Дорога на Север

      Проснулась она уже засветло – никто не потрудился ее разбудить. Кое-как умывшись холодной водой, оставшейся в котелке с вечера, Санса спустилась в гостиную.       О вчерашней драке напоминала лишь сломанная мебель да темные пятна на полу, сохранившиеся даже после тщательной уборки. И все же, жизнь продолжалась – комната снова была наполнена запахом еды и гулом мужских голосов. Оруженосцы и стюарды сновали наружу и обратно с узлами и свертками, собираясь в дорогу.       Получив свою миску овсянки с орехами и медом, Санса присела за стол к сиру Бентону и сиру Дармонту. Сир Гаррет выглядел неважно, время от времени гримаса боли пробегала по его лицу – было ясно, что раненое бедро беспокоит его. Но он мужественно делал вид, что с ним все в порядке, и за завтраком кратко доложил Сансе положение дел.       За вчерашний вечер они потеряли четверых человек – двух оруженосцев, оставленных на часах, и двух рыцарей – Арвина Трейса и Мейса Фарринга. Оба были молоды и сердце Сансы болезненно сжималось, когда она думала о них. Арвина Трейса подвела излишняя храбрость и пылкость: во вчерашней схватке он бросился в самую гущу, перед смертью забрав с собой в иной мир нескольких разбойников. Мейс Фарринг стал жертвой собственной поспешности – присоединившись к защитникам, он не успел или не счел нужным надеть доспехи. Еще двое рыцарей – Бредли Кингстоун и Дэн Хостблэк - были ранены. Они не могли продолжать путь верхом, как и оруженосец погибшего на высокой дороге Лоррея Керрета, Бени. Сир Бентон долго размышлял над тем, не лучше ли оставить их здесь, в гостинице, но хозяин категорически отказался, опасаясь очередного налета разбойников. Санса любезно предложила опять уступить повозку раненым воинам, надеясь на их скорую поправку, хотя ее не прельщала перспектива снова ехать верхом.       Кроме того, сир Бентон перестроил отряд – в авангард сегодня был выставлен сир Роберт Дармонт со своим оруженосцем Ортоном, во главе отряда должен был ехать сир Харвин Мун с оруженосцем Вилисом, за ним, в центре процессии – Санса, которую полагалось прикрывать с двух сторон самому сиру Гаррету и Подрику Ханту, следом за ними должна была следовать повозка с ранеными, а замыкать отряд взялись шестеро всадников, направлявшихся на Стену.       Санса поискала глазами Сандора Клигана, но в гостиной его уже не было, как и его спутников. Вероятно, они уже закончили завтракать и снаряжали лошадей. Собственный вчерашний порыв сегодня утром казался Сансе неуместным, и она была даже рада тому, что не повстречалась с Псом, и что не будет видеть его в пути.       Сир Бентон был непривычно молчалив, и Санса догадывалась, что это из-за ранения. Он чувствовал себя значительно хуже, чем пытался продемонстрировать. На лице разлилась несвойственная ему бледность, глаза застыли, будто стеклянные бусины, время от времени он тяжело вздыхал, порывисто хватая ртом воздух.       Сир Хант поглядывал на Сансу в присущей ему манере, к которой она уже начинала привыкать. Он не пытался скрыть свою заинтересованность юной девицей, но заговаривать с ней все же не решался, вероятно, опасаясь неодобрения со стороны сира Бентона, находящегося неподалеку. Поэтому Санса снова была предоставлена сама себе и собственным мыслям, хотя сегодня молчание спутников ее не тяготило. Напротив, она рада была поразмыслить о произошедшем вчера.       Из двенадцати рыцарей Долины, которых лорд Ройс выделил ей для сопровождения, осталось лишь трое, способных держать меч, и еще шестеро подростков-оруженосцев, которые были вооружены настоящими боевыми мечами, но еще не успели ни разу обагрить их кровью врага. Ее отряд таял на глазах. В самом начале пути ей казалось, что если они благополучно минуют Лунные Горы, Высокую Дорогу и выйдут на Королевский тракт, то с каждой оставленный позади лигой опасность погони будет становиться все меньше.       Однако, ее ожидания не оправдались. Петир не собирался отступаться от задуманного и пожелал вернуть сбежавшую «дочь». В памяти всплыло холеное лицо с аккуратной острой бородкой и масляной улыбкой, и Санса поежилась. Она слишком доверяла ему, слишком вжилась в роль его дочери. Даже сейчас, несмотря на неоспоримые факты, Санса не хотела верить, что Петир пал так низко и заплатил шайке наемников-оборванцев, чтобы вернуть ее в Долину. Как мог он доверить ее таким людям? Неужели он думал, что они пощадят ее, не станут трогать и вернут ему в целости и сохранности? Или, наоборот, он таким образом хотел наказать ее, показав на контрасте с разбойниками, каким добрым было его отношение к ней, которое она безрассудно утратила? И если бы троих ее рыцарей, а, по счастливой случайности, и Сандора Клигана не было в тот миг в гостиной, какая участь была бы уготована ей сегодня?       Клиган. При мысли о нем тело охватывал непривычный волнующий трепет. С чего бы это? Конечно, ей было любопытно узнать, что с ним случилось после побега из Королевской Гавани, как он умудрился стать монахом и зачем ему Стена. Но больше всего ее занимала мысль о перемене, произошедшей в нем за те четыре года, пока они не виделись. Перемена была не во внешности – хотя в черных волосах, которые она помнила, теперь редкими тонкими струйками серебрилась седина, а сам он, несмотря на прежнюю массивность фигуры, казался ей будто бы стройнее. Изменилось что-то в его глазах – глухая злоба, раздиравшая ежеминутно все его естество и таящаяся в пронизывающем насквозь жутком взгляде, теперь исчезла, оставив место мрачному спокойствию и даже некоторому смирению. Сансе сложно было в это поверить, ей почему-то хотелось убедиться в том, что замеченные изменения – не придуманный ею вздор, и в конце концов она поймала себя на том, что размышляет над поводом для разговора с ним.       Санса тайком обернулась назад через плечо, разыскивая взглядом громадную фигуру, подобную каменной скале верхом на вороном жеребце, и ей на миг показалось, что она встретила взгляд серых глаз, но это могло быть ошибкой – расстояние между ними было слишком велико. Поспешно отворачиваясь, Санса подумала: как странно, что он вдруг оказался в той же забытой богами глуши, что и она вчерашним вечером...как могло так случиться, что он ехал на Север, спустя почти четыре года с тех пор, как они расстались в день битвы у Черноводной в Королевской Гавани? Где он был все это время? И почему он направлялся на Север именно сейчас, когда Вестерос сковала в своих холодных объятиях глубокая и долгая зима?       Она подавила желание снова обернуться. Клиган не шел у нее из головы. Она готова была поклясться, что ощущала спиной его сверлящий взгляд. Держится позади всех, вместе с сиром Урвином, не менее мрачным, чем он сам, и с остальной своей компанией. Ни слова не сказал ей сегодня, не сделал ни шагу в ее сторону... Тарли говорил, что они едут на Стену. Но зачем? Санса не могла себе представить, что движет человеком, подобным Сандору Клигану, в желании вступить в Ночной Дозор. Ведь всем известно, что это самое мрачное и холодное место на земле, последний рубеж, оберегаемый забытыми богами людьми, не знающими уюта и радости. Наверняка там нет ни вина, которое он так любит, ни женщин, нет даже собственного теплого очага, у которого можно согреть тело и душу. Да еще если правда все то, что она слышала о Стене… об Иных, собирающих войско мертвых против живых, о злобных одичалых, попирающих все, что ценно и дорого людям в их мире…       Санса не удержалась и снова украдкой бросила взгляд на Сандора, сделав вид, будто поправляет складки плаща на крупе лошади. Боги, как он огромен. И конь под стать ему – страшная вороная зверюга, ноги которой раза в полтора шире в обхвате, чем нога обычной лошади. Будь это обычный конь, смог бы он выдержать на себе такого крупного человека? Да еще в доспехах – так он казался еще шире и массивнее. Ничего удивительного в том, что она вчера испугалась. Из памяти не исчезли воспоминания о том, как эти огромные ручищи хватали ее за запястья и за лицо – ее счастье, что тонкие руки не переломились, словно осиновые прутики в стальном захвате. Санса попыталась оживить в памяти те страшные сцены из прошлого, когда Сандор Клиган пугал ее при каждой встрече с ним, но память вместо них услужливо подсунула другие воспоминания о том, насколько деликатными могли быть эти же руки, прикасаясь к ее плечам, когда она неуклюже налетала на него в темных коридорах Красного замка; вытирая кровь с разбитой губы, когда она была на грани отчаяния и безумия; вынимая ее из постели, когда собирался отправить на растерзание Джоффри; укрывая плащом, когда хотел скрыть ее от любопытных мужских глаз… И совсем уже некстати вспомнились полузабытые ощущения в их последнюю ночь, во время битвы при Черноводной – дикая ярость, рвущаяся наружу из потемневших глаз, его отчаяние, с которым он звал ее с собой, уходя, его поцелуй… Она силилась вспомнить, что чувствовала в тот миг, когда его губы прикоснулись к ее губам, но ощущение неизменно ускользало от нее, дразня и без того взволнованную девичью душу.       Сансе стало не по себе. Она вовсе не собиралась думать о нем в таком ключе. Он ей никто – не родственник, не друг и даже не близкий знакомый. И все же было в нем что-то пугающе притягательное для нее, и это вызывало непонятный трепет, охватывающий ее каждый раз при мысли об этом человеке. Она поймала себя на том, что ее щеки горели, ей стало жарко, завязки плаща душили горло. Она сбросила капюшон, подставила разгоряченное лицо холодному ветру, ослабила шнуровку у шеи и распахнула полы плаща.       Сир Хант бросил на нее недвусмысленный взгляд, но ничего не сказал, а сир Бентон, казалось, не замечал ничего вокруг себя, иначе бы он непременно отругал ее и заставил бы закутаться поплотнее.       Она встряхнула головой, рассыпая темные волосы по плечам и спине, и решила, что она способна быть хозяйкой собственным мыслям и заставит себя не думать о Клигане.       Первый привал сделали далеко после полудня, когда холодное зимнее солнце уже приближалось к горизонту. Сир Бентон тяжело спустился с коня и устроился у ближайшего дерева, позволяя своему стюарду Арчи помочь Сансе и поухаживать за ними обоими. Разговаривал он мало, и девушка заметила, что на лбу старого рыцаря выступил пот, хотя денек был весьма далек от жаркого. Пощупав его лоб, она поняла, что у него жар.       Это было плохо. Санса понимала, что горячка была вызвана глубокой раной на его бедре – возможно, она воспалилась. Закусив губу, она раздумывала, что делать теперь. Подобрав юбки, Санса поднялась и решительно направилась к месту привала их новых спутников, чтобы просить помощи у мейстера-недоучки. Эта компания расположилась чуть поодаль от остальных. Клиган был здесь, и сердце ее зачем-то пропустило удар. Он же, заметив ее, чуть заметно склонил голову:       - Миледи.       Она поискала глазами Тарли.       - Где ваш мейстер?       - Он не мейстер, миледи.       Она поморщилась – ох уж эта его щепетильность в чинах и званиях.       - В данном случае, это неважно. Где же он?       - Где-то в лагере. Наверное, осматривает раненых.       - Благодарю вас… - она вовремя сдержалась и не назвала его «сиром».       Сама невозмутимость. Они не разговаривали, да можно сказать, что и не виделись, со вчерашнего дня, а он… Хотя, чего, собственно, она ожидала от него?       Санса церемонно удалилась, постаравшись сделать такое же бесстрастное лицо, как у Клигана. Как он и предполагал, Сэмвелла она обнаружила у повозки с ранеными. Увидев ее, он зарделся и склонил голову:       - Миледи. Чем обязан?       - Мне нужна помощь.       - Что случилось?       - Сир Бентон, - она склонилась ближе к его уху и прошептала чуть слышно. – Мне кажется, ему совсем плохо. У него лихорадка.       Тарли нахмурился и покачал головой.       - Хорошо, миледи. Я как раз завариваю чай из целебных трав. Он может немного унять жар. И… я скоро подойду к вам, осмотрю его рану.       - Благодарю вас, милорд, - ответила она и направилась к своему рыцарю, стараясь не оглядываться и не искать глазами Пса.       - Поешьте, дитя мое, - молвил сир Бентон, когда она вернулась. – Вам следует беречь силы.       Сам он тяжело дышал, откинувшись спиной на дерево, и едва ли притронулся к еде. Однако его отеческая забота тронула ее. Она благодарно накрыла своей ладонью его руку – она была такой же горячей, как и лоб.       - Сейчас подойдет Сэмвелл. Он осмотрит вашу рану.       - О, не стоит, мое доброе дитя. Я в полном порядке.       Но Тарли, подошедший вскоре с чашей горячего напитка и сумкой с пузырьками, так не думал.        - Рана воспалилась, - покачал он головой. – Эх, вчера следовало зашить ее, но сир не позволил, - он бросил опасливый взгляд на тяжело дышащего рыцаря. – Придется залить сейчас кипящим вином и снова наложить мазь под повязку. Но в таком состоянии вряд ли он сможет ехать дальше верхом.       Санса закусила губу. Как некстати. Она не может позволить себе терять людей. Нет, не сейчас, в самом начале своего пути домой.       Закончив экзекуцию, Тарли удалился, оставив сира Бентона на попечение Сансы. Девушка изо всех сил старалась быть полезной – она протерла горячий лоб рыцаря и силой напоила его целебным чаем. От еды воин отказался, Санса же без аппетита прожевала кусок солонины, чтобы подкрепить силы для дальнейшего пути. Арчи, глядя на это, неодобрительно нахмурился, но не посмел возражать.       Раненого рыцаря уложили в повозку, невзирая на его слабые протесты, и отряд продолжил путь. Сансу теперь бок-о-бок сопровождал только сир Подрик Хант, и она внутренне приготовилась к наступлению с его стороны.       И не ошиблась.       - Вы отлично держитесь верхом, миледи, - сир Подрик начал атаку незамедлительно, оценивающе скользя по ее фигуре, скрытой меховым плащом.       - Благодарю вас, сир, но вы мне льстите. Верховая езда никогда не была моей сильной стороной.       - Насколько я успел увидеть, у вас много сильных сторон, но ваша красота затмевает их все.       - Поверьте, сир, - горько отвечала Санса. – Красоту в моем случае можно скорее причислить к недостаткам, чем к достоинствам. Она ничем мне не помогла.       - Да, я слышал – вы могли бы стать королевой. Моей королевой, - сир Хант многозначительно посмотрел в ее сторону.       - К счастью, я ею не стала. Уж лучше бы мне было не покидать стен Винтерфелла.       - Вы мало похожи на северянку, - сир Подрик не стеснялся прогуливаться взглядом по ее лицу и фигуре. – Все северяне, которых я встречал, были скучны и неприветливы. С вашей стороны было бы преступлением заточить себя в холодных стенах вашего снежного замка.       - Разве вы бывали в Винтерфелле? – удивилась Санса.       - Нет, никогда, - признал сир Хант. – Но его нетрудно вообразить.       - Винтерфелл прекрасен, - Санса мечтательно прикрыла глаза, чтобы восстановить в памяти свой дом – таким, каким она помнила его. – Я очень скучаю по своему дому.       - Моим самым горячим желанием было бы развеять вашу скуку. Санса вынырнула из минутной грезы и попыталась понять, о чем говорит собеседник.       - Благодарю вас, милорд. Вы очень добры ко мне и развлекаете меня приятной беседой, - она сама не понимала, почему непослушный язык помимо ее воли произносит все эти лживые речи.       Сир Хант по-своему воспринял ее слова и подъехал к ней ближе. Очень близко – Санса даже испугалась, что лошади того и гляди столкнутся или запутаются в ногах. Хуже того – сир Хант наклонился и положил руку, затянутую в меховую перчатку, на заднюю луку ее седла.       - Если миледи будет угодно, я мог бы развлечь ее не только приятой беседой.       Санса вспыхнула и пришпорила лошадь, рывком подавая животное вперед и разрывая неприличное прикосновение.       - Не понимаю, о чем вы говорите.       - Вы ведь замужем, верно? – беззастенчиво спросил сир Подрик, нагнав ее одним скачком.       Санса поморщилась ей неприятно было вспоминать о собственном шутовском браке, но как еще это могло выглядеть в чужих глазах?       - И что?       - И вашего мужа нет рядом, не так ли?       - Нет.       - И нет уже давно?       - Это так, но к чему вы клоните?       - К тому, что вы, возможно, скучаете по крепким мужским объятиям, которые могли бы согревать вас по ночам.       Однако наглости этому юнцу было не занимать. Если он знал о ее замужестве, то наверняка знал и то, каков из себя ее муж. А значит, в его слова был заложен не только намек, но и издевка. Санса рассердилась.       - И вы хотите предложить свои объятия?       - Я был бы счастлив предложить их, миледи.       - Я ценю вашу заботу, милорд. Но, как вы верно подметили, я северянка. Скучная и неприветливая. Холод у меня в крови, и согревать меня нет нужды. Поэтому прошу вас оставить свои попытки меня соблазнить.       Санса вновь пришпорила коня и отдалилась от спутника на целый корпус. И опять это не помогло – молодой рыцарь немедленно настиг ее и снова склонился ближе, на этот раз кладя свою руку прямо на ее бедро.       - Это будет трудно сделать, миледи, и я не могу этого обещать.       - Вы забываетесь, сир, - Санса столкнула мужскую руку со своего бедра, невольно сжав шпорами бока лошади, от чего та взвилась на дыбы.       Санса испуганно натянула поводья и направила лошадь вперед и в сторону, пытаясь отдалиться от наглеца, - и едва не врезалась в другую лошадь, вороную и огромную, с таким же огромным всадником на спине. Клиган каким-то удивительным образом оказался рядом, а она даже не заметила этого. Как ему удалось? Но Санса обрадовалась неожиданному вмешательству и с благодарностью взглянула в холодные серые глаза, на дне которых читался немой вопрос.       - Миледи, - раздался скрежещущий голос. – Мне показалось, что ваша лошадь странно себя ведет. Все прыгает и скачет, словно блоха на жаровне. Вы не заметили?       - И правда, - Санса едва подавила улыбку, – сегодня она как-то плохо поддается управлению.       - Если вам нужна помощь… скажем, укротить норовистую лошадь… знайте, что я всегда к вашим услугам.       Санса развеселилась. Клиган ехал справа от нее и был обращен к ней своей пугающей обожженной стороной лица, как ей показалось, нарочно сбросив капюшон с головы. Сир Хант ехал слева от девушки и наверняка мог по достоинству оценить нарисовавшуюся помеху. Во всяком случае, беглый взгляд в его сторону убедил ее в том, что игривое настроение покинуло молодого рыцаря – тот поглядывал на Клигана с явным неудовольствием и опаской.       - Благодарю вас, это может оказаться кстати. Сир Бентон слег, но он был бы счастлив узнать, что я под надежной охраной.       - Хм, - Клиган изобразил сомнение. – Но не буду ли я мешать вашему разговору с сиром…       - … Хантом, - подсказала Санса. – Ну что вы, напротив. Мы с сиром Подриком как раз говорили о том, какая я скучная собеседница. Возможно, беседа с вами покажется ему более увлекательной.       Клиган хрипло прокашлялся, и Сансе показалось, что это неспроста. Сир Хант совсем поник и даже слегка приотстал. Но Клиган, напротив, с энтузиазмом откликнулся на призыв Сансы, и заговорил громче, в надежде, что незадачливый кавалер хорошенько его расслышит.       - Я не мастер по сладким речам, должен признать. Мне привычнее, когда вместо меня говорит сталь в моей руке. Но если милорду угодно, я мог бы рассказать парочку занятных егерских баек. Например, о том, как гончие псы помогают волкам загонять зарвавшихся охотников*.        - Избавьте меня от ваших дурацких шуток, Клиган, - огрызнулся рыцарь, задетый колкостью Сандора. – И сделайте милость - рядом со мной держите свой рот закрытым.       Санса не сумела удержаться от улыбки и искоса взглянула на Клигана, перехватив его насмешливый взгляд. Безмолвный разговор оставил обоих довольными: по выражению его лица она поняла, что сумела выразить ему свою безграничную признательность, а взамен получила от него одобрение и поддержку. Правда, до вечера троице пришлось хранить молчание, хотя Санса охотнее предпочла бы удовлетворить свое любопытство и забросать Клигана сотней вопросов, быстро позабыв данное себе обещание не думать о нем вовсе. *Хант (англ. Hunt) - "охота", и герб Хантов - перевернутый олень, привязанный к палке, символизирует добычу охотника.