Восстань и Сияй

— В конце концов, вы старшая сестра моей девушки.       Девушки. Старшая сестра. Эмили почувствовала, как нечто внутри неё, пытающееся вырваться наружу, ухнуло в небытие. Почувствовала, как многое внутри неё оборвалось, надломилось. В голове осталось сплошное ничего. Она опоздала. Она проиграла. Проиграла собственной сестре. Милена забрала у неё последнюю надежду быть понятой и счастливой.       Эмили чувствовала, что если не уйдёт, тут же позорно разрыдается. Впадёт в истерику, несмотря на пресловутое самообладание. Она вполне могла бы продержаться, выдавить улыбку и почти что искренне порадоваться за любимого человека и младшую сестрёнку. Могла бы, если бы до этого столько лет не терпела выходки Милены, которые были словно палки в колёса. — Вот как? Очень рада за тебя… вас! — Эмили выдавила эти слова из последних сил, зная, что ещё немного, и точно сломается. — Прости, у меня ещё дела. Рада была увидеться!       Эмили сбежала, но ей совсем не было стыдно. Гораздо хуже было бы, признайся она в своих чувствах, когда уже давно проиграла. Проиграла из-за собственных страхов и предубеждений. Её сестра лишь оказалась вновь куда везучее — ей повезло родиться младшей, повезло быть ближе к Мамору, чем Эмили. Повезло быть куда увереннее в себе.       Когда стены университета оказались далеко за спиной, Эмили осела на ближайшей лавочке, уткнувшись в колени. Виски пульсировали как никогда, а в груди болело так, что ни о чём думать не получалось. Только дождь, внезапно хлынувший, заставил кое-как прийти в себя.       Подняв голову навстречу дождевой воде, Эмили начала успокаиваться. Капли дождя успокаивали, охлаждали пыл и отрезвляли. Они будто смывали вместе с собой все те обиды, что накопились внутри, уносили вместе собой по дорогам огромного города, а после в канализацию.       Эмили любила дождь. Не только по тем причинам, которыми делилась с Мамору, как с драгоценным сокровищем. Еще она любила дождь, потому что с ним никто не видел её жгучих слёз.       Спустя какое-то время, набравшись смелости, Эмили всё-таки пришла к дому своей сестры, желая разобраться во всём окончательно. Чувство обиды глодало как никогда, и если раньше всё опускалось, то теперь не хотелось более терпеть. Им следовало поговорить давным-давно, ещё в детстве, когда жили каждая для себя. Когда из-за своего эгоизма не смогли понять, что их семье нужна помощь, не смогли понять, что маме плохо. И теперь, если они не решат проблемы окончательно, потеряют и друг друга.       Дверь в квартиру Милены оказалась не заперта, будто сестра уже знала о приходе Эмили. До коридора доносились волнующие мелодии скрипки, которой Милена владела в совершенстве. Играющая мелодия тоже беспрестанно напоминала детские обиды, когда выяснилось, что в Эмили нет и капли музыкального таланта, вообще никакая художественная деятельность ей не светила.       Большая часть визита Эмили была направлена на попытку разобраться в их детских обидах раз и навсегда, чтобы далее никак не вредить друг другу. Но в глубине души Эмили понимала, что более всего обида разрывает за те прекрасные чувства, которые в ней пробудились после долгих лет сна. Ей не хотелось прощать сестру за такой поступок, пусть это и было самой большой глупостью. Ведь Милена не первый раз ей мешала в отношениях с мужчинами. — Почему ты мне не рассказывала? — голос Эмили среди тихих мелодий скрипки прозвучал столь нелепо, что резал по ушам. — Неужели я всё-таки никогда не была тобой любима? Не заслужила того, чтобы родная сестра доверяла мне крохи своей личной жизни? — Если бы моя сестра не была влюблена, возможно, я бы и рассказала, — Милена, медленно опустив скрипку, одарила Эмили скучающим взглядом. — Да и ты никогда не проявляла интереса к моим любовным похождениям. Что же изменилось сейчас? — Сейчас у тебя наконец-то появился парень, с которым ты встречаешься куда дольше, чем с обычным проходняком, — без запинок ответила Эмили, понимая, что Милена действительно права. Но обида так и не отпускала, пусть и выглядело это по-детски. — Но как же Хару? Она единственная, кто терпел тебя или кого терпела ты дольше всего. — С Хару больше нечего выжимать — всё, что она могла, мне уже дала. Да и всё-таки женщины — не моё, — поджав губы, подытожила Милена, поднимаясь на ноги. — Эми, я не в настроении выяснять с тобой отношения. — Зато ты всегда в настроении портить мои отношения, Мили, — криво улыбнувшись, произнесла Эмили, но тут же взяла себя в руки. Поглубже вздохнув, она опустилась на ближайшую кушетку. — Мне просто интересно, что я тебе такого сделала? В чём провинилась, что ты так со мной поступаешь? — Ты о чём? Как я с тобой поступаю? — поинтересовалась Милена, склонив голову набок. — Ты сама прекрасно знаешь, о чём я, — спокойно ответила Эмили, мысленно радуясь, что всегда отличалась высокой терпимостью — многие на её месте не выдержали уже бы очень давно. — Тебе так хочется выйти замуж раньше меня? Или как ещё объяснить твоё поведение? Сколько помню, едва ты повзрослела, всегда уводила тех парней, с которыми я встречалась или которые мне нравились. — Ну, их у тебя было не так уж много, чтобы так громогласно говорить, — Милена отвечала, растягивая слова, и со скучающим видом рассматривала маникюр на своих пальчиках. — И я никогда никого не уводила — твой парень сам тебя бросил, как и второй. То, что один из них заинтересовался мной, не моя проблема. Любой бы ушёл на их месте. Никто не хотел стоять на втором месте, пока ты училась, как сумасшедшая. — Так и знала, что ты это скажешь, — улыбнувшись, ответила Эмили, не ожидая каких-либо других аргументов. Это она и сама понимала, правда озарение приходило не сразу. — Что тогда говорить о тех, кто мне очень симпатизировал? Ты ведь видела, что мне нравится Мамору, почему ты так поступила? — Все эти сопли о том, «почему ты так поступила?» с жалостливым видом тебе не идут, Эми. Эми, которую я знаю, никогда бы так не переживала из-за каких-то там мужчин. — Значит, ты меня плохо знаешь. — Вот именно. Я тебя совсем не знаю, Эми, — ответила Милена, а от её голоса тело Эмили пробрал колючий холод. — Ты никогда со мной не разговаривала, не играла. Всё, что ты делала — пыталась читать мне нотации, чему-то поучала. И то, даже таким образом ты обращалась ко мне ничтожно мало. Пока все завидовали факту, что у меня есть старшая сестра, мне хотелось отчаянно кричать о том, какая ты помешанная на себе дура. И как ты думаешь, каким образом я должна была понять, что тебе кто-то нравится, если ты со мной не то что о любви, вообще не разговаривала? — Но ты ведь понимала! — настаивала Эмили. — Ты всегда всё прекрасно понимала! — Даже если так, кто ты мне такая, чтобы я относилась к тебе снисходительно?! — сорвалась Милена, прикрикнув. — Что я должна была делать, если ты никогда ничего не говорила по этому поводу? Молчание — знак согласия, так ведь?!       Эмили не знала, что сказать. Её будто окатили холодной водой, хотелось спрятаться в каком-нибудь тёмном тесном уголке. Она никогда не смотрела на поведение сестры с такой стороны, не осознавала, что тоже могла делать ей больно. Эмили никогда бы не пришла в голову мысль, что она сама виновата, что между ними образовались такие отношения. Ещё с детства ей казалось, что во всём были виноваты родители, которые всегда их разделяли, которые не сильно подпускали друг к другу, чтобы одна могла учиться, а вторая заниматься музыкой. И всё это время была виновата она сама. — Ты всегда была зациклена на себе, может ты и старалась всех кругом обмануть, показать, какая ты скромная, милая, но я всегда знала, видела, что ты самовлюблённая зазнайка, — продолжила Милена, не дождавшись какого-либо ответа. — Ну и что, что я понимала? Ты разве что-нибудь делала, чтобы понравиться кому-нибудь? Чего хотела добиться, если только и делала, что работала? Как ты хотела быть с Мамору? Ты же трусиха, которая всегда сделает выбор в пользу работы. Ты не ценишь чувства окружающих, так зачем тебе с ними сближаться? Чтобы потешить своё самолюбие? — Почему ты пытаешься перекинуть свои грехи на меня? — ухмыльнулась Эмили, не собираясь выслушивать обвинения обиженной младшей сестрёнки. — Разве это не ты всегда встречалась со всеми подряд, чтобы доказать, какая ты прекрасная? Разве не ты крутила с понравившимися мне мальчиками, чтобы доказать, что хоть в чём-то лучше меня? А Харука? Она ведь тоже часть твоего самолюбия. Ты её использовала, чтобы пробраться повыше в карьере, и после этого смеешь мне говорить о том, что дальше работы я ничего не вижу? Из Мамору тоже стараешься сделать дойную корову для своих свершений? Мало тебе денег? — Да что ты обо мне знаешь, эгоистка, — прошипела Милена, вцепившись в подлокотники. — Как ты смеешь обо мне судить, если никогда не понимала меня, не наблюдала за мной. Наслушалась окружающих и думаешь, что права, да? Другого я и не ожидала от тебя, Эми. И мои отношения с Мамору тебя не касаются, моя жизнь вообще тебя не касается. Проваливай! Игнорируй меня дальше, как и делала всю мою жизнь! Ты мне не нужна!       С того злополучного дня Эмили действительно перестала существовать в жизни своей сестры. Или точнее было сказать, что Милена перестала существовать в её? Эмили более не пыталась разбираться в иерархиях человеческих и семейных отношений, решив стать такой, какой её видели окружающие люди.       Июль месяц, выделенный на отпуск, прошёл как в тумане, после чего Эмили вновь ушла с головой в работу. Приёмная комиссия, курсы повышения квалификации, подготовка учебного материала. И времени думать о личной жизни не было, да и не хотелось.       Эмили лишь через дальних родственников узнала, что Мамору и Милена поженились в ноябре. Ни один, ни вторая не приглашали её. И даже Мамору, который вроде бы с ней был в хороших отношениях, не общался с Эмили. Это уже не так волновало, как ранее, но где-то в глубине души задевало. И всё в тех же недрах души Эмили надеялась, что во всём была виновата Милена, не желающая видеть ненавистного человека на самом счастливом дне своей жизни.       Чувства, когда-то охватившие с головой, испарились также быстро и внезапно, как и появились. Эмили начало казаться, что красивую влюблённость она попросту выдумала на почве гормональных всплесков и впервые за долгое время оказанного внимания, которого жаждала, как любая женщина. Спустя время она могла только немного порадоваться за свою сестру — если та готова была остепениться, если принимала Мамору без широкого кошелька, значит, не всё так плохо? Это ведь уже явно было сделано не назло Эмили.       Ближе к февралю скончался мистер Кайо. Эмили занималась похоронами одна, Милена совсем была равнодушна к случившемуся. Когда Эмили пыталась с ней поговорить насчёт этого — их первый адекватный разговор после июня, — сестра лишь бросила слова о том, что ей всё равно, её это не касается.       Проанализировав всё произошедшее в их доме, когда они ещё жили вчетвером, не считая пушистой собачки Джекки, Эмили пришла к выводу, что в какой-то мере не имела права осуждать Милену. Даже если отец всегда хвалил её музыкальные таланты, даже если забрал вместе с собой после того, как их семья раскололась, Милена всё равно не получала того тепла, которое получали самые обычные дети вокруг от своих отцов. Милена не получала и достаточной любви ни от матери, ни от сестры. Эмили не могла осуждать её после того, что ей пришлось терпеть в семье людей, зациклившихся на самих себе, в окружении которых и сам становился таким же.       В начале весны, как обычно погруженная в работу, Эмили совсем не ожидала встретить Мамору в стенах университета. Поначалу ей даже показалось, что у неё случился оптический обман зрения. Но нет, он действительно оказался перед ней, и даже казался старше, чем был. И это даже с учётом того, что Эмили всегда его воспринимала как своего ровесника. — Привет, — поздоровалась первой Эмили, улыбнувшись. Пусть чувства и ушли, увидеть приятного собеседника всегда было здорово. — Какими судьбами? — Да вот, в гости зашёл, — Мамору неловко почесал затылок. — Прости, что мы совсем не общались, мне жаль. Мили была против. — Почему была? Уже не против? — Эмили не смогла сдержать сарказма и такой же саркастичной улыбки. — Ничего страшного, я не в обиде. — Она не знает, что я пошёл в университет. Собственно, я здесь и не для того, чтобы тебя встретить, но раз так вышло, не вижу причин, чтобы не поздороваться со старой знакомой. Как дела?       Они просидели в кафе почти весь вечер. Мамору рассказывал о том, как после университета работал в небольшой компьютерной компании, но претерпел неудачу и начал карьеру автомеханика. По ходу его рассказа в голове Эмили лишь бились мысли о том, а не бросила ли его сестра, когда он оказался на таком сложном этапе жизненного пути? И была приятно удивлена, когда узнала, что Милена не ушла, не бросила. Видимо, её сестра всё-таки окончательно повзрослела, к счастью.       По крайней мере, Эмили могла так думать, пока они не встретились по прошествию месяца, в течение которого она несколько раз пересекалась с Мамору. Милене совершенно не нравилось, что сестра ошивалась около её дражайшего супруга, будто боялась, что заберут. С какой-то стороны льстило — впервые в жизни Милена боялась её, но с другой обижало — пусть и ругались, пусть всякое бывало, но неужели она думала, что Эмили способна на такой низкий поступок? И, несмотря на произошедшее, Эмили никогда бы не подумала, что Милена увела бы у неё мужа.       Не то чтобы Эмили хотела уступить или нечто подобное, но всё же свела свои встречи до такого минимума, что если они даже и виделись, это время составляло всего пару минут. Это было сделано скорее для своего душевного покоя, нежели успокоения Милены — больше ругаться со вздорной и упрямой сестрой вовсе не было желания.       В следующий раз о своей сестре Эмили услышала лишь в начале мая поздним вечером, когда раздался звонок от Мамору. Он с небольшой тревогой, пытаясь сохранять самообладание, спрашивал о нахождении Милены. Тогда Эмили отвечала, что совершенно ничего не знает, и бросала трубку, возвращаясь к работе, которая по ощущениям никогда не заканчивалась.       За месяц таких звонков было несколько, но с каждым разом Эмили думала, что всё обойдётся. Потому что, как оказывалось, Милена всё это время была на работе, только и не думала о том, что надо предупреждать о задержках своего мужа. И когда Эмили надоели поздние звонки, она, не выдержав, решила поговорить с Миленой лично. Напомнить о не самом удачном опыте собственных родителей. Ведь если она любила своего мужа, должна была хоть как-то одуматься.       Стоя перед особняком немалых размеров, Эмили даже хотелось присвистнуть — если так нынче зарабатывали автомеханики, она явно ошиблась с выбором профессии. Дверь открыла миниатюрная девушка с длинными чёрными волосами, она пропустила гостью без лишних вопросов, вызывая те самые вопросы у Эмили. И только она собралась спрашивать о наличии хозяев в доме или не ошиблась ли она домом, как незнакомка потянула её внутрь и указала рукой на небольшой кабинет.       А приближаясь к концу коридора, из-за одной двери в котором доносились раздражённые голоса, вспомнилось, что Эмили всё-таки медик и преподаватель, а не семейный и личный психолог. Она ведь не попала на семейную ссору? Эмили остановилась у двери, прислушиваясь к разговору, не зная, стоило ли ей их прерывать или нет. — … Но такой случай выпадает раз в жизни! — до Эмили доносились лишь обрывки фраз, только последние слова, громко сказанные сестрой, точно донеслись до неё. — Не думаю, что мне так повезёт когда-либо ещё. Если я сделаю… — Делай, что хочешь.       В образовавшейся тишине Эмили только слышала учащённое биение своего сердца. Ей не нравилась ситуация, в которой она оказалась — она ведь не преступница какая, чтобы подслушивать чужие разговоры. Также ей не нравился тон ругавшихся супругов и то, что Мили до сих пор молчала, что было не совсем в её характере. Но больше всего Эмили не нравилось то, что она совершенно не знала, что ей стоило делать.       Прежде чем она успела что-либо придумать, дверь с грохотом отворилась, но в противовес случившемуся из комнаты вышла донельзя спокойная Милена. От сестры так и веяло холодом, но шла она уверенно и твёрдо, с гордо поднятой головой. Эмили так и осталась незамеченной, и пусть она и не сделала ничего такого, пока Милена не скрылась за поворотом, выдохнуть спокойно не удалось.       Обычная супружеская ссора? Всего-навсего грохнула дверь, ничего страшного, в некоторых фильмах и похлеще ссоры бывали.       Неуверенно ступив вперёд, Эмили собиралась войти в кабинет, чтобы хотя бы у Мамору выяснить причины их ссор. Вероятнее всего, всему виной была работа Милены, ведь из-за неё Эмили и приехала попытаться поговорить с сестрой. Но Мамору лишь сидел в широком кресле к ней спиной, сжимая подлокотники. Костяшки его пальцев побелели, что было заметно даже с не лучшим зрением Эмили.       Вероятнее всего, пытаться с кем-либо беседовать было плохой идеей. Непонятно, зачем она вообще сюда пришла, если подсознательно понимала, что Милена ни за что не станет слушать кого-то вроде Эмили. Она вообще мало кого по жизни слушала, а сестру, которую ненавидела, и подавно не стала бы. Эмили действительно не стоило лезть в личную жизнь сестры, поэтому она даже не пыталась поговорить с Мамору, а сразу аккуратно направилась на выход.       Это не её дело, совсем не её. Зачем ей лезть в брак людей, которые даже не пригласили её на свадьбу? — Он в порядке? — Эмили совсем забыла о девушке, которая открывала ей дверь. — Они долго не разговаривали, а сегодня прорвало. Миссис Чиба сказала, что больше не вернётся.       Девушка выглядела взволнованной, её голубые глаза смотрели на неё с мольбой. Но ведь это Эмили никак не касается, так? — Я не различаю состояние людей по виду их затылков, извините, — Эмили постаралась улыбнуться и тут же быстрыми шагами направилась к выходу, надеясь, что от неё отстанут. У неё ещё много работы, она и так потратила достаточно времени на подобные мелочи.       Но, несмотря на подобные мысли, Эмили вовсе не спешила домой к той самой работе. Она прогуливалась по району, в котором находился дом Мамору и Милены. Это было похоже на брожение человека, который хотел отказаться от всех забот, что его окружали. Выкинуть из головы все навязчивые мысли, которые мешали с чистой совестью прийти домой, чтобы продолжить свою обыденную жизнь.       Несколько раз ей звонил Мамору, но Эмили игнорировала его, а после второго звонка поставила телефон на виброрежим. Сбрасывать было бы уж совсем грубо, поэтому легче было поступить подобным образом. Эмили вспомнила о телефоне, только когда начало темнеть и она надумала отправиться домой. Собираясь вызвать такси, она заметила два непрочитанных сообщения, которые игнорировать не позволяло любопытство, и червячок, медленно прогрызающий её мозг.       «Ты не знаешь, где Милена? На работе её нет, у знакомых нет. Её нигде нет. Если что-нибудь знаешь, позвони мне», — прочитав сообщение, Эмили лишь устало выдохнула — будто бы сестра первым делом уходила к ней, будто на её звонки отвечала. И, открывая следующее сообщение, мысли были те же.       «Пожалуйста. Она совсем одна»       Рука Эмили, держащая телефон, предательски задрожала. Почему он на неё давил? Почему сам не мог отыскать собственную жену, которую должен знать лучше всех? Давил, потому что Эмили в конечном итоге не сможет отказать в помощи единственному близкому для неё человеку? — Он действительно меня всегда понимал, — всхлипнула Эмили, осознавая, что убегать от собственных чувств она более не сможет. Она должна помочь. Кроме неё никто больше не спасет её любимую сестрёнку.

1979 год.

— Эми, ты спишь? — в ночной тишине раздался тоненький голос, а за ним скрип открывающейся двери. Эмили прищурилась, пытаясь различить очертания младшей сестры, потому что света настольной лампы не хватало на всю комнату. — Можно войти? — Что случилось? — устало поинтересовалась Эмили, потирая переносицу. Взгляд голубых глаз непроизвольно пал на циферблат часов в форме совы — уже одиннадцатый час, её маленькой сестрёнке полагалось спать в своей кроватке уже как пару часов. — Тебе завтра в садик, иди в свою комнату. — Мне приснился кошмар, — Милена, несмотря на явный протест, всё равно вошла в комнату, прикрыв за собой двери.       Её нелепая ночнушка желтого цвета с львятами, которая всегда казалась Эмили смешной, была перекошена, будто сестра пришла не из своей комнаты, а как минимум прошла сквозь джунгли. Также на подобные мысли наводили растрёпанные светлые волосы. В тоненьких руках, словно в тисках, покоилась игрушечная мартышка, за которую Милена цеплялась всякий раз, когда ей было страшно. Видимо, действительно приснился плохой сон. — Тебе стоило пойти к родителям, а не ко мне, — настаивала Эмили, осознавая, что у неё ещё много заданий, которые следовало бы доделать. Ей некогда было утешать младшую сестру. — Их нет дома, — жалобно ответила Милена, сильнее сжав игрушку в руках. — Можно я просто посижу в твоей комнате? — Ладно, делай, что хочешь, — сдалась Эмили.

***

      Дожидаясь приезда такси, Эмили судорожно пыталась сообразить, куда могла податься её сестра. Из-за своей нарастающей популярности она вряд ли бы отправилась в местные отели, будучи подавленной и наверняка расстроенной. Даже если у Милены были друзья, Эмили всё равно о них ничего не знала, да и по данному пути наверняка уже прошёлся Мамору, раз обратился к ней.       Только неужели он не знал, в каких они с Миленой отношениях? Неужели в его голове были столь абсурдные мысли, в которых сёстры понимали друг друга как никто другой? Непременно, Эмили любила свою сестру больше всего на свете, пусть они и не были достаточно близки духовно, пусть не раз ругались, и долгое время не общались. В конце концов, это её сестра, её семья. Но, несмотря на это, Эмили совсем не знала, где могла быть Милена, и это чертовски угнетало.       Когда такси подъехало и Эмили оказалась в его салоне, мысли продолжали судорожно метаться в её голове. Водитель вежливо поинтересовался, куда держать путь, но Эмили будто не слышала его. Она пыталась вернуть себе хвалёное самообладание в любых критических ситуациях и аналитический ум. Если уж сердцем не понимала, то могла бы логически прийти к какому-нибудь выводу.       Квартиру отца, в которой Милена жила до замужества, насколько Эмили знала, сестра продала. После смерти главы семейства Эмили сразу отказалась от права наследования, не желая иной раз связываться с сестрой — у неё было собственное жилье. На крайний случай всегда оставалась квартира, в которой когда-то давно жила счастливая семья, в которой их мать доживала последние дни. В свою очередь продать её было невозможным, пока Милена также оставалась претенденткой на собственность, поэтому Эмили там даже не бывала. — Точно, — воскликнула Эмили, когда на неё снизошёл самый вероятный ответ о местоположении. — Извините, что задерживаю.       Назвав водителю адрес некогда родного и уютного места, она откинулась на спинку сиденья, пытаясь хоть на несколько минут расслабиться. Она мало спала прошлой ночью, весь день работала и практически ничего не ела. Эмили бы сейчас всё отдала, чтобы перекусить хотя бы самым обычным сэндвичем. Но нечто волнующее, стремительно нарастающее в груди, перебивало всякие мысли о физических потребностях. В действительности Эмили бы всё отдала, лишь бы с Миленой всё было в порядке.       Возможно, ей попросту передалось волнение Мамору, который и был повинен в разрушении её планов своими тревожными сообщениями. Эмили стала свидетелем лишь обрывка разговора, который, возможно, был куда серьёзнее и болезненнее, чем могло на первый взгляд показаться. Да и что-то в действии сестры не давало покоя, она показалась другой. — Видимо, всё-таки умею различать по затылкам, — пробубнила себе под нос Эмили, надеясь, что любые её переживания ложные. — Вы что-то сказали? — обратился к ней водитель, на что Эмили лишь с полуулыбкой отрицательно махнула головой, отворачиваясь к окну. Как раз в тот момент, как она обратила свой взгляд в затянутое тучами небо, сверкнула молния, после чего в душный салон автомобиля нахлынул поднявшийся ветер. — Скорее всего, собирается хороший ливень. Мы ещё и в пробку попали.       Эмили резко обратила внимание на дорогу: они действительно приближались к огромному скоплению машин. В таком большом городе в час, когда люди возвращались с работы, пробки были самым привычным явлением, но в данной ситуации вызывали раздражение. Эмили осмотрелась, пытаясь понять, как далеко находилась от квартиры родителей, и спокойно выдохнула, когда нужное многоэтажное здание оказалось в поле зрения. Ей даже показалось, что она видела горящий в гостиной свет, хоть и понимала, что физически не могла углядеть подобных вещей. — Сколько с меня? — спросила Эмили, доставая кошелёк. — Мисс, мы ведь ещё не приехали, — начал водитель, на что она ответила взглядом, не терпящим возражений. — Да и ливень какой, мы не так долго будем ехать. — Я очень ценю вашу заботу, — слабо улыбнулась Эмили, — но мне действительно стоит поспешить. У меня нет лишних минут, понимаете? Сколько с меня?       Расплатившись с водителем, Эмили вышла из автомобиля и тут же промокла. Ливень действительно был ужасный, а зонтик или дождевик она не брала, так как думала, что ненадолго задержится у Милены. Аккуратно проходя между автомобилями, Эмили съёжилась от пробирающего кости холода. Одежда и волосы неприятно липли к телу, а в туфлях уже собралась приличная лужа воды, которая неприятно хлюпала при каждом движении.       Приближаясь к зданию, Эмили отчаянно пыталась вглядеться в окна, чтобы увидеть свет в квартире родителей. Если Милены и там не было, то она совсем не знала, где в этом случае искать сестру. От подобных мыслей и отсутствия каких-либо признаков света в окнах сердце Эмили тревожно сжималось, заставляя переходить на бег.       Наконец-то войдя в здание дома, Эмили притормозила, пытаясь отдышаться — по пути она едва не подвернула ногу и не свалилась в ближайшую клумбу. Сердце учащённо билось из-за бега и нарастающего волнения за сестру. Но прийти в себя дал ошалелый взгляд консьержа, который поглядывал на неё со смесью недоумения и отвращения. Ещё бы, если под ней уже образовалась приличная лужа, а от двери виднелись грязные следы. — Я заплачу за уборку, но позже, хорошо? — предложила Эмили, пытаясь улыбаться и медленно продвигаясь к лифту — ей некогда было спорить со стариками. — Мне в пятьсот седьмую квартиру.       Консьерж продолжал странно на неё поглядывать, но так в итоге ничего и не сказал, поэтому Эмили как можно скорее пробралась к лифту. Нажав на кнопочку, она предприняла ещё одну попытку дозвониться до сестры, но и этот звонок остался без ответа.       Лифт ехал, казалось бы, со скоростью черепахи, заставляя Эмили постукивать от нарастающего раздражения ногой. Тело продолжала пробирать мелкая дрожь, хотелось снять всю мокрую одежду. Может, Милена просто сильно обиделась на мужа? В таком случае они могли бы постараться мило побеседовать, а потом Эмили бы искупалась в горячей ванне, они бы приготовили ужин, и впервые в жизни постарались повести себя как настоящие сёстры.       С такими позитивными мыслями Эмили приблизилась к двери и настойчиво нажала на звонок два раза. В квартире, судя по всему, было совсем тихо, если она услышала мелодию того самого звонка. Но что-то не разрешало уходить, хоть в глубине души очень хотелось, заставляя продолжать настойчиво вжимать кнопку звонка. После ещё нескольких попыток Эмили прислонилась к двери ухом, чтобы попытаться уловить хоть какие-нибудь звуки внутри квартиры — ну некуда было больше пойти Милене, некуда.       В какой-то момент глаза Эмили широко распахнулись — послышался стук, будто что-то упало на пол. — Милена, открывай уже! — крикнула Эмили, вновь нажимая на звонок. — Это я, Эмили, открой, пожалуйста. Я не буду ругаться с тобой, всё в порядке.       Вновь прислонившись к двери, Эмили снова начала слышать некоторые звуки, но их природу она никак не могла различить. — Мили, с тобой всё в порядке? Ответь мне, пожалуйста, можешь не открывать. Просто скажи мне, что всё в порядке, и я уйду домой, — взмолилась Эмили, но после этого тут же потеряла терпение и несколько раз стукнула ладонью по двери. — Милена, чёрт возьми! Я знаю, что ты здесь, открывай! Иначе я взломаю замок.       Последние слова заставили вспомнить, что у неё был собственный комплект ключей от этого дома. Только вот волнение, несмотря даже на наличие порядка в сумочке, не давало быстро отыскать искомое. И когда ключи всё же были найдены, руки продолжали дрожать, и никак не удавалось попасть в замочную скважину. — Ну всё, я захожу! — крикнула Эмили, дёргая дверь на себя, но внезапно объявилось препятствие в виде дверной цепочки. — Мили, это уже не смешно!       Эмили заглянула в открывшийся участок коридора и заметила небольшой свет, исходящий либо от кухни, либо от ванной. Но, судя по звукам стекающей воды, Милена всё-таки находилась в ванной. Эмили ещё несколько раз позвала сестру, но та не отвечала. Но когда раздалось что-то похожее на плач, она сама попыталась снять цепочку. Оцарапав запястье и едва не сломав пару ногтей, Эмили всё-таки открыла дверь и стремительно направилась внутрь.       Она замедлилась, когда заметила россыпь таблеток от гостиной до ванной. Рядом с ними также валялись упаковки, от названия которых у Эмили нарастала паника, поэтому она тут же кинулась к ванной, надеясь, что её догадки не верны. — Мили…

***

      Эмили закрыла тетрадь с наконец-то готовым домашним заданием и устало вздохнула, разминая затёкшие плечи. Дополнительное задание, которое для неё выдала учительница математики, чтобы подготовиться к олимпиаде, оказалось чертовски трудоёмким: не совсем сложным, но решение занимало много времени. Видимо, ей стоило больше заниматься, чтобы уложиться в заданное время.       За спиной раздался странный звук, который заставил Эмили в страхе едва вскрикнуть и осторожно обернуться назад. Но она тут же спокойно выдохнула, когда увидела сестру и вспомнила, что та попросилась к ней. Видимо, та уснула прежде, чем успокоилась.       Убрав на столе всю канцелярию, Эмили вздохнула и направилась к кровати, чтобы разбудить сестру — им обеим рано вставать, и раз родители так и не вернулись, утром собирать обеих именно ей. — Мили, вставай, я тоже хочу спать, — прошептала Эмили и аккуратно потрепала сестру за плечо. — Мы ведь договорились, что ты просто посидишь. — Не уходи, — сквозь сон промямлила Милена, ухватившись за край футболки Эмили. Её светлые бровки свелись к переносице: казалось, что она вот-вот расплачется. Но вместо этого Милена резко распахнула глаза, чем вновь напугала. — Эми, ты закончила? — Ага, и теперь нам обеим пора спать, — Эмили предприняла попытку аккуратно помочь сестре подняться, но в ответ Милена лишь ухватила её за кисть руки и посмотрела с мольбой в глазах. — Пожалуйста, можно мне остаться с тобой? Я прижмусь к стеночке и не буду занимать много места, — канючила сестра, сжимая хватку вокруг руки Эмили сильнее, а второй сильнее прижимая игрушку к себе. — Такой сильный кошмар? — спросила Эмили, не зная, как стоило бы поступить правильно. В конце концов, Милена вряд ли так просто сдастся, а упорствовать против её щенячьих глаз совсем не было сил. — К родителям ты так же пристаёшь? — Один раз папа очень разозлился, когда я разбудила их с мамой среди ночи, поэтому я к ним больше не хожу, — пожаловалась сестра. — Если я разозлюсь, ко мне тоже перестанешь ходить? — Эмили это произнесла скорее в шутку, но Милена ответила ей вполне серьёзно. — Эми иногда бурчит, но она самая лучшая и самая добрая в мире сестрёнка! — После таких слов Эмили впала в ступор, не зная, что следовало сказать в ответ. — Рядом с Эми монстры и кошмары ко мне не приходят. — Ладно, манипуляторша, двигайся, один раз можем поспать вместе, — окончательно сдалась Эмили, взбивая подушку, после чего уложила сестру в кровать. — Спокойной ночи, завтра тяжёлый день и нам обеим надо выспаться. — Эми, ты спишь? — тихо позвала Милена спустя несколько минут. Эмили в ответ лишь вздохнула, разворачиваясь к ней лицом. — Мы ведь всегда будем вместе? — Что за глупые вопросы? Конечно будем, — заверила её Эмили, зевая. — Спи. — Я люблю тебя, спасибо, что оберегаешь меня и мои сны, а ещё делаешь такой вкусный завтрак по утрам! — из-за этих слов Эмили почувствовала, как по её телу начало разливаться тепло. А может, это потому, что Милена так сильно сжала её в своих объятиях, прижимаясь к ней всем телом?

***

— Мили, ты что же наделала, дурочка? — просипела Эмили, глядя на сестру, лежащую в ванной, окрашенной в красный. На её лице отразилась гримаса боли, слёзы градом катились по щекам, а весь макияж давным-давно расплылся. — Мили…       Эмили сразу же начала рыться в сумочке, которую, к счастью, не оставила в коридоре, чтобы найти телефон и как можно скорее вызвать скорую. Набрав номер, она тут же упала на колени перед ванной, свободной рукой придерживая голову Милены. — Скорая, я вас слушаю, — в трубке наконец-то прозвучал голос диспетчера. — Выкидыш, — выпалила Эмили, отчаянно пытаясь вспомнить, как правильно стоило разговаривать с диспетчером. — Вероятнее всего, вызванный обильным количеством противопоказательных препаратов и психическими переживаниями. Маточное кровотечение, не совсем вижу, но небольшие сгустки крови. Да, она в ванной. — Зачем ты пришла? — прокряхтела Милена, на что Эмили лишь начала раздражаться. — Тебя, дуру, спасать, — рыкнула Эмили и продолжила разговор с диспетчером. Назвав адрес и данные Милены, она продолжила перечислять видимые симптомы. Вновь попросив приехать как можно скорее, она отключилась. — Неужели даже если ты решила избавиться от ребёнка, ты это не сделала по-человечески? Испугалась, что папарацци и в больнице тебя найдут и раскрутят вокруг этого скандальчик, да? Ты в своём репертуаре, глупая. — Как ты поняла? — спросила Милена, но тут же скривилась от боли, зажмурив глаза. — Мамору сказал? — Никто мне ничего не говорил, и никогда не говорит, — слова Эмили прозвучали немного с упрёком, и в обычной ситуации она никогда бы так не сказала. — Ты не тот человек, который бы стал совершать самоубийство, да и таблетки, которые у тебя везде валяются, как раз для подобных случаев. Только зачем? Почему ты не пошла в больницу? — Потому что… Я не знаю, я не хотела, но… — Милена в очередной раз скривилась и захныкала. — Не разговаривай, тебе нужно беречь силы, пока не приедут врачи, — попросила Эмили, второй рукой пытаясь помочь сестре принять более удобное положение, но Милена лишь вскрикнула от боли, заставив бросить попытки помочь. — Потерпи немного, всё будет хорошо. — Почему всё так обернулось? — прохрипела Милена, посмотрев на Эмили. — Я думала, что умру. Почему ты пришла, Эми? — Мы ведь договорились, что ты будешь беречь силы, — мягко возразила Эмили, но взгляд сестры говорил о том, что будет ещё хуже, если она не ответит на вопрос. — Потому что переживала, как иначе? Ты ведь моя сестра. — Как ты узнала, где я? — Мамору сказал, что тебя нет ни дома, ни на работе. Со мной ты не общаешься, поэтому это был единственный вариант, куда ты могла податься, чтобы побыть в одиночестве. — Так это Мамору тебе позвонил, — с некой досадой выдохнула Милена, тут же поморщившись. — Надо же. — Вы поругались? — сестре не стоило знать, что Эмили стала невольной свидетельницей их ссоры. И вообще им не стоило общаться, но если Милене так было легче пребывать в состоянии, она поддержит разговор, если всё не станет ещё хуже. — Из-за работы, ребёнка? — Мы давно ругаемся из-за моей работы, — призналась Милена. — А когда я забеременела, он сказал, что мне стоит бросить работу, чтобы не навредить ребёнку. А мне только предложили выгодный контракт… Я ведь спокойно могла бы работать до определённого срока, а после и нянечка… Больно… — Всё-всё, помолчи, всё хорошо, — Эмили приподняла голову Милены, пытаясь держать её ровно, чтобы сестра не уходила под воду. — Потерпи ещё немножечко, всё хорошо.       Эмили легонько поглаживала влажные волосы Милены, не зная, как без боли смотреть на неё. Она выглядела столь измученной и расстроенной, что сердце от такой картины было готово вот-вот разорваться. Смотреть, как родная сестра мучилась в агонии, было чертовски душераздирающе. Но более всего Эмили пугала мысль, что ещё немного, и её сестра могла попросту умереть. — Он выглядел таким счастливым, когда я сказала, что у нас будет ребёнок, — спустя какое-то время зашептала Милена, пустым взглядом уставившись в потолок, из-за чего испуганная Эмили попыталась привести её в чувство. — Ты можешь назвать меня странной, но меня это так обижало, вызывало зависть. Да и я ведь не хотела детей. — Почему? — Я не хотела, чтобы у моих детей было такое же детство, как у нас с тобой, — ответила Милена, заставив Эмили вздрогнуть. — И в то же время я знала, что не смогу воспитать их должным образом, гулять с ними. Мы ведь обе с тобой, как и наши родители, помешались на своих карьерах. Какая из меня мать? — Но это ведь не повод для аборта, ещё и такого, — пыталась возразить Эмили, не зная, что ещё могла ответить. — Я просто глупая, — Милена снова начала тяжело дышать и плакать. — Я просто не смогла бы принять факт, что единственный человек, который любит меня, полюбил бы кого-то больше меня, даже если это мой же ребёнок. Почему-то мне представилась картина, как Мамору с нашим ребёнком вдвоём, а я снова одна. Я снова бы осталась совсем одна. — Ты не одна, у тебя есть я, Мили, и всегда буду, — заверила Эмили, чувствуя, как солёная влага начала стекать и по её щекам. — У тебя есть Мамору — знаешь, как он переживал? Он мне столько смс-ок отправил, не знал, куда деваться. — Он сам сказал мне делать, что я хочу, когда заговорила об аборте. Ему уже было всё равно и на меня, и на ребёнка, — глухо ответила Милена. — Мы не можем прийти к общему решению, не уступаем друг другу, нет у меня Мамору. — Может, ты неправильно поняла? — Эмили предприняла попытку спасти отношения своей сестры, соединив кусочки паззла услышанной сегодня ссоры. — Когда люди устают от постоянных споров, они всегда так говорят. И если ты говоришь, как он был счастлив, то он точно не мог иметь в виду такой контекст под обычным «делай, что хочешь». — Почему ты его защищаешь? Может, ты до сих пор любишь его? Так иди, забирай себе! Я всё равно подохну, — после столь бурных эмоций и слов Милена тут же скривилась, извиваясь и хныкая от пронизывающей боли. — Ударить бы тебя, да и так хреново же, жизнь всё за меня сделала, — холодно отчеканила Эмили, глядя на сестру с нотками презрения. — Если бы мне нужен был твой муж, я бы кинулась его утешать, а не тебя искать. — Но ведь я… — Заткнись, просто закрой рот, Мили, тебе уже плохо, скорая не успеет спасти, если будешь болтать такие глупые вещи, — устало выдохнула Эмили, чувствуя, как у неё уже затекли ноги, но боль внутри заглушала любые физические недомогания. Да и что такое затёкшие ноги, когда перед ней лежала единственная сестра в окровавленной ванной. — Я знаю, что очень виновата перед тобой — зациклилась на себе, а когда мы стали жить порознь, и вовсе практически не виделась с тобой. И знаю, что мои извинения ничего не изменят, не помогут ни капли, ведь утраченного не вернуть. Но я очень постараюсь в дальнейшем быть всегда-всегда рядом, когда только захочешь. Я самая никчёмная старшая сестра, но я хочу стать лучше, чтобы ты стала счастливой и перестала думать о семье, как о нечто плохом. Особенно когда её наконец-то обрела.       Только она закончила говорить, как в дверь настойчиво постучали, и прозвучала трель звонка. Эмили что есть мочи крикнула, прося как можно скорее поторопиться. Дальнейшее происходило как в тумане: Милену аккуратно переложили на носилки, поинтересовались её самочувствием, расспросили про симптомы, причины кровоизлияния. Эмили еле стояла на ногах, но шоковое состояние, которое слегка окутывало её, заглушало любые боли, но и не давало ясно мыслить, чтобы быстро реагировать и отвечать на поставленные вопросы. — Первая группа крови, так ведь? — уточнил медицинский работник, за которым Эмили быстро спускалась по лестнице к машине скорой помощи. Она лишь кивнула на его слова, не зная, с какого вопроса стоило бы начать. — У вас случайно не первая? — Нет, вторая, — махнула головой Эмили. — Будь первая, сразу бы так и сказала. Мне ведь можно поехать с ней? — Конечно, но вы не переживайте — вы вовремя позвонили, — её продолжали успокаивать, пока они быстро спускались по лестнице.       С каждым шагом Эмили хотелось сорваться, прыгать через две, а то и три ступеньки, лишь бы быстрее оказаться подле Милены и продолжать поддерживать её. Но рядом идущий медработник одним своим видом сдерживал её и напоминал, что пока что от неё будет совсем мало толку. Хорошо, что квартира родителей не находилась на самом верхнем этаже.       Когда они наконец-то спустились, Милену почти погрузили в машину. Пока всё происходило, Эмили вспомнила о важной вещи и быстро достала телефон — она должна предупредить Мамору. Уточнив адрес больницы, в которую они отправлялись, она буквально в трёх словах описала происходящее и, нажав кнопку отправки, сама забралась в машину, усевшись рядом с Миленой, но так, чтобы не мешать сотрудникам скорой.       Несмотря на ощущение вечности, что присутствовало во время спуска по лестнице, в машине время прошло словно за минуту. На протяжении всей поездки Эмили крепко держала ладонь сестры, выпуская лишь по надобности и только в конце пути. Милену быстро отвезли в палату, и всё, что оставалось, это только ждать. И в силу вновь вступило томное ожидание, за время которого Эмили готова была слететь с катушек, пока ей не скажут, что жизни её сестры точно ничего не угрожает. — Мисс, может, вам принести полотенце? Или чаю? — к Эмили обратилась молоденькая медсестра, смотря полными жалости карими глазами. — К сожалению, нет никакой одежды, в которую вы могли бы переодеться. — Что? — нахмурилась Эмили, не понимая сути обращения, но чувство дискомфорта, вернувшееся вместе с заданным вопросом, всё разъяснило — она ведь сильно промокла под ливнем. — Ох, простите, я не оставила за собой следов? Думаю, полотенце мне уже не поможет, а вот чай — да. Какой-нибудь успокаивающий, пожалуйста.       Девушка ей дружелюбно улыбнулась и быстрым шагом направилась в противоположную сторону. Эмили вымученно улыбнулась ей в спину и запустила пятерню в волосы — всё ещё влажные. И всё ещё не было никаких сведений о состоянии сестры. Хоть Эмили и понимала, что с приезда прошло не так много времени, что многое сделали в машине, она всё равно не могла не переживать.       Эмили спрятала лицо в ладонях, опустив голову — она безмерно радовалась, что всё-таки отыскала сестру вовремя. Страшно было представлять, что могло случиться в худшем варианте развития событий. Эмили никогда бы себе не простила, если бы её сестра умерла столь рано из-за тех обид, что оставило им детство.       Чья-то тёплая ладонь неожиданно опустилась на плечо Эмили, заставив едва вздрогнуть, но она тут же взяла себя в руки и улыбнулась, собираясь произнести слова благодарности за чай, но наткнулась на взволнованное лицо Мамору. — Ох, ты здесь… — всё, что смогла выдавить Эмили, неосознанно расплывшись в улыбке — у Милены есть не только она, но и любящий муж. — К ней сейчас нельзя, но её жизнь вне опасности. М… — А ребёнок? — взволнованно перебил Мамору, заставив Эмили лишь беззвучно шевелить губами — она не могла подобрать слов. — Чёрт. — Не чертыхайся здесь! — прикрикнула Эмили, несколько понимая переживания своей сестры. — Это, несомненно, ужасно, но Мили жива! Она жива, понимаешь? Я понимаю, что ты переживаешь, но Мили жива… — Да, прости меня, прости, — Мамору неожиданно опустился на стул рядом с ней, запустив пятерню в волосы, а после обхватил голову руками. — Конечно, я рад, что она жива, правда, рад. Но был бы куда счастливее, если бы они остались живы вдвоём. Что случилось? — Я не знаю всех подробностей, было не до разговоров, — неоднозначно ответила Эмили, поведя плечом. — Вы ругались? — Да, последнее время очень часто, — ответил Мамору, извиняющеся глянув на неё. — То, что случилось с твоей сестрой, полностью моя вина, Эми. Прости меня, если сможешь, хоть такое и не прощают. Я не смог правильно понять её, и она чуть не умерла. — Ну, не ты один виноват, — горько усмехнулась Эмили, почувствовав, как по щекам начали стекать слёзы. — Ты с ней всего лишь год, когда я за всю её жизнь ничего полезного для неё не сделала. И кто тут больше виноват?       Эмили разрыдалась в голос, опустив лицо в ладони, пытаясь заглушить рыдания. Дышать становилось затруднительно, но перестать плакать никак не получалось, она не могла так просто с этим смириться. Мамору приобнял её за плечи, свободной рукой успокаивающе поглаживая по спине. Он ничего не говорил, и Эмили была ему благодарна — в пустых обвинениях самих себя они ничего не решат, как и не избавятся от своей вины. — Мне казалось, что создать семью с девушкой, не знающей семейного тепла, как и я, будет лучшей идеей — мы бы вместе ещё больше стремились к тому, чего не получили, — через какое-то время, когда рваные вздохи Эмили превратились в глубокие, Мамору шепотом с ней заговорил. — Но как раз из-за этой похожести мы оба трусили перед мечтой. Видимо, мы всё ещё боимся всех вокруг и живём для самих себя. — И я вместе с вами, — усмехнулась Эмили, поднимая голову, чтобы слабо улыбнуться Мамору. — Кому мы такие трусливые и эгоистичные карьеристы нужны? — Друг другу, кому ещё? — Мамору улыбнулся в ответ, вызвав своими словами смешок со стороны Эмили. — Мы друг другу только боль и приносим, Мили чуть до могилы не довели, — Эмили не любила чёрный юмор, но гнусные слова вырвались сами собой. — Но… — Но ведь мы готовы меняться, да? — Мамору, будто прочитав её мысли, посмотрел прямо ей в глаза. — Ты действительно хорошо меня понимаешь, — губы Эмили расплылись в лёгкой улыбке — Мамору не бросит её сестру, даже если она порой ведёт себя эгоистично. — Всё у вас будет хорошо, вот увидишь. Мили дурочка, но, теряя, любой человек переосмысливает окружающие вещи. — У вас тоже всё будет хорошо, — ответил Мамору, переводя взгляд на медсестру, что несла обещанный чай для Эмили. — Когда ей снится кошмар, она всегда зовёт таинственную девочку по имени Эми. — Спасибо, — прошептала Эмили, не зная, кого именно благодарила: медсестру или Мамору.       Через полчаса к ним вышел врач, сообщивший о стабилизации состояния Милены. Он заверял, что её жизни более ничего не угрожало, но ей всё равно следовало остаться на некоторое время в стенах больницы для дальнейших обследований и на случай возможных осложнений. Вместе с этим он пытался отправить их по домам, причитая, что до завтрашнего утра они всё равно никак не смогут увидеться с Миленой. — Иди домой, — начал Мамору, посмотрев на Эмили с высоты своего роста. — Иначе после своих приключений под дождём и переживаний сляжешь вместе с сестрой. — Не надо за меня переживать, я давно не болела, — заверяла Эмили, но Мамору продолжал настойчиво убеждать её отправиться домой, обещая остаться в больнице на случай чего. — Но… Звони мне, пиши. Не смей меня игнорировать, отвечай на всё. — И это говорит человек, что не брал трубку на мои миллионные звонки, — протянул Мамору, заставив Эмили стыдливо запнуться, хоть её и не упрекали. — Прости, — совершенно искренне произнесла Эмили, серьёзно посмотрев на Мамору. — И спасибо, если бы не ты, Мили бы… — Если бы не я, подобное с Мили бы и не случилось, — без эмоций ответил Мамору, пытаясь улыбнуться, но при этом его взгляд выдавал его с потрохами. — Не говори так, — прошептала Эмили, чувствуя новый прилив желания разрыдаться. — Не вини только себя, не надо брать такой груз на душу. — Я возьму ещё один, если ты всё-таки заболеешь, если сейчас же не пойдёшь домой в горячую ванну и к чашечке чая с лимоном, — Мамору аккуратно развернул её в сторону выхода, подталкивая вперёд. — Может, мне тяжело довериться после случившегося, но впредь я буду оберегать твою сестру куда лучше. — Я больше никому и не могу её доверить! — заверила Эмили, едва ли не впервые за прошедшее время искренне улыбнувшись. — Если устанешь, звони. — Да-да, обязательно, — ответил ей Мамору, разворачиваясь спиной.       Несмотря на всю смуту переживаний, вернувшись домой и выполнив всё, что обещала Мамору, Эмили практически сразу уснула. Позже, когда часы показывали половину восьмого утра, ей было очень совестно — буквально несколько часов назад она едва не потеряла сестру, а умудрилась провалиться в беззаботный сон.       Первым делом она потянулась к своему мобильнику, надеясь, что не проспала ни одного звонка от Мамору. Но уведомления были пусты, даже ни одной смс-ки. Значило ли это, что с Миленой всё в порядке, или он просто не хотел её беспокоить? Если второе, Эмили лично прибьёт его, едва тот окажется в её поле зрения.       Кое-как позавтракав, она кинулась в больницу, попутно пытаясь изъяснить начальству причину своего отсутствия на рабочем месте. Пропустив мимо ушей половину информации, что обычно не было свойственно Эмили, она пыталась поймать такси.       Работа, работа, работа. Эмили отказалась от стольких вещей ради неё, ради какого-либо статуса и престижа. Не могло ведь это продолжаться вечно?       Эмили спешила к палате сестры с пакетом фруктов и некоторым фастфудом, который Милена любила в детстве. По большому счёту Эмили хотелось приготовить для сестры домашнюю еду, но желание поскорее увидеться с ней преобладало. И даже если вредную пищу Милене наверняка нельзя, она не могла не побаловать её, хотя бы немного, в рамках разумного.  — Мамору, — радостно начала Эмили, когда по приближению к палате увидела Мамору, выходящего из неё. — Как Мили? Ей лучше? — Прости, — Мамору в ответ лишь вымученно улыбнулся ей, направляясь дальше, даже не думая останавливаться.       Зато остановилась Эмили, в ступоре уставившись на удалявшуюся спину Мамору, прокручивая в своей голове десятки, а то и сотни худших вариантов развития событий. Ей хотелось догнать его, расспросить, спросить, почему он уходит настолько подавленным, с таким грустным лицом.       Она вышла из оцепенения, только когда фигура Мамору скрылась за поворотом. Чуть встряхнув головой, Эмили тут же направилась к палате сестры, думая только о хорошем. Хотя то, в каком состоянии вышел Мамору из палаты, уже не сулило ничего хорошего. — Мили, — прошептала Эмили, уставившись на Милену, чьё заплаканное лицо было направлено в окно.

***

      Опаздывать на обед к старым приятелям было очень грубо со стороны Эмили, даже если она всех предупредила. Задержка на работе, выбор десерта и презента для новорождённой девчушки — всё это оказалось вне пунктуации. Поэтому она спешила, чтобы насладиться хорошей компанией как можно дольше, ведь на семь вечера у неё также запланировано свидание с Зойем. Он всё ещё не раскрыл все карты, но интриговать продолжал. — Артур, Мамору, — радостно окликнула Эмили двух мужчин, стоящих у гаража. — Я так рада вас видеть, извините, что опоздала. — Прекращай извиняться по сотому кругу, — ответил Артур, направляясь с Мамору к ней навстречу. — Главное, что всё-таки пришла. Мы с Луной очень хотели тебя увидеть.       С этими словами он заключил её в объятия, и Эмили счастливо улыбнулась, прикрыв глаза — она давненько не бывала в доме Нортонов, в их тёплой и уютной атмосфере. — Не только вы хотели увидеться, — Эмили открыла глаза, взглянув на Мамору, и также заключила в объятия, осознавая, что его она не видела ещё дольше, что уж было говорить об объятиях. — Я тебя даже не признал. — Да? Ну, богатой буду, — она слегка рассмеялась, заправив синие пряди за уши. — Ты еще задержишься? Мы так давно не виделись, я бы хотела пообщаться, узнать, как ты. — Думаю, мы ещё нескоро уйдём, поэтому пообщаемся, конечно, — заверил её Мамору. — Вначале с машиной разберёмся, поэтому прости, Эмс, но я не знаю, когда отдам его тебе, — протянул Артур без намёка на сожаление и подтолкнул к дому. — Луна, к тебе Эми пришла. Мне нужно во что-нибудь переодеться и найти что-нибудь для Мамору, он поможет мне с машиной. Где там были мои рабочие штаны? — Я пришла и к тебе, а не одной Линде, — улыбаясь, ответила Эмили, проходя внутрь. — Твоя одежда вся на месте, сам поищи, — ответила Линда, которая тут же заключила Эмили в объятия. — Как я скучала! Как дела, что нового? Чувствуй себя как дома. Ты не голодна? — Сколько вопросов, внимания, будто я попала в гости к бабушке, — отшутилась Эмили, из-за чего Линда закатила глаза. — Я не голодна, спасибо. А дела… Всё как обычно, работа, дом, студенты. Что может быть интересного в жизни преподавательницы?       С этими словами она повернула голову, чтобы как обычно осмотреться вокруг на наличие обновлений быта, но вместо этого наткнулась взглядом на светловолосую девушку, что испугано на неё посматривала. На долю секунды Эмили самой стало немного не по себе, ведь она как никто другой знала, что происходило днём ранее. Но она никак не ожидала, что Мамору явится к Нортонам со своей спутницей, хоть это было и вполне логично.

Шестое января, 1999 год.

      Эмили было до жути неловко. Впрочем, как и всем окружающим, хоть никто и не подавал вида. Каждый из присутствующих тихонько сидел на своём месте, лишь аккуратно постукивали чашки, возвращающиеся на блюдца, и ложки, отламывающие кусочки торта. Эмили же и кусок в горло не лез.       До чего был тесен мир!       Её младшая сестра, едва успев развестись, умудрилась почти сразу же выскочить замуж, пусть и по контракту. Но тот факт, что она с Тайки Ко уже была около двух лет и ни разу не жаловалась, подтверждал, что деловые отношения вполне хорошо перетекли в любовные. О чем свидетельствовало то, что Тайки пригласил их на день рождения своего названного брата — Ятена Ко.       Более всего фурор и неловкость вызывало то, что их в компании было отнюдь не четверо, а шестеро. Эмили мало вникала и интересовалась, но она знала, что некогда существовала группа «Три Огня» с двумя бывшими участниками которой она уже была знакома. А вот с третьим ей выпала честь познакомиться именно сегодня. Но что-то разговор никак не клеился, даже с тем фактом, что рядом с Сейя Ко сидела такая знакомая Харука Тено.       Самое ужасное, что никто не стремился нарушать образовавшееся молчание и неловкость. Эмили по природе своей не была разговорчивой, особенно в компании малознакомых людей, пусть и почти что родственников. Да даже если бы и была, вряд ли решилась встревать — уж слишком тяжёлое напряжение повисло вокруг них.       И если Тайки, Милена и Харука были довольно расслаблены (на первый взгляд), то Ятен никак не скрывал раздражения. Весь его вид так и кричал, мол, как вы могли испортить мой день рождения?! Сейя же не оставался в долгу, хоть и пытался контролировать эмоции, стоило Харуке пнуть его по голени или подарить многозначительный взгляд.       И как она в это встряла? Эмили хотелось встать и выйти, пусть это невежливо. Но вдруг стоит ей уйти, как здесь начнётся если не кровавая, но словесная бойня? Вдруг Милена её специально пригласила, будто знала, что при постороннем человеке никто, как минимум, не решит махать кулаками?       Чуть скосив глаза в сторону сестры, Эмили увидела в её взгляде мольбу, которая подтверждала предыдущие мысли. Вот чертовка! Милена потягивала чай аккуратными глотками, и только сейчас стало заметно, как слегка подрагивали её ладони. Видимо, фиктивные браки не всегда плохи, если сестра начала больше проникаться проблемами близких ей людей. — Харука, мы так давно не виделись, — набравшись смелости, Эмили обратилась к наиболее знакомому собеседнику. — Ты всё ещё катаешься?       И окружающие динамиты взорвались. — Ты что здесь забыл? — Я тоже тебя рад видеть.       Эмили тут же забегала глазами и облизнула пересохшие губы, с некой тревогой взглянув на сестру. Милена лишь покачала головой и указала глазами на выход, тут же поднимаясь на ноги. Эмили поднялась следом за ней — они действительно будут лишними в выяснении отношений трёх бывших друзей.       По пути Милена едва коснулась плеча Харуки, призывая выйти с ними. На секунду все будто замолчали, Эмили боялась, что невольно сработает ещё одна бомба, которая не взорвалась ещё когда-то давно. Но этого не произошло. — Мне тебя оставлять? — Харука просто обратилась к Сейе, глядя на него с неким беспокойством. — Я что, маленький? — в ответ Сейя надулся, будто действительно был ребёнком. Но уже в следующую секунду мягко, но устало улыбнулся и успокаивающе прикоснулся к плечу Харуки: — Всё нормально, вам тоже стоит поговорить. — Если что — кричи, — сказала Харука, поднимаясь и направляясь к выходу из гостиной. — Я сам могу за себя постоять! — Конечно-конечно, но не переоценивай своих возможностей. — Чёртова женщина, да я… — остаток фразы был заглушен закрытой дверью.       Оказавшись на кухне, Эмили и здесь чувствовала себя явно лишней. Между Миленой и Харукой не было того напряжения, что между парнями, но атмосфера явно не из приятных. Когда эти двое последний раз вообще пересекались? При разрыве непонятно сколько лет назад? На каком-нибудь светском вечере, где краем глаза улавливали друг друга и тут же отворачивались? Эмили очень хотелось открыть окно. — Прости меня, — тихий голос Милены заставил Эмили вздрогнуть, равно как и Харуку. — Знаю, что поздно, знаю, что бесполезно, но прости меня, пожалуйста. — Ты счастлива? — единственное, что ответила Харука, направив взгляд в окно. — Очень. Но мне жаль: чтобы сделать себя счастливой, я сделала несчастной тебя. — Много на себя берёшь, Мили, — ухмыльнулась Харука, на что Милена также ухмыльнулась, но явно с горечью. — Расставшись, мы все приобрели большее, так почему ты сделала меня несчастной? Ты явно изменилась, но снисхождение к окружающим никуда так и не делось. Но я тебя прощаю. Давно простила, стоило познакомиться с другим идиотом, что стал моей головной болью. — Думаю, он хороший парень, — Милена улыбнулась, но так и не осмелилась посмотреть на бывшую возлюбленную. — Твой муж тоже неплох — всё-таки это в нём проснулось желание всё вернуть на круги своя, — ответила Харука, после чего перевела взгляд на до этого тихо сидящую Эмили. — Катаюсь, но в гонках не участвую. А ты как? Всё ещё работаешь в университете?       На кухне всё ещё оставалась большая составляющая торта, да и чай с кофе было заварить куда проще, поэтому девушки мирно общались за угощением, будто они никогда не ругались, не расставались. Каждому было что рассказать: много хорошего, упуская неприятные моменты, коих у каждой явно было много. Эмили практически не общалась, не зная, что и рассказывать из своей преподавательской жизни — не байки студентов же? Поэтому она наслаждалась приятной беседой Милены и Харуки, радуясь, что жизнь сестры всё-таки налаживается всё больше. — Вам здесь не скучно? — на кухне незаметно оказался Тайки. Подойдя к Милене, он нежно обнял её за плечо и поцеловал в макушку, из-за чего Эмили тут же пришлось спрятать расплывающиеся в улыбке губы за чашкой чая. Посмотрев на стол, Тайки тут же с насмешкой протянул: — Да-а-а, Ятен будет «очень рад» остаткам торта. Кому-то из вас придётся идти ещё за одним — он жуткий сладкоежка, да и появился ещё один рот, любящий сладости. — Неужели Ятен не будет против поделиться с Сейей? — в голосе Милены засквозила радость, но именно за мужа, чьи друзья, почти как браться, наконец-то вновь поладили друг с другом. — Ну, ради такого я и сама не против сходить за тортом. — Пока никто не заметил, ещё можем посидеть и пообщаться, только все вместе.       Когда все вновь устроились на своих местах, Эмили более не чувствовала себя лишней, но и не спешила вступать в диалог — ей больше нравилось наблюдать, как её сестра, ранее пренебрегающая обществом, вполне охотно перекидывалась словами со всеми. Также было весело наблюдать за лёгкими перепалками Ятена и Сейи, где последний получал лёгкие подзатыльники от Харуки. — Как проходят поиски Усаги? — вдруг спросил Тайки, из-за чего все присутствующие, кроме сестёр Кайо, ощутимо вздрогнули, особенно Ятен. — Она ведь мертва? — осторожно пробубнил Ятен — он явно пребывал в шоке. — Нет, прошлым летом мы с Хару случайно наткнулись на неё, но в том клубе она более не работает, — поджав губы, изрёк Сейя. — Не знаю, как и почему, мне самому всё кажется бредовым сном, но это точно была она. Изменившаяся, но точно Усаги. — А Тайки откуда… — не успел задать вопрос Ятен, как наткнулся на извиняющийся взгляд Тайки и разом всё понял. — Вот как, вы за моей спиной всё-таки общались? — Изредка, слали друг другу открытки на праздники, — едва усмехнулся Тайки. Но тут же посерьёзнел: — Мне жаль, что я от тебя утаивал, но без почвы ты бы среагировал слишком бурно. — Не суть, потом побурчу, — отмахнулся Ятен, после чего вновь обернулся к Сейе: — Значит, Сецуна нас обманула? — Без понятия, — Сейя развёл руками, после чего запустил пятерню в волосы и взъерошил те. Он начинал нервничать. — Поднять данные о том, кто тогда летел на том злополучном рейсе, уже невозможно, собственно, как и выйти на Сецуну. Я потому и обратился к Тайки — хотел из Мейо выбить всю правду, но она будто канула в Лету. Это точно была Усаги — иначе почему та официантка на следующий день сразу же исчезла из клуба? — Не очень-то она и хочет тебя видеть, — протянул Ятен, но явно без издёвки — почти у всех присутствующих явно промелькнула эта мысль, кроме самого Сейи, естественно. — Она могла испугаться, она могла на меня быть обиженной и разозлённой — я не знаю, что она испытала, как пережила случившееся, как вообще здесь выжила… — Сейе явно не была безразлична та девушка, из-за чего Эмили лишь хотелось ему посочувствовать. Но не менее напрягала притихшая Харука. — Я просто хочу убедиться, что это она и с ней всё замечательно. — У тебя есть фото, как она выглядит сейчас? — поинтересовался Ятен, и Сейя тут же закопошился во внутреннем кармане пиджака — он носил фото этой девушки прямо под сердцем. — О, обрезала свои шары. — Ты тоже её узнаёшь, так ведь? — с неистовством переспросил Сейя, желая убедиться в собственной нормальности — ему хотелось понять, что он не один в своём одиночестве. — Она повзрослела, но её голубые глаза не узнать невозможно. — Я только по шарам узнавал её из толпы, но стоило тебе хоть раз привести её к нам, лицо запомнил тоже, — Ятену явно не нравилась эта Усаги, но Сейя, кажется, не обижался. — Но думаю, ты всё-таки не больной, и она жива. — Может, кто-то из вас встречал Усаги? — Сейя с мольбой переводил взгляд от Милены к Эмили и обратно, будто они были его единственным спасением. — Любые ориентиры будут очень кстати.       Подержав фотографию в руках чуть более пары секунд, Милена лишь покачала головой и сочувственно поджала губы. Принимая фотографию в руки, Эмили размышляла о множестве вещей. О возбуждённом состоянии Сейи, его печальных синих глазах, в коих зародилась слепая надежда. О Ятене, что явно стал неспокойнее, о Харуке, чьи пальцы нервно отбивали некий ритм на подлокотнике. И о том, что имя Усаги казалось до боли знакомым.       Поэтому, когда фотография оказалась перед глазами, Эмили, практически не подумав, выпалила: — Я знаю, кто это.

***

      Эмили всё-таки уговорили пообедать, заодно и заставили вновь перекусить Усаги, которая должна была время от времени подкармливать будущее чадо. Пока с ними находилась Линда, общение получалось непринужденным, точнее, диалоги хозяйки дома с двумя гостьями по отдельности получались вполне сносными. Эмили и Усаги же лично между собой никак не перекликались.       В какой-то момент проснулась Диана, о чём засвидетельствовал плач, требующий внимания любимой мамочки. Извиняясь, Линда убежала в детскую, сама того не подозревая, своим отсутствием представляя напряжению главенствующую роль. Эмили даже хотелось найти отговорку и уйти, лишь бы не тревожить беременную девушку. Или её глодал стыд? — Вы очень похожи на свою сестру, — первой нарушила тишину Усаги едва слышным голосом. Эмили не знала: благодарить её или ненавидеть? И вроде молчать было неправильным, но напряжение в тишине давило не меньше. — Скорее это она похожа на меня — я ведь старше, — мягко возразила Эмили, улыбнувшись, но пытаясь не пересекаться с Усаги глазами. — Да, простите, — протянула Усаги. Эмили краем глаза заметила, как та в волнении начала колотить ложечкой свой недопитый чай. Хотелось резко схватить её за руку, попросить не нервничать, но кто бы ей самой так сказал. — Не хочешь выйти в сад? У Нортонов он очень красивый, плюс там удобная и уютная беседка, — предложила Эмили, взглянув за окно, где медленно смеркалось. — Мы можем взять пледик. Я не настаиваю, но, кажется, становится душно. — Думаю, это хорошая идея, но Луна не растеряется, если мы пропадём? — несмотря на свои слова, Усаги всё-таки поднялась из-за стола и направилась к коридору. — С кухни прекрасно видно беседку, думаю, она всё поймёт, — ответила Эмили, следом проходя за своей верхней одеждой. Пока она переобувалась и накидывала куртку, Усаги уже ждала её на крыльце, спрятав нос в воротнике куртки. — Не холодно? — Всё в порядке, — заверила Усаги. — Очень свежо.       Они устроились в беседке, откуда открывался прекрасный вид на гараж, где трудились Мамору и Артур. Усаги, казалось, залипла на этом виде, но хотя бы не тревожилась, как несколькими минутами ранее. Эмили не отказала себе в нескольких минутах наблюдения за ремонтом машины, но тут же отвернулась к уходящему солнцу. Совсем скоро она увидится с Зойем. — Когда мы впервые встретились, вы представились как его бывшая коллега, — неожиданно произнесла Усаги, заставив Эмили вздрогнуть от внезапности. — Ну, мне тогда было несколько неловко представляться его бывшим преподавателем, — пожала плечами Эмили, хоть Усаги и не заметила её жеста, поглощённая рассматриванием Мамору. — Не самые приятные воспоминания, да. — Вам нравился Мамо-чан, так ведь? — Усаги впервые посмотрела на неё, но она явно не переживала из-за собственных слов, а вот Эмили всё-таки слегка смутилась. — Думаю, тогда я даже была влюблена, — призналась Эмили, зная, что бессмысленно это скрывать. Она мимолётом посмотрела на копошившегося внутри капота Мамору и улыбнулась своим мыслям. — Но, в конце концов, всё оказалось моими домыслами, раз смогла отпустить так легко. Видимо, я просто была очарована вниманием и пониманием, которого мне до этого не хватало. — В Мамо-чана сложно не влюбиться, — улыбнулась Усаги, а её пухлые щёки слегка порозовели, не то от холода, не то от смущения. — Правда не ожидала, что вы так заоткровенничаете со мной. — Для самой неожиданность, — вздохнула Эмили. — Думаю, мне просто хотелось поделиться этими мыслями с кем-то, кроме себя. Моя сестра единственный мой близкий друг, но, думаю, ты сама понимаешь, что с ней на такую тему мне не побеседовать. — Она бы ревновала? — Она бы снова начала переживать, я не хочу бередить её раны своими пустыми чувствами, — ответила Эмили, не зная, зачем сама начала говорить о сестре в теме этого безумства. Возможно, ей хотелось подвести разговор в нужное русло, поговорить о вчерашнем. Но пока что получалось не очень. — Я не знаю, что тебе рассказывал Мамору, но расстались они не на доброй ноте. — Ваши чувства не пустые, — с неким негодованием шепотом возразила Усаги, а её нахмуренный вид даже заставил Эмили улыбнуться. — Мамору мне ничего не рассказывал. Но вот ваша сестра… Мамору вынудил её на аборт?       Эмили даже передёрнуло от таких предположений и слов от беременной девушки. Что же глупая Мили умудрилась наговорить в порыве своей вновь открывшейся раны, что нещадно заболела? Теперь мигом стало ясно, почему Усаги смотрела на неё столь волнующим сердце взглядом. Эмили бы сама немало струхнула. Но в то же время… — Ты должна понимать, что не мне это рассказывать, — она произнесла это с некой досадой. Она боялась пугать своими рассказами столь юную особу, у которой жизнь и так выдалась несладкой, судя по услышанному. — Но могу тебя заверить, что Мамору прекрасный человек, и с тобой и с малышом всё будет в порядке. Будь он действительно ужасным, смогла бы я с ним общаться? Всё-таки сестра — самое дорогое, что у меня есть. — С малышкой. У нас будет малышка, — поправила её Усаги, с любовью прикоснувшись к своему животику. — А у вас есть дети? — А? — Эмили тут же опешила и несколько смутилась, чувствуя, как у неё начали гореть щёки, словно она юная девчушка. — Нет, у меня нет детей. — А парень? — Чего вам в тепле не сиделось? — От ответов на неловкие вопросы Эмили спасло появление Мамору. Он хотел было прикоснуться к Усаги, но вовремя отдёрнул руку, видимо, вспомнив, что та грязная. Вместо этого она заключила его в свои пылкие объятия, будто они не виделись годами, а не несчастные полтора часа. — Не устала? Ещё немного, и поедем домой. — Нет, мы с мисс Кайо мило беседуем, — ответила Усаги, и в её словах слышалась искренность. Эмили, несомненно, льстил факт, что её общество не отягощало, несмотря на происходящее. — Ты можешь звать меня просто Эмили, я немногим старше тебя, — ответила Эмили, но тут же осеклась — она не знала, сколько ей лет. — Ну, Усаги ты уже точно прилично старше будешь, — усмехнулся Мамору, но Эмили так и не поняла, в чей огород был камень: в её тридцатник или в юность Усаги? Но теперь выступил спасателем Артур, вернув Мамору к починке машины, тем самым избавив его от объяснения шутки. — Иногда мне кажется, что его смущает наша разница в возрасте, — чуть поникшим голосом пролепетала Усаги, но Эмили её услышала. — Мне-то девятнадцать, а ему уже двадцать пять. — Чуть младше Зойя. — А? — Эмили повернулась на Усаги, которая вопросительно глядела на неё. Не заметила, как произнесла мысли вслух. — Разница в возрасте, конечно, порой смущает и мешает, но не думаю, что Мамору это стесняет, — Эмили непроизвольно посмотрела на живот Усаги, но тут же отвернулась, боясь двусмысленности в своих словах. Но, судя по реакции, та ничего не заподозрила и внимательно слушала. И почему-то с ней хотелось общаться, хотелось ей доверять. — У меня с молодым человеком разница в возрасте восемь лет. Только в нашем случае старше я. — Ух ты, — всё, что могла выдать Усаги, с некой смесью восторга и удивления уставившись на неё своими голубыми глазищами. — И вас не смущает? — Ни капли, я не намерена терять своего счастья, — Эмили улыбнулась ей, от этих слов почувствовав себя ещё радостнее. — Я рада, что встретила его. — Вы ведь знаете, кто я на самом деле, так ведь? — Усаги почему-то резко сменила тему, чем удивила Эмили. — Я не буду ничего рассказывать Мамору, если ты об этом, — заверила Эмили, мысленно понимая, что к этому всё изначально и шло. Но наступило всё-таки неожиданно. — Мили глупышка, иногда закрывающаяся в панцирь своих обид, но и она не будет рушить вашу жизнь. Она просто слегка позавидовала, не обессудь. — Она больше не сможет забеременеть? — проницательно спросила Усаги довольно поникшим голосом, будто это была её проблема и боль. — Да, к сожалению, — Эмили досадливо поджала губы. — Но это её выбор. — Вы хотите сказать, что Мамору не вынуждал её на что-либо? — эта девчушка была на удивление догадлива, но Эмили решила промолчать. — Но тогда я не понимаю некоторых его слов и действий. А ещё запрещает мне работать. — Он просто боится, — вот здесь Эмили не смогла промолчать. И, уловив вопросительный взгляд Усаги, продолжила: — Боится, что работа займёт главенствующую позицию в твоей жизни. Вытеснит из неё его и ребёнка. Даже не так — за себя он вряд ли переживает, за ребёнка. Думаю, он хочет, чтобы семья была для тебя главенствующим в жизни, даже если без него. — Вы столько о нём знаете… — в голосе Усаги просквозили нотки ревности и обиды, которые в какой-то мере заставили Эмили слабо улыбнуться. — Как-никак, это мой бывший зять, да и я в своё время пыталась много раз его анализировать, — успокаивающе ответила она. — Почему ваши отношения не сложились? — Потому что я боялась потерять работу — как-никак, мы были преподавателем и студентом, — пожала плечами Эмили. — Вместо того, чтобы действовать, ждала манны небесной, думаю. Сидела в своём панцире. Пыталась жить здесь и сейчас — выучила из книг, а понять не могла. Тогда мне казалось, что стоило жить моментом, что я бы обязательно успела, что дождалась бы его выпуска. А на деле… Ох, прости, тебе наверняка неприятно слушать это. — Нет, что вы, мне очень интересно с вами общаться, я не обижаюсь, правда! — Усаги резко и громче прежнего затараторила, взглянув на неё своими глазами чистого неба, в которых плескалась неподдельная искренность. — Просто… Я не хочу вас расспрашивать, как и почему вы узнали мои тайны, и не знаю, сколько вы знаете… Вначале вы меня очень пугали, я боялась, что вы всё расскажете преждевременно, а вы оказались очень приятной женщиной. Теперь я понимаю, почему Луна говорила, что вы подходите Мамору больше, чем ваша сестра. — Тем не менее, место рядом с ним всё-таки заслужила ты, — ободряюще улыбнулась Эмили, не понимая, каким образом в голове Линды родились подобные мысли и зачем она ими огорошила несчастную девушку, что вынашивала ребенка от того самого Мамору. — Я не заслуживаю быть с ним, не заслуживаю его доброты, — голос Усаги звучал так, будто она готова разрыдаться в любой момент. — Но и не могу всё так просто рассказать. И вроде бы было лучше, чтобы всё-таки вы с Миленой расскажете, но это будет нечестно по отношению к нему. — Ты права, ты должна сама с этим справиться, — Эмили подавила в себе желание приобнять эту так похожую на промокшего котёнка девушку, ведь, несмотря на откровения, они всё-таки не близки. — Тебе что-то мешает, так ведь? — Мне мешают родители. Точнее я не могу собраться с силами, не могу вернуться домой и просто так сказать: «А я жива!» — Эмили нахмурилась, не совсем понимая, что имела в виду Усаги. — А с ними я должна помириться прежде, чем всё рассказывать Мамору. Если я ему всё так выдам, то каким человеком он будет меня считать? Как я буду хорошей матерью для его ребёнка, если так поступаю с собственными родителями? Какой пример я подам нашей дочери? — Пока есть возможность, ты должна это сделать, — ответила Эмили, заставив Усаги посмотреть на неё. — Когда-нибудь станет поздно. Если бы я проявляла больше эмпатии в отношении собственной матери, наши жизни могли обернуться иначе. Она бы сейчас была жива и счастлива. Конечно, она сама загнала себя в угол своих же страхов, но я была той, кто ей не помог, и жалею. Я жила с мыслями, что она не хочет меня понимать, не понимает моих проблем. А понимала ли я её? Хотела ли? Думаю, тебе тоже стоит как можно скорее избавить своих родных от оков переживаний.       Усаги замолчала, но явно не от обиды на Эмили за её слова. Видимо, её слова всё-таки подтолкнули её на размышления, хоть и было ясно, что прямо сейчас никто бы не кинулся налаживать свою семейную жизнь. В то же время Эмили совсем не понимала, почему эта девушка вызывала доверие, почему с ней хотелось открыться. Видимо, подкупала искренность и открытость — то, что Эмили видела только в одном человеке. Да, Усаги действительно имела что-то общее с её Зойем. — Всё ещё не скучаете? — Мамору вновь незаметно к ним подобрался, заставив Эмили вздрогнуть, в то время как Усаги будто всегда была готова к его появлению. — Мы закончили, скоро поедем домой. Или вы ещё беседуете? — Нет, мне как раз тоже уже надо уезжать, — ответила Эмили, когда Усаги вопросительно на неё глянула. — Жаль, что с Линдой практически не пообщались. — Да, она явно расстроится, — согласился Мамору. — Ты заходи к ней почаще, а то тебя практически не видно. — Простите, совсем в делах закрутилась, — улыбнулась Эмили, вспоминая о своих делах. — Да и всё-таки у людей маленький ребёнок, не хочется вмешиваться. — Не придумывай отмазки, ты и до этого нечастым гостем была, — без злобы ответил Мамору, после чего обратился к Усаги: — Точно не замёрзла? Может, попросить Луну сделать тебе чай на дорожку? — Нет, всё в порядке, — она мотнула головой, но поднялась на ноги и поравнялась с ним. — Только мне лучше сходить в уборную перед дорогой… Кстати, мы ведь заедем по пути в супермаркет?       Они потихоньку отдалялись от беседки, Эмили оставалось лишь наблюдать за их спинами. Наблюдать, как они неловко пытались прикоснуться друг к другу, но тут же отдёргивали ладони, так как Мамору не сиял чистотой. — Думаю, можно, что хочешь купить? — Всё, что требуется для того, что ты хочешь на ужин. Думаю, сегодня тебя можно побаловать, — важно заявила Усаги, но Эмили была уверена, что в её красивых глазах плясали смешинки. — Только сегодня? — фыркнул Мамору.       Дальнейший разговор Эмили уже слышала рваными обрывками, но не сразу заметила, как начала непроизвольно улыбаться. Почему-то наблюдать за столь повседневной жизнью парочки ей казалось приятным. Внутри разливалось приятное чувство от одной картины, как Мамору помогал Усаги подниматься по ступенькам, предварительно обтерев руки о штаны. Вряд ли это помогло спасти чистоту рук Усаги, но её явно это волновало в последнюю очередь. — Пожалуй, мне тоже пора, — вздохнув, Эмили поднялась и медленно побрела к дому, надеясь, что при появлении Мамору и Усаги Линда объявится их провожать.       Прощаясь, Линда пусть и возмущалась, что толком не пообщалась с Эмили, всё равно была рада любым гостям. Она, конечно, приглашала всех заходить почаще, и каждый пообещал ей это, но Линда сама наверняка понимала, что встречи в её доме так и останутся редкостью. Мало того, что у неё самой был маленький ребёнок на руках, так и у всех её друзей либо только родился, либо они только собирались рожать. Кроме Эмили, естественно. — Тебе тоже стоит подумать о семье, — ни с того ни с сего начала Линда, когда они взглядом провожали Мамору и Усаги, на которых без улыбки было смотреть невозможно. — Ценности, конечно, у всех свои, но если ты сейчас скажешь, что тебя это не интересует, я тогда не пойму, почему ты так на них смотришь. — Как? — удивилась Эмили, разворачиваясь к Линде, когда машина Мамору скрылась за поворотом. — Всегда приятно смотреть, как дорогие тебе люди выглядят счастливыми. — Ты не меняешься, — вздохнула Линда, едва заметно закатив глаза. — Точно не можешь остаться еще на немного? Диана совсем раскапризничалась, мне жаль. — Всё в порядке, но я, правда, не могу остаться на подольше, —извиняющеся улыбнулась Эмили и посмотрела на часы — ей уже стоило выходить. — До скорого, терпения вам и больше часов для сна… — Сон мне может только снится, пусть и звучит это абсурдно, — фыркнула Линда, заставив Эмили слегка рассмеяться. — Заходи почаще, раз в полгода видеться не комильфо. — Не могу ничего обещать, ты же знаешь, — Эмили обняла её на прощание и тут же отпрянула: — Да ты замёрзла вся, иди в дом. Привет вашей малышке, я, кстати, подарок оставила в гостиной. Прости, что лично не отдала. — Ты вообще не обязана была это делать… — начала возражать Линда. — Да-да, конечно, — прикрикнула Эмили, уже развернувшись к ней спиной и шествуя к калитке. — Спасибо за приём.       Улыбаясь, она почти что бежала к месту встречи, предвкушая то, чего ждала с момента приглашения. Эмили казалось, что ей уже поздно испытывать волнительный трепет, что окутывал подростков, стоило им собираться на свидания или вечеринки, где находился «тот самый». Но нет, в тот момент её покалывало это волнение, заставляющее щёки наливаться краской. Или во всём был виноват прохладный ветер? — Зой! — прикрикнула Эмили, хоть обычно этого и не делала, завидев рыжие кудри возле оговорённого здания. — Долго ждёшь? — Нет, — Зой врал. Она видела это по его покрасневшему носу, по подрагивающим от холода коленкам. Но как всегда не признавался. — Как погуляла? — Я не гуляла, а ходила в гости, это разные вещи, — мягко возразила Эмили, тут же примыкая к его боку и переплетая их пальцы. Как же он замёрз! — Так куда мы идём, если не секрет? — Секрет, — стоял на своём Зой. — Ты какая-то не такая, что с тобой там сделали? — Наверное, так на меня влияют семейные люди, — протянула Эмили и сама рассмеялась своим же словам. Это действительно было на неё не похоже. Но… — Как думаешь, а мы бы могли завести детей, когда ты окончишь университет?

Седьмое июня, 1997 год.

      Разводная процедура продлилась недолго — уже в девять утра её сестра вновь стала Миленой Кайо. Прогнозировалось, что процедура будет довольно долгой, что затянется аж до августа, но смогли решить куда быстрее. И Эмили была уверена, что здесь была причастна немалая сумма денег, часть которой одолжили те, кто вновь позарился на статус холостячки её сестры. Поэтому уже через час после произошедшего они с Миленой находились в салоне, где той подкрашивали корни волос для предстоящего знакомства. — Ты думаешь, будет уместно устраивать церемонию, когда это брак по расчёту? — допытывалась Эмили, что в ожидании устроилась на диванчике и пролистывала журнал с модными причёсками. — Брак по расчёту не отличается от обычного, от залётного и прочего, — тоном маленького ребёнка продекламировала Милена, взглянув на неё в зеркале. — Тем более я просто хочу, чтобы рядом со мной в такой день наконец-то была ты. Ты ведь будешь моей подружкой невесты? — Я? — опешила Эмили, едва не выронив журнал. Конечно, они помирились, но ей казалось, что не настолько. — Не думаю, что это будет уместно… — Да с чего ты это взяла? — цокнула языком Милена. Парикмахер докрасила её волосы и оставила их наедине до времени смывания краски. — Это всегда было моей мечтой. Что когда ты будешь выходить замуж, я буду подружкой невесты, а потом обязательно поймаю букет. Чтобы потом ты обязательно побыла подружкой на моей свадьбе. — Конечно, я буду, — согласилась Эмили, не зная, правильно ли было радоваться таким глупостям столь бурно, пусть и всего лишь внутренне. — Правда, твой план пошёл немного не в ту степь. Прости, что тебе так и не удалось побыть моей подружкой невесты. — Но ведь всё ещё впереди? — Милена взглянула на неё молящим взглядом, прямо как в детстве, когда просилась вместе спать. — Ты обязательно найдёшь своего человека. — Не думаю, что мне это надо, — уклончиво ответила Эмили, неловко заправив за ухо прядь светлых волос. — Не хочешь сменить имидж? — вдруг поинтересовалась Милена, склонив голову и взглянув на неё хитрым взглядом. — Мне кажется, тебе очень пойдёт синий…