Глава 5.2. Забота. Сандор.
19 ноября 2017 г. в 23:33
Нескончаемый день все-таки закончился. С приходом вечера и остановкой на ночной привал он, наконец, освободился от вынужденной обязанности сопровождать Сансу Старк. Ехать с ней бок-о-бок было сущим мучением – как бы он ни старался отвлекаться, внимательно следить за дорогой, краем глаза наблюдать за притихшим юнцом, все равно мысли пчелиным роем крутились вокруг пташки. К вечеру мозг был готов взорваться от напряжения.
Ему была просто необходима разрядка. Он помог сиру Урвину поставить палатки, наскоро пожевал солонины, чтобы не помереть с голоду, дожидаясь ужина, и вызвался нарубить дров на ночь. Еще Старший Брат научил его занимать тело деяниями, требующими усилий, чтобы очистить разум от скверны. Сейчас его советы пригодились.
В септрии, правда, было значительно легче. Кроме мыслей, с которыми он практически свыкся за годы молчания, у него не было других соблазнов. Сегодня же приходилось бороться и с мыслями, и с соблазном.
Он намеренно держался чуть впереди нее, чтобы не смотреть. И все равно кожей ощущал ее присутствие. Несколько раз он удерживал себя от того, чтобы развернуться к ней и расспросить о том, что с нею стало. Как удалось ей бежать из Королевской Гавани? Как удалось ей скрываться так долго от гнева Серсеи? Ведь он знал еще тогда, что на нее устроили облаву. И та белобрысая, женщина-воин, тоже приходила за ней. Видать, не нашла.
Боги знают, через что ей пришлось пройти за эти годы. Тем более, если в этом был замешан треклятый Мизинец. Пекло, что уж теперь сетовать, если он сам не способен был ничего ей предложить. Он до сих пор не был уверен, правильно ли поступил тогда, в ночь битвы на Черноводной. Следовало ли ему увезти ее из пылающего зеленым огнем города? Или этим обрек бы ее на погибель? С младшим волчонком так ничего и не вышло. Не довез ее ни до матери, ни до тетки. Но тут, по крайней мере, его совесть была чиста – не излови он ее тогда в лесу, пропала бы все равно. А так он хотя бы пытался.
С Сансой все могло выйти хуже. У нее был незавидный выбор: золоченая клетка, пусть и покрытая шипами, где ей уготована была роль королевы – кто же знал, что ее отдадут за мерзкого карлика? - или побег с ним, в никуда, не сулящий ничего определенного, скорее заведомо обреченный на неудачу.
А она выбрала третий путь. И оказалась права. Что ей до каких-то псов? Она все-таки получила то, что хотела – свой северный замок. Молодец. Ничего в ней не осталось от той малой пугливой пичужки, теперь она и впрямь настоящая леди.
Сандор усилием воли заставил себя думать о другом. Об обещании, которое дал себе. О том, что никакие причины, тем более случайные, не заставят его сбиться с намеченного пути. Его цель – Стена. Остальное – не его ума дело.
Неожиданно посторонний звук пронзил тишину, еще мгновение назад нарушаемую лишь звуком его топора. Это был всего лишь негромкий треск головни, но он заставил его вздрогнуть и обернуться. На миг он замер в удивлении – за его спиной стояла Санса Старк. Как ей удалось подобраться к нему незамеченной? Теряются навыки. Это плохо.
- Миледи, - он был скорее раздосадован собственной невнимательностью, чем ее неожиданным появлением. – Что вы здесь делаете?
- Я принесла вам немного вина, - ответила она в манере, знакомой ему еще по Королевской Гавани, когда она без запинки чеканила заученные ответы Джоффри. – Я знаю, вы любите…
- Вина? – эта девушка не переставала его удивлять. С чего вдруг такая забота? – Неожиданное предложение, должен я признать.
На кончике языка вертелся вопрос, неужто мир в его отсутствие перевернулся настолько, что женщина в окружении мужчин не нашла более подходящую компанию, чтобы выпить, но в последний момент он осекся – она вдруг под его взглядом превратилась в того самого затравленного зверька, которым она была в Красном Замке.
- Там совсем немного осталось, простите, - она выглядела жалко, а он все еще не мог понять, зачем она пришла к нему. – Но я думала… думала…
- Благодарю вас, леди Санса, - он понял, что она и сама не знает, чего хочет от него, поэтому просто принял ее предложение и избавил ее от надобности искать оправдания.
Вино было неплохое – не дорнийское, конечно, но покрепче того разбавленного кисляка, которое перепадало монахам и послушникам время от времени в септрии на Тихом острове.
- Клянусь, даже капля вина способна скрасить этот вечер. Давненько я не держал во рту ничего крепче вонючего эля, будь он неладен, - в этом он был искренен.
Он вернул ей кувшин, не удержавшись от того, чтобы коснуться ее пальцев, хотя бы на мгновение, отчаянно надеясь, что она не заметит этого. Даже самому себе было нелегко признаться, что ему хочется находиться рядом с ней, видеть ее, касаться ее, пусть даже невзначай. Но прикосновение не принесло ожидаемого удовлетворения – он будто притронулся к льдинке. Девушка замерзла, за каким пеклом она покинула лагерь? Да еще в такое позднее время.
- Но почему вы не спите? Разве вам не следует быть в своей постели и видеть десятые сны?
- В палатке ночью всегда так холодно, я долго не могу уснуть. Уж лучше подольше погреться у костра, а как сморит сон, тотчас и отправлюсь спать.
Он представил, каково это – находиться в палатке зимой одному. Их компания насчитывала шесть человек, и они размещались в двух палатках по трое – сир Урвин со своими подопечными в одной, Сандор же коротал ночи в обществе Тарли и брата Альберта. Конечно, вместе было теплее, хотя и им случалось подмерзать, когда дыхание зимы становилось особенно жгучим. Девушка же обречена на одиночество – среди людей ее отряда он не видел ни одной женщины. Что ж, это не его дело – она северянка, пусть привыкает. Тем более, за ее сохранность несет ответственность старый рыцарь.
Он возвратился к своему делу – принялся стягивать ремнями нарубленные дрова, словно бы давая понять девушке, что разговор окончен. Может быть, это было грубо с его стороны, и стоило бы сказать какую-нибудь вежливую формальность вроде «доброй ночи». Впрочем, в пекло все эти церемонии, они не при дворе, пусть перед ней расшаркиваются лорды да рыцари, коих возле нее всегда в избытке. Да и что он мог бы ей сказать? Никогда из их разговоров не выходило ничего хорошего. Там, в Королевской гавани, каждый раз, когда его подмывало заговорить с ней, все заканчивалось тем, что она пугалась его до дрожи в коленках, а он еще и усугублял ситуацию, тыкая в нее мечом, как последний дурак. Поэтому лучше молчать и держаться подальше.
Но когда он обернулся, чтобы подхватить дрова и вернуться к лагерю, она по-прежнему стояла на том же месте. Стояла и дрожала, как осиновый лист. Сандор ничего не понимал. Чего она ждет? Ведь он вернул ей кувшин. И даже не забыл ее поблагодарить.
Видимо, своим взглядом он опять испугал девицу: она вдруг стушевалась, бросила палку, дрожащей рукой потерла кисть другой руки, пытаясь согреть, непослушные пальцы выронили посудину, - ну, как пить дать, та самая заполошная пташка, которую он знал по Красному замку, которая так и норовила свалиться со ступенек, носясь по темным коридорам. Стало жаль ее – он шагнул к ней ближе, сгреб ледяные ладошки своими разгоряченными от работы руками, хорошенько растер сначала одну, затем другую, пытаясь вернуть им живительное тепло. Да нет же, глупо это, так ей не согреться – нужен огонь.
- Вы совсем продрогли. Не дело стоять тут на морозе – идите греться к кострам, - он старался придать голосу непринужденность, но почему-то сорвался на хрип.
- У меня еще есть вопросы, - услышал он тихий писк и не поверил своим ушам. Руки продолжали делать свое дело, но к голове прилила кровь. О чем это она?
- Вопросы? Ко мне?
- Да.
- Например?
- Например, где вы были все это время. После того, как бежали из Королевской Гавани.
И она туда же. Его уход в собственных глазах не выглядел побегом – он просто решил покончить со всем тем безумием, которое творилось вокруг него. День битвы при Черноводной стал последней каплей для такого решения. Хотя, чего он хотел от девчонки? Она повторяет лишь то, что слышала о нем от «доброжелателей».
- Я не бежал, - счел он своим долгом подчеркнуть, хотя для нее это вряд ли имеет значение. – Я ушел.
- Пусть так.
Упрямая девчонка. Что ей за дело до него? Он попрощался с прошлой жизнью уже давно, благодаря стараниям Старшего Брата. Теперь и тихая жизнь послушника осталась позади. Он не хотел вспоминать о прошлом сам, тем более обсуждать это с ней.
- Ни к чему вам это знать, миледи.
- Вы боитесь? – удивилась Санса.
- Боюсь? Я?
Да что она себе возомнила? Он никого никогда не боялся, ей следовало бы это уяснить. Это его все боятся. Чем эта пичужка собиралась его напугать?
Голубые глаза в тусклом свете луны блестели прозрачными льдинками. Мать ее так, ей следовало уйти. Немедленно.
- Так почему вы не хотите сказать?
Почему. Хороший вопрос. Для нее это всего лишь удовлетворение праздного любопытства. Ей ведь невдомек, что теперь он стал совсем другим человеком, и воспоминания о прошлом неприятны для него. Почему она вообще интересуется им? Неужели глупая пичужка действительно хочет видеть в нем старого друга? Ну, что ж. Упрямиться нет смысла, пусть потешит свое любопытство, зато он мог потребовать от нее того же и сложить для себя кусочки мозаики, выпадающие из обрывков ее истории. Но не сейчас. Она слишком замерзла.
- Сегодня уже поздно. Ступайте спать. Если хотите, я расскажу вам все завтра. Но не удивляйтесь, если у меня тоже возникнут вопросы.
Теперь, хотела она того или нет, он поставил точку в сегодняшней болтовне. Пусть идет к себе, отогревается у костра и ложится спать.
Одна в палатке. Немудрено и отморозить себе чего-нибудь. Но что он мог сделать? Да и не его это дело. Нет, не его.
Бедняжка. Она едет на север, впереди еще много морозных ночей, и каждая из них обещает быть холоднее предыдущей. И это после теплых пуховых перин, на которых она, поди, привыкла почивать.
Сандор молча делал свое дело – ему предстояло первое дежурство у их палаток, и он неспешно сложил принесенные поленья рядом с костром, но вместо того, чтобы подкормить огонь, он задумался, глядя на раскаленные угли в угасающем пламени.
Решение пришло неожиданно. Он повертел в руках трофейный шлем, которому уже года четыре как место в могиле, располосовал кусочек ремня на тонкие полоски и принялся скручивать рамку из крепких поленьев среднего размера, чтобы шлем помещался внутрь, как в гнездо. Осторожно наполнил раскаленными углями шлем до верха и направился искать Сансу Старк. Обнаружив ее, покачал головой – девушка клевала носом, скрючившись сидя у костра, и обернулась лишь на звук его шагов. В прекрасных глазах мелькнуло удивление.
- Ступайте спать, - ляпнул он первое, что пришло в голову, лишь бы не дать ей вымолвить хоть слово. – Это поможет вам не замерзнуть.
Кое-как разместил сооружение в ее палатке. Руки дрожали, но не от холода. Он будто бы снова вторгся в ее спальню и чувствовал себя неловко. Покончив с этим странным делом, он буркнул в пустоту, стараясь заглушить собственное смущение:
- И не сочтите за труд, постарайтесь не сгореть.
Чуть позже, сидя в дозоре у своего костра, он позволил себе помечтать о ней, представляя, как она сворачивается клубочком в своей постели возле его шлема, ловя ускользающее тепло углей. Почему-то она виделась ему с волосами цвета осени, разметавшимися по меховой подстилке, хотя цвет волос у нее был теперь другой, да и волосы, как он видел, были собраны в косу. А вместо грубого шерстяного дорожного платья ему представлялась тонкая мягкая ткань ночной сорочки, в которую она облачалась там, в Красном Замке. Он помнил прикосновение собственных пальцев к этой ткани – и к ее теплому с постели телу. Он ненавидел себя за это – как тогда, ведь девчонка была просто раздавлена горем, а он думал совсем о другом, похотливая псина; так и сейчас, ведь воспоминания об этом бросили тело в жар и заставили отреагировать точно так же, как и прежде. И он ничего не мог с этим сделать. Пекло, у него слишком долго не было женщины, вообще никакой. Да и где ж ей взяться, посреди гребаного леса, покрытого снегом?
Впрочем, о каких женщинах он себе думает. Он идет туда, где женщин никогда не было и не будет, и он идет на это добровольно.
В пекло женщин. В пекло Сансу Старк.