Буря Красных Песков

      Так я и не дождалась возвращения блудного сына, уснув прямо на кухне, и была несказанно удивлена, обнаружив поутру на своих плечах знакомый халат. И закрытое окно. Надо же, какой заботливый. Или расчетливый – сводящий с ума аромат, исходящий от махрового воротника, буквально насильно выдавил из меня блаженную улыбку. Так, нельзя поддаваться на провокации, нельзя! Этот гад и без того из меня веревки вьет, не стесняясь.       Лихорадочная слабость с трудом позволила подняться и вырваться из цепких лап перламутровой накидки. Головокружение не проходило, но пропускать работу было нельзя, посему я лениво начала собираться, с тревогой поглядывая на закрытую дверь спальни из коридора. Разбудить его что ли? Хотя бы ради небольшого инструктажа, как себя вести, пока я на работе, а то мало ли что взбредет в эту шальную голову.       — Ты надолго?       Я остолбенела в дверях, только через десять секунд развернувшись к окну. Сасори сидел за моим компьютером, что-то увлеченно читая и хрустя попутно вчерашними тостами. И да, все в тех же шортах и в них только.       — А-а… э-э… до вечера.       — Хорошо. Если не застанешь, не ищи.       — А-а… ладно… погоди. Ты… ты сейчас разговариваешь!       Сасори, не оборачиваясь, на секунду бросил на меня косой взгляд и вернулся к ноутбуку.       — Поразительное умозаключение.       — Ты разговариваешь!!!       — Я понял с первого раза.       — Но как?! – Я, спотыкаясь, подлетела к столу. – Ты же еще вчера…       — Это было вчера.       — И ты пользуешься компьютером!       — А ты думала, я умственно отсталый?       — Что? Нет, нет! Просто это невозможно! Не так быстро!       — Какая ты шумная. Не отвлекай, я нашел кое-что интересное.       Я взглянула на экран и тяжело вздохнула.       — Вряд ли. Это фантастика. Книга.       — И?       — Выдумка автора, не настоящая история. Она тебе ничем не поможет. Все, что там написано, в реальности никогда не произойдет.       — Тебя послушать, меня здесь и быть не должно.       — Потому что, на самом деле, и не должно, в том-то и проблема.       Парень окатил меня презрительным взглядом, от которого перехватило дыхание, и вернулся к тексту.       — Послушай…       — Ты собиралась уходить? Иди.       Немного постояв у стола, я с раздражением вылетела из квартиры. Командир нашелся. Из собственного дома выставляет. Как будто я неправду сказала.       Добежав до остановки, я, тяжело дыша, прислонилась к стеклянной стенке. И правда, заболела – пара минут быстрым шагом, а одышка, как у курильщика со стажем после километрового кросса. Надо в аптеку на обеде заскочить, а то не соображаю ничего.       Переведя дух, я опустилась на холодную скамейку, роняя тяжелую голову на руки. Вот и надо было к нему лезть со своим авторитетным мнением? Только настроение обоим испортила. Парень совершил нечто нереальное, неведомым образом за ночь научившись со мной говорить почти без режущего ухо акцента, да еще и за дело взялся с головой. А тут я со своим «все зря». Дура. Надо извиниться вечером, когда вернусь. Нельзя же так.       И кстати, как это ему удалось? Помнится, в последний раз внушительный языковой скачок Сасори совершил после той странной… техники? От которой меня до сих пор колотит. Не за этим ли он выходил ночью? За новым подопытным?       У меня мурашки по спине поползли. Неужели. Он встречался с кем-то еще?       Цифры на мониторе упорно не желали складываться в числа и, тем более, в информацию, анализ которой был моим заданием. То в глазах рябило, то в голову лезла всякая жуть – сосредоточиться не получалось, несмотря на тройную дозу кофеина. Высидев на работе положенные восемь часов, я с мрачными мыслями поспешила домой. Сасори там не оказалось, а кухонное окно было слегка приоткрыто. Кинув мясо с картошкой в духовку, я прошла в зал и села за компьютер. Так, посмотрим, научился ли юный хакер удалять историю поиска… ага, не научился.       Я пролистала список не всегда грамотно введенных запросов, отметив про себя, что со временем частота ошибок заметно сокращалась, а качество сайтов-источников по информативности – улучшалась. И не скажешь, что парень всего два дня назад пары слов связать не мог. А степень разносторонности запросов вообще ничего, кроме уважения и восхищения не вызывала: физика, органическая химия, анатомия… та-ак. Смущенно хмыкнув, я закрыла браузер и вернулась на кухню.       — Мне нужны документы.       Чуть не вскрикнув от испуга, я схватилась за сердце.       — Проклятье, смерти моей хочешь?       Сасори сидел на подоконнике в своей черной хламиде и в прострации наблюдал за источающей ароматы духовкой. Мою фразу, понятное дело, оставили без внимания.       — Какие документы? И для чего?       — Мне нужно попасть в следственное отделение.       — Куда? – Опешила я. – Что ты там забыл?       — Тебя не касается.       Вполне предсказуемо, что сказать.       — Я не смогу сделать тебе поддельное удостоверение. И за это сажают в тюрьму, между прочим.       — Не удивительно, – меня наградили очередным презрительным взглядом. – От тебя никакого толку.       — Ну уж извини, вот такое никчемное существо! – Всплеснула руками я. – Огнем не кидаюсь, по потолку не хожу, документы не подделываю. Видишь на моей двери табличку «Бюро услуг на любой запрос»? Я тоже не вижу. А знаешь, почему? Потому что я обычный, нормальный человек, который днем ходит на работу, а по выходным – в кино. И нет у меня в списке знакомых гениальных преступников, способных за разумную цену исполнить любое пожелание. Может, у тебя проблемы. Но они за пределами моего понимания. За пределами понимания этого мира. И не могу я с этим ничего поделать, при всем желании не могу!       — Достать документы – это далеко не за пределами…       — Заткнись, пожалуйста! – Рявкнула я, хватаясь за голову.       Несколько раз вдохнув и выдохнув, я выключила духовку и оперлась на столешницу, собираясь с мыслями.       — Прости, Сасори. Возможно, я просто не тот, кто тебе сейчас нужен. У меня, признаюсь, до сих пор в сознании не укладывается, как вообще возможно то, что ты здесь. То, что ты не отсюда. Но я понимаю, что если ты не псих, и я не псих, то у тебя не ситуация, а катастрофа. А я просто не в силах ничего сделать. У меня здесь нет никакой власти, да и особыми знаниями похвастаться тоже не могу. Ты умнее, сильнее, намного лучше меня во всех…       Я почувствовала приятный холодок ладони у виска и замолчала.       — У тебя жар.       — Да, нужно таблетку выпить, – я побоялась оборачиваться, буквально ощущая спиной Сасори.       — Слабые должны быть осторожными, – его густой, как смола, голос раздавался возле самого уха. – Потому что могут позволить себе оставаться слабыми лишь под защитой сильного.       — Да, да, а меня защищать некому, я в курсе.       — Именно, – вторая рука опустилась на ключицу, прижимая меня к телу позади, и дыхание встало. – Защищать тебя некому. Не забывай об этом.       Мысли спутались, из легких не вырывалось ни вздоха, но твердые пальцы свою добычу не отпускали.       — Я провел здесь совсем немного времени, но успел понять, что вы все – слабые, избалованные миром, не привыкшие полагаться на себя посредственности. Безликое стадо с завышенной самооценкой. Вы не можете за себя постоять, не умеете сохранять хладнокровие, не в силах добиваться желаемого. Да вы и желаемое-то не сформулируете. Неисправимые трусы, боитесь всего, даже собственной тени. Сбегаете от боли, скрываете пороки, не способные принять себя такими, какие вы есть. Застрявшие в стагнации куклы. В руках более сильных.       — Вроде тебя? – Я, наконец, справилась с дыханием.       — Вроде меня, – согласился голос за спиной. – Ты ведешь себя нерационально, нелогично. По моим меркам, разумеется. Пытаешься, может, неосознанно втянуть в игру по местным правилам. Но со мной такой трюк не пройдет. Я здесь кукловод, не ты. И манипулировать собой не позволю.       — Я вовсе не…       — Да, именно так. Помогаешь мне, человеку, не таящему угроз, не отвечающему на эту помощь благодарностью. В ущерб себе. Надеешься втереться в доверие, пробить на сочувствие, сострадание своей трогательной слабостью и наивностью. Такой почти материнской добротой. Признаюсь, на какое-то время я даже повелся. Эффект неожиданности. Но не теперь.       Меня грубо развернули, и я очутилась нос к носу со склонившимся надо мной Сасори. Бесчувственная медь его глаз выстудила все внутри.       — Ты в моей власти, – прошептал он, перенося ладонь на лоб. – Не наоборот.       За слепящей болезненной вспышкой последовала глубокая тьма, и я в блаженстве нырнула ей навстречу.       Когда я пришла в себя, на улице светало. Голова разрывалась от боли, стены вращались огромной каруселью. Понимая, что до работы мне банально не дойти, я нащупала в кармане телефон и только после этого вспомнила, что произошло вечером.       Проклятье.       Впрочем, а чего еще я ожидала? Не согласиться с Сасори было нельзя. При всем своем ядовитом выпаде, он был прав во всем, начиная слабостью и наивностью, заканчивая очевидным. Я в его власти. Впрочем, чтобы догадаться о последнем, особой проницательности и не нужно было.       Отпросившись с работы и вызвав врача, я осталась лежать на диване, погрузившись в полудрему. Предупредить это существо, что придет незнакомый человек? А, черт с ним. Он же у нас весь такой сильный и независимый, разберется, если посчитает нужным. Не убил бы только никого.       В квартире царила тишина. Сасори то ли вновь удалился на прогулку, то ли стоял здесь же, но вне поля зрения – сказать с уверенностью я не ручалась. Он просто не поддавался моей логике. Только начала думать, что понимаю его, как раз – и все верх дном. Не то что бы я норовила влезть ему в душу… разве что чуток заглянуть. На свою же беду.       Терапевт подъехал так быстро, что я даже удивилась: платная медицина творит чудеса. Бегло осмотрев меня, он что-то невнятно пробормотал о переутомлении и истощении, накидал на бумажке каракулями список спасительных лекарств и даже больничный пообещал нарисовать на десять дней. Любой каприз за ваши кровные.       Проводив врача и так и не увидев Сасори, я вернулась к дивану.       Ипохондриком никогда не была, но, видимо, за эти пару дней стресс меня окончательно подкосил, и по квартире передвигаться стало равносильно пытке. Не в силах даже затолкать в себя завтрак, я вновь отключилась в зале, уже надолго.       — …тавай…       Кто-то пытался докричаться до меня сквозь гул неведомой толщи воды, но отзываться не было никакого желания.       — Вставай! Вставай!       Я с усилием открыла глаза. Гул в ушах не исчезал. Взгляд едва фокусировался, размывая каштановые волосы винными мазками.       — Чего тебе?       — Пей!       Перед носом очутился бокал с каким-то малоприятно пахнущим настоем. Я скривилась и попыталась вернуться ко сну. Не тут-то было.       — Пей, я сказал! – Вцепившись пальцами в районе челюсти, Сасори силой раскрыл мне рот и буквально влил теплую горькую настойку в горло.       Чуть не захлебнувшись, я закашлялась.       — Псих! Убить меня решил?       — Хорошая идея, возьму на вооружение.       Откашлявшись, я упала обратно на подушку, тяжело дыша. Как же плохо.       — Что ты мне дал?       — Не ту бесполезную ерунду, что записана здесь, – парень взмахнул рецептом.       — Тебе откуда знать, что бесполезную, – буркнула я, не зная, как реагировать на происходящее.       Сасори ничего не ответил, буравя меня тяжелым взглядом.       — Что? – Не выдержала я, скрестив руки на груди.       — Ничего. Пока понаблюдаем.       — Опять надо мной эксперименты ставишь? Я живой человек, между прочим, не забыл?       — Экспериментировать над мертвыми не всегда продуктивно.       — Какая же ты скотина, – я отвернулась к стене.       — Напоминай себе об этом как можно чаще, – нагло усмехнулись в ответ.       Я предприняла новую попытку уснуть, но проворные руки вернули меня в сидячее положение.       — Что…       Я не успела договорить, как Сасори тем же профессиональным движением, что и после пробуждения, раскрыл мне рот и запрокинул голову, изучающее осмотрев небо, затем переключился на веки, пристально разглядывая что-то в моих глазах. Через пару минут он удовлетворенно кивнул и, как ни в чем не бывало, удалился на кухню. Потерев челюсть, я откинулась на спинку дивана. Как ни странно, сознание отрезвилось, не кардинально, но все же позволяя мыслям собраться в относительно боеспособную группу.       — Ты что, еще и врач?       — Не совсем, – донеслось из кухни.       — Но живая я тебе пока нужнее, верно?       — Верно.       — Кто бы сомневался.       — Выпей еще, оно работает, – Сасори вернулся с новой порцией.       — То есть ты сомневался, убьет оно меня сразу или нет? – Я скривилась от предвкушения, но жестом дала понять, что насильно вливать лекарство не придется.       — Я сомневался, поможет ли оно. К твоему сожалению, помогло.       — Почему к сожалению?       — Потому что я знаю, против чего оно борется.       — И?       — И это тебе не понравится.       — Я умру?       — Само собой.       Я поперхнулась настоем, Сасори же и бровью не повел.       — В смысле?!       — Ты же не бессмертная, время свое дело сделает.       — Ха-ха, как смешно!       — А теперь ложись. Через полчаса, может раньше, резко поднимется температура.       — И что-то мне подсказывает, в этот раз ты не шутишь, – проворчала я. – Что еще?       — Ничего, – Сасори забрал пустой бокал. – К вечеру жар спадет, и симптомы исчезнут.       — Ну, спасибо и на этом. Ты, кстати, так и не сказал, что со мной.       — Не помню, чтобы намеревался.       — А ты вспомни, сделай одолжение.       — Завтра. Пока спи.       — Но я не хочу спать!       — Захочешь через минуты четыре.       — Более чем достаточно времени для ответа на вопрос. И раз ты, во-первых, добровольно вызвался меня лечить, а во-вторых, упорно уходишь от темы, подозреваю, небезосновательно чувствуешь за собой вину.       Парень раздраженно вздохнул, нахмурив брови, а у меня внутри приятно потеплело: как бы ни пытался он строить из себя равнодушную бесчувственную тварь, на деле ею он не являлся однозначно. Видимо, проявление человечности не в традициях его… мира, что совершенно не удивляло. Добрый значит слабый, да? А мы же такие сильные и властные. И значит, маскарад продолжается.       Поймав себя на том, что в ожидании объяснений неприлично долго не отрываюсь от пленительных карих глаз, я уставилась в пол. Наверное, никогда не перестану восхищаться этой завораживающей, нечеловеческой красотой. Не только внешней. Это выше моих сил.       — Небезосновательно, – кивнул Сасори. – Но поправимо. Больше объяснять смысла нет, все равно не поймешь.       — Я не такая уж и тупая вообще-то.       — Не говорил, что ты тупая.       — Намекаешь более чем прозрачно. Так что давай… расска-а… зы…       Голова будто сама скатилась на подушку, хотя, готова была поспорить, ей изрядно помогли.       — Завтра, – шепнули мне напоследок, и я провалилась в сон.       На этот раз я очнулась уже ранним утром. Слабость полностью не исчезла, но, по сравнению с тем, что было, чувствовала я себя совершенно здоровой. Сасори сидел рядом за ноутбуком, что-то сосредоточенно изучая в сети. Посмотришь – обычный парень. С внешностью манекена. Пока рот не откроет, так вообще лапочка.       — Еда закончилась, – не отрываясь от экрана, обронил он.       Молча кивнув, я поднялась с дивана. С выводами о выздоровлении я, конечно, поспешила: голова ответила гудящей болью, а ноги, заплетаясь, с трудом дотащили меня до ванной. Путь в ближайший магазин я еще осилю, но на большие подвиги рассчитывать, определенно, не стоило. Душ тоже мало помог, и я, кривясь от тошноты, натянула куртку.       — Я с тобой.       — В таком виде? Только через мой…       Обернувшись, я застыла в недоумении: Сасори в неведомо откуда взявшихся джинсах и толстовке уже открывал входную дверь, бренча моими же ключами.       — Ты. Где. Взял. Одежду, – устало пряча раздражение, процедила я. – Если ты ее украл, тебе…       — Это подарок, – парень даже не посмотрел в мою сторону.       — Ага. А я императрица. Совсем стыд потерял?       — Идем уже, пока тебе хуже не стало.       — Мог бы и еду стащить заодно, если… поставь меня на место!       Однако Сасори с легкостью перекинул меня через плечо, игнорируя неловкие брыкания полубольной ноши, захлопнул дверь и спокойным шагом спустился по лестнице. Выйдя из подъезда, он все-таки посчитал нужным поставить меня на землю, но свободы не предоставил и потащил вперед, крепко, почти жестко схватив за предплечье. Холодный предрассветный воздух немного освежил голову, пока я молча шла следом, время от времени переводя взгляд с изящной мужской руки себе под ноги и обратно.       — Так где ты достал одежду? – Наконец, прервала молчание я.       — Попросил.       — Так просто?       — Так просто.       — А свою просьбу ты, случайно, не сопровождал чем-нибудь из своего волшебного арсенала?       — Что ты зациклилась? Какая разница?       — Значит, да?       Парень ничего не ответил.       — Если к нам заявится полиция…       — Нет. И закончим на этом.       — Здесь нельзя делать все, что заблагорассудится, понимаешь?       — Везде можно делать все, что заблагорассудится. Нужно только грамотно заметать следы.       — Рассуждаешь, как преступник.       — Я и есть преступник. И советую об этом не забывать.       — Они хотя бы живы? – Вздохнув, сдалась я.       Ответа вновь не последовало.       Откуда в круглосуточном магазине с утра столько людей – для меня всегда оставалось загадкой. И если раньше я не придавала этому вопросу особого значения, то сейчас дела обстояли с точностью наоборот. Потому что на сей раз вся эта толпа откровенно пялилась на нас двоих, особенно женская ее половина. Ну, не совсем на нас, если уж на то пошло. Было немного забавно наблюдать со стороны, как некоторые особо находчивые и смелые особы пытались заговорить с Сасори или хотя бы «случайно» врезаться в него, якобы зазевавшись на витрины. И как ловко и безразлично тот уходил от опасных маневров, тотально игнорируя и сводя на нет любые попытки привлечь внимание. А их набралось так много за считанные минуты, что самому обаятельному ловеласу оставалось бы нервно курить, подбирая самооценку. При том что раздраженно-хмурая мина на лице моего спутника недвусмысленно намекала на опасность разделить судьбу жертв Медузы Горгоны при малейшем визуальном контакте. Я даже начала сомневаться, нужна ли этому чародею сверхъестественная сила, чтобы подчинять других. Может, и на самом деле, достаточно всего лишь попросить?       Пожалуй, то была естественная реакция: Сасори, даже будучи в свободной, ничем не примечательной одежде, болезненно ослеплял красотой. Глаза, волосы, пальцы – все в нем дышало, порабощало совершенством, непоколебимой уверенностью и какой-то особой, интуитивно осязаемой силой. Находиться с ним рядом было пыткой, но представить себя вдруг без него казалось еще страшнее. Совершенно незаметно удушающий яд проник внутрь, и теперь от осознания того, что я безнадежно пропала, хотелось рыдать в голос.       А ведь еще и недели не прошло.       Забив холодильник, я рухнула обратно на уже поднадоевший диван и, чтобы хоть немного отвлечься, включила телевизор. По федеральным каналам ведущие утренних программ неестественно бодро и оптимистично что-то вещали о скором Новом Годе, каких-то сомнительных кулинарных рецептах, жилищных реформах. Пальцы на автомате щелкали по кнопке пульта, поэтому я немного запоздало выхватила в углу экрана знакомое название родного города. Вернувшись на пару каналов назад, я прислушалась.       — …еще не поймали?       — Расследование ведется, но в интересах следствия подробностей мы пока раскрыть не можем.       — В сети активно распространяются слухи о новом серийном убийце, вы считаете их обоснованными?       — Пока рано говорить о том, что преступления связаны. Обстоятельства и методы убийств различаются, но мы тщательно проверяем все версии. Меры безопасности усилены, однако настоятельно просим проявлять бдительность и по возможности избегать одиночных прогулок в темное время суток.       — Поговаривают о введении комендантского часа…       — Это абсолютно безосновательно. Полиция держит ситуацию под контролем, и преступник будет арестован в ближайшее время.       — Благодарю вас, – диктор повернулся к камере. – Напоминаем, что расследование серий убийств ведется…       — Сасори! – Громко позвала я.       — …жертвами которого на сегодняшний день являются восемь человек. Если у вас есть какая-либо информация о…       — Сасори!!!       — Что? – Отозвался голос под боком.       — Только не говори мне, что это ты! Только не говори!       — Хорошо, не скажу.       — ТЫ ЧТО НАТВОРИЛ?!       — Тише, соседей перепугаешь.       — Ты в своем уме вообще?! Ты что, убил восемь человек за четыре дня?! Да как ты вообще…       — Никого я не убивал.       — То есть это случайное, никак не связанное с твоим появлением здесь совпадение, да?! Так что ли? Думаешь, я настолько тупа?!       — Перестань кричать, пока я не заткнул тебя силой.       — Да как вообще…       Сильная рука метнулась вперед, грубо зажимая мне рот, и впечатала голову в подушку.       — Не выводи меня из себя, иначе пополнишь список своим именем. Так понятнее?       Я попыталась успокоиться, чтобы не задохнуться, а Сасори не сводил с меня глаз. Сковывающий ледяной взгляд быстро остудил рассудок, внушая неподдельный, почти животный страх. А ведь он и не врал про преступника, не отрицал, что убивать людей ему не впервой.       Убедившись, что криков больше не будет, Сасори убрал руку. Несколько раз глубоко вздохнув, я вопросительно взглянула на него.       — Сказал же, никого здесь не убивал, что тебе еще нужно?       — Тогда кто? Не могло же это… постой. Для чего тебе нужно было попасть к следователям?       Парень не ответил и отошел к окну. Нехорошо. Ой, нехорошо.       — Ты знаешь, кто это сделал, да?       — Не исключено.       Внутри похолодело еще больше. Разрозненные мысли потихоньку складывались в логическую цепочку, ведущую к поистине пугающему, единственно возможному выводу.       — То есть… я правильно понимаю…       — Правильно, – Сасори повернул голову. Еще никогда его жесткий взгляд не был таким серьезным. – Вместе со мной, сюда попал кто-то еще. И с первым встречным в новом мире ему повезло гораздо меньше.