Дорога на Север

      Санса проснулась на рассвете, стуча зубами от холода. За тонкими стенками палатки уже слышались мужские голоса, ржание лошадей, треск костров и звон посуды. Поспешив выбраться, Санса немного погрелась у ближайшего огня, а затем отправилась искать сира Гаррета.       Его все еще мучила лихорадка из-за раны на бедре, хотя сама рана казалась Сэмвеллу Тарли не внушающей опасения – заражение, к счастью, не распространялось. У старого рыцаря хватило сил для утреннего совета с оставшимися в строю рыцарями, включая сира Урвина и Клигана. Санса тоже присутствовала, поэтому она знала, что сир Бентон хотел оставить вчерашнюю расстановку на позициях. Его вполне устраивало то, что Клиган заменил его возле Сансы, но, когда Подрик Хант узнал об этом, он пожелал заменить сира Дармонта в авангарде. Если сир Бентон и удивился той враждебности, которую молодой рыцарь демонстрировал по отношению к Клигану, то не подал виду и не стал возражать против рокировки. К Ханту присоединились двое оруженосцев – его собственный, Тирек, и Стив Таррей, служивший у покойного сира Трейса.       Погода по-прежнему стояла ясная и солнечная, хоть и морозная, и в путь отправились рано, быстро собравшись, чтобы пройти как можно больше миль в течение погожего дня. Для Сансы мало что изменилось – сир Дармонт был молчалив и не вступал в разговор с девушкой, правя лошадь на пол-корпуса впереди от нее. Клиган, напротив, держался чуть позади Сансы с левой стороны, к ее немалому разочарованию – она не могла его видеть.       До полудня Санса все еще надеялась, что Клиган вспомнит о своем обещании и приблизится к ней для разговора. Но этого не случилось. Быть может, вчерашнее едва уловимое сближение, тонкими невидимыми нитями протянувшееся между ними, ей только померещилось? «Что ж, - подумала она. – Я не стану больше навязываться ему. Где это видано, чтобы благородная леди увивалась за мужчиной. Который не желает общения с ней. И который даже не лорд и не рыцарь».       Но, как бы она ни пыталась отогнать непрошеные мысли, они снова и снова невольно возвращались к Клигану. Злиться на него или думать о нем плохо не получалось – ей вспоминались то шлем с углями, заботливо помещенный в ее палатку, то теплые мозолистые руки, растирающие ее озябшие ладони, то в довершение всего, назойливо грезился полузабытый поцелуй в Королевской Гавани. Перебирая в памяти все моменты, связанные с тем, прошлым Псом, и с этим, непривычно спокойным, новым, Санса все сильнее хотела узнать, что же с ним случилось. В конце концов, женское любопытство взяло верх, и когда они возобновили путь после короткого обеденного привала, Санса придержала лошадь и поравнялась с Сандором, еще больше отдалившись от сира Дармонта.       - Вы задолжали мне свой рассказ, милорд, - с ходу напомнила она Клигану, удивленно повернувшему к ней лицо.       Его лицо было наполовину скрыто под капюшоном, но она заметила, как привычно дернулись искривленные мужские губы.       - Я не забыл, миледи. Спрашивайте.       В его голосе читалась неприкрытая насмешка, и Санса сжала губы, кисло покосившись на сира Дармонта, который заметил исчезновение охраняемой леди и приблизился к ним.       - Но я бы хотела поговорить с вами с глазу на глаз.       Сир Дармонт и Клиган переглянулись, будто без слов обменялись информацией, и молчаливый рыцарь вернулся на прежнюю позицию спереди и чуть в стороне, оставаясь на достаточном расстоянии, чтобы не вмешиваться в разговор.       Солнце уже клонилось к закату, и тень от огромной фигуры воина, казавшейся еще больше из-за надетых на нем доспехов, закрывала Сансу целиком, удивительным образом заставляя ее почувствовать себя защищенной и спокойной.       - Так что же вы хотели узнать, миледи?       - Все. Как вы оказались здесь? Почему едете на Север? Где вы были все это время? Что вы делали после того, как ушли из Королевской Гавани?       Сандор долго молчал, обдумывая ответ. Слишком много вопросов сразу, поняла Санса, но терпеливо ждала.       - Ничего особенного я не делал. Вначале ехал. Потом пил. Потом спал и снова ехал. Потом снова пил. Потом…       -… снова ехал, - закончила за него Санса. – Какая увлекательная история.       Ей было и смешно, и грустно. Клиган явно не принимал ее всерьез и не хотел посвящать ее в подробности своей истории. Санса в который раз мысленно обругала себя за то, что поддалась искушению и настояла на разговоре.       - Вам нужна увлекательная история или рассказ о том, чем я занимался все эти годы?       Теперь Санса обиделась по-настоящему. Он не только не хочет с ней разговаривать – хуже того, он до сих пор считает ее пустоголовой пичужкой, любящей щебетать о глупостях и слушать романтические сказки на ночь. Ей вдруг стало очень стыдно за себя – за ту, какой она ему, должно быть, видится. Глупая, докучливая девчонка, которая только и делает, что создает людям неудобства своими жалобами и капризами. Что ж, это горький урок, который следовало выучить.       Горечь, разочарование, усталость навалились на нее разом, плечи и голова потяжелели, утратив прежнюю горделивость, лицо окаменело. - Что ж, - сумела она выдавить из себя. – Хорошо. Спасибо за рассказ.       Некоторое время они ехали бок о бок в молчании, каждый думая о своем. Сансе хотелось теперь, чтобы Клиган возвратился назад, к своим товарищам, и оставил ее одну. И чтобы сир Дармонт так и остался в отдалении, не приближаясь к ней. Хотелось побыть в одиночестве, чтобы обдумать свои ошибки и свое поведение. Возможно, ей не следовало выказывать ему так много внимания. Быть может, понадеявшись на то, что между ними установилось некоторое взаимопонимание, она невольно нарушила какую-то границу, установленную им. Или ему просто скучно рядом с ней, и ему было бы приятнее следовать в компании мужчин. Хотя, почему, собственно, она должна думать о его комфорте? Она ему не служанка, не жена и не подружка, а благородная леди, и это ему полагалось бы ловить и выполнять каждое ее желание. Как бы вела себя на ее месте мама? Уж наверняка в мире, воздвигнутом леди Кейтилин, выскочка и грубиян вроде Пса не посмел бы приблизиться к высокородной леди на арбалетный выстрел. Погрузившись в невеселые раздумья, она на время даже позабыла о Клигане, и когда он снова заговорил, вздрогнула от неожиданности.       - Прошу прощения, миледи. Пожалуй, это было недостойно с моей стороны. Я расскажу вам о себе, но я тоже кое-что хотел бы знать. Те разбойники, в таверне, - они называли вас дочерью Мизинца. Это была ошибка, или они имели в виду вас?       - Не ошибка, - сухо отвечала Санса, все еще обиженная. – Петир Бейлиш помог мне сбежать из Королевской Гавани прямо со свадьбы Джоффри. И скрывал меня под видом своей внебрачной дочери.       Клиган обдумал ответ.       - То есть, все это время вы были в Орлином Гнезде?       - Да.       - Под видом его бастардки?       - Да.       - А что случилось с вашей теткой?       Санса опасливо оглянулась, проверяя, не может ли их кто-нибудь услышать. Можно было бы и соврать ему о Мариллоне, но она не думала, что это была хорошая идея. Пес всегда говорил, что сразу почует ложь.       - Петир столкнул ее в Небесную Дверь. Но об этом никто не должен знать, - она покосилась на Сандора.       Клиган выглядел невозмутимым – он был обращен к ней здоровой стороной лица, и ни один мускул на ней не дрогнул. Он не смотрел на Сансу, его взгляд был устремлен куда-то вдаль. Санса так и не смогла понять, услышал он ее просьбу или нет.       - Ваша младшая сестра… Арья. Вы встретились с ней?       - С Арьей? Но как? Похоже, что она умерла еще в Королевской Гавани, сразу после казни отца. Ее так и не нашли.       Теперь Клиган бросил на нее странный взгляд. Санса разом забыла все свои обиды, в ее сердце закралась тревога.       - Что? Вы что-то знаете о ней?       - Чуть более вашего, но вам это все равно не поможет. Я встретил вашу сестру в Речных землях. Некоторое время мы путешествовали вместе.       - Что?! Арья жива?! – Санса не могла в это поверить, но сердце глухо и часто застучало в груди, отдаваясь в висках.       - Была жива, но это было давно. Года три или более назад.       - Где же она?       - В этом и вопрос. Я хотел отвезти ее к матери и молодому волку, но мы опоздали на полшага, - Клиган снова покосился на Сансу, будто проверяя, не ударится ли глупая девчонка в слезы при упоминании о смерти родных.       Санса молчала.       - Потом я подумал, что следует отвезти ее к вашей тетке, в Орлиное Гнездо. Вот была бы славная встречка. Сдал бы волчонка, а там и пташка уже пригрелась в новой клетке, - его губы искривились в недоброй усмешке.       Санса снова взглянула на него. Даже со здоровой стороны оно не выглядело привлекательным – большой изогнутый нос придавал ему сходство с хищной птицей, острая скула выделялась на бледном лице еще резче, чем ей помнилось, густая черная бровь хмурилась у переносицы, а у края губ залегли суровые складки.       - Да только и тут не сложилось, - продолжал он, не глядя на нее. – Я оплошал, а волчонок сбежала, даже не потрудившись меня добить.       - Добить? – Санса не понимала.       Клиган, наконец, обернул к ней лицо и вперил в нее тяжелый взгляд серых глаз.       - Да, пташка, добить. Седьмое пекло, я умирал, а сестра твоя не захотела оказать мне последнюю милость. Что ж, может, я и правда понадобился кому-то из ваших богов живым в этом мире.       - Куда же она могла убежать? – Санса искала ответ в его глазах, но не нашла.       - Этого я не знаю. Может, и не стоит хоронить ее раньше времени – у волчонка крепкие зубы. Хотя за три года… могла бы уже и объявиться где-нибудь, будь жива. – Он с сомнением покачал головой.       Санса подавленно молчала, переваривая услышанное, и он отвел взгляд.       - А потом все было словно во сне. Я чудом выжил, и меня укрыли монахи на Тихом Острове. Я был у них послушником больше трех лет. Без цели, без воли к жизни. Не будучи ни жив, ни мертв. Болтался, как дерьмо на плаву, не нужный ни вашим богам, ни гребаным червям под ногами. Пока вот эти четверо, - он кивком указал на своих товарищей позади, - не приблудились к нам благодаря брату Альберту. Все дни, пока вокруг бушевала метель, они вели разговоры о Ночном Дозоре. И я понял.       Он замолчал, задумавшись, но Санса ожидала продолжения. Не дождавшись, она переспросила:       - Что вы поняли?       - Что не смогу больше жить, как раньше, птаха, - сказал он вроде бы ей, но больше, казалось, самому себе. – Не могу служить больше гребаным королям и лордам. Самому себе я тоже не нужен, да и боги не приняли меня – уж видно, нагрешил за свою жизнь столько, что не гожусь и в монахи. Все, что я умею – это махать мечом, но к чему это мне теперь? А Ночной Дозор – это место, где я еще мог бы пригодиться таким, как есть. Если толстяк правду говорит. Защищать живых от мертвецов и ледяной нечисти – чем это плохая служба? Вроде как и лордам не кланяешься, и пользу приносишь.       Санса едва не задохнулась, когда до нее дошло, что за цель ведет Клигана на Стену.       - Так вот чего вы хотите?.. Умереть на Стене с пользой?       Клиган посмотрел на нее с искренним недоумением.       - А что не так? Не самая плохая смерть, как по мне.       - Но вы не можете! Вы… вы…, - у нее снова перехватило дыхание, она запуталась в мыслях и словах.       Она почему-то чувствовала, что теряет его, хотя это было странно – она не могла его потерять, ведь он никогда не служил ни ей, ни ее семье, и никогда не был ей другом. Однако же, встретив его случайно на своем пути, она по непонятной причине считала его близким человеком, ближе, чем любой другой из ее сопровождения. И теперь ее боль от потери была сравнима с той, когда она узнала о смерти Джона – последнего своего брата, пусть и сводного, последнего мужчины от крови Старков, к которому в беззаботном детстве она относилась до обидного высокомерно, и лишь на чужбине, в изгнании, она смогла оценить его благородное великодушие. Санса помнила, с какой жадностью ловила она любые слухи о Джоне, будучи пленницей в Гнезде, и как прорыдала всю ночь, закрывшись в комнате, когда поняла, что последний из Старков, последний из ее родных, навсегда исчез из ее жизни, убитый своими же братьями. С тех пор она ненавидела Ночной Дозор, ее тошнило от одного лишь упоминания о Стене. А теперь Сандор Клиган, единственный человек, который всегда относился к ней хорошо – пусть и своеобразно – добровольно хочет сложить голову в этом злом месте. Она не могла простить ему этого, но и поделать ничего не могла – ведь он даже не знал о том, что он для нее стал много ближе, чем мог бы подумать.       - Что вас так расстроило, леди Санса? – Клиган все еще недоумевал, наблюдая за душевными терзаниями, отраженными на ее лице.       - Вы меня расстроили, - отвечала она с вызовом, больше не было смысла таиться. – Вы, ваше глупое желание и ваше глупое решение.       - Отчего же оно кажется вам глупым? По-вашему, было бы умнее продолжать молча копать могилы на Тихом Острове?       - Нет, - она ответила с искренним жаром, не заботясь о приличиях. – Вы забыли, что вы человек, а не пес, каким вы себя всегда считали. Человек всегда может выбрать свою судьбу, а не покорно искать, как ему лучше умереть.       - Выбрать судьбу? – Клиган хмыкнул, и на миг Сансе показалось, что она увидела знакомую злобу в его потемневших глазх. – Много ли раз довелось вам, леди Санса, выбирать свою судьбу?       - Это не одно и то же, - возразила Санса, хотя его злобный выпад задел ее. – За меня решает мое имя, и к тому же я женщина. Когда это женщине позволяли делать то, что она хочет? А вы – это другое. Вы мужчина, вы свободны, не связаны ни именем, ни клятвами, вольны делать все что угодно. Вы могли бы вернуть себе замок, если бы захотели. Жениться, стать отцом детям. Вы были богаты – ведь были? Я помню ваш выигрыш на турнире в честь моего отца. И что же стало с этими деньгами? Вы могли бы купить себе любой другой замок, если ваш вам не по нраву. На худой конец, вы могли бы уехать в Эссос. Или если Вестерос вам приятней, вы могли бы служить какому-нибудь лорду…       - Какому лорду? – гримаса ярости и презрения искажала теперь все его лицо. – Ланнистерами я сыт по горло. Тиррелы, Мартеллы, Болтоны, Фреи – все едино, все только и лезут куда повыше, по пути истребляя друг друга. Или прикажете служить этим недоумкам Грейджоям?       - Да хоть Роберту Аррену. Этот мальчик слаб, он больше всех нуждается в защите.       - И слизывать дерьмо с задницы Мизинца? Нет уж, увольте. Парень не жилец, раз уж Мизинец взялся за Долину. Уж поверьте моему слову. Зря, что ли, он вашу тетку жизни лишил? Последний из лордов, которому можно было служить, уважая себя – это покойный король, Роберт Баратеон. Но теперь его жрут черви, вот и весь сказ.       - У него есть брат, - не сдавалась Санса. – Который еще жив. И имеет права на трон.       - Что за король без королества? Что за лорд без лордства? Где он сидит сейчас, ваш Станнис Баратеон? Не в вашем ли Винтерфелле? Хорошо, что ваш лорд-отец не дожил до этого. Тоже ведь ничего лорд был, ваш Эддард Старк, да оказался там же, в могиле. Из-за глупости своей. И семью свою погубил. – Клиган хохотнул, разговаривая сам с собой, рука его потянулась к фляге у пояса, он отпил глоток эля и поморщился. – Было время, я даже думал служить его сыну, молодому волку. Малец был хорош – в отца пошел. Чести и храбрости ему было не занимать. А как он уделал Ланнистера, а? Король Севера – вот как его прозвали. Ты ведь знала об этом, пташка.       Клиган горько хохотнул, вторя собственным словам или мыслям, и тряхнул головой.       - Был бы он жив - была бы ты принцессой, как и хотела. Да только и братец твой там же, в гостях у червей. И никого из вас, Старков, не осталось – нет больше вашего дома!       - Это неправда, - с тихим гневом ответила Санса. – Есть я.       Клиган опомнился и посмотрел на Сансу, будто увидел впервые.       - Прости, птаха. Занесло меня, верно. Забудь, наговорил лишнего. Конечно, есть ты.       Все еще не принимает ее всерьез, поняла Санса. Она для него – никто. Пустое место. Но Клиган продолжил, уже другим, тихим голосом, и будто с сожалением:       - Сломает он тебя, твой Станнис. Короли – они такие, только попадись им в лапы. Оборвет тебе перышки. Хотя… как знать. Ты ведь тоже из Старков. Может, и вправду, не пташка ты, а волчица. Пережила Джоффри, сбежала от Беса. И Мизинца, папашу своего гребаного, обвела вокруг пальца, - он хохотнул и снова приложился к фляге. – И до сих пор вот, жива.       Разговор зашел в тупик, и каждый из них, похоже, остался при своем мнении, только с горечью в душе. Они продолжали ехать рядом, но в молчании, каждый погрузившись с свои мысли. Санса опять не понимала, зачем затеяла этот спор – если уж он выбрал путь на Стену, пусть себе едет. Уж как-нибудь она переживет эту потерю. Да и не потеря это вовсе. Так, просто Пес, приблудившийся на время долгой дороги. Старки ему, видите ли, не угодили.       Но вечером, когда она готовилась ко сну, он снова принес ей раскаленные угли в палатку.