Дорога на Север

      В крипте было темно, холодно и сыро. Санса нечасто наведывалась сюда ранее – это было вторым излюбленным местом ее отца, после богорощи. Она знала, что отец любил находиться в тишине и покое подземелья, в невеселой компании длинной череды каменных изваяний своих близких и далеких родственников. Она знала, как он любил свою сестру Лианну, умершую примерно в возрасте Сансы, и часто наведывался к ней, принося ее любимые голубые розы из оранжереи. Теперь же нет ни отца, ни роз - после сожжения Винтерфелла и разрушения теплицы все растения, которым посчастливилось не выгореть при пожаре, тут же замерзли на лютой стуже. Новый садовник, однако, все еще бился над несколькими мертвыми корнями, выкопанными в бывшем розарии из-под слоя земли и пепла, что-то там обрезая и увлажняя, в надежде получить новый живой росток, но пока безуспешно. Теперь, стоя у гробницы отца, где, наконец, упокоились его многострадальные кости, она дала себе обещание приносить розы и Лианне, и Эддарду Старкам, если вдруг получится вырастить их заново.       Она отослала людей, помогавших с погребением, чтобы немного побыть в одиночестве, наедине с прахом отца. Мрачные стены крипты, освещаемые лишь тусклым светом факелов, наводили на нее щемящую тоску и глубинный страх, но ей нужно было это время… Она подняла глаза на изваяние с фигурой и ликом собственного отца, заказанное камнетесу, которого и самого уже нет в живых, еще Роббом, и почувствовала, как по щекам ее катятся горячие слезы.       - Отец, - прошептала она одними губами, – прости меня...       Она опустилась на колени перед статуей, встретившись взглядом с ощерившейся пастью каменного лютоволка, преданно расположившегося у ног застывшего навеки Эддарда Старка, и закрыла лицо руками.       - Если бы я знала… Если бы я только знала… Я совершила страшную ошибку, которая стоила тебе жизни… - Санса вновь подняла мокрое от слез лицо к глазам бездушной статуи. – Сможешь ли ты простить меня когда-нибудь, отец?       Не дождавшись ответа, всхлипывающая девушка опустила голову.       - Я знаю: все, что ты хотел – это сохранить свою честь. Я вынудила тебя предать даже ее, но это не помогло тебе сохранить жизнь…       Некоторое время она сидела в молчании, вспоминая свои последние встречи с отцом. Ах, если бы он мог быть чуточку откровеннее с ней… Если бы только он намекнул на то, что Джоффри – чудовище… Она вела себя по-детски глупо и эгоистично, возражая ему, и все это в итоге привело к его смерти… Со своими детьми, пообещала она себе, она будет откровенной, чего бы ей это ни стоило.       Постепенно ее мысли стали возвращаться к утреннему разговору с Бринденом Талли. Она до сих пор не знала, как правильно поступить, и это тяготило ее. Как же ей не хватало мудрого совета от человека, который решительно встал бы на ее сторону, не позволяя никому манипулировать ее чувствами.       - Что же мне делать, отец? Мой долг велит мне оставаться в Винтерфелле. Я знаю, что должна возродить и защитить наш дом, нашу семью, наше имя… Я не могу покинуть Винтерфелл. Даже если этого требует милосердие к людям.       Но каменное изваяние продолжало безмолвствовать, не облегчая ей муки выбора. Колени начало ломить от длительного сидения на холодном твердом полу, и Санса поднялась, тронув рукой ногу отца.       - Я думала, мама уже давно с тобой. Но она… ты знаешь, она… Я не знаю, хочу ли я встретиться с ней. Мне страшно, отец. Я боюсь того, что могу увидеть. Сир Бринден говорит, что она одержима лишь местью за Робба… Да и захочет ли она видеть меня?       «Вот и посмотрим», - пронеслась у нее в голове чья-то мысль. Или это была ее собственная?       - Покойся с миром, отец. Я люблю тебя. И не предам тебя больше…       ххх       Бриенна Тарт была огромной и на удивление некрасивой женщиной. Санса никогда в своей жизни не видела такого негармоничного лица: все, что должно быть в женщине маленьким и изящным, в ней было, напротив, большим и грубым – огромный рот, широкий кривой нос, неровные, выдающиеся вперед зубы, не говоря уже о плечах, талии, бедрах и конечностях, а вот то, что могло быть покрупнее, например, глаза и грудь, словно нарочно, было небольшим. В довершение образа левую часть ее лица покрывал безобразный рубцеватый шрам, словно от укуса дикого зверя, являвшийся причиной некоторой асимметрии глаз и губ.       Впрочем, голубые глаза, наполовину скрытые опухшими красными веками, – плакала она, что ли? – были необычайно красивы, словно редкостные, чистейшей воды сапфиры попали в руки к неумелому ювелиру, вправившему их в сломанный обод телеги вместо изящного драгоценного украшения.       Но самым удивительным в ней было то, что она была облачена в самые настоящие доспехи. Женщина-рыцарь? Санса не могла поверить своим глазам.       - Рада видеть вас в своем доме, леди Тарт, - благовоспитанно приветствовала ее хозяйка Винтерфелла. – Мой двоюродный дед сказал, что у вас есть ко мне просьба.       - Благодарю вас, леди Старк, - Бриенна опустилась на одно колено, будто бы и вправду была мужчиной-рыцарем. – Я действительно нуждаюсь в вашей помощи.       - Вы можете присесть, - Санса отчего-то смущалась от непривычной взгляду картины. – Прошу вас, расскажите мне, что вас тревожит.       Бриенна Тарт послушно взгромоздилась на предложенное ей кресло, заполнив его собой без остатка, и Санса в очередной раз поразилась тому, насколько велика эта женщина. Пожалуй, еще несколько дюймов роста, и она пришлась бы вровень Сандору.       - Я даже не знаю, с чего начать, миледи… Молю вас лишь об одном – не гоните меня прочь, пока не выслушаете до конца.       Санса нахмурилась. Начало разговора ей уже не нравилось.       - Я не имею привычки прогонять людей, не дослушав, если только мне не начинают открыто угрожать.       На плоском лице женщины-рыцаря отобразился неподдельный испуг.       - Что вы, миледи! У меня и в мыслях не было угрожать вам… Но дело мое слишком… необычное.       - Говорите же, и вместе подумаем, как справиться с вашим делом.       Леди-рыцарь все еще смотрела на нее нерешительно, некрасиво кусая большие губы.       - Это касается также и вашей матери, миледи.       Санса напряглась, но не стала мешать женщине собираться с мыслями.       - Леди Кейтилин… была очень добра ко мне… при жизни. Она помогла мне в трудной ситуации, когда мне грозила смерть. За это я пообещала служить ей и выполнить ее самое заветное желание – разыскать и привести к ней ее дочерей. Вас, миледи, и вашу сестру, Арью. Леди Кейтилин надеялась, что освободив Джейме Ланнистера из плена, она сможет вызволить вас и вашу сестру из Королевской Гавани. Я должна была сопроводить сира Джейме в Королевскую Гавань и вернуться к леди Кейтилин вместе с вами, но, к несчастью, на пути мы столкнулись с препятствиями, а когда все же достигли Королевской Гавани, то опоздали – ни вас, ни Арьи в замке уже не было. Я разыскивала вас повсюду, миледи, Семеро мне свидетели. Но безуспешно. И вы, и Арья будто сквозь землю провалились.       Бриенна Тарт перевела дух и облизнула пересохшие губы.       - Когда я в следующий раз встретилась с леди Кейтилин… Это была уже не совсем она, - светловолосая женщина взглянула на Сансу исподлобья, будто пытаясь проверить ее реакцию. – Прежняя леди Кейтилин умерла, а та, что возродилась вместо нее, уже не хотела ничего, одержимая лишь жаждой мести. Она велела повесить меня и моих ни в чем не повинных людей только за то, что я не сумела выполнить свою клятву. Я… не могла допустить, чтобы лишились жизни люди, доверившиеся мне и не имеющие вины ни перед людьми, ни перед богами. Поэтому я пообещала разыскать и доставить к ней сира Джейме.       От внимательного взгляда Сансы не укрылось, как дрожали губы женщины-воина, когда она упоминала ненавистное Старкам имя. Что-то тут нечисто.       - Зачем ей нужен был Джейме Ланнистер? Чтобы совершить свою месть?       - Верно, миледи. Но ведь он невиновен в том, что вас держали в заложниках! – с жаром воскликнула Бриенна.       Санса нахмурилась, но заставила голос звучать ровно и холодно:       - Он виновен в убийстве людей Старков и в ранении моего отца.       - О, миледи… я не оправдываю его прегрешения, у сира Джейме их не меньше, чем у каждого из нас… но он не виновен в том, что не вернул леди Кейтилин ее дочерей, – он хотел, но просто не смог! Мне удалось… убедить леди Бес… леди Кейтилин оставить его в живых до тех пор, пока я не выполню свою клятву. Если мне это удастся, она обещала отпустить его.       Санса горько усмехнулась.       - Полагаю, ваши поиски были безуспешными.       - Очевидно, что так, миледи. Об Арье Старк мне удалось лишь узнать, что последним, кто видел ее в Вестеросе, был Сандор Клиган по прозвищу Пес, почивший, как мне сказали, на берегу реки близ Тихого Острова. О вас же не было известно ровным счетом ничего, кроме того, что вас разыскивали люди королевы по всему Вестеросу. И лишь недавно… пошел слух о том, что вы вернулись в Винтерфелл. А также о том, что вы теперь замужем за Клиганом…       Бриенна вновь бросила на Сансу взгляд исподлобья, словно желая и не решаясь расспросить леди Старк о том, как могла случиться подобная нелепость.       - Занимательная история, - холодно произнесла Санса. – Но чего же вы теперь хотите от меня? Это не вы нашли меня, когда я нуждалась в помощи. Не вы оберегали меня, когда мне нужна была защита. Не вы вернули меня в Винтерфелл. Так почему вы считаете, что именно вы имеете право представить меня моей… матери?       - О, миледи… - огромная женщина вдруг вскочила со своего кресла и тяжело рухнула на колени, зазвенев доспехами, умоляюще глядя на Сансу. – Я знаю, что не заслужила этой чести, хотя, видят Семеро, моим самым горячим желанием было найти вас и помочь воссоединиться с семьей. Но если я не покажу вас Бес… леди Кейтилин, она убьет всех… сира Джейме, Подрика, сира Ханта…       Последнее имя неприятно резануло слух – Санса живо вспомнила другого Ханта, молодого и миловидного, видимо, приходившегося родственником тому, кого упоминала Бриенна. Она до сих пор испытывала чувство вины за его преждевременную смерть, и мысль о том, что от ее решения зависят жизни других людей, заставляла ее чувствовать себя крайне неуютно.       Хотя Джейме Ланнистера ей было совсем не жаль.       - Почему вы так печетесь о Цареубийце? – задала Санса прямой вопрос. Наследница Тарта молча кусала губы, по-прежнему стоя на коленях и глядя на Сансу внезапно увлажнившимися голубыми глазами.       - Он… не такой уж плохой человек, миледи. Он спас меня от бесчестья и от смерти, рискуя собственной жизнью. А я… предала его, связанная собственным долгом.       Санса задумалась: сбивчивые слова леди Тарт всколыхнули в ее душе воспоминания о человеке, который неоднократно спасал ее саму, так же рискуя собственной жизнью. Она одна верила в благородство его души, когда остальные видели в нем лишь дикого зверя, безжалостного убийцу и беспринципного мерзавца. Может ли быть, что проклятый Цареубийца был таким человеком для этой удивительной женщины? Тревога за него неспроста завела ее так далеко, заставив преодолеть сложный путь среди северных снегов. В голове мелькнула безумная мысль, от которой Санса тут же отмахнулась – нет, эта женщина не может быть связана с Ланнистером ничем, кроме долга и человеколюбия…       И все же… она плачет, когда говорит о нем. Безумие какое-то. Следует проверить..       - Вы должны знать, леди Тарт, что Ланнистеры – кровные враги Старков, и как минимум странно то, что вы просите у меня милосердия для Цареубийцы.       - Миледи… прошу вас… сжальтесь… вы моя последняя надежда…       Так и есть – по некрасивому лицу грозной воительницы скатилась одинокая слеза. Эта женщина, бесспорно, влюблена – и в кого? В заклятого врага дома Старков… Но Санса слишком хорошо знала, как это страшно – быть в тревоге за любимого человека, не имея возможности помочь ему, оградить от беды… Судьба Ланнистера не трогала ее вовсе, гореть бы ему в пекле, как и всем остальным представителям хищной семейки… но этой женщине, на коленях молящей ее о милосердии для любимого, она невольно сочувствовала. Интересно все же, что испытывает к ней сам Цареубийца? Знает ли он о ее чувстве? Или лишь посмеется над ней, добившись освобождения?       Боги, что же делать? Даже если она позволит женщине, бывшей когда-то ее матерью, проникнуть через Сероводье в Барроухолл для расправы над предателями, Сансе придется преодолеть огромное расстояние сквозь снега, морозы и вьюги, чтобы встретиться с ней. Ее трусило от одной мысли о том, что придется около месяца вязнуть в сугробах и замерзать в походных палатках. Да еще в ее положении… Сандор никогда бы не позволил ей этого, будь он рядом.       Сандор… Когда же ты приедешь? Санса вздохнула.       - Я услышала вашу просьбу, миледи. Обещаю подумать над ней. Но, насколько я поняла, для моей… матери недостаточно увидеть только одну дочь, чтобы счесть ваш долг выполненным. Как вы намерены представить ей Арью?       Бриенна понурила голову.       - У меня есть соображения на этот счет, миледи… Но мне следует их проверить, а для начала я хотела бы поговорить о ней с вашим… мужем. Ведь он последний, кто видел ее живой.       - К несчастью, его сейчас нет в Винтерфелле. Нам всем придется подождать его возвращения, прежде чем я смогу принять решение. А пока прошу вас располагаться в моем доме – о вас позаботятся и любая ваша просьба будет тотчас же исполнена.       Бриенна тяжело поднялась, угрюмо поблагодарила Сансу и, бряцая доспехами, покинула кабинет.       «Если просители и дальше продолжат стекаться ко мне со всего Вестероса, скоро не станет комнат, способных всех их вместить», - невольно подумалось Сансе.       С другой стороны… Все они кажутся неплохими людьми и, кто знает, возможно, их можно привлечь на сторону Станниса в его стремлении получить Железный Трон.       ххх       Атмосфера в замке накалялась. Помимо воли Сансы, в Винтерфелле один за другим появлялись люди, так или иначе имеющие зуб друг на друга.       Одичалая красавица Вель легко находила общий язык со своими собратьями, весело осаживая простоватых дикарей и словами, и копьем на турнирной площадке, но всякий раз сжимала губы, когда видела Сансу в компании принцессы Ширен, и всегда отказывалась от совместных верховых прогулок, если знала, что рядом будут королева Селиса, леди Мелисандра и юная принцесса. Санса однажды спросила Вель, за что она так не любит милую девочку, обделенную красотой, но обладавшую пытливым умом, веселым нравом и безграничным милосердием. Вель же сквозь зубы ответила, что девочка нечиста, и ее следует убить и предать огню, чтобы не распространить заразу, которая поразила ее. Санса, ужаснувшись словам принцессы одичалых, под страхом смерти запретила ей даже думать о таком, не то что произносить вслух, и с тех пор неусыпно следила, чтобы пути обеих принцесс не пересекались.       Бриенна, женщина-рыцарь, как оказалось, за что-то крепко недолюбливала Станниса, а при виде красной жрицы ее и вовсе трусило и перекашивало. Несколько раз Санса пыталась вызвать леди Тарт на откровенность, но добилась лишь пространной и путанной истории о том, как какая-то тень убила Ренли Баратеона, а в порождении этой тени были якобы замешан и сам король, которого Бриенна считала братоубийцей, и красная жрица, которую Бриенна особенно ненавидела.       Бринден Талли, из любопытства не раз посетивший турнирную площадку, частенько высмеивал одичалых. Когда же он прошелся крепким словцом и по сомнительному тренерскому мастерству того, кто стоял за ними, а именно лорда-протектора Винтерфелла, то получил взрыв негодования от малолетнего Эдрика Фарринга, с жаром выступившего в защиту горячо почитаемого хозяина. Черная Рыба прилюдно осмеял и юного оруженосца, потехи ради вызвав юнца на турнирную дуэль, и легко выбил его из седла в первой же стычке, за что заслужил глухую ненависть как Эдрика, так и Джейни Пуль, от которой впоследствии Санса каждый день выслушивала бесконечные гневные тирады и жалобы на родственника-Талли.       От всего этого безумия ее голова шла кругом, и она как на иголках в любой момент ожидала взрыва из-за возможного конфликта между людьми, которых сама исподволь пыталась объединить вместе вокруг одной цели – помочь Станнису в завоевании короны.       Одно радовало: столь непохожие друг на друга некрасивая, но высокородная леди Бриенна и красавица-одичалая Вель, как ни странно, нашли общий язык именно на турнирной площадке, где ежедневно одна тренировала другую во владении копьем и мечом. Сансе же хотелось лишь покоя, умиротворения и Сандора в холодной супружеской постели.       ххх       Она сидела у окна, наслаждаясь предзакатными лучами солнца, и слушала Вель, неторопливо повествовавшую ей грустную историю о своей умершей сестре Далле и ее муже Мансе, бывшем когда-то братом Ночного Дозора, когда в дверь Сансы тихо постучали.       - Войдите, - подала голос Санса, ожидая увидеть Эллу, но на пороге показался взволнованный мейстер.       - Миледи! Долгожданные новости!       Санса выронила шитье; сердце так отчаянно заколотилось в груди, что на мгновение ей стало нехорошо.       - Что? Говорите…       - Добрые вести, миледи. Милорд уже в Кархолде.       В ушах все еще шумело, в висках пульсировало, а перед глазами плыли красные круги.       - Боги… какое счастье… с ним все хорошо?       - Да, миледи… вот, читайте… - мейстер поспешно протянул ей клочок пергамента, прибывший с вороном от Элис.       «Дорогая Санса! Спешу сообщить, что наши мужья благополучно прибыли в Кархолд. Дорогие тебе люди живы и здоровы, об остальном Сандор расскажет тебе лично. Завтра утром твой супруг отправляется в Винтерфелл, вместе с прибывшим из Эссоса товаром. Прими мои сердечные объятия и поцелуи. Верная тебе Элис Карстарк».       Санса несколько раз перечитывала скупые строки, боясь обнаружить среди них закравшийся подвох, но послание Элис не содержало ничего, что могло бы оправдать ее глупые опасения.       - Благодарю вас, мейстер, - радостно ответила Санса, прижимая письмо к груди, словно малое дитя – сахарный леденец.       - Моя душа радуется вместе с вашей, миледи, - улыбнулся мейстер, откланиваясь и покидая ее опочивальню.       Вель потеряла терпение.       - Ну, что там сказано?!       Взволнованная Санса, все еще пытаясь отдышаться, протянула ей послание. Вель гордо вскинула голову и поджала губы.       - Я не умею читать.       - Ох, прости, - спохватилась Санса и прочитала ей сообщение вслух. А затем еще раз, медленней.       - Дорогие тебе люди – это кто? Кого ты посылала туда, кроме мужа?       - Никого! – просияла Санса. – Это значит, она имела в виду Джона? Это значит, Сандор его нашел?       Вель нахмурилась.       - А почему тогда написано «…твой супруг отправляется…»? Разве не следовало написать «твой супруг и твой брат отправляются»?       Радужное настроение Сансы слегка омрачилось резонным замечанием Вель, и она принялась нервно кусать губы.       - Нет, - наконец встряхнула она головой, – если бы было что-то плохое, Элис не стала бы скрывать и сообщила мне. Я не хочу думать о плохом. Просто не хочу. И тебе не советую.       Она грозно посмотрела на принцессу, которая своими прекрасными нежно-голубыми глазами отчаянно искала надежду в ее собственном взгляде.       По крайней мере, Сандор вскоре будет дома, и это совершенно определенно.       ххх       Запыхавшийся гонец на взмыленной лошади известил о скором прибытии путников, и весь двор собрался у Восточных ворот, приготовившись к встрече. Здесь были и друзья, и недруги, молча бросавшие друг на друга испепеляющие взгляды, но сохранявшие вынужденное перемирие, - прежде всего, сама Санса, которую Магги едва ли не за юбку удерживала, чтобы та не вскочила на лошадь и не сорвалась в галоп, король вместе с семьей и леди Мелисандрой, подруги Сансы – Бет Кассель и Джейни Пуль, рядом с последней неизменно находился обходительный Эдрик, горделивая Вель, похожая на великолепную мраморную статую, и подобно статуе, не выдававшая на прекрасном лице ни единой эмоции, хотя Санса понимала, какая буря чувств должна была бушевать в ее душе; даже ее родственник Бринден Талли и его спутница Бриенна Тарт вышли встретить лорда-протектора Винтерфелла, правда, заметно сторонясь остальных обитателей замка.       Когда всадники показались на горизонте, Санса сразу же разглядела самую крупную фигуру, выделяющуюся среди остальных даже издалека, и сердце ее радостно подпрыгнуло, а губы сами собой растянулись в счастливой улыбке. Вот он – и вправду живой и здоровый, раз едет на коне, а это самое главное. Но когда он приблизился настолько, что она смогла различать черты его лица, трепещущее сердце будто обмерло: его черные волосы не припорошены снегом, как показалось ей с первого взгляда, – их густо перемежала непривычная глазу седина. Когда он уезжал более двух лун тому назад, редкие седые пряди лишь кое-где змеились в его волосах, а теперь… что же с ним случилось?       Лицо его тоже показалось ей непривычным: страшный шрам почему-то бросился в глаза, хотя она давно успела к нему привыкнуть, и выглядел особенно жутким, а здоровая половина лица несла печать то ли усталости, то ли грусти...сложно было разобрать.       Завидев Сансу, он попытался улыбнуться, но и улыбка его показалась ей печальной и неуверенной, будто он сомневался, действительно ли она рада встрече с ним.       Тревога, вонзившая было тонкий острый коготок в ее душу, теперь вгрызлась в нее не на шутку. Презрев приличия, она бросилась к нему навстречу по заблаговременно расчищенной в снегу дорожке, оставив встречающих далеко позади себя. Поравнявшись с ней, он спешился – без привычной легкости в движениях, а как-то грузно, будто мешком свалившись с коня, и сразу рухнул перед ней на колени, зазвенев тяжелыми доспехами.       - Санса… пташечка моя… моя девочка… - прерывисто бормотал он, обнимая ее ноги и пряча лицо в складках ее широкой юбки.       - Сандор, - несмотря на тревогу, она улыбалась, чувствуя на своих губах соленый привкус слез, – Сандор… что случилось с тобой?       Она тоже опустилась перед ним на колени, взяв в ладони его лицо и заставляя смотреть на себя. Он нашел глазами ее глаза, и в них читалась та же самая неуверенность, совсем детская, которую она увидела в его лице еще издали.       - Ничего, моя леди… все хорошо. Я расскажу тебе все после. У тебя все в порядке? Здорова ли ты?       - Да, Сандор. Я чувствую себя превосходно, - она вновь улыбнулась, вспоминая о новости, которой ей еще предстоит обрадовать мужа. – Ты нашел Джона?       - Нашел, - ответил Сандор, почему-то мрачнея.       - Где он? – она поискала глазами брата среди всадников, уже приблизившихся к ним и следовавших мимо места их встречи в сторону ворот, но не нашла. – Ты не привез его? С ним все хорошо? Он же не ранен?       Его лицо стало виноватым, и он попытался опустить глаза, но Санса с нарастающим ужасом заставила его смотреть ей в глаза.       - Что? Говори же! Он умер?       - Нет! - Сандор даже слегка отшатнулся, услышав ее предположение. – Он жив, Санса...если можно так сказать. По крайней мере, когда я видел его в последний раз, он выглядел даже живее меня.       Ее муж горько усмехнулся при этих словах.       - В последний раз? Но где он? Почему он не приехал с тобой?       - Он попросил высадить его на Скагосе. Его и его людей.       Сандор при этих словах выглядел так, будто гнев всех богов на все человечество должен был обрушиться на его голову. В его глазах застыла тоска и немая мольба. Да что с ним такое?       - На Скагосе? Зачем? Он… хочет найти Рикона?       - Мне он не сказал, но других причин я не вижу. Ты не сердишься на меня?       - Сержусь? Боги, за что?!       - Я не пошел с ним…       Санса насторожилась.       - А он просил тебя пойти с ним?       - Нет… сказал, что Скагос – его личное дело, а мне следует возвращаться домой.       - Тогда почему я должна сердиться на тебя? Сандор, Сандор… ты такой холодный, будто ледяной… идем скорее домой, тебе надо отогреться.       Вероятно, Сандор просто устал и замерз в дороге и ему надо просто отдохнуть в тепле. Он нашел в себе силы поздороваться с королем и его семьей, перекинуться словом с Магги, и даже проявил заинтересованность, когда ему представили Бриндена Талли и Бриенну Тарт. Санса оставила их на минутку, чтобы подойти к расстроенной и ничего не понимающей Вель.       - Он не приехал, Вель. Но с ним все в порядке, он жив и здоров.       - Почему?.. – в небесно-голубых глазах застыла боль.       - Он уехал на Скагос, чтобы разыскать нашего брата.       Вель опустила глаза, при этом гордо вздернув подбородок.       - Он мог бы вначале собрать людей… мы помогли бы ему… я бы помогла…       - Вель… У них были люди, ты же сама видишь. Если бы Джон попросил, они последовали бы за ним. Но Сандор говорит, что он отказался.       - Что ж… выходит, напрасно я потратила свое и твое время… Мне пора возвращаться обратно к Стене.       - Не стоит, Вель. Оставайся здесь, мы дождемся его вместе.       Санса понимала, что Вель, внешне сохраняя безмятежное спокойствие, внутри красивой оболочки тонет в волнах печали и отчаяния. Слова утешения, произносимые Сансой, были тщетны и не достигали цели. Если бы Сандор не вернулся, отправившись вслед за Джоном, сама Санса испытывала бы сейчас в точности то же самое. На мгновение ей даже стало стыдно за саму себя, ведь Сандор как-то незаметно стал ей дороже собственных родных братьев, и горечь от того, что Джон так и не вернулся домой, не могла омрачить радость, которую она чувствовала сейчас, зная, что ее муж уже рядом с ней, целый и невредимый.       Мысли о Сандоре заставили ее обернуться – ее муж теперь стоял перед Магги и Мелисандрой, обе взирали на него с невеселыми, озабоченными лицами. Магги что-то спрашивала у него, а он отвечал с тем же совершенно неприсущим ему выражением вины на лице и во всей фигуре.       - Прости, Вель. Мне надо позаботиться о муже. И вот что… я, конечно, не могу тебе запретить… Но ты порадовала бы меня, если бы осталась здесь до приезда Джона.       Вель, горделивая и непоколебимая как истинная принцесса, улыбнулась Сансе одними кончиками губ.       - Благодарю, миледи.       Санса повернулась, собираясь избавить мужа от общества двух ведьм, красной и черной, но вдруг увидела знакомую с детства огромную фигуру и в удивлении открыла рот.       - Ходор?!       - Ходор, Ходор, - широко улыбаясь, подтвердил бывший конюх Старков.       - Да откуда ты взялся?! - Санса настолько обрадовалась знакомому с детства лицу, что с трудом удержала себя от того, чтобы не повиснуть у глуповатого конюха на шее у всех на виду.       - Он пришел вместе с нами, леди Старк, - перед ней приветственно склонилась невысокая стройная девушка с длинными каштановыми волосами, одетая, как показалось Сансе, в какие-то старые лохмотья из облезлых шкур и потертой кожи, местами покрытой потускневшей бронзовой чешуей.       - Кто вы, миледи? – удивилась Санса.       - Я Мира Рид. Дочь вашего вассала, Хоуленда Рида.       «Так вот о чем говорил дедуля», - вспомнилось Сансе, и неприятный холодок пробежал по ее спине. Откуда он мог знать?       - Очень рада вас видеть в своем доме, леди Мира… Как случилось, что вы приехали вместе с моим мужем? Он нашел вас? Вы заблудились в снегах?       - Скорее, наоборот, - невесело улыбнулась девушка. – Если пожелаете, я расскажу вам обо всем и отвечу на все ваши вопросы.       - Непременно расскажите, - согласилась Санса, – но только позже. Сперва мне надо поговорить с мужем. Вы же останетесь в Винтерфелле на какое-то время?       - Совсем ненадолго, миледи, - Мира занервничала. – Мне не терпится увидеть своего отца.       - Прошу вас, уделите мне время завтра. Я настаиваю. И будьте моей гостьей, пока не пожелаете уехать. Элла, прошу, подготовь покои для леди Миры Рид, - обратилась она к служанке, ободряюще пожимая холодные пальцы девушки.       Теперь Сансе ничто не мешало направиться прямиком к своему мужу, чтобы забрать его, и, наконец, увести в их покои, дать ему отдохнуть и расспросить обо всем хорошенько. Но прежде чем она смогла сделать это, взяв Сандора за руку, Магги дернула ее за другую и заставила повернуться к ней. Склонившись близко к ее уху, она тихо сказала:       - Согревай его, как можешь. И не отпускай от себя ни на шаг.       Санса рассеянно кивнула черноволосой, но отпускать Сандора она и так никуда не собиралась, а то, что он нуждался в тепле, было яснее ясного. Более того, она мысленно хвалила себя за то, что хорошо подготовилась: едва завидев гонца, Санса велела Элле и Арчи наполнить горячей водой огромную медную ванну, которую она заказала кузнецу сразу после отъезда Сандора, собираясь преподнести ему сюрприз после возвращения. В прежнюю маленькую ванну Сансы он помещался с трудом и предпочитал мыться в Винтерфелльских банях, располагавшихся в нижних залах замка. Новая теперь придется как нельзя кстати.       ххх       Едва за ними закрылась дверь опочивальни, Санса притянула любимое лицо к себе и прильнула губами к его губам – и лицо, и губы его до сих пор были непривычно холодными. Сандор ответил на поцелуй вначале растерянно, а затем жадно и страстно, прижимая ее к себе так крепко, будто хотел вдавить в себя все ее тело. Санса отпрянула.       - Ты делаешь мне больно, - улыбнулась она. – Давай я помогу тебе снять доспехи.       - Прости… - проскрипел он. – Слишком долго я был вдали от тебя.       Она отвела упавшую ему на лицо прядь поседевших волос и сердце ее снова болезненно сжалось.       - Сандор… ты весь поседел… что случилось с тобой?       - Все потом, моя пташка… Ни слова не скажу тебе, пока не увижу блаженства на твоем лице…       Она засмеялась и принялась помогать ему разоблачаться. Тяжелый нагрудник не удержался в ее руках и с громким звоном рухнул на пол, чудом не попав ей по ноге.       - Прости, - она смутилась, – оруженосец из меня никудышний.       - Если бы мне был нужен оруженосец в спальне, я бы женился на Эдрике, - хмыкнул Сандор, норовя прикоснуться жадными руками то к ее волосам, то к плечам, то к талии.       - И сделал бы несчастной Джейни, - подыграла Санса, помогая ему выбраться из кольчуги.       - Ты это о чем? – нахмурился Сандор.       - Расскажу все после… не раньше, чем увижу блаженство на твоем лице, - хихикнула Санса, одаривая его коротким поцелуем в освобожденную от доспехов шею.       С дублетом возни было меньше. Когда же он остался лишь в льняной тунике и бриджах, то попытался остановить ее руки и забормотал о необходимости спуститься в баню. Санса счастливо улыбнулась и, взяв его лицо в ладони, повернула его в сторону огромной ванны, исходящей горячим паром.       - Мой подарок. Теперь тебе не надо никуда уходить.       Она увидела тень смущения на бледном лице и, не давая ему опомниться, снова потянула вверх край туники.       Боги, как же она скучала по нему...по его огромному теплому телу, по твердым вздыбленным мышцам, перекатывающимся под кожей при каждом движении, по жестким темным завиткам на груди, по каждой линии многочисленных шрамов, по вязи проступающих под кожей причудливо переплетенных вен… Не в силах устоять перед искушением, она снова прильнула к нему, обнаженному, обнимая руками мощный торс, целуя вздувшуюся мышцу на груди, вдыхая терпкий запах многодневного мужского пота… и снова поражаясь тому, насколько холодным было его тело под ее пальцами и губами. Невероятно – ведь сколько она себя помнила, от него все время исходило тепло, которым он согревал ее даже в самый лютый мороз на их долгом пути к Винтерфеллу…       - Забирайся в ванну, немедленно, - велела она, заставив себя отпрянуть от соблазнительного тела, – не то вода остынет, а тебя надо согреть. Как же это ты умудрился так замерзнуть?       Лицо Сандора слегка омрачилось; он молча избавился от остатков одежды, а затем послушно погрузил свое громадное тело в медную ванну, слегка выплеснув воду через края. Из его горла вырвался хриплый стон наслаждения – закрыв глаза, он откинул голову на высокий подголовник.       - Я даже и мечтать об этом не мог, пташка, - проскрежетал его голос, заставляя Сансу счастливо улыбнуться. – Чем это пахнет?       Она присела на край ванны и взяла в руки мягкую тряпицу.       - Магги дала мне ароматные масла, которые помогут тебе расслабиться и восстановить силы, - с этими словами Санса намочила тряпицу и провела ею по высокому лбу мужчины, отбросив назад поседевшие волосы.       Высокие скулы непривычно заострились, щеки впали – недоедал он, что ли? В каждой черточке его лица, которую она заботливо и неторопливо протирала мягкой тканью, сквозила затаившаяся усталость.       - Сандор… ты не болен?       - Не знаю, птаха, - прошептал он хрипло, не открывая глаз, но по-детски доверчиво подставляя лицо под ласковые прикосновения. – Гребаный Север высасывает из меня жизнь, каплю за каплей, словно ненасытный упырь.       Санса приподняла его голову, смочила длинные волосы, поливая из ковша, и принялась намыливать их душистым травяным мылом.       - Кто посмел вместо меня высосать из тебя жизнь, милый? – Сансе казалось, что он шутит, и она хотела развеселить его, слегка подыгрывая.       Но лицо его снова омрачилось, а серые глаза открылись и внимательно посмотрели на нее.       - Санса… там, за Стеной, происходит что-то страшное. Я никогда бы не поверил в это, если бы не увидел сам.       В душу Сансы снова заползла нехорошая тревога, но она усилием воли прогнала страх и заставила себя улыбнуться.       - Что бы там ни было, любовь моя, сейчас ты здесь, со мной.       Она снова полила его голову из ковша, смывая остатки пены с его поседевших волос, безмолвно сожалея об утраченном ими цвете воронова крыла. Он заметил ее взгляд и, видимо, сожаление, потому что губы его сложились в кривую горькую усмешку.       - Теперь я не просто похож на чудище, а на старое и дряхлое чудище.       - Дурачок, - она легонько щелкнула его пальцем по носу. – Ты мое любимое чудище.       Серые глаза слегка увлажнились – или ей показалось?       - Санса… я видел твоего брата Брана.       Она замерла.       - Он жив?       - Жив… он велел передать тебе, что будет жить и тогда, когда мы все умрем. Мне кажется… он больше не совсем человек, Санса.       - Говори, - тихо сказала она и закусила губу.       Он послушно заговорил, а она слушала и продолжала неспешно и вдумчиво мыть своего мужчину, оттирая от грязи и пота мощную шею, могучие плечи, огромные мускулистые руки, широкую грудь.       - Значит, он не вернется, - мрачно заключила она, полностью дослушав рассказ о пещере.       - Нет.       Сердце все сильнее сжимали стальные тиски – перед глазами у Сансы стояло улыбающееся и по-детски наивное лицо младшего брата, доброго и озорного мальчика, любящего лазить по крышам, за что ему постоянно доставалось от обеспокоенной матери. Было странно и горько осознавать, что он жив, но никогда больше не вернется домой, что он так и останется там, весь заплетенный корнями дерева, не способный сдвинуться с места, постепенно и неумолимо сам превращаясь в дерево.       - Не печалься, любовь моя. С ним его волк, с ним Дитя Леса, с ним древняя магия и его сила. Он сказал, что может видеть тебя, когда ты приходишь в богорощу молиться у чардрева. Правда, говорить с тобой, как тогда, ему слишком трудно, хотя еще недавно он думал, что это невозможно. Кто знает, может, он скоро научится… Просто знай, что ты не одна.       Санса вздохнула.       - Сядь ровно, я вымою тебе спину.       Сандор повиновался, подставляя ее заботливым рукам массивную, перечерченную шрамами и бугрящуюся мышцами спину. Пробегая по ней кончиками пальцев, она с удовольствием ощутила, что к его коже возвращается тепло, и глаза ее почему-то наполнились слезами. Не удержавшись, она поцеловала тонкий шрам над его левой лопаткой, и почувствовала, как Сандор вздрогнул под ее губами.       С шумным всплеском он снова откинулся на изголовье большой ванны, обвил ее мощными мокрыми ручищами и резко дернул к себе. От неожиданности она вскрикнула и рухнула в ванну, падая прямо на него и чувствуя, как намокает и тяжелеет ее добротное шерстяное платье.       - Ты… безумец, - выдохнула она, запутавшись в словах, его жестких губах, покрывающих поцелуями ее лицо, и собственных стонах.       - Люблю тебя, пташечка, - шептал он хрипло, дергая пальцами мокрые шнурки ее платья.       Избавляться от намокшей одежды прямо в ванне было непросто, и Санса хохотала как девчонка, пока он, ворча и проклиная все эти завязки, крючки, юбки и панталоны, освобождал ее от платья и всего остального, попутно с хриплыми стонами припадая губами к каждому отвоеванному у мокрой ткани дюйму ее обнаженного тела. Когда же между ними не осталось никаких преград, кроме толщи теплой воды, он, рыча и тяжело дыша, усадил ее на себя порывистым движением. Все мысли разом покинули ее голову, заставляя тело и душу сполна наслаждаться их близостью, оставив тревоги, печали и сомнения за бортами большой медной ванны.       Много позже, уже лежа в постели, после того как он не один раз увидел блаженство на ее лице, он не выпускал ее из объятий, словно боялся, что она растает подобно предрассветному видению, если позволить ей отстраниться, Сандор, наконец, поведал ей вторую часть истории о том, как встретил Джона и с помощью магии Огня и Детей Леса отдал свою жизненную силу Бенджену Старку.       Санса слушала и холодела, еще крепче прижимая к себе громадное, но казавшееся ей таким беззащитным тело своего мужа. Теперь ей стало понятно, почему непривычный ей холод сковывал каждый дюйм его когда-то горячей кожи.       - Они… использовали тебя, - она заплакала.       - Так было нужно, любовь моя… иначе Джон не смог бы выбраться оттуда, - бормотал он ей в волосы, пытаясь успокоить.       - Но ты мог умереть!       - Мне обещали, что этого не случится. И что со временем потеря сил восполнится. Я и вправду чувствую себя гораздо лучше, чем сразу после... всего этого. Не поверишь – на корабле я только и мог, что дрыхнуть целыми днями. Если бы не это, - его рука робко сжала ее плечо, - я бы не дал твоему братцу уйти на Скагос без меня.       - Хорошо, что ты этого не сделал, - Санса ощущала себя злобной стервой, наплевавшей на благополучие своих братьев, но она все еще сердилась на всех, кто без малейшего сомнения подверг ее мужа опасному ритуалу. – От тебя и так потребовали слишком многого. Надо поговорить с Магги, может быть, она знает способ, как вернуть тебя к жизни.       - Да она уже сказала мне, - проскрипел он где-то над ее ухом. – Один из них быстрый, мать его растак, но снова гореть в гребаном огне меня не заставит даже тысяча Иных.       Санса похолодела и слегка сжала его обожженное предплечье, стараясь успокоить и твердо зная, что никому не позволит больше мучить его.       - Есть и второй?       - Есть, но этот займет больше времени, - кожей у собственного виска она почувствовала, как его губы растянулись в улыбке.       - И какой же?       - Мы только что этим занимались…       Санса не смогла не улыбнуться в ответ.       - Я серьезно.       - Да я тоже не шучу… Она гребаная ведьма, пекло ее побери, ей виднее.       - И как долго… продлится выздоровление?       - Я бы не отказался и от вечности, - прохрипел он ей в ухо, заставляя ее тело снова трепетать в сладком предвкушении.       ххх       Обессиленные, они снова отдыхали на мягкой уютной постели, и Санса, сама того не замечая, тревожно скользила пальцами по его телу, опасаясь снова ощутить холод на его коже.       - Сандор…       - Ммм? – сонно промычал он ей в волосы, не выпуская ее из объятий.       - Я должна тебе кое-что сказать.       - Не подождет до завтра? – вздохнул он.       - Нет. Это важно.       - Угу… - издал он покорное сонное мычание.       - Я беременна.       Он молчал довольно долго, и Санса буквально кожей ощущала, как сон выветривается из его уставшей головы.       - Как-то быстро… - наконец проскрипел он со вздохом.       Не такой реакции она ожидала и немного обиделась на него.       - Это все, что ты можешь сказать? Ты не рад?       - Хм… рад, конечно… все эти вопли, слюни, обделанные пеленки… отчего же не радоваться…       Разъяренная Санса вырвалась из объятий и изо всех сил треснула негодяя подушкой.       - Да как ты можешь?.. Это ведь твой ребенок!       Он глухо захохотал, лениво вырываясь, когда она попыталась придушить его той же подушкой, и, наконец, выдернул из ее рук несостоявшееся орудие убийства и, перехватив запястья, заглянул в ее сердитые глаза, тяжело дыша и насмешливо скалясь.       - Вот и женись после этого на волчицах… Теперь буду бояться засыпать с тобой рядом… еще придушишь во сне…       - А ты не болтай глупостей, - она обиженно надула губы.       Он снова коротко хохотнул.       - Как назовешь-то, если будет сын?       Она слегка расслабилась в его руках, и почувствовала, как стальная хватка на ее запястьях тоже ослабла.       - Не знаю, - буркнула она, чувствуя, что после этого вопроса уже не может сердиться на него, как он того заслуживает. – Вначале я думала назвать его Эддардом, в честь моего отца. Но я боюсь, как бы из-за имени он не повторил его судьбу. Потом, пока ты не приехал, я хотела назвать его Брандоном, в честь Брандона-Строителя, построившего Винтерфелл и Стену и понимавшего язык Первых людей и Детей Леса. Но после того как ты рассказал мне о Бране, я теперь боюсь и этого имени. Быть может, я назову его Торрхеном, в честь последнего Короля Севера и первого лорда Винтерфелла, который жил долго и увидел детей своих детей благодаря своей мудрости и благоразумию.       - Хороший выбор, - согласился с ней Сандор, глядя на нее влюбленными глазами, в которых расплавленным серым оловом плескалась безграничная нежность. – Лишь бы вы с ним были здоровы и счастливы.       У Сансы зародилось подозрение, что к какому бы решению она ни пришла, Сандор счел бы любое хорошим выбором, и только вздохнула.       - Ладно, отдыхай… у меня еще целая тьма новостей, но все это подождет до завтра.       Она снова прилегла рядом с ним, устроив голову в уютном местечке между его плечом и грудью и чувствуя, как жесткие прохладные пальцы гладят ее спину, а пальцы другой руки зарываются в волосы у нее на затылке.       - Люблю тебя, пташечка, - слушала она, засыпая, хриплый скрежет, теряющийся где-то в волосах на макушке, словно самую прекрасную на свете музыку.