Jigsaw Pieces

Они оба голые, мокрые, распалённые, и Хосок так хорошо и так правильно двигается в нём — когда дверь в спальню вдруг распахивается, заставляя их так испугаться, что перед глазами едва ли не проносится вся жизнь. Хосок замирает, и они оба медленно, с огромными глазами, поворачиваются в сторону входа. На пороге, конечно, стоит их сын (кому ещё это быть?), сонно потирающий глаза и с творческим беспорядком на голове. — Па-ап, — тянет он, обращаясь к ним обоим одновременно, зная, что кто-нибудь ему точно ответит. — Да, зайчик? — с трудом найдя свой голос, откликается Тэхён. Хосок над ним напрягается всем телом и, плавно выйдя из него, отодвигается в сторону, стараясь как можно более незаметно прилечь рядом. Санмин шлёпает босыми ногами по полу и усаживается на кровать рядом с Тэхёном, выпячивая губу. Хорошо, думает Тэхён, что они хотя бы наполовину были прикрыты одеялом, иначе картина бы их ребёнку открылась весьма занимательная. — Мини, тебе приснился плохой сон? — спрашивает он, тоже садясь на кровати, и треплет сына по волосам. Испуг испугом, но родительское беспокойство он совершенно не отменяет. — Нет, — с капризными нотками в голосе отвечает тот. — Я проснулся и не могу уснуть. Санмин просто привык, что спать его укладывает кто-то из родителей, поэтому ему кажется, что он не может уснуть сам, Тэхён читал об этом, но всё равно никак не может отучить ни сына, ни себя. Он не может просто положить его в кроватку, выключить свет и уйти, оставив одного, это как-то бесчеловечно. И вот теперь они пожинают плоды. И всё же, убедившись, что Мин не испугался ночного кошмара, Тэхён включает воспитательный режим: — Мини, мы с тобой говорили о том, что если у родителей закрыта дверь, то нужно постучать и подождать разрешения, прежде чем входить? — Он пытается говорить строго, но продолжает гладить сына по голове, ничего не может с этим поделать. — Да, — снова надувая губы, выдыхает тот. — Тогда давай ты выйдешь и сделаешь так, как мы с тобой учились? Санмин сокрушенно вздыхает, но послушно встаёт и идёт к выходу. Тэхён начинает натягивать на себя брошенную рядом футболку ещё до того, как он успевает дойти до двери, и влезает в шорты с рекордной скоростью, которой даже сам поражается. Хосоку за то время, пока Мин закрывает дверь и стучит, приходится успеть избавиться от презерватива и тоже натянуть хотя бы шорты, и по нему явно видно, в каком он стрессе. — Да? — отвечает Тэхён на стук, убедившись, что они оба одеты. — Можно войти? — всё так же капризно спрашивает Санмин. — Можно, — благосклонно произносит Тэхён, и уже через пару секунд на него сверху с разбега приземляется небольшая тушка в разноцветной пижаме, которая тут же лезет обниматься. Тэхён обнимает сына в ответ, даже не пытаясь противостоять его напору. Хосок тем временем, стратегически прикрывшись футболкой, пробирается к выходу и, как подозревает Тэхён, в сторону ванной. Он отправляет мужу испепеляющий взгляд, но Хосок только ехидно улыбается, зная, что ему всё равно ничего не будет. Тэхён чувствует шипящее внутри, как газировка, раздражение от этой неудовлетворённости, он тоже хочет поучаствовать в разрядке Хосока, да и своей заодно, но, конечно, когда он держит в руках ребёнка, возбуждение быстро сходит на нет, хоть и оставляя после себя странно-неприятное ощущение. — Хочешь, чтобы папа спел тебе песенку? — Тэхён переключает своё внимание на сына, сразу забывая о своём неудобстве. — Нет, давай просто полежим рядом. — Хорошо, — соглашается Тэхён, хотя «рядом» в данном случае скорее значит «я полежу на тебе, а ты обнимай и гладь меня, пока я не засну». На губах невольно появляется улыбка. За все эти годы вместе с Хосоком Тэхён так привык гладить его по вечерам или в полусне, что, наверное, эта привычка теперь перенеслась и на их сына, которому тоже спокойнее засыпается, если его гладят. Тэхён вовсе не против гладить их обоих. Санмин, на самом деле, совсем сонный, поэтому, убаюканный уже одним присутствием родителя, засыпает ещё до того, как Хосок успевает вернуться. Когда он входит в комнату, Тэхён многозначительно смотрит сначала на сына, потом на дверь, намекая, что было бы неплохо, если бы Хосок отнёс ребёнка обратно в кровать, и тот понимает его без слов. Передав сына мужу, Тэхён тоже собирается встать, чтобы всё же дойти до ванной и, может быть, хоть как-то помочь себе избавиться копошащегося внутри раздражения, но Хосок, повернувшись к нему вполоборота, бросает: — Подожди меня, — и Тэхён снова падает на подушку, думая, что, возможно, этим вечером у них ещё не всё потеряно.