Дорога на Север

      Когда она проснулась ранним утром, то обнаружила, что ее голова лежит на подушке рядом с головой Сандора, а сама она прижимается животом к его широкой спине, просунув руку под его горячий локоть. Ее рубашка спереди пропиталась его потом и неприятно липла к телу. Но Сансе почему-то не хотелось отстраняться от мужчины, и она еще некоторое время неподвижно лежала, слушая его мерное дыхание и вдыхая запах его тела, который слегка туманил ее разум. Но в конце концов зов природы взял свое, и она нехотя выбралась из постели, наспех натянула свои шерстяные чулки и прошлепала в уборную, расправляя на себе прилипшую рубашку. Когда она вернулась, Клиган еще спал, но уже на спине, раскинув руки в стороны, словно крылья огромной подбитой птицы.       Санса хотела растопить камин и согреть себе немного воды, чтобы привести себя в порядок после ночи, но не сумела и, опасливо озираясь на спящего мужчину, кое-как протерла себя холодной водой, оставшейся со вчера в кадке. Зато одежда высохла, и она поспешно натянула свежее белье и свое теплое платье, почувствовав себя гораздо лучше. Поколебавшись, она все-таки не решилась стянуть плащ с Клигана, и вышла наружу в одном платье.       В гостиной уже кипела жизнь – стюарды в котле варили овсянку на завтрак и кололи орехи, кое-кто из мужчин уже начинал день с эля, а кто-то все еще спал у стены возле очага.       - Миледи, доброе утро, - Сэмвелл Тарли приветствовал ее, приподнявшись за столом, где он сидел в одиночестве. – Если хотите, присаживайтесь ко мне. Санса присела. По лицу недо-мейстера она поняла, что он чем-то озабочен.       - Что-то стряслось?       Он понурил голову.       - Брат Альберт умер. Сир Бентон попросил похоронить его рядом с таверной, прямо с утра.       - Какое несчастье, - искренне опечалилась Санса.       - Да уж. Клиган будет очень расстроен. Как он, кстати?       - Спит, весь мокрый. Жар еще держится, но уже не такой сильный, как ночью. Я поила его отваром, как вы велели.       Сэмвелл кивнул.       - У сира Бентона и сира Дармонта то же самое. Лихорадка к утру немного отступила, но боюсь, жар снова одолеет их днем.       Он бросил взгляд в маленькое окошко и поежился.       - Вьюга все еще свирепствует. Я всю ночь слышал, как она свистит за окном. Хоть бы наши лошади не околели все разом. Часовые всю ночь жгли костры в конюшне, чтобы хоть как-то согреть животных.       Вскоре им подали овсянку, сдобренную медом и орехами, и Санса с удовольствием поела, запив ее чаем из сушеных листьев смородины и мяты из травяных запасов Тарли, приготовленным специально для нее.       После завтрака Санса велела стюардам вычерпать воду из кадки в ее комнате и растопить камин, а затем снять с Клигана влажную одежду, выстирать ее и развесить сушиться над очагом. Выслушав последнее задание, Арчи и Томми испуганно переглянулись.       - Если он будет сопротивляться, скажите ему, что в случае отказа леди Старк придет и сделает это сама.       Пока стюарды выполняли приказ, Санса помогла Тарли приготовить большую порцию вчерашнего отвара для простудившихся воинов, а затем вместе с недо-мейстером разносила целебный напиток и помогала ему поить больных. Сандор был последним – когда они вошли, он лежал на кровати, натянув на себя меховой плащ до подбородка, и злобно расстреливал их глазами. Санса принесла ему свежий отвар и немного овсянки, а Тарли захватил с собой его монашеский плащ, в котором несчастный брат Альберт более не нуждался, а также, по велению Сансы, шкуру из повозки, ночью служившую старику постелью, и остался с Сандором, чтобы рассказать ему печальную новость.       Санса на время оставила их одних, выйдя в гостиную, чтобы выпросить у хозяина шило, большую иглу, моток крепкой нити и кувшин подогретого вина. По пути назад она столкнулась в коридоре с сиром Хантом, который удостоил ее лишь холодным взглядом вместо приветствия.       Возвратившись в свои покои, она уже не застала Тарли, а Сандор выглядел уже не столько злобным, сколько мрачным.       - Как вы себя чувствуете? – вежливо осведомилась она.       - Великолепно, - буркнул он. – Мой друг мертв, мы застряли в проклятой дыре, я слаб что твой щенок, да еще лежу голый в постели у леди.       - Потерпите, Сандор, - ответила она мягко. – Скоро ваша одежда просохнет, и вы сможете одеться. Я не могла позволить вам оставаться в мокром еще дольше, а сухой одежды у вас нет. И боюсь, что чужая не пришлась бы вам впору. Пока же просто спите – сон лучший лекарь. Так говорил наш мейстер Лювин.       - Я и так достаточно спал сегодня, - мрачно возразил Сандор.       - Делать вам все равно нечего, - спокойно ответила Санса и поставила кувшин на табурет у кровати. – Я принесла вам вина.       - Благодарю, - он бросил на нее недоверчивый взгляд и тут же потянулся к кувшину своей огромной ручищей.       Взгляд Сансы невольно скользнул по мускулам, перекатывающимся под бледной обнаженной кожей его руки, и ее сердце вдруг пропустило удар. Она выдохнула и поспешно отвела глаза, отходя в противоположный конец комнаты. Другого стула у нее не было, и она примостилась у камина на его попоне, подложив под спину седельную сумку и скрываясь от мужских глаз за кадкой. Вид его обнаженной мускулистой руки все еще стоял перед ее глазами, и она не могла успокоить дыхание. Воображение услужливо нарисовало ей картину, как ночью эта рука сжимала ее грудь сквозь тонкую ткань рубашки, а его возбужденная плоть… Санса чувствовала, что ее щеки горят, и спрятала их в ладонях, пытаясь отогнать навязчивое видение. Но предательское тело уже отреагировало по-своему – грудь напряглась, как ночью, а маленькие соски затвердели, их можно было разглядеть даже под тканью платья. Ее лоно, и так влажное от лунной крови, увлажнилось еще больше, и это была уже не кровь, а что-то другое, теплое и вязкое. Санса понимала, что с ней творится: ее тело по-женски реагирует на этого мужчину. Она не могла припомнить, чтобы с ней случалось такое раньше. Ни тогда, когда она думала о Лорасе, ни тогда, когда она оказалась в постели с Тирионом, ни тогда, когда ее похотливо щупал Петир, ни тогда, когда она танцевала после турнира с Гарри. Её влечет к Сандору, догадалась она, вспоминая рассказы Ранды. Возможно, нечто похожее и он чувствует к ней, иначе не стал бы целовать ее, а потом так отчаянно избегать близости.       Она услышала шумный глоток, и снова воображение дорисовало ей картину, как эта мощная оголенная рука – о боги, он прикасался этой рукой к ее груди! - берет кувшин, приближает его к жестким изогнутым губам, капля красного вина стекает по его нижней губе на подбородок, капает на вздымающуюся обнаженную грудь… Санса едва не застонала и замотала головой, отгоняя непрошеное видение.       Глубоко вздохнув несколько раз, она принялась за работу. Еще ночью она решила во что бы то ни стало утеплить его плащ – поэтому она попросила Тарли принести шкуру, чтобы нашить ее поверх грубой шерстяной ткани. Они едут все дальше на север, и без теплого меха путнику там делать нечего.       Она прокалывала мех шилом и стежок за стежком пришивала шкуру по контуру плаща. Работа была нелегкой – она исколола себе руки, пробивая толстый мех и грубую шерсть, пальцы вскоре заломило от напряжения, но размеренные действия постепенно успокаивали девушку. Она отвлеклась от мыслей о Клигане, так как волчий мех напомнил ей о лютоволках, доставшихся всем пятерым детям Старков – нет, шестым был Джон! - еще в детстве. Она еще помнила свои прикосновения к мягкому меху ее собственного волчонка по имени Леди.       Какой бы она стала сейчас, если бы отец ослушался безумного королевского приказа и не стал бы убивать ее? Наверное, огромной, словно гора. Если бы Леди осталась с ней, то ни Джоффри, ни Серсея не посмели бы причинить Сансе вред. Но потом она вспомнила, что другие лютоволки, принадлежавшие ее братьям и сестре, не смогли уберечь их от смерти. Их волки, кроме Серого Ветра, должно быть, живы – а Старки мертвы. Санса же, напротив, живет, лишившись Леди. Значило ли это что-либо? Или лютоволчата вовсе не были никаким знамением, и Джон ошибался?       Санса полностью погрузилась в грустные воспоминания о старых временах счастливого детства, когда братья, сестра и родители были еще живы. Если бы они только знали, что им не стоило уезжать из Винтерфелла. Этот замок принадлежал Старкам, и Старки должны были сплотиться вместе и оберегать его. Покинув свое убежище, они, должно быть, нарушили глубокую связь со старыми богами, с первыми людьми, и те не смогли уберечь их от беды. Прав ли был Станнис, когда призывал Сансу домой, узнав о ее местонахождении? Действительно ли ему нужен Старк в Винтерфелле, или это очередная игра престолов, в которую ее хотел вовлечь еще один претендент на трон?       Санса шила и думала очень долго, пожалуй, не один час, пока, наконец, не почувствовала, что ее спина и ноги совершенно затекли. Она встала, чтобы размяться, подбросила дров в догорающий камин и украдкой взглянула на Клигана. Мужчина спал, уткнувшись лицом в подушку. Левая рука безвольно свесилась с кровати и лежала на полу в опасной близости от табурета, и Санса решила убрать кувшин от греха подальше, пока пол не обагрился еще одной порцией красного вина, опрокинутой неловким движением спящего воина.       Она очень тихо подошла ближе и внезапно ужаснулась от увиденного – его левая рука от кисти до локтя была покрыта страшным шрамом от старого ожога, ничем не лучше, чем ожог на его лице. Она не могла припомнить, что видела это увечье раньше, но раньше она никогда и не видела его без одежды. Потрясенная открывшимся зрелищем, Санса опустилась на колени возле мужской руки и, едва прикасаясь, пробежалась кончиками пальцев по уродливым переплетениям рубцов. Глаза наполнились слезами боли. Его боли, которую он испытывал, когда его живую плоть терзал ненасытный огонь. Она не в силах была отнять свою руку от шрама, медленно обводя его сверху донизу, будто пытаясь стереть грубые рубцы, впитать в себя все те страдания, которые довелось ему пережить. Но не успела она опомниться, как эта рука вдруг крепко схватила ее запястье. В тот же миг Клиган дернулся и повернулся к ней лицом, приподнимаясь на правом локте. Увидев испуганную Сансу, он непонимающе вскинул брови.       - Вас тянет ко мне, словно муху на мед, миледи? – насмешливо проскрежетал он и тут же захлебнулся в кашле. – Боюсь, мне скоро придется нанимать стражу, чтобы охраняла меня от ваших попыток посягнуть на мою честь.       Наваждение как рукой сняло, и Санса обиделась.       - С каких это пор вас стала заботить ваша честь? – парировала она.       Он хмыкнул.       - Я увидела шрам, - добавила она, будто оправдываясь.       - Шрам? Который? У меня их много.       - На руке. Шрам от ожога.       Он заметил, что все еще держит ее запястье, и, смутившись, отпустил.       - Как это вышло? Это случилось при пожаре на Черноводной?       - Нет. – сказал он. – Позже. Когда я по глупости попался братству ряженых шутов во главе с мертвяком и их лживым жрецом. Я пришелся по вкусу их огненному богу, но он лишь слегка надкусил меня и подавился.       Санса ничего не поняла, но она едва слышала ответ, потому что ее взгляд заблудился в бугрящихся очертаниях его голого торса. Плащ сполз с плеч до пояса, открыв ее взору намного больше, чем она была готова увидеть, но она не могла отвести глаз от этого огромного сильного мужского тела, сплошь покрытого уродливыми шрамами. Под бледной, влажной от испарины кожей при каждом движении и вздохе перекатывались и вздувались хорошо развитые мышцы, пронизанные переплетениями вен, и Санса, очарованная этим возбуждающим танцем мускулов, едва ли могла вспомнить, о чем его спрашивала.       Он заметил ее взгляд и демонстративно натянул мех до самой шеи.       - Клянусь всеми богами, миледи, вы так смотрите, что я чувствую себя невинной девицей в первую брачную ночь.       Санса вспыхнула и спаслась бегством.       Немного постояв в узком коридоре и охладив разум, она вошла в гостиную. Здесь было теплее, а за столом у очага сидел Сэмвелл Тарли, склонившись над какой-то книгой перед свечой. Для обеда было еще не время, и Санса, не зная, куда себя деть, присела рядом с ним.       - Миледи! – он повернулся к ней, и щеки его порозовели. – Простите, я не заметил вас.       - Это вы меня простите, милорд. Я не хотела вам мешать.       - Вы вовсе не помешали мне. Я… я… здесь самое теплое место, а я не люблю холод.       Санса посмотрела на него с сочувствием.       - Вы не любите холод, но идете на Стену. Зимой.       - Службу не выбирают, миледи, - пожал плечами явно опечаленный Сэмвелл.       - Разве вас заставили служить в Ночном Дозоре? Вы в чём-то провинились?       - Только тем, что не оправдал ожиданий моего отца, - он снова смущенно пожал плечами и посмотрел на Сансу. – Ваш брат сделал так, чтобы служба не казалась мне адом.       - Мой брат? Джон Сноу?       - Да, миледи. В конце концов, он отправил меня учиться в Цитадель. Но новый лорд-командующий велел отозвать меня и немедленно отправляться назад. Не знаю, что ждет меня там. Я ведь пока так и не стал мейстером.       - Вы еще успеете, - она мягко опустила ладонь на его руку, сама не веря в свои слова. Кто знает, сколько людей переживет эту зиму.... А ведь она лишь два года как началась, и по расчетам мейстеров, продлится еще не один долгий год.       - Да, - грустно согласился Тарли, будто прочитав ее мысли, – если останусь жив. Некоторое время они сидели молча, погруженные каждый в собственные думы. Затем Тарли спохватился:       - Сир Бентон справлялся о вас. Он просил меня проводить вас к нему, если я увижу вас.       - Спасибо, милорд. Не стоит утруждать себя – я знаю, где его комната.       - Зайдите потом за чаем для Сандора – я велел хозяину поставить котелок на огонь. Сир Бентон не спал, но он был не один – сир Дармонт лежал на соседней койке и тяжело дышал. Его глаза были закрыты, а щеки покрыты лихорадочным румянцем. Старый рыцарь приветствовал Сансу, но, извинившись, попросил ее подождать в коридоре. Через несколько мгновений он вышел к ней, облаченный в дублет и дорожный плащ. Еще один плащ он держал в руках.       - Миледи, я должен поговорить с вами, - он выглядел нездоровым и несчастным, и не поднимал глаз, поэтому Санса сразу догадалась, о чем будет этот разговор. – Без лишних ушей.       - В наших условиях сложно найти место для уединения, - угрюмо возразила Санса.       - Мы можем выйти в сени. Это ненадолго. Я захватил для вас плащ Роберта.       В сенях было холодно, и вдохнув морозного воздуха, сир Бентон тотчас закашлялся. Он показал Сансе рукой на пустой перевернутый бочонок, а сам примостился на такой же напротив.       - Дитя, я хотел поговорить с вами о Сандоре Клигане, - начал он после недолгой паузы.       Санса понимала это, как и то, что разговор этот был неизбежен.       - Вы проводите с ним наедине уже вторую ночь. Вы понимаете, что эта ситуация порочит репутацию благородной леди?       Он выразился яснее некуда, и Санса решила ответить с той же прямотой.       - Клиган даже в бреду не стал бы делать того, о чем вы сейчас думаете. Я знаю его лучше, чем любой из вас. Он всегда защищал и оберегал меня, я доверяю ему всецело. Сир Бентон беспомощно прикрыл покрасневшие от лихорадки глаза и хрипло вздохнул, невольно спровоцировав у себя новый приступ кашля. Откашлявшись, он продолжил.       - У вас есть рыцари для охраны.       - Вы и сир Дармонт страдаете от лихорадки, сиры Кингстоун и Хостблэк еще не оправились от ран, сир Мун стоит в дозоре, а сир Хант… вчера зашел ко мне без позволения, когда я принимала ванну. Когда я попросила его уйти, он отказался и говорил со мной в неподобающем тоне. Если бы не вмешался Клиган, кто знает, чем бы закончилось его вторжение.       Сир Бентон нахмурил брови.       - Я не знал… Это… это…       Он задумался, беспокойство не сходило с его лица.       - Должен вам сказать, миледи, что среди мужчин уже ходят всякие разговоры, и поведение сира Ханта тому подтверждение. Он молод и горяч, но… С ним я, конечно, поговорю незамедлительно, но поймите… я ведь не могу лично каждому рассказывать об исключительно невинных мыслях Клигана.       Санса пожала плечами.       - Это и не входит в ваши задачи. Ваша задача – доставить меня в целости и сохранности в Винтерфелл.       - Да, это верно! Но миледи, своим поведением вы затрудняете нам эту задачу. По своей юности и наивности вы можете искренне верить в чистые помыслы Клигана, но он остается мужчиной. И мне кажется… мне сложно об этом говорить, миледи, простите меня… но… мне иногда кажется, что вы влюблены в него. А это опасное чувство может затуманить разум и привести к очень, очень скверным последствиям для юной благородной леди.       - Милорд, - Санса гордо вскинула подбородок. – Я благодарна вам за то, что вы так печетесь о моей невинности. И уверяю вас, я более чем кто-либо хочу довезти ее до Винтерфелла – это мой единственный шанс освободиться от ненавистного мне брака. Я доверяю вам, но я не доверяю больше ни одному мужчине на свете, кроме Клигана. Именно поэтому я пригласила его к себе на службу. Он скорее погибнет, чем причинит мне вред. И пока он рядом со мной, я уверена, что никто не приблизится ко мне со злым умыслом. Сейчас ему плохо, и мой долг – позаботиться о нем, чтобы он и дальше мог заботиться обо мне.       В блестящих от лихорадки глазах сира Бентона она видела печаль и почти отеческую доброту.       - Как пожелаете, миледи, - устало согласился он, явно недовольный исходом разговора. - Я сожалею, что не смог убедить вас, но вы вправе поступать так, как считаете нужным. Мне остается лишь уповать на ваше благоразумие. И его порядочность.       - Не беспокойтесь об этом, милорд, - Санса поднялась, давая понять, что добавить ей нечего.       - Берегите себя, дитя. Мне искренне жаль, что ваш отец и ваши братья погибли и не могут больше защитить вас и позаботиться о ваших интересах. Если бы я мог, я остался бы с вами в Винтерфелле, но я связан долгом перед своим сюзереном и своей семьей. Да и зимы в вашем краю суровы… для такого старика как я.       - Вы очень добры, сир Гаррет, - смягчилась Санса, видя непритворное беспокойство этого доброго рыцаря. – Обещаю вам, я буду благоразумной, и вам не придется переживать из-за меня.       Когда они вернулись в гостиную, возле Сэмвелла уже дымился котелок с целебным отваром. Тарли заставил сира Бентона выпить чай тотчас же, взять порцию для сира Дармонта и возвращаться в постель. Санса наполнила кувшин для Клигана и, поколебавшись, решилась вернуться в свою комнату.       К ее облегчению, Сандор снова спал, но сон его явно был беспокойным. Во сне он тихо стонал, голова его металась из стороны в сторону, и на лице выступил такой же румянец, который она видела на лице сира Дармонта. Жар, вероятно, усиливался, но Санса не отважилась прикоснуться к его лбу, чтобы в очередной раз не подвергнуться ненароком граду насмешек. Поэтому она поставила кувшин с отваром на пол в изголовье кровати, подбросила дров в камин и вернулась к своему шитью.