Хулиганка

Шло время. В их жизни установился определённый распорядок дня, включавший в себя и присутствие репетитора. Так что теперь Тсуна делала задание, показывала его Реборну, тот правил и объяснял ошибки. При этом маленький репетитор умудрялся не отвлекаться от тут же страдающего над своими тетрадями Таясу. После демонстрации своих успехов Тсуна была абсолютно свободна, если не считать, конечно, помощь по дому и участившиеся лекции от мамы. Кажется, она решила, что дочь стала достаточно взрослой, чтобы говорить с ней о женском. Может быть, это было даже полезно, но Тсуне, воспринимавшей мальчиков только как соперников, материал для избиений и, в крайнем случае, друзей, было неинтересно. К счастью, она давно научилась пропускать эти разговоры мимо ушей. В комнате брата периодически что-то падало, что-то взрывалось, и к этому тоже оказалось легко привыкнуть. Тсуна часами сидела в школьной библиотеке, под раскрытые учебники и справочники подкладывая учебники по мировой истории, немногочисленные иностранные журналы и книги, касающиеся Италии. Объяснить свой интерес при случае было легко: Реборн, помимо прочего, занимался с ними и итальянским. Но действительно полезных для её исследования книг было прискорбно мало. Всё шло своим чередом, и девочка даже почти поверила, что тот разговор ей привиделся, ведь больше ничего криминального не происходило. Не считать же за криминал помощь брата, весьма существенную, как она слышала, в выигрыше волейбольной команды? Тсуна вздохнула, краем глаза посмотрев на Такеши. Когда парень принёс на следующую встречу телефон и клятвенно пообещал звонить только в экстренных ситуациях, ей стало очень стыдно. Телефон, как клялся Ямамото, был куплен по дешёвке и почти ничего не стоил ему, но сам факт… К тому же у Тсуны уже был свой, но друг с пониманием отнёсся к её нежеланию давать номер и просто нашёл приемлемый для себя выход. Но не для Тсуны. И теперь она просто не знала, чем отплатить за такую заботу. К стопкам с учебниками и книгами об Италии добавились книги о спортсменах: Такеши недавно жаловался, что его показатели перестали расти. И она, кажется, нашла причину, но всё никак не удавалось встретиться с парнем, потому что занятия с Реборном последнюю неделю затягивались допоздна. И вдруг грянуло: – Это Гокудера Хаято, ученик, переведённый к нам из Италии. Гокудера выглядел как типичный хулиган. Настолько типичный, что это казалось Тсуне даже странным. Он будто выставлял напоказ всё то, что отрицало общество. Мол, посмотрите, да я такой! Не нравлюсь? Значит, так я и буду делать дальше. И первое, что Гокудера сделал – пнул стул её брата так, что Таясу завалился на спину. Девочка покачала головой: из всего этого балагана отчётливо торчала шляпа Реборна. Отношения братца и новичка развивались стремительно. Вот Гокудера цепляется к нему, вот до Тсуны доходит очередной слух о том, что брат вместе с итальянцем разнесли школьную площадку, и Таясу снова оказался в одних трусах, а на следующий день Хаято с щенячьей преданностью в глазах ждал её брата у дверей их дома с утра. Что показательно, сам Таясу этому был не рад, на новоиспечённого не то друга, не то подчинённого поглядывал с тоской и испугом, но отделаться никак не мог. Тсуне было почти интересно знать, что между ними произошло. Но все размышления о брате и Гокудере отступили в сторону, когда вечером Тсуне вдруг стало ощутимо плохо. Глухая тоска навалилась одновременно с пониманием, что чувства эти принадлежат не ей. Что-то наврав маме про то, что одноклассница позвала её гулять, девочка взлетела в свою комнату, закинув вещи Ёши в рюкзак, и убежала на улицу. Обрадованная тем, что у дочери, наконец, появились подруги, Нана ничего не сказала о такой поспешности. Переодевалась Тсуна в туалете в какой-то забегаловке, дрожа и вздрагивая от страха, что кто-нибудь обратит внимание на то, что из туалета для девочек выходит мальчик. А потом снова бег куда-то, судорожно набирая номер телефона Такеши и не получая ответа. В спортивном клубе Ёши не хотели пускать, но он просто снёс охранника, на чистой интуиции выбирая дорогу к другу. – Такеши! Парень ожесточённо отбивал бейсбольные мячи, посылаемые машиной, кажется, на максимальной скорости. Выражение лица у него было суровое, без намёка на привычную улыбку. Но на оклик он повернулся всем корпусом, с изумлением глядя на Ёши и подставляя под мячи правую руку… С коротким криком Ёши прыгнул вперёд, валя друга с ног. – Ты что творишь, придурок, а? – зло прошипел он, пока над ними свистели мячи. И крикнул, не рискуя высоко поднимать голову: – Кто-нибудь отключит эту идиотскую машину или нет?! – Я… хотел потренироваться. – С таким лицом не тренироваться идут, а убивать и убиваться, идиот! А я тебя ещё адекватным считал! Думал: «Ну ладно, я – псих, но Такеши меня, если что, остановит». Парень слабо улыбнулся. – Просто у меня в последнее время ничего не получалось, а один мой одноклассник посоветовал лучше тренироваться. – Голову твоему однокласснику оторвать надо. И тебе тоже. Советовать тренироваться лучше человеку, у которого началась депрессия из-за слишком частых тренировок. Лучше бы с тренером своим поговорил. – Не могу сказать, что появление твоего друга было… хм… приличным, Тако-сан его точно не простит, но здравый смысл в этих словах есть, Ямамото-кун, – раздался вдруг чей-то голос над ними. – Я ведь говорил, что у тебя уже неплохие показатели и стоит пока отдохнуть? И вы бы могли уже встать, молодые люди. Одновременно покраснев, подростки расползлись в разные стороны, причём Ёши сел спиной к говорящим, чтобы быстро поправить одежду и кепку, и молясь, чтобы волосы не вылезли из-под неё. При свете ламп да ещё так близко… Ёши не был уверен, что Такеши в школе не узнает его, случайно обратив внимание на незаметную одноклассницу. Пока выручала кепка, сумерки да привычка Тсуны ходить с распущенными волосами, закрываясь ими от окружающих. Длинная чёлка девочки обычно падала наискось, также скрывая лицо. Но маскировка, откровенно говоря, была сомнительной. Пока Такеши извинялся за доставленные неудобства перед тренером, Ёши убедился, что всё более или менее в порядке, и отряхнулся, с неприязнью покосившись на машину, едва не обстрелявшую их мячами. – Так бывает, Ямамото-кун, – сказал подтянутый мужчина. – Мне следовало подробнее объяснить тебе причину, по которой я советовал тебе на время отказаться от тренировок. Но я рад, что у тебя есть друг, который может за тобой присмотреть. Ёши фыркнул: – Это Такеши за мной присматривает. За что я ему очень благодарен. Мальчик снова покраснел. Это было очень громкое заявление от человека, который предпочитал скрывать свои чувства. Неловкость повисла в воздухе. Ямамото быстро собрал сумку и замер, не зная, что сказать. Очень непривычное ощущение. – Пойдём, – потянул его Ёши на улицу. Такеши шёл молча, искоса поглядывая на молчаливого друга. Однажды Ёши спас его от хулиганов, теперь – от самого себя. Каждый раз он оказывался в нужный момент в нужном месте, и Ямамото физически чувствовал, как растёт его долг перед этим человеком. Долг, который он собирался вернуть. – О какой бы херне ты ни думал, прекращай, – вдруг сказал Ёши. – Я внезапно осознал, что тебе вредно много думать. Такеши против воли хмыкнул. Понимал ли друг, что только что дал ему подсказку? Пришедшее в голову решение нравилось всё больше, поэтому он улыбнулся и сказал: – Как скажешь. Парень смерил его подозрительным взглядом. Наверное, поразительная интуиция Ёши сейчас твердила ему о подвохе. – А ну-ка пошли, – схватив его за рукав кофты, друг потащил несопротивляющегося Такеши по улице. С некоторым удивлением бейсболист оценил конечную цель их забега – детскую площадку, на которой они часто бывали. Сейчас здесь не было ни одного человека. – Сумку на землю, – скомандовал Ёши. Ямамото беспрекословно повиновался, ожидая пояснений того, что задумал друг. – Искать кого-то, кого можно хорошенько избить – поздновато. Так и правда на якудза нарвёмся. А тебе нужно развеяться, да и мне стресс сбросить. Будешь поддаваться – обижусь, и в ближайшее время ты меня не увидишь, понятно? И без дальнейших предисловий зарядил кулаком в живот. Такеши охнул, но животворящий пинок от друга действительно бодрил, приводя мозги в адекватное состояние. От третьего удара он увернулся. Четвёртый принял на блок. А потом неожиданно втянулся, начав получать удовольствие от дружеской потасовки. Когда оба, тяжело дышащие, повалились прямо на землю, Ёши усмехнулся и спросил: – Ну что, полегчало или ещё немного из тебя дурь повыбивать? Чувствуя, как болят мышцы, Такеши блаженно улыбнулся, впервые за последнюю неделю – искренне. – Спасибо, мне хватило. – То-то же! Обращайся, если что. И ни один не заметил, что за ними с любопытством наблюдали чьи-то чёрные глаза. Маленькая рука быстро чиркнула что-то в блокноте.