По небу полуночи ангел летел, И тихую песню он пел. И месяц, и звезды, и тучи толпой Внимали той песне святой.
Прошло лишь, казалось бы, мгновение, и Элис почувствовала, как позвонки на спине больно упираются в твердый холодный пол, зато голове, — что странно, — было тепло и удобно, словно бы она лежала на мягкой подушке, нагретой от долгого сна. Вдохнув морозный, затхлый воздух, девочка кашлянула, в носу тут же начало щипать, как бывает зимой, в сильную стужу. В горле стоял ком, да такой, что виконтесса тут же закашлялась, не имея возможности вздохнуть как следует, полной грудью и проветрить легкие. С трудом двигаясь, будто все тело заржавело, как старый механизм, Элис соскользнула на ледяной камень — голове от внезапного, пробирающего до костей, холода стало больно, — и судорожно старалась подавить приступ кашля. В груди, где-то меж ребер, с обеих сторон, все тягуче и противно болело, едва девочка делала хоть маленький вздох. Кто-то мягко, но с силой перевернул виконтессу с живота на спину и надавил на грудную клетку. От резкой боли у девочки вскрикнула, у неё на глазах выступили слезы, но уже через секунду боль прошла, а дыхание выровнялось. Стало легче, и Элис приподнялась на локте и усиленно принялась вытирать лицо, потому что девочке казалось, что у неё что-то на глазах, и из-за этого она видит только темноту. Впрочем, виконтесса умудрилась различить ту темноту, которая была в мире «коматозников» — или как там говорил дым, — и эту, которая была в белом мире. — Тише, — сказал кто-то мягким и, кажется, счастливым голосом. Элис тут же повернулась на звук, не переставая пытаться содрать с глаз мешающую видеть штуку, хоть она и не понимала что это. — Тише! — этот «кто-то» сказал уже чуть громче и взял девочку за руки, чтобы предотвратить дальнейшее расчесывание век до крови. — Все хорошо. Все в порядке. Не волнуйся, слышишь? Это нормально. Ты в безопасности. Давай, открой глаза. — Я открыла! — плачущим голосом воскликнула виконтесса. Ей было до жути страшно: никогда раньше не было такого, чтобы она не смогла просто поднять веки и осмотреться, и это её пугало. — Нет, нет, — Элис аккуратно взяли за плечи и чуть приподняли, прижав к чему теплому, большому и, что стало для неё шоком — как давно она этого не чувствовала! Кажется, тысячу лет! — живому. — Ты не открыла. Не бойся, попробуй еще раз. И не плачь. Я рядом. Хорошо? — человек, что обнимал девочку, говорил ласково и уверенно, чуть растягивая слова. — Попробуй еще раз, — повторил он. Виконтесса устало опустила голову на грудь её спасителю, прислушиваясь к тому, как громко бьется его сердце. От этого глухого звука ей стало легче, и Элис почувствовала, что, наконец-то, с ней кто-то есть. Время в разных мирах течет по-разному — это девочка уже уяснила, и, по её мнению, прошло не меньше ста лет с тех пор, как её в последний раз кто-то обнимал. И если раньше это был Михаил, то теперь это этот человек, и даже не суть важно кто он, главное, что он был, был с ней рядом, обнимал, успокаивал, поддерживал, помогал. На мгновение виконтесса усомнилась в своей нормальности: она ведь даже не понимает что происходит, доверяет кому-то неизвестному, но потом тут же успокоила себя, подумав, что, наверное, если бы этот человек не знал её, то не звал бы так долго из серого мира. А знает ли она его — это уже дело, видимо, десятое. Поднять веки было трудно. Тяжелые, просто неподъемные, их нужно было раздвигать пальцами, что бы начать видеть, но сил у девочки даже шевельнуть руками не было. Но человек, её друг, хоть и неизвестный, просил её, подбадривал, мягко заставлял, говоря что нужно делать. И когда Элис, наконец, смогла открыть глаза и сфокусировать зрение, она опять увидела темноту. И вот тогда бедняжка уже поняла, что ей срочно нужно выйти куда-то под солнце, или хотя бы увидеть свечу, лампу, хоть что-нибудь, иначе она уже забудет как выглядит сам свет. Кроме темноты, виконтессу еще волновал колючий и тоскливый холод. Её руки озябли, пальцы начали дрожать, а кожа покрылась мурашками. Откуда-то шел сквозняк, но девочка не могла определить откуда, даже примерное направление. Казалось, что холодный воздух поддувал отовсюду, со всех сторон. Опустив глаза, Элис при неярком пепельном свете рассматривала руки, которые теперь держали её за запястья. Было немного страшно, и девочка не понимала от чего, но её успокаивало это странное изучение нового друга, начавшееся, как ни смешно бы это звучало, с кончиков пальцев. В любом случае, любоваться руками этого неизвестного виконтессе нравилось. Они были изящные, ухоженные, и явно ловкие, часто работали. Кожа казалось девочке бледной, даже болезненно-бледной, словно бы их обладатель выходил на улицу раз в тридцать лет, чтобы пополнить запасы еды еще на тридцать лет, и больше ни в жизни на улице не бывал. Пальцы были длинные, точно паучьи лапы, но сильные и цепкие. На запястьях немного выступали зеленовато-синие вены, что придавало какой-то особенный, эстетический вид. — Все хорошо? — внезапно оборвал тишину негромкий вопрос. Элис от неожиданности подняла голову и посмотрела вопрошающему прямо в глаза, мгновенно покраснев, как перезревшая помидорка. — У тебя щеки полыхают, тебе плохо? — обеспокоенно спросил черноволосый юноша, прикладывая свою ладонь ко лбу девочки, видимо, проверяя температуру. Ответ ему явно не понравился. — Я в порядке, — пробормотала виконтесса, не отрывая взгляда от лица её спасителя. На вид ему было лет двадцать, может и больше, может и меньше, точнее сказать трудно. У него были узкие, но европейского разреза, чуть раскосые, глаза темно-красного винного цвета, с длинными ресницами. Сильно выступающие, острые скулы, чуть длиннее общепринятой нормы красоты нос, — уродом это его не делало, а даже наоборот, необыкновенно шло, — и бледные, синеватые по краям, губы. Волосы цвета черного янтаря были длинной почти до шеи и колыхались от сквозняка. — Точно? — недоверчиво произнес парень, прищуривая глаза. Выглядело это так смешно, что Элис улыбнулась. — Да, — тихо ответила она. Ей и вправду стало гораздо лучше, только осталась еще некоторая скованность в движениях, и девочке было немного неудобно, словно тело принадлежало не ей, или было как-то велико, но это уже не пугало. — Это хорошо, — юноша тоже улыбнулся. — Ох, я же не представился, ты разговаривала со странным красным газообразным существом, который постоянно говорил о себе в разном поле, да? — увидев, что виконтесса утвердительно закивала, он издал смешок. — Отлично, значит, о существовании страшных и злобных демонов ты знаешь, не так ли? — Знаю, — сказала Элис, чуть сильнее прижимаясь к своему спасителю. — А ты страшный и злобный демон, да? — кажется, ей было уже все равно. Девочка столько размышляла о том, кем может оказаться её новый друг, что была готова даже к какому-нибудь монстру из старинных сказок, с щупальцами и страшнючими клыками и когтями. Демон её, наверное, испугал бы, выгляди он немного иначе, как его описывают в Библии: как «великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную», но внешность Себастьяна была более чем человечна. — Да, — парень ожидал, кажется, несколько иной реакции, (все магические существа думают, что люди впадают в шоковое состояние, узнав о них), но и равнодушие его устраивало. — Тебе не страшно? Виконтесса подняла голову: — Ты хочешь меня убить? — хотя суть вопроса довольно мрачная, девочка выглядела довольной и, наверное, даже счастливой. — Нет, наоборот, — юноша чуть нахмурился, словно его совсем не понравился вопрос. — Хочу, чтобы ты жила. — Он выглядел очень смущенным, даже скулы порозовели. — Ты хочешь, чтобы мне было больно? — снова спросила Элис с наимелейшей улыбкой на губах. По правде говоря, во всей это атмосфере это выглядело более чем жутко. — Нет, — демона уже начало одолевать сомнение, в порядке ли девочка. — Тогда, наверное, ты хочешь забрать у меня душу? — она не переставала улыбаться, видя смятение её спасителя. Виконтесса явно вспомнила одну из глав «Темных территорий», где было написано, как «страшный и злобный» демон забрал у маленького мальчика душу в обмен на возрождение из мертвых его брата. Кстати, тогда брат был жив, но спал летаргическим сном, это если интересно продолжение. — Да нет же! — возмутился демон. — Я… — Тогда почему мне должно быть страшно? Парень с минуту удивленно молчал, потом выпрямился, посмотрел по сторонам и подумал, что он идиот, а может даже дважды идиот, или трижды. Глубоко вздохнув несколько раз, он снова заговорил: — Я Себастьян. Не сокращай мое имя никак, мне это не нравиться. Себастьян Смагард. Хорошо? — Хорошо. Элис чувствовала себя очень и очень странно. Казалось бы, она должна чувствовать себя более чем плохо, — ведь, фактически, девочка восстала из мертвых! — но ощущения, на самом деле, были в вышей степени приятные. После долгого отсутствия каких-либо эмоций, душевных переживаний и порывов, тепло, исходящее от Себастьяна, давало чувство уюта даже в такой мрачной и сырой комнате, как та, в которой находилась виконтесса. Демон, не переставая беззвучно повторять самому себе, что он дурак, обнял Элис и попросил её закрыть глаза. Девочка послушалась: что-то спрашивать и выяснять не хотелось, сил не было. Все, что сейчас нужно было виконтессе — это поспать, завернувшись в одеяло для тепла, чтобы прийти в себя и восстановить силы, а потом как следует пообедать. Как говорится, пока не удовлетворены физические потребности, все остальные будут неактуальны, если следовать пирамиде. Себастьян все это прекрасно осознавал, но ничего теплого в этой комнате не наблюдалось, и одеяло само по себе к виконтессе не прилетит, все-таки мы не в сказке Чайковского, где постельное белье умеет ходить и бегать. А раз гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Или наоборот. Тихо и незаметно прочертив на плече у девочки руну сна, — демон редко её чертил, потому что она работала только на людях, а он с ними редко общался, поэтому в первый раз ошибся и несколько минут тупил, пытаясь сообразить спит его подопечная или просто глаза закрыла, — юноша принялся ждать. Но вот Элис все-таки прикорнула у своего искусителя на плече, и он облегченно вздохнул. Оглянув темное помещение, Себастьян с довольной улыбкой, — ох, он был горд собой! — подошел к решетке, которую виконтесса во мгле приняла за одну из четырех стен. Одним движением, и даже без особых усилий, демон раздвинув ставшие вдруг податливыми железные прутья и вышел коридор, не собираясь отпускать свою девочку из рук. Пройдя всего пару шагов, парень остановился и прижал к себе виконтессу, с подозрением вглядываясь в темноту. И не зря: из ниоткуда появился синеволосый маг, так и не расставшийся со своей тростью и, наверное, даже сильнее начавший хромать. — Смагард? — спросил Нефилий с таким равнодушным лицом, что, казалось, ему даже дышать надоело, не то что разговаривать с каким-то демоном. — Так ведь и знал, что ты здесь, — на удивленный взгляд Себастьяна чародей ответил смешком. — Тебя искал белобрысый, громко и долго. Он зол на тебя, очень зол, хотя, раз ты все время был с ней, то ты не умрешь от его криков, это уже хорошо, верно? Может, от его профессиональных осуждающих взглядов ты грохнешься в обморок, но, думаю, больше тебе ничего не грозит. Демон кивнул. Обо всем этом он и сам знал, все-таки, не одну сотню лет знаком с прекрасным ангелом, чья совесть чище, чем самый лучший бриллиант, а голос визгливее, чем плохая скрипка. — Куда собираешься идти? Прямиком в Ад? Хотя нет, ты же у нас такой заботливый, — сложно было сказать, с сарказмом говорит маг или серьезно. — Где-то здесь недавно появился дом? — Нефилий взглядом оценил состояние Элис и, видимо, счел его удовлетворительным. — Да. Недавно, лет пять назад, — с иронией ответил Себастьян и сделал свою физиономию максимально уставшей, чтобы чародей поскорее от него отстал. — А какой сейчас век? — спросил маг без особого интереса. — Начало двадцатого, — демону уже хотелось уйти, потому что в компании столь сильного Чародея ему было не комфортно. Ведь обычно он ощущал себя сильнейшим, так как находился среди простых людей (хоть и редко с ними контактировал), а тут прямо рядом с ним стоял один из магов Чародейного совета. — Четырнадцатое ноября тысяча девятьсот восемнадцатого, если мне не изменяет календарь. — Ужас, — Нефилий зевнул, — ужас, как быстро летит время. Кажется, в восемьдесят седьмом году меня приглашали на собрание совета, а я, как видно, пропустил, — он натянуто улыбнулся. — Передашь Рафаэлю где мы, ладно? — Себастьян протянул Чародею карточку. — Координаты для его «телепорта», или что он там использует. — Если встречу, — хитро ответил маг. — Удачной дороги, — Нефилий взмахнул тростью и через секунду испарился, словно его здесь никогда и не было. Демон с подозрением осмотрел коридор, ожидая появления еще собеседников, — ведь, раз Чародей здесь, то защиту кто-то снял, а значит, могут появиться и новые гости, — но никто больше, видимо, не хотел разговаривать, и Себастьян успокоился. Страшными «кротовыми» межмировыми и межпространственными путями, которыми пользовались Нефилий и Рафаэль, он передвигаться еще не умел, поэтому переместился в место назначения простым и древним, как фекалии мамонта, способом: пешком. В лесу, где стоял этот недо-дом недо-храм, демон знал все дороги и тропки, потому дошел быстро и без происшествий.***
Солнце ярко светило в окно, игнорируя полупрозрачные шторы. Комната была буквально наполнена светом с пола до потолка, будто лимонад в стеклянном стакане, что сразу же поднимало настроение и согревало. Элис проснулась, когда небо уже было ярко-голубым, прозрачным, и где-то высоко-высоко по нему плыли, словно мягкая вата, маленькие пушистые облака. Девочка сонно потянулась и огляделась, спросонья не понимая, где находится. Смешно протирая глаза, виконтесса соскользнула с кровати и подошла к окну, щелкнула ручкой и раскрыла створки. В лицо ей дохнул морозный воздух, но уже не мрачный, а яркий и приятный. Высунувшись в окно почти по пояс, Элис пораженно рассматривала пейзаж, совсем не понимая, что же происходит. Все было белым: елки, земля, и холмы вдалеке, — и таким тихим, словно вся жизнь на свете замерла. Не было слышно привычного шума машин и цоканья копыт, звона тарелок и топота множества ног. Так пусто, и в тоже время красиво — это поражало. Ну и еще девочка была в «легком» недоумении от происходящего, потому что заснула она, чёрт возьми, в конце августа! «Снег в сентябре? — думала виконтесса, чуть не сворачивая себе голову, пытаясь все получше рассмотреть, — да быть такого не может!» Немного успокоившись, девочка захлопнула створки и шагнула к двери, которая была рядом с кроватью, но заметила в комнате движение, и так напугалась, что отпрыгнула к середине комнаты. Оказалось, что у стены стояло зеркало, без рамы. Элис удивленно заглянула в него, коснулась своего лица, волос, шеи, и ошарашенно осела на холодный пол, случайно задев зеркало ногой. Оно с оглушительным надсадным звоном упало на деревянный паркет и разбилось. Осколки разлетелись по всей комнате. От испуга девочка горько заплакала, свернувшись в беззащитный комочек и обхватив колени руками. Дверь отворилась и быстрым шагом вошел взволнованный Себастьян. Он оглянул комнату, подошел к виконтессе и, ласково поглаживая её по голове, принялся успокаивать. За зеркало демон совсем не злился, — сам виноват, что сразу же не вставил в оправу и не повесил, — да и в приметы он не верил. Черные кошки — лучшие друзья, влетевшие в дом птицы залетели случайно, смерть они на своих крыльях не приносят, женщины с пустыми ведрами идут заполнить свои ведра, а соль не виновата, что с человеком не сложились отношения. Себастьян всегда был уверен, что в своих происшествиях люди виноваты сами, а не скорлупа от яйца, собаки или еще кто. — Это не я! — Элис шмыгнула носом, — это совсем не я! Там большая девочка! Демон пытался как-то понять, о чем она вообще говорит, из-за чего испуганно озирался (мало ли какой дух «большой девочки» пришел), но потом сообразил. — Ну, тише, нет там никакой девочки, — Себастьян с улыбкой вытер виконтессе слезы, — это ты, просто выросла. Ты очень долго спала, милая, видно, красный дым завел тебя в глушь серого мира, вот и все. — Элис перестала хныкать и посмотрела на своего друга. — Ты поранилась, у тебя на щеке порез. Пойдем, я обработаю и тебе все-все объясню. Хорошо? Девочка со слезами на глазах кивнула и, опершись на предложенную демоном руку, поднялась с пола. Она с трудом стояла на ногах, но с помощью заботливого (даже через чур подозрительно заботливого) Себастьяна вышла из комнаты. Дальше пошли проблемы — почти сразу же за дверью начиналась узкая лестница, однако она была не очень длинная, и Элис смогла пройти её самостоятельно, держась только за перила. Демон следил за движениями своей подопечной чуть волнуясь, но при этом с большой радостью и гордостью. Когда виконтесса спустилась на первый этаж, то обнаружила, что есть еще ступеньки, но они вели в другую часть дома, и был еще коридор, в котором в разные стороны расходились три двери. Себастьян указал на ту, что слева, и Элис направилась туда, стараясь как можно реже хвататься за стены — ходить у неё получалось все лучше. Нажав на ручку, которая повернулась с визгливым скрипом, девочка вошла и тут же остановилась. Не буду лукавить — на самом деле Элис побаивалась Себастьяна. Для этого было достаточно причин, и наоборот, было бы странно, если бы она не опасалась демона. Но при этом девочка ему доверяла, все-таки, виконтесса долго шла на его голос, и он много чего ей рассказывал и вообще совсем не казался страшным. И вел он себя очень мило, словно был давно знаком с Элис. Ей это нравилось. Комната, в которую вошла девочка, оказалась кухней, совмещенной со столовой. У стены, рядом с окном, стоял небольшой стол, украшенный смешной скатертью с цветочками и разноцветным букетом в округлой вазе. В дальнем углу стояла электрическая плита — виконтесса такой еще не видела, — она была совсем новенькой, железной, и чем-то напоминала тумбочку с нагревательным механизмом сверху. Вокруг неё стояло несколько, уже настоящих, тумб, буфет, а на стенах висели ящики со стеклянными дверцами, сквозь которые было видно посуду. Еще, обособленно от всех, у стены, стоял холодильник, который выглядел как небольшой металлический белый шкафчик с двумя дверцами: сверху и снизу, — и кривыми ножками. Стены были покрашены в бледно-оранжевый цвет, а на полу лежал коричневый ковер с длинным ворсом. Все было таким уютным и домашним, что хотелось остаться в этой кухне подольше. — Присаживайся, — Себастьян указал на стулья около стола. — Я сейчас закончу и подам обед, ладно? Девочка села на свой стул с ногами, — дома она никогда так не садилась, но здесь, кажется, ей было можно все! — и уставилась в окно, рассматривая белый пейзаж. Но он виконтессе скоро наскучил, и она перевела свое внимание на колдующего что-то у конфорок парня. Там, на плите, стояла кастрюля, и в ней что-то булькало, — Элис сразу же представила, как демон готовит какое-нибудь смертельное зелье, или яд, как в сказке про принцессу Белоснежку. Минут пятнадцать виконтесса ждала, и даже, кажется, успела задремать, успокоенная вкусными запахами и приятной атмосферой, но её разбудил звон тарелок. Зевнув, девочка расплывающимся взглядом уставилась на то, как Себастьян наливал что-то в большую глубокую миску, а потом подошел к столу и поставил её перед девочкой, сказав есть. Элис удивленно таращилась на содержимое. Это был обычный куриный суп, — ах, а так хотелось, чтобы это было зелья темно-болотного цвета с искрами! — только очень ароматный, с луком, укропом, и чем-то еще, вкусным. Девочка только сейчас поняла, как сильно голодна, поэтому, не пререкаясь, начала орудовать ложкой, которая лежала, вместе с еще несколькими, в небольшой железной подставке, напоминающей стакан с дырочками. Демон выглядел довольным. Похоже, ему нравилось, что кто-то ест то, что он готовит, — ох уж эта жизнь одиночки, некому показать свои таланты. — Ладно, — Себастьян улыбался, наблюдая за Элис. — А пока ты ешь, я постараюсь ввести тебя в курс дела… — демон отвлекся, устанавливая свой стул в оптимальное положение. У него был такой фетиш: сидеть на самом удобном месте, чтобы было достаточно близко к батарее отопления зимой, но не на столько близко, чтобы заставить вспотеть, чтобы летом пересекались воздушные потоки с окна и с двери, чтобы было удобно дотянуться до графина с водой, который стоял на столе рядом с вазой, — можно еще долго продолжать, но, думаю, суть ясна. — Так вот, — Себастьян, наконец, сел и обратил внимание на девочку, которая уже доела и теперь смотрела на него голодными глазами. — Хочешь еще? — предложил демон с улыбкой. Виконтесса утвердительно кивнула. — Хах, — Себастьян хмыкнул, — нет, немного позже, ладно? Тебе сейчас нельзя переедать, — парень постарался смягчить свой ответ улыбкой. Элис расстроенно поникла, но возражать не стала. — Отлично. Так вот, в курс дела… — демон задумался, собирая мысли воедино. Это было трудно, потому что общался Себастьян с людьми мало, а рассказать нужно было ой как много. — Как ты, наверное, знаешь, у каждого человека есть свой ангел-хранитель, — начал парень, немного волнуясь. — Его дают при рождении, всем и каждому, у кого есть душа, — хоть Себастьян и говорил серьезные вещи, выражение его лица было самое что ни на есть легкомысленное. — И у тебя он есть, правда, в отличие от меня, гадкого бездельника, у него есть работа. Ну, кроме того, что он хранитель, твой ангел еще и посланник воли ангелов к вампирам. В общем, он ведет переговоры с вампирами, чтобы те не развели войну. — Демону было явно сильно все равно, что там за проблемы у его коллеги. — У них там свои терки, если тебе будет интересно, то он тебе сам и расскажет, окей? Девочка неопределенно пожала плечами. Она не была уверена, что её ангел-хранитель явится перед ней во всем блеске и расскажет о себе, все же, так ведь не бывает, да? — А в мире, кроме добра, есть еще и зло, к этому нужно привыкать, увы. — Себастьян пожал плечами. — Раз есть ангел-хранитель, значит есть и демон-искуситель, то есть я. Считай, моя работа — это та же работа ангела-хранителя, только от меня вообще ничего не ждут, потому что, видишь ли, демонам как бы плевать на своих подопечных. А там уже у нас с твоим ангелом старые истории, в ходе которых я выяснил, что ты ничего такая и присматривать за тобой не такая уж и большая забота, посему у нас с Рафаэлем, это имя твоего хранителя, так, на всякий случай сообщаю, как бы разделенное расписание: половину времени он, половину времени я. Но у него опять же терки с вампирами, и поэтому расписание пришлось сильно перестроить: примерно девяносто процентов нашей работы стал делать я, — Себастьян полыхал праведным гневом и путался в своем повествовании (писателем ему не быть), — но это уже не суть важно. В любом случае, вышло так, что в день пожара ты осталась без присмотра, — демон выглядел виноватым. — Хотя я точно помню, как договаривался с ним! Честное слово! От сердца правду отрываю! — воскликнул парень. Ему и впрямь было стыдно за свою отлучку. Чуть улыбнувшись, виконтесса показала Себастьяну язык и беззвучно засмеялась. Искусителя это насторожило: — Ну-ка скажи что-нибудь, — он наклонился к Элис, с подозрением смотря прямо ей в глаза. — Что? — спросила девочка тихо, скорчив удивленную мордашку. — Фух, — облегченно выдохнул демон, выпрямляясь. — Мне показалось, что ты разговаривать перестала. Хоть иногда слова-то произноси! Не пугай так больше! — Себастьян выглядел возмущенным, но тут же успокоился. — И… На чем я остановился? На пожаре? — получив в ответ утвердительный кивок, юноша продолжил, — ну и вот, пока мы разбирались что и как, прошло много времени, и мы как бы вообще не понимали, что происходит, и где ты есть. Облазили с Рафаэлем лес, нашли тот дом, его какие-то фанатики переделали под сектантский храм, или что это там было, а вокруг него стояло что-то вроде защитного магического барьера, через который нам было не пройти. Мы бились, но, как говориться, проку ноль. Я не знаю что там вообще было, так что, ну, не вини меня за произошедшее, ладно? — Ладно. Я не думаю, что ты стал бы мне помогать, если бы сам устроил пожар в особняке, — серьезно произнесла Элис, сложив руки в замок. — Ведь так? — Конечно, — демон замешкался, — ну так вот. Мы сели там на крышу, сидели, обсуждали, что делать, Раф ушел, там, за помощью, у нас маг есть знакомый, и мы думали, что он сможет помочь. Ну, надеялись. И, — я не знаю, опять, что вообще произошло, — вдруг заслонка спала, и я как дурачок упал сквозь крышу прямо вниз, к тебе, — поморщившись, Себастьян изобразил гримасу отвращения. — Состояние у тебя было, мягко говоря, не очень. Совсем не очень. Вы, люди, как конструктор: легко сломать. Но, если бы нельзя было легко построить, то конструктор не был бы так популярен. У меня были кое-какие штуки, как бы тебе объяснить, чтобы было понятно, — парень задумался. — Что-то вроде камней исцеления, они могут излечивать раны. Не любые, но большую часть, так, достались мне по случаю, — от себя добавлю, что «под случаем» Себастьян имел ввиду то, что в одном баре он спер небольшой мешочек этих камней, перепутав его с кошельком. — Вот, и, значит, сидел с тобой. После моего падения, заслонка, похоже, восстановилась и поэтому Рафаэль не смог пройти внутрь, а я не смог выйти, когда ты выздоровела, и вынести тебя. Так что я сидел и ждал. Ну, и звал тебя, потому что знаю, что раз ты так долго спишь, значит ты в сером мире, а оттуда только по голосу возвращаются, я сам там бывал, даже не один раз. Так и прождал тебя четыре года. Ну, в общем-то, вот и все, — демон расстроенно примолк, не переставая переживать за свой отгул. Виконтесса задумалась. «Четыре года! — думала она, — целых четыре года! Как же так?!». Но теперь Себастьян ей нравился еще больше, ведь он так о ней волновался, и следил, и приглядывал и вообще, оказывается, всегда был рядом. А она об этом даже не знала! — А почему ты решил рассказать мне о себе? О том, что ты существуешь, разве это не страшный секрет? — спросила Элис, с добротой смотря на демона. Ведь это не его вина, что особняк Найт подожгли, а в конце концов он её все равно спас, так что и злиться, в целом, нечего. Юноша улыбнулся и пожал плечами: — Тебе было бы одиноко одной, и страшно, — он опустил взгляд. — Ты и так понимаешь, что рассказывать обо мне, да и обо всем остальном нельзя. — Себастьян замолчал. Он больше не улыбался, и сидел задумчивый, словно пытался что-то вспомнить. — Ладно. Дождемся прихода Рафаэля, он скоро придет, я уверен, обсудим с ним дальнейшие действия, подумаем, что с тобой можно сделать. А там видно будет. — А я не могу остаться здесь? С тобой, — с какой-то ноткой мольбы попросила девочка. Она никуда не хотела уходить, ей и здесь, рядом со своим спасителем, было хорошо. — Посмотрим, — лицо Себастьяна заметно посветлело, видно, он и сам был не прочь, чтобы Элис осталась с ним. — Еще суп будешь?..