Забытая студия Sillyvision

— А я думаю, что Бенди лучше! — Нет, Борис! — Нет, Бенди!       Уолли захлестнула волна негодования. Да как этот мелкий выскочка может убеждать его в том, что какой-то трусливый — под стать Шону — писклявый Бенди лучше Бориса?! Безусловно, дьяволёнка уборщик тоже любил и также умилялся, когда тот появлялся в луче проектора. Но Борис всё равно лучше! Шон же придерживался мнения, что Борис грубый и постоянно обижает Бенди. А в дьяволёнке души не чаял.       Уборщики стояли друг напротив друга, воинственно выставив перед собой швабры, как копья. Началось всё с совместной уборки в музыкальном департаменте, в ходе которой Шон неосторожно бросил в сторону плаката с Борисом «Дурацкий обжора». Уолли не мог потерпеть подобного, поэтому в долгу не остался и поспешил наградить Бенди парочкой нелестных эпитетов. Потом это перешло в серьёзный конфликт, и теперь обладатели швабр стояли друг напротив друга, грозно сжимая в руках орудия труда. — Мистеру Дрю тоже Бенди больше нравится! — пискнул Шон. — Ну и что! А Норману Борис. И вообще, кого угодно спроси — тебе сразу ответят, что Борис лучше.       Шон обиженно засопел и начал махать на Уолли шваброй. Фрэнкс же в этот момент заметил, что за ними наблюдают, и поморщился. — Добрый день, Джонни, — выдавив из себя улыбку, сказал он. — Здрасте! — бодро поприветствовал органиста второй уборщик, которому ещё не посчастливилось в полной мере испытать на себе противность музыканта. — День не такой уж и добрый, — резко ответил Джонни, и Уолли закатил глаза. Ну, началось. — Особенно если учитывать, что из-за пары бездарей, прозябающих в самом низу социальной лестницы, я не могу звуков собственного органа услышать.       «Бездари»? «Прозябающие»? И откуда он только такого лексикона набрался. Уолли выдохнул, пытаясь оставаться спокойным, и попытался придумать что-то в ответ. Шон виновато вздохнул. — Простите. Мы не хотели.       Дело, отчасти, состояло в том, что отношения выяснять Уолли и Шон начали как раз у органной. И у Джонни были вполне справедливые претензии. Если бы не одно «но». Когда в музыкальном департаменте кто-то репетировал, слышно это было не только по всему подвалу, но и этажом ниже. В связи с этим уборщик быстро сделал выводы, что занимался Джонни опять чем-то, явно не связанным с работой. И Шону отнюдь не надо было извиняться. И вообще, кто это ещё тут прозябает! — Так-так-так, что это здесь у нас, — Фрэнкс схватился за голову и застонал. Сейчас все самые мерзкие типы студии сюда придут что ли?       Неторопливо Сэмми прошёл из своего кабинета к присутствующим. В глазах у него горело то холодное торжество, которое, как правило, ничего хорошего не означало. Как обычно «в комплекте» с этим взглядом шла недобрая усмешка и ласковый медленный голос, от которого мурашки по коже пробегали, и в голове билась одна мысль: «Лучше бы наорал». К удивлению Уолли, Сэмми не обратил на них с Шоном почти никакого внимания. Его взгляд был прикован к Джонни, который, в свою очередь, прищурился и посмотрел на главного композитора с вызовом. — Почему же я не слышу, как вы работаете? — осведомился Сэмми, и почему-то Уолли внезапно почувствовал себя под защитой. — Обычно, когда вы это делаете, об этом знает весь департамент. Но вы, смотрю, предпочитаете прозябать с уборщиками.       Джонни, кажется, едва сдержался, чтобы не ударить Сэмми. По крайней мере, он сжал кулаки и приподнял правую руку. Директор музыкального департамента был достаточно худощавым, но почему-то Уолли всегда думал, что он сильный. Возможно, Джонни тоже так казалось, а, может, он просто вспомнил, что из-за этого могут возникнуть большие проблемы. Сэмми, заметив его жест, ухмыльнулся. — Думаю, вам стоит вернуться к работе. Позвольте уборщикам выполнять их работу самим, если не хотите оказаться с ними. — Они не дают мне работать! — заявил Джонни. — Я сегодня же поговорю об этом с мистером Дрю.       Шон испуганно толкнул Уолли.       «Пойдём быстрее! У нас сейчас могут возникнуть неприятности! Уолли, пошли!»       Уолли на автомате кивнул. Ситуация принимала крайне неприятный оборот. Не то что он раньше с подобным не сталкивался, просто привыкать он не начинал.       Предоставив возможность Сэмми разбираться с органистом, уборщики поспешили убраться. Они уже и забыли, что до этого чуть не поссорились. Вернуться в музыкальный департамент они решили позже, когда всё уляжется. Теперь же им нужно было идти на этаж ниже, уже немного отремонтированный. Там с недавних пор работали аниматоры, поэтому уборка была необходима. Причём очень. Ну откуда, спрашивается, в конце июля можно притащить столько грязи? Особенно когда июль солнечный и совсем не дождливый. Шон до сих пор немного побаивался туда спускаться, наслушавшись от Уолли страшилок.       Шон оказался классным парнем, но жутко надоедливым. Уолли, бывало, даже уставал от него. Хотя в нём были плюсы. Он был не таким храбрым и умным, как лучший друг Уолли Норман, но и с ним можно было поболтать. А ещё он был младше Уолли на два года, и уборщик поэтому по сравнению с ним чувствовал себя взрослым и мудрым. Ещё им обоим нравились одни и те же комиксы, поэтому Фрэнкс сразу почувствовал родную душу. И вообще, убирать стало не так долго и занудно. Правда Флинн был более сдержанным и трусоватым, но это можно было ему простить. Но всё-таки Уолли не нравилось постоянное присутствие Шона рядом.       Оказавшись в лифте с каким-то незнакомым мужчиной, скорее всего, одним из новых аниматоров, Уолли примолк. До этого он на все лады ругал Джонни и Сэмми, которые испортили ему настроение. Ладно, Сэмми сыграл в произошедшем роль не самого плохого персонажа. Но это не делает его лучше. Мужчина всё косился на Уолли, а уборщик никак понять, почему. Только потом он вспомнил, что утром перевернул на себя чернильницу и теперь ходил измазанный. Неловко улыбнувшись предполагаемому аниматору, Уолли вышел, как только раздвинулись железные двери. Шон, как верный оруженосец у рыцаря, последовал за ним. — Давай я здесь, а ты там, — распорядился Фрэнкс, махнув рукой в сторону кабинета 113. — Давай! — бодро поддержал Флинн и пошёл в указанном направлении.       Оставшись один, Уолли благоговейно вздохнул. Сейчас он мог бы подумать о смысле жизни, о своём будущем и ещё о многих важных вещах. Но вместо этого он решал, чего вкусного можно купить после работы. Можно потратить деньги на две плитки шоколада. Или на печенье. А можно на лимонад. Уолли достал из кармана несколько мятых купюр и пересчитал их. Может хватить и на печенье, и на лимонад. Пока нельзя купить всего, чего хочется. Ничего, скоро зарплата, тогда и купит всего и побольше.       Замечтавшись, Уолли и не обратил внимания на то, рядом кто-то стоит. — А что это ты здесь делаешь? — осведомился Томас. — Убираю, — потряс в воздухе шваброй для пущей убедительности Уолли. — Работа у меня такая. Убирать. — Оно-то видно, — механик подошёл ближе и хлопнул Фрэнкса по плечу. — Дружок-то твой, вон, действительно убирает. А ты прохлаждаешься, недоросль.       Несмотря на то, что Томас сначала мог показаться довольно грозным, Уолли его не боялся. Коннор мог подолгу ворчать, но на самом деле он был нормальным. — Ладно уж, — смягчился механик. — Я не для того, что б ругаться, пришёл. Пойдём, покажу тебе кой-что.       Работа работой, а внимание Томаса это святое. Поэтому Уолли с готовностью кивнул. Может быть Коннор наконец решил поручить ему что-то не очень сложное? Всё-таки Уолли уже долго наблюдает за тем, как тот работает, а ещё он прочитал несколько книг по основам механики. Поэтому Фрэнкс уже мог назвать себя немного механиком и коллегой Томаса. Но вот Томас его мнения не разделял и не спешил делать Уолли своим помощником. — Мистер Дрю сказал, что мы с тобой сегодня должны проверить трубы на этаже В. — Так там же пол проваливается, — напомнил Уолли. «Наверное, Джоуи просто забыл об этом» — Пока ты болел, там уже всё починили, — отрезал Томас. — Не боись, нормально всё будет. — Я и не боюсь, — буркнул Уолли. Как его вообще можно в трусости обвинить? — Вот и отлично, — и Томас повёл его к лестнице.       Почему-то на лифте Коннор никогда не спускался. Он предпочитал лестницу. Даже если ему приходилось довольно глубоко спускаться. Возможно, он также, как и Уолли боялся, только скрывал это. А может следовал правилам здорового образа жизни. В любом случае, его даже не стоило спрашивать о причинах — механик начинал что-то бурчать и недружелюбно смотрел исподлобья.       Томас для Уолли был одним из тех людей, которых уборщик глубоко уважал. Почему-то Том мог внушить это самое уважение. Возможно, потому что в свои тридцать пять в его глазах плескалась мудрость, да и выглядел он гораздо старше. Может потому, что уважение вызывали шрамы на его руках и лице. Хотя главная причина, опять же, заключалась в том, что Уолли надеялся без университета получить специальность механика, а Томас был единственным, кто мог его куда-нибудь устроить. Даже Норман, которым Уолли восхищался до глубины души, в профессии немного уступал. — Ты мистера Дрю-то будешь с Днём Рождения поздравлять? — спросил Том, и Уолли удивлённо заморгал. — А у него что, бывает…? — только на середине предложения Фрэнкс понял, насколько глупо звучит его вопрос. Конечно, у Джоуи, как и у всех, День Рождения каждый год. — Да через два дня. Двадцать девять стукнет парню. Надо же, каких успехов добился к стольки-то годам. Коэн просил передать, что завтра скидываемся. Не помню, правда, на что, но это уже пустяки. — Двадцать девятого? — Уолли задумался. — Надо бы запомнить. А у меня второго сентября. Восемнадцать будет. Разве не здорово?       Томас ковырялся в трубе, поэтому ответил не сразу. — Да здорово, конечно, — буркнул он. — У кого-то сегодня, вроде. Не могу только вспомнить, у кого… Да и вообще, может и ошибаюсь. Спроси лучше у своего дружка. Он точно знать должен.       Механик пробурчал что-то ещё, кажется, подразумевая Нормана, а Уолли нахмурился. Это у кого сегодня столь знаменательное событие? У Гранта точно нет, у него в начале декабря. А вдруг у Сьюзи? Уолли с благоговейной улыбкой подумал о девушке. Она оказалась отличной подругой, всегда помогала и, вообще, была просто очаровательна. Но нет. Вряд ли у неё. Об этом от Джоуи все бы давно уже узнали.       Решив пока отбросить эти мысли, Уолли продолжил держать трубу. Однако этого ему было мало. Он чувствовал себя каким-то мальчиком на побегушках. — Может ещё с чем помочь? — с надеждой спросил уборщик. — Ну помоги, помоги, — смягчился Томас. — Бери гаечный ключ.       Довольный донельзя Уолли схватил нужный инструмент и залез на стремянку, которую заботливо освободил для него Томас. — Значит так, рыжий, видишь вот тот фитинг? — тыкнул он пальцем в небольшую штуковину, которая соединяла две трубы. — Его надо затянуть, а то подтекает. По часовой стрелке крути, слышишь?       Фрэнкс оживлённо закивал и с силой начал закручивать. — Стой! — вдруг заорал механик. — В другую сторону крути, дурень! Ну, чего стоишь? Быстрее шевелись, пока тебя кипятком не окатило!       На самом деле, не то что бы Уолли не сразу сообразил, что ему говорят. Просто его поставил в ступор громкий крик Коннора. Да и не то что он не знал, как это «по часовой стрелке». Просто немного не сориентировался. А Томас уже столкнул его со стремянки и сам схватился за гаечный ключ, при этом не прекращая чертыхаться. Уолли, не ожидавший того, что его столкнут, стал отчаянно размахивать руками, чтобы найти хоть какую-то опору. Затем он схватился за что-то — что оказалось трубой — и повис, прежде чем упасть на пол. По крайней мере, это хоть немного смягчило падение. Зато, как показалось Фрэнксу, в трубе что-то будто хрустнуло.       Уборщик с обидой потирал ушибленный локоть и чуть не плакал. Ему было обидно. Зачем сразу начинать кричать? Он всего-то не в ту сторону раскрутил. Ничего же опасного не успело произойти. — Доигрался? — теперь разъярённый Томас возвышался над ним, и Уолли внезапно захотел провалиться сквозь пол. — Говорил же, рано тебе ещё! Парень, ты даже не знаешь, направление часовой стрелки. Занимайся своим делом и не суйся, пока не просят.       Уолли с обидой смотрел в пол. Как же глупо получилось… Том впервые ему что-то по-настоящему доверил, а получилось так нелепо! Может, ему правда не стоит пытаться? Будет работать уборщиком всю жизнь. Может, противный Джонни действительно был прав. — Иди убирай! — продолжал бушевать Томас. — И чтобы я тебя больше не видел сегодня!       Подумать только! И это из-за какой-то трубы! Уолли вскочил на ноги и разозлённо ударил по стене. Показал свои знания механику! Лучше и не придумаешь!       Однако прежде, чем Уолли успел отойти, случилось непредвиденное. Сначала в трубе что-то будто взорвалось. Потом раздался свист, и из неё в сторону Уолли ударила струя кипятка. Лишь каким-то чудом уборщик отскочил в сторону и теперь в ужасе взирал на происходящее. Струя ударялась о противоположную стену и стекала на пол, образуя лужу, от которой исходил густой пар. — И чего ты стоишь? — за руку Томас вытащил его из крошечной комнатки, в которой починка труб и происходила. — Ноги хочешь пообжигать?       Всё ещё прибывающий в шоке Уолли только помотал головой. — Беги давай, перекрой воду! — распорядился Коннор, пребывающий в относительном спокойствии. — От того, что ты стоишь и пялишься, вода литься не прекратит! Доигрался! Теперь хоть как-то расхлёбывай.       Фрэнкс послушно рванул к лестнице. Вентиль находился на первом этаже, а это значило, что нужно пробежать ещё два этажа до музыкального департамента и там наверх подняться. С несвойственной ему скоростью уборщик взлетел по лестнице на первый этаж и, расталкивая не вовремя оказавшихся в коридоре аниматоров, понёсся к вентилю. Там он замер, вспоминая, в какую сторону надо крутить вентиль. «По часовой» на этот раз точно вспомнил уборщик и решительно повернул вентиль. Затем открыл находящийся рядом кран и проверил, не течёт ли вода. К счастью, кроме нескольких капель, он ничего больше не дождался. Выдохнув и вытерев пот со лба, Уолли прислонился к стене и сполз на пол. Затем не выдержал и заплакал. Ну что он за человек такой?! Ничего нормально не может сделать! Видимо, ему действительно не стать великим механиком. И Томас не поймёт, как Уолли талантлив в этой сфере, и этот дурацкий органист окажется прав. Да, сам себя не пожалеешь – никто не пожалеет.       Поскольку Томас его не ждал, да и Уолли не решился бы в глаза ему смотреть, уборщик грустно побрёл за шваброй, чтобы продолжить единственное, для чего он пригоден. Однако на пути к лестнице он столкнулся к Джоуи. Директор довольно улыбался и, заметив Уолли, благосклонно кивнул ему. — У тебя что-то случилось? — спросил Дрю, увидев слёзы на лице парня. — Я хотел Тому помочь. А только всё испортил. Теперь студия останется без воды, Том на меня злится, а я никогда не смогу стать механиком, — выпалил Уолли и предательски всхлипнул. — Ну-ну, — Джоуи дружески похлопал уборщика по плечу. — Трубы прорвало? Меня предупреждали, что здесь это возможно. Да и Том не даст соврать — такое уже было. Что насчёт тебя? Ты хочешь быть механиком, так будь им. — Было бы всё так просто, — фыркнул Уолли. — Мечты сбываются, друг мой, — философски изрёк Джоуи. — Если ты о чём-то мечтаешь — добивайся этого. Ты должен верить в себя. Особенно здесь, в месте, где все мечты сбываются.       Чьи это мечты здесь сбываются? Нет, Уолли, конечно, знал, что большинству сотрудников нравится здесь работать, но чтобы настолько. Ладно, пусть Джоуи преувеличивает — у Уолли всё равно настроение ужасным останется. — Я постараюсь верить, мистер Дрю, — хмуро пообещал он. — Только что делать, если я уже всё испортил…       Последнюю фразу, впрочем, Джоуи не услышал, потому что как раз отвлёкся на подошедшего Гранта. Воспользовавшись этим, Уолли ускользнул.       Теперь он вернулся в опустевший музыкальный департамент и уныло скрёб там шваброй. Идти на этаж к Шону он сейчас не торопился. Меньше всего он хотел рассказывать, что произошло. Да ещё надоедливому малолетке. Поэтому он торчал здесь, искренне надеясь, что как метеориты второй раз в один кратер не падают, так и один Джонни два раза за день не попадётся. Тогда у Уолли нервы точно не выдержат. Он дошёл до кабинета заведующего департаментом и заглянул через стекло. Никого. Значит, убрать можно.       Пока Уолли протирал стол, пытаясь не опрокинуть чернильницу, он всё продолжал думать о произошедшем. Затем его от грустных мыслей кое-что отвлекло. А именно кусок торта, лежащий на тарелке. Вот это неожиданность! Уолли плотоядно облизнулся. Он, внезапно, осознал, что не ел уже три часа, поэтому надо было срочно исправляться. Но без спроса чужой торт не возьмёшь. Фрэнкс насупился. Ну что это такое! Кому-то всё: и хорошая работа, и целый отдел, и даже торт в придачу. Да ещё шоколадный. А кому-то пыль вытирать и зубами от голода клацать. Заставив себя оторвать взгляд, Уолли вернулся к уборке. — Я всё сказал! — послышалось из коридора. — Всю ночь будете здесь торчать, но к завтрашнему дню должны всё идеально отыгрывать!       Ой, кажется, Сэмми, как всегда, в плохом расположении духа. Уолли поспешил протереть стол и схватился за швабру. Сейчас Лоуренс найдёт причину покричать, как бы рыжий ни старался.       Когда Сэмми зашёл, Уолли непринуждённо опёрся на стул и придал лицу самое беззаботное выражение. — Привет, Сэмми! — помахал он рукой. — Спасибо, что сегодня за нас с Шоном заступился. Джонни бы нас сожрал.       На самом ли деле не то что он был прямо-таки благодарен. Просто как-то надо было смягчить удар. — Ненавижу, когда этот гений начинает выпендриваться, — пробормотал Сэмми. — Ваши вопли и то не так раздражают.       Он прошёл к столу с чашкой горячего чая. Уолли поморщился. Кипяток у него ни с чем хорошем отныне не ассоциировался. — Торт, значит, ешь? — с завистью спросил уборщик, немного осмелев. — Это новый способ призвать вдохновение? — Это старый способ отметить своё двадцатичетырёхлетие.       Уолли вздрогнул. Так вот, о ком сегодня говорил Томас… М-да, лучше не бывает. А поздравлять после напоминания… Неудобно как-то. — Ну, поздравляю что ли, — выдавил Фрэнкс. — Я, честно говоря, даже не знал.       Музыкант хитро улыбнулся. — Знает только Дрю. И не удивлюсь, если Полк. Подозреваю, он давно уже проверил мои документы. — Он может, — согласился Уолли. — Ладно, я уже закончил. Пойду. Ещё раз с Днём Рождения.       То, что музыканту исполнилось двадцать четыре года, было для Уолли за гранью понимания. Вроде, с одной стороны, молодой человек как-то так и выглядел, может даже немного младше, зато лицо у него всегда было хмурое и серьёзное, что, в свою очередь, прибавляло пару лет. В общем, умел композитор своим видом ввести в заблуждение. — Уолли, вот ты где! — в кабинет ворвался Норман. В зелёных глазах киномеханика плескалось сочувствие. — Что там у вас произошло? Том говорит, что ты снёс трубу, и теперь придётся её менять.       Сгорающий от стыда Уолли покраснел. Не хватало ещё, чтобы вся студия узнала, по чьей вине всё произошло. Обязательно Томасу было рассказывать? А Норман тоже хорош. Нашёл перед кем рассказать. Сэмми же его теперь совсем загнобит. — На твоём месте, я бы не появлялся ближайшее время рядом с ним, — предупредил Полк.       Затем он подошёл к Лоуренсу, долго и задумчиво его оглядывал, потом улыбнулся и хлопнул ладонью по плечу. — А ты у нас, значит, сегодня празднуешь. Ну что, с Днём Рождения, дружище.       Что Уолли, что Сэмми, кажется, оба были немного ошарашены. «Дружище»? Кто вообще так обращается к Сэмми? Это же Сэмми! Он и сгрызть может за такое. Но Сэмми никого грызть не спешил. Он был удивлён, но не более. — Да… благодарю, — отозвался он. — Ладно, тебя предупредил, тебя поздравил. Пойду теперь, — Норман помахал на прощание рукой и развернулся. — До встречи, господа. — Погоди! — внезапно окликнул его музыкант, и на его усталом лице появилась совсем не злая улыбка. — Не хотите ненадолго остаться?       Уолли возликовал и кинулся к столу. Неужели его голодный вид был замечен? — Спасибо, Сэмми! — завопил он. — Обещаю, я тебя тоже покормлю!

***

      Сидя за небольшим столом в компании Нормана и Сэмми, Уолли рассказывал о своей беде. Вот только старшие работники восприняли эту душераздирающую историю не совсем там, как ожидал Уолли. Вместо того, чтобы начать сочувствовать, они недоумённо переглянулись, а затем рассмеялись. — Что смешного?! — возмущённо спросил Фрэнкс. — Между прочим, это было очень неприятно. И вообще, на вашем месте я бы помолчал. Сами бы попробовали правильно повернуть. И вообще, если бы я не повис сначала на этой дурацкой трубе, я бы обязательно упал и сломал себе что-нибудь. — Да не в этом дело, — с широкой улыбкой пояснил Сэмми. — Просто нечего было лезть, если не звали. Портишь имущество. — Да? Я бы не стал на твоём месте вмешиваться, уважаемый мистер Лоуренс, — теперь Норман и вовсе заливался хохотом. — Я видел, как ты разбил скрипку и решил никому об этом не докладывать. — Правда?! — теперь уже и Уолли заулыбался. — Это когда такое было?       Несмотря на уничтожающий взгляд музыканта, Норман молчать не собирался. — Да пару месяцев назад. Я-то всё прекрасно видел. Он её хотел унести из зала, споткнулся и со всех сил скрипкой по стулу, пока падал. А она треснула. И подумай только! Никому не признался. Эх вы двое, портите студийное имущество. Но ладно-ладно, я никому не скажу. Эта тайна уйдёт со мной в могилу. — Ты когда-нибудь замолкаешь? — спросил заведующий музыкальным отделом, впрочем, тон у него был вполне благодушный. — Ах, ты хочешь заставить меня молчать? Увы, свобода слова. — Свобода слова в этом месте ограничивается двумя вещами, — глубокомысленно напомнил Сэмми. — Общением со мной и… — Осуждением творчества Джоуи, — перебил Норман, тем самым предложение они закончили одновременно.       Осуждать творчество Джоуи было нельзя, зато самого Джоуи вполне можно. Именно этим троица и занималась, постепенно перейдя на остальных сотрудников. Впрочем, в довольно несерьёзной и шутливой форме. Происходящее нравилось Уолли. Может, потому что после предыдущих событий чай с тортом подняли ему настроение. Или из-за того, что Сэмми сейчас искренне улыбался и смеялся, что было на него абсолютно не похоже. В любом случае, даже тот инцидент с трубой казался ему не таким уж и страшным. В конце-концов, Джоуи прав, и трубы здесь действительно не очень надёжные. А Том… А что Том? Поругается и перестанет. — Генри мне тут рассказал, что… — начал, было, Норман, но его оборвали.       Дверь открылась и в кабинет зашёл Джоуи. Улыбка сразу исчезла с лица Сэмми, и музыкант пробурчал что-то вроде «Не кабинет, а проходной двор». А Уолли тут же стал выстраивать самые страшные предположения. «Неужели Том ему нажаловался?». «Или Джонни?». «Нет, скорее всего Грант, я у него вчера убрать забыл!». Но Дрю, судя по всему, ругать никого не собирался. Сначала он с улыбкой кивнул присутствующим, потом обратил свой взор на Сэмми и сдержанно поздравил его. Однако все трое понимали, что пришёл он не поэтому.       Джоуи Дрю мог завладеть вниманием. Уолли всегда почему-то робел под его внимательным взглядом. Даже Норман предпочитал не вступать с ним лишний раз в беседу. Хотя Полк вообще относился к директору крайне настороженно, будто остерегался. И это было крайне странно, ведь обычно взгляд у Джоуи был понимающий и мягкий, да и голос казался ободряющим. Но что-то странное, тем не менее, присутствовало. У Фрэнкса всегда невольно возникала в голове фраза «будто в душу заглядывает», когда Дрю смотрел на него. И действительно. Норман, как самый настоящий физиогномист, мог добыть какую-то информацию о человеке, стоило ему внимательно посмотреть на свою «жертву». Но Джоуи будто вытягивал то, что ему нужно, будто пытался заставить сказать. И это немного пугало. — Я тебя искал, — начал Джоуи, обращаясь к Норману. Тот заинтересованно наклонил голову. — Мне нужен твой совет, друг мой. Мне бы хотелось начать печатать сценарии к нашим мультфильмам и комиксы. Как думаешь, на каком этаже можно расположить небольшую типографию?       Если киномеханика и можно было увидеть когда-то удивлённым, то сейчас был именно такой момент. Он даже не говорил сначала ничего, только сидел за столом, подперев щёку рукой. Впрочем, Уолли и без всех его комментариев понимал, о чём думает товарищ. — Что, извините? — спросил Сэмми. — Я не ослышался? Типография? — Именно, — Джоуи уверенно кивнул. — Зачем нам платить за то, чтобы наши произведения печатали, если мы можем печатать их сами?       Уолли даже рот открыл. Ничего себе идейка. Он, кажется, в мультипликационную студию работать шёл. С чего это вдруг такие предложения выдвигаются? — Я бы мог предложить этаж С, — наконец, вышел из состояния оцепенения Норман. — Только зачем вам это? Вам же придётся платить ещё куче работников этой самой типографии. Отдать сценарии в издательство будет гораздо дешевле. — А вы Гранту об этом говорили? — словно невзначай поинтересовался Сэмми. — Это отнюдь не дешёвое удовольствие, здесь я согласен с Норманом. — Друзья мои, — кажется, Дрю уже было не остановить. — Вы не совсем правильно поняли. Сначала какие-то расходы будут, этого не избежать. Но подумайте сами: мультипликация — золото двадцатого века. Все стремятся приобщиться к ней. Но всегда найдутся люди, что пока не оценили всех её чудес. Мы покажем им наш новый мир через книги и комиксы. Подумайте, какая выручка от этого пойдёт. Наша прибыль возрастёт в два раза. Нужен только небольшой первоначальный взнос во время которого, увы, студия может испытывать небольшие финансовые проблемы.       Уолли шумно отхлебнул чай из кружки. Такую длинную речь ещё переварить нужно. Зато Сэмми встал и, скрестив руки на груди, смело заметил: — Это крайне не логичное решение на сегодняшний день. У нас пока нет возможности идти на подобный риск. Денег и так не хватает, некоторые работники едва сводят концы с концами, а вы решаете начать что-то ещё. Следовало бы сначала утвердиться на том уровне, на котором мы находимся сейчас.       Но Джоуи только отмахнулся от него. — Поймите, нельзя добиться успеха без риска, — воодушевлённо заговорил он. — Постепенно нам нужно увеличивать ставки. Кто знает, к чему нас всех это в итоге приведёт. К богатству! Славе! Бессмертию!       Тут же лицо Нормана исказилось гримасой сильнейшего удивления и даже какого-то страха. — Прошу прощения…? — выдавил он. — К бессмертию, Норман, — повторил Дрю. — Наши имена увековечат и будут помнить долгое время после наших смертей. Я понимаю, пока вы не осознали, насколько это может быть важный шаг для Бенди, но позвольте мне, как лидеру, сделать всё для вас. – Джоуи, прошу, - Сэмми приложил ладонь к сердцу. - Отложи это. – Да! - поддержал Уолли. – Мы, атеисты, не верим в то, что так просто всё получится. – Не атеисты, а реалисты, – поправил Норман. – Но идею ты правильно передал.       Но Джоуи уже не хотел ничего слушать. Он, не попрощавшись, вышел, оставив компанию сидеть в прострации. Уолли мысленно «примерял» на себя титул «Уолли Фрэнкс, уборщик известной студии Джоуи Дрю с 1929». Норман через стекло внимательно наблюдал за тем, как окрылённый своей гениальной идеей Джоуи останавливает Джека и начинает что-то рассказывать ему. Сэмми же решил нарушить тишину: — К банкротству и безденежью нас это приведёт, дурак, — выплюнул он. Ну теперь-то он окончательно стал похож на Сэмми, которого Уолли всегда знал. — Надо бы зайти после работы Гранту за валерьянкой, — задумчиво произнёс Уолли. — Вряд ли он это просто так вынесет. Может, он хотя бы Дрю отговорит?       Как и Норман с Сэмми, уборщик отлично понимал, чем это может обернуться. — Да ты что, — покачал головой киномеханик. — В Дрю сейчас энергии, как в бомбе. Он никого не послушает и не остановится. А если Грант денег не даст, то своим руками всё сделает. В одиночку. — Только если Генри, — заметил Фрэнкс. — Генри всегда его сдерживает. — Если Дрю до нас это донёс, значит, у Штейна уже ничего не получилось, — сказал Сэмми.       Опять воцарилась тишина. Уолли продолжал сосредоточенно соскребать остатки торта с тарелки. — Да уж, — спустя некоторое время пробормотал Норман. — Не нравится мне всё это. Не похоже это на удачную идею от слова совсем. То ли ещё будет.