечали в небольшом заведении на границе. Ойкава заказывал молочный хлеб, игнорировал насмешки друзей, а Иваизуми любовался им) — Она то что спасет этот бренный клан. Основная ветвь — чушь собачья! Почему другие должны перед ними преклоняться как перед богом?! Хаджиме, я видел Бога! Он дал мне разрешение- (Его голос становился все громче и громче. Как когда Тоору увлеченно болтал о звёздах, своих прошлых миссиях или товарищах) — Когда я убью их, то стану главой. А потом им будет Такеру. Хаджиме, мы с тобой будем вместе, доучим Шигеру, Кентаро и Синдзи. Будем защищать деревню и- (Как-то Ойкава плакал перед скрытым входом в Облако. Иваизуми хотел подойти и спросить в чем дело, но замер. Куроо, тот самый, развернул Ойкаву за плечи и обнял. Разрешил рыдать себе в плечо как малому дитю. Тогда Ива впервые понял что у Ойкавы два дома. Вопрос в том, в каком он захочет остаться) — Никто больше не будет страдать. Не будет понятия «побочная» ветвь, ты же сам видишь, их способности такие же как у основной. Я тому доказательство. Меня ребенком украли и никто не пошевелился. Они надеялись что я умру. Но ошиблись. Иваизуми, ты же понимаешь, да? (Иваизуми все понял. Ему придется убить любовь всей своей жизни, ибо ничто в этом бренном мире не спасет его отравленный разум) — Да.