Глава 37. В разлуке. Сандор.
22 января 2018 г. в 08:26
Впервые, отправляясь на предстоящую битву, Сандор не чувствовал радостного возбуждения, охватывающего сладкой дрожью азарта его тело.
То ли он стал слишком стар, чтобы носить тяжелые доспехи и держать боевой меч, то ли слишком сентиментален для того, чтобы убивать, испытывая былое воодушевление от брызг теплой крови из рассеченных его твердой рукой вражеских тел, орошающих его собственное лицо, но вероятнее всего было то, в чем он сам не хотел себе признаваться – его слишком поглотила безмятежная семейная жизнь с самой любимой и самой прекрасной на свете женщиной.
Прощальные слезы Сансы не шли у него из головы. Видят Семеро, единственное, чего ему хотелось – это быть рядом с ней, вдыхать расплавляющий сознание запах ее волос, рассматривать, затаив дыхание, ее нежный профиль, ее милый жест, которым она прикусывает нижнюю губу, когда волнуется, слушать ее голос, шепчущий что угодно – от скучных жалоб на мышей, которые завелись в амбарах, до смешных тревог о том, что у нее не растет живот, и она до сих пор не чувствует шевеления ребенка. Просто находиться рядом, любить ее до безумия, ощущая взаимность… в которую ему до сих пор сложно было поверить. Его по-прежнему не оставлял страх проснуться однажды утром и увидеть равнодушие в ее глазах, которое красноречиво поведает ему, что чувства остыли, что она больше не ощущает трепета, находясь в его руках, что больше не испытывает необходимости убеждаться в том, что он рядом, что он тенью следует за ней повсюду… Но даже на это он был бы согласен за возможность видеть ее хотя бы изредка, ловить ее улыбку, пусть обращенную и не к нему, просто дышать с ней одним воздухом…
Он страдал от разлуки, как влюбленный впервые в жизни юнец, хотя в юности ему не доводилось испытывать подобного. Сцена прощания все еще живо стояла перед глазами, бередя незаживающие раны, всякий раз кровоточащие после расставания, вытесняя унылую реальность, – опостылевшие до одури высокие снега, злющие морозы, пробирающие не просто до костей – до самого нутра, бесконечные деревья, подобные молчаливым стражам, скрывающим зловещие тайны…
Самым скверным было то, что он теперь не сможет защитить ее от возможной опасности. В замке осталось достаточно людей для охраны, но лучшие воины ушли вместе со Станнисом. Стену защищают остатки Дозора, но что если упыри решатся на новую атаку, в то время, когда Винтерфелл остался без надежной зашиты? И что если разрозненные группы одичалых, обитающие в Застенье и до сих пор не покорившиеся северянам, решатся совершить набег на опустевший Зимний городок? Что если в лесах близ Винтерфелла до сих пор остаются недобитки Болтонов, алчущие мести и реванша?
Все эти тревоги вгрызались в его душу, не давали покоя сознанию, мешали сосредоточиться на обдумывании деталей предстоящих штурмов и захватов, заставляли грубо срываться на людей, пытавшихся растормошить его и вывести из состояния мрачного оцепенения, в котором он не видел и не слышал ничего вокруг себя.
В своей озлобленности на обстоятельства, вынудившие его покинуть любимую жену, он дошел даже до ненависти к королю, за которым последовал, лишь силой воли заставив образумить самого себя. Ведь именно благодаря этому человеку он получил титул, пусть и номинальный, земли, хоть и не видел их ни разу в жизни, и женщину, по которой он так долго и безнадежно страдал.
Он засыпал в бессильном гневе, непонятно на кого и на что, и просыпался в скверном расположении духа, чтобы прожить еще один бессмысленный и пустой день, отдаляющий его от медноволосой пташки и приближающий к месту, которое он ненавидел всем естеством.
К гребаному Железному Трону, сгореть бы ему в растреклятом седьмом пекле.
ххх
Через две недели изматывающего похода по самой северной, а значит, и самой подверженной безжалостным вьюгам части Кролевского Тракта, сквозь войско пробежал странный ропот – поймали какого-то разбойника. Вслед за слухом пришел Эдрик, опасливо вглядываясь в лицо своего лорда – не сгустились ли тучи еще больше?
- Чего тебе?
- Его величество зовет. На допрос.
В первое мгновение ему показалось, что это Ренли, покойный брат Роберта Баратеона, а чуть погодя он признал свою ошибку, но парень казался ему все же смутно знакомым. Он перевел недоумевающий взгляд на Станниса и увидел на его лице такое же замешательство, граничащее с суеверным страхом. Мелисандра молча бросала пытливые взгляды то на парня, то на короля, и на бесстрастном лице ее проскользнула тень понимания.
- Кто ты такой? – вперив в пленника испепеляющий взгляд, грозно спросил Станнис. – Отвечай прямо и не вздумай мне лгать.
- Я сир Джендри, рыцарь Полого Холма, - ответил парень, гордо вскинув голову, от чего черные слипшиеся кудри, неизвестно когда мытые в последний раз, упали на мускулистые, словно у быка, плечи, открывая взорам его мужественное лицо.
При этих словах Сандор вспомнил, где он видел парня, и его невольно передернуло при воспоминании о тех обстоятельствах, которые сопутствовали их последней встрече.
- Рыцарь? – переспросил Станнис, скривив губы в подобии усмешки. – Клиган, ты не против одолжить мне своего парня для одного поединка?
Сандор переглянулся с Эдриком и, получив от того безмолвное согласие, кивнул.
- Сир Джендри, не соблаговолите ли сразиться с тем, кто также претендует на это почетное звание?
Сандору показалось, что в пронзительно-синих глазах черноволосого парня проскользнуло подобие страха, несмотря на всю его видимую физическую мощь.
- Но… у меня нет турнирного меча…
- Ни у кого из нас такого нет, сир Джендри. Придется обойтись боевыми. Необязательно до первой крови – мы хотим лишь полюбоваться вашим мастерством.
Парню развязали руки и вернули оружие. Его меч, хоть и был стар, но содержался в весьма хорошем состоянии, что не ускользнуло от внимательного взгляда Сандора; щит же оставлял желать лучшего: от него осталось одно название, являвшее взорам размочаленную деревяшку, местами пробитую до сквозных дыр.
Эдрик, обменявшись с противником холодным приветственным кивком, как еще недавно на тренировочной площадке Винтерфелла, принял стойку, держа в правой руке меч, а в левой щит. Противник отзеркалил его позицию, но Сандор снова отметил растерянность парня. Эдрик легким круговым движением взмахнул острием меча вокруг его оси, ловя напряженный взгляд рыцаря-оборванца, и внезапно направил лезвие под край деревянного щита противника. Синеглазый отскочил, выставив защиту, но при этом на мгновение утратил контроль за своим мечом, чем Эдрик тут же воспользовался и возвратным движением саданул рукоятью меча по руке противника, стремясь его обезоружить.
Черноволосый явно не ожидал такого маневра – от неожиданности меч в его руке вильнул и острием писал дугу, но из руки не выпал. Ему хватило мгновения, чтобы исправить ситуацию и, размахнувшись, с силой обрушить меч на Эдрика, но верткий юноша уже прошмыгнул под замахнувшейся рукой, приняв удар на щит, а сам оказался за спиной у незадачливого рыцаря, приставив лезвие меча подобно кинжалу к его горлу.
- И где же вы обучались рыцарскому искусству, сир Джендри, если наш юный оруженосец, еще только мечтающий об этом почетном звании, смог обездвижить вас в два счета? И как звался рыцарь, посвятивший вас?
- Сир Берик Дондаррион, - несмотря на глупое поражение, парень не терял гордой осанки и еще выше вскинул упрямую голову.
- Мертвец, которому все не сиделось в пекле? – услышал Сандор собственный голос. – Я, кажется, знаю леди, которая возглавляет вашу шайку. Где же она сама?
Глаза Станниса цвета холодной стали метнулись на Сандора.
- Леди? Шайка? О чем вы? Ты знаешь этого оборванца?
- Его я не знаю, но встречался с ним в Речных землях, когда банда Берика Дондарриона промышляла в тех местах разбоем. Вы до сих пор должны мне десять тысяч драконов – как насчет того, чтобы вернуть их, а, малец?
- Я тебе не малец, Пес! – рыкнул сир Джендри.
Но король осадил их обоих.
- Свои базарные разборки оставьте на потом. А теперь назови мне свое настоящее имя, парень. Кто ты таков? Кем ты был до того, как попал в шайку Дондарриона?
- Мое имя Джендри Уотерс, - ответил он, набычившись, – я был подмастерьем у кузнеца Тобхо Мотта.
- Знакомое имя, - Станнис слегка сдвинул брови. – И где же служил твой кузнец?
- В Королевской Гавани, милорд.
- Ты стоишь перед королем, сопляк.
- Прошу прощения, ваше величество, не признал, - слегка насмешливо ответил наглец, чем вызвал невольное одобрение Сандора, и демонстративно преклонил колено, – Джендри Уотерс – вот имя, данное мне при рождении.
Сандор заметил, как взгляды Мелисандры и Станниса на короткое время пересеклись, после чего король едва заметно облизнул пересохшие губы.
- Как ты попал из Королевской Гавани в Речные Земли, Уотерс? Отвечай правду, и я, может быть, сохраню тебе жизнь.
- Мне скрывать нечего, ми… ваше величество. Кузнец, у которого я служил, отдал меня в Ночной Дозор, куда я следовал с вербовщиком Йореном.
- Почему кузнец отдал тебя? Ты что, провинился? Украл что-нибудь у хозяина?
- Нет, ми… ваше величество, - выразительное лицо Джендри исказилось то ли от гнева, то ли от обиды, словно он был оскорблен таким предположением, – я ничего не крал, я честно работал и хотел стать кузнецом. Я был бы хорошим кузнецом, мне и хозяин так говорил.
- Таким же хорошим, какой из тебя вышел рыцарь? – фыркнул Станнис, и рыцари, присутствующие при допросе, дружно засмеялись.
Джендри вспыхнул.
- Вы можете испытать мое мастерство, дав мне в руки молот. И на этот раз никто не сможет посрамить меня, я в этом уверен.
- Так почему же твой хозяин избавился от тебя?
Джендри обиженно поджал губы и опустил глаза.
- Хотел бы я спросить у него то же самое. Он сказал, что я должен уйти, и что мне безопаснее будет в Дозоре.
- Когда это случилось?
- Когда… да сразу после смерти короля Роберта Баратеона, упокой Неведомый его душу.
В палатке воцарилось внезапное молчание, и Сандор заметил, как красная жрица положила руку на плечо Станниса. Тот стиснул зубы и снова бросил на нее короткий взгляд. Сандору это не понравилось – выходит, эти двое знали о парне больше, чем он?
- Ну, предположим. А что же ты делаешь здесь, на Севере? Почему ты покинул шайку Дондарриона в Речных Землях и оказался на Королевском Тракте?
Сандор внимательно вглядывался в лицо парня. Он знал ответ, но хотел услышать, что скажет сам разбойник, напоминающий внешностью Ренли Баратеона, а телосложением – быка или самого… Семеро… не может этого быть…
Внезапная догадка, пронзившая Сандора, вдруг расставила все кусочки головоломки на свои места. Если она верна, то… от Станниса парню не уйти живым.
- Это не шайка, а братство! – с гордостью бросил Джендри, снова подняв глаза на короля. - И я не покинул его, я продолжаю ему служить.
- Странно. О Берике уже давненько ничего не слышно, кроме того, что он вроде как умер окончательно.
- Верно, умер. Он отдал дыхание жизни другой, которую люди зовут леди Бессердечная. Но вам ее не поймать, - он гордо улыбнулся, сверкнув белыми зубами, к ужасу Сандора, все больше напоминая ему Роберта Баратеона.
- Парень бредит, - вдруг подал голос Черная Рыба, сделав шаг в пустоту, образовавшуюся вокруг пленного. – Позвольте мне допросить его, и я добьюсь от него признаний.
- Мне, в общем, без разницы, что за леди водит бывшую шайку Берика, - спокойно изрек Станнис. – Едва ли она может хоть как-то нам помешать. Однако я не позволю разбойникам беспрепятственно расхаживать по Северу. Можете допросить, но без пристрастия – парень нужен мне живым и желательно целым. Распорядитесь, чтобы его накормили и не вздумали заморозить ночью.
Королевский допрос был окончен, и неудачливого рыцаря вывели из палатки. Сандор же замешкался с выходом и все еще оставался внутри.
- Чего тебе, Клиган? – недовольно уточнил король, явно намереваясь остаться наедине со своей жрицей, у которой на лице также читалось плохо скрываемое нетерпение.
- И зачем вашему величеству нужен этот парень? – напрямую задал вопрос Сандор, очень стараясь сделать голос повежливее.
- Тебя это не касается, Клиган. Ступай.
Ничего не оставалось, кроме как выйти из палатки – он успел поймать на себе мерзкий, торжествующий взгляд гребаной красной ведьмы.
«Будь я проклят, - подумал он про себя, – но я узнаю, что вы замышляете против парня».
Выйдя из внутренней палатки во внешний шатер, он хлопнул по плечу часового, и, склонившись к нему, тихо шепнул:
- Ступай-ка, верни назад Черную Рыбу. Король ждет его на тайный совет. Я пока покараулю тут вместо тебя.
Часовой, слегка поколебавшись, кивнул, и вышел под недоуменный взгляд второго. Этого Сандор заговорщицки поманил пальцем, и когда часовой подошел ближе, вопросительно поднимая на него глаза, он просто вырубил бедолагу быстрым ударом кольчужной перчатки в висок и аккуратно уложил неподалеку от входа, наспех завалив его седельными сумками, а затем, не теряя времени, тенью скользнул в заднюю часть шатра, где за тонкой преградой находились Станнис с Мелисандрой.
-…ошибки быть не может. Сходство действительно поразительное, - услышал он глухой голос Станниса.
- Владыка Света милостив к нам! - это выдохнула Мелисандра, и у Сандора буквально встало перед глазами ее загоревшееся фанатичным экстазом лицо.
- Ты опять за свое?! – приглушенно гневался Станнис.
- Этого шанса упускать нельзя, - зашипела женщина. – Отдайте его мне, и после завтрашнего утра вы увидите, как удача повернется к вам лицом!
- Удача и так на моей стороне… Потому что на моей стороне правда!
- Ваше величество, - Сандор услышал шуршание юбок и увидел взметнувшуюся тень, будто женщина встала перед собеседником на колени. – Это королевская кровь! Больше такого шанса не будет! Подумайте, что это значит перед великой битвой! Вы возьмете один замок за другим, ни одна осада не продлится дольше дня, не пройдет и трех лун, как вы будете сидеть на Железном троне!
- Он ведь ни в чем не повинен… Похоже, он даже не знает…
- Р’глору угодны невинные! А что если он узнает? Что если он возжелает большего? Вам не нужен еще один претендент…
- Побойся Владыку, Мел, что ты несешь? Он бастард…
- В смутное время людей одолевают смутные мысли…
- Ты что здесь забыл, Талли?! – внезапно повысил голос Станнис, и Сандор понял, что разговору конец.
- Что значит… разве вы не звали меня? – судя по голосу, рыцарь был явно удивлен.
- Я? Звал? Да ты пьян, что ли?
- Простите, ваше величество, - сквозь зубы процедил сир Бринден и показался из-за полога палатки, тут же сгребая за грудки ничего не понимающего часового.
- Оставь его, Рыба, - тихо буркнул Сандор, – идем.
- Ты охренел, Пес?! – взревел сир Талли ему в лицо уже снаружи шатра.
- Уже не Пес, забыл? – огрызнулся Сандор. – Идем, говорю, разговор есть.
ххх
Парня не пришлось долго убеждать. Узнав о перспективе, ожидающей его завтра утром, а также о том, кем леди Бессердечная доводится этим двоим, тот почти сразу выразил готовность проводить их в логово своей предводительницы. Единственная сложность была в том, что Черной Рыбе пришлось изрядно поупражняться во лжи перед часовыми, когда они выводили пленника с мешком на голове из лагеря Станниса.
Они поняли, почему не нашли на снегу следов, которые должен был бы оставить Джендри и тем самым вывести на своих подельников – его следы обрывались под невысоким заснеженным курганом, напоминающим обычный сугроб, под которым открылся ход, узкий вначале и расширяющийся с каждым шагом вниз и вперед. Сир Бринден зажег головню, освещая им путь, и первым последовал за плечистым Джендри, держась от него на расстоянии вытянутой руки.
Неподалеку от входа, словно отделившись от стены, их встретил невысокий худощавый человек, облаченный в овечью шкуру. У него за поясом при тусклом свете головни Сандор разглядел острогу и сеть, подобные тем, что он видел у дочери озерного лорда, Миры Рид.
- Кто ты? – не удержался Сандор от вопроса. – Ты ведь болотный житель, не так ли?
- Верно, - спокойно отвечал юноша, без страха глядя в лицо Сандору, будто каждый день видел таких, как он. – А кто вы? Назовите свои имена и цель, с которой вы пришли сюда.
- Наша цель носит имя леди Бессердечной, - насмешливо отвечал Сандор невысокому смельчаку, – и свои имена мы назовем только ей, когда удостоимся чести попасть на аудиенцию. А вот что подданный лорда Рида делает здесь, в подземелье, да еще в шайке разбойников?..
- Я проводник и выполняю веление своего лорда, - невозмутимо ответил болотный житель, и перевел вопросительный взгляд на Джендри.
Тот кивнул, и вся процессия последовала по извилистым ходам дальше. Сандор чувствовал себя неуютно в этих подземельях – слишком уж свежи были воспоминания о другой пещере, в которой также было немало зловещих тайн, а под ногами хрустели человеческие кости. И сейчас он жалел о том, что рядом с ним не было лютоволка. Или хотя бы собаки.
- Ба! Да это снова Пес! – вдруг услышал он где-то сбоку от себя знакомый голос. – Кто бы мог подумать, что мы опять встретимся, и опять под холмом, а?
- Торос, - мрачно произнес Сандор еще до того, как увидел жреца; он весь зарос седыми лохмами и выглядел более изможденным, чем при последней их встрече, – а ты, я вижу, сдаешь, старик.
- Какой я тебе старик, Клиган? – беззлобно хохотнул жрец, наряженный в вонючие лохмотья. – На себя-то посмотри. Помнится, когда мы виделись в последний раз, твои собственные патлы были черными. Мне бы женщину, и я бы еще доказал, что моложе тебя!
- Не доказал бы, - засмеялся Сандор, – впрочем, слыхал я, что женщина у тебя уже есть. Та, которая сместила на вашем трухлявом троне неугомонного Берика.
Жрец, подойдя к Сандору почти вплотную, горестно вздохнул.
- Говорил я ему… Эх, да что там вспоминать. Каждый из нас сам выбирает свою судьбу. А тебя, как я погляжу, так и тянет связать свою с нашей, - усмехнулся Торос из Мира.
- Да на кой хрен он тут сдался? – подал голос еще один, в котором Сандор узнал разбойника Лима, который так же отделился от стены, как и до него Торос.
Да тут, похоже, весь ход испещрен кавернами в стенах.
- Твой хрен мне точно не сдался, - хмыкнул Сандор. – А где же твоя желтая тряпка, что ты называл плащом? Проссал, небось, спьяну?
- Смотри, как бы ты свою жизнь не проссал меж собственных пальцев, - заступился за подельника Энги-Лучник.
- За мою жизнь не беспокойся, дорниец. Она мне теперь самому по нраву. Я лордом стал, а ты как был червем, так и остался…
Нахмурившийся Энги подался было вперед, и первого конфликта, на который так нарывался Сандор, сам не зная, зачем, казалось, было уже не избежать, но Торос тронул товарища за плечо.
- Оставь его, Энги, пусть лорд себе тявкает. А ты, Пес, скажи-ка лучше, куда подевал нашу девочку, которую похитил у нас из-под носа?
Сандор прекрасно понимал, о какой девочке идет речь, поэтому притворяться не стал.
- Девочка такая же ваша, как и моя. Я ее не похищал, она сбежала от вас сама. Наверное, не захотела ждать, когда сама в червя превратится, копошась тут в земле вместе с вами.
- Ты нам зубы не заговаривай, собака - грозно рыкнул на него Безумный Охотник, невесть как появившийся в узком пространстве подземелья. – Говори, куда дел девочку.
- Перед кем вы разыгрываете это представление? – удивился Сандор. – Все, что я знаю об Арье Старк, я уже говорил этой женщине, которая больше рыцарь, чем вы все, вместе взятые. Коль вы все здесь, это означает, что женщина добралась до Бессердечной и все ей рассказала… Кстати, где она?
Ненадолго воцарилось молчание.
- Тебе об этом знать необязательно, Пес.
- Я уже не Пес, - терпеливо поправил Сандор.
- С вами, конечно, очень интересно, парни, - подал, наконец, голос Черная Рыба, до сих пор хранивший молчание неподалеку от Сандора и взиравший на компанию с выражением полнейшего безразличия к происходящему. – Но мы тут не поболтать с вами зашли. Мне и лорду Клигану надо срочно поговорить с моей племянницей. Ночь коротка, а к утру мы должны быть на своих местах.
Из темной расщелины показалась голова молодого парня, в котором Сандор с трудом признал Эдрика Дейна. Парень будто дожидался этих слов и промолвил:
- Прошу вас, милорды. Миледи ожидает вас.
За поворотом в расщелину, в тесном пространстве подземной каверны, на сплетении темных корней, будто на троне, сидела женская фигура, вся закутанная в длинный серый плащ, подходящий, скорее, для осени или для позднего лета, но никак не для разгара зимы. Капюшон полностью скрывал лицо, лишь в тусклом свете головни из его глубины сверкнула пара глаз. По спине Сандора пробежал холод, а волосы на затылке встали дыбом - милая встреча с тещей, ничего не скажешь.
Тонкие пальцы женщины, выглядывающие из-под длинных и широких рукавов, походили скорее на кости, обтянутые высохшей кожей – в скудном освещении она казалась какого-то неестественного, землистого цвета. Женщина сидела неподвижно, даже грудь не вздымалась от дыхания, но пальцы эти были единственным в ней, что производило движение, - они медленно перебирали и гладили зубцы железных мечей, торчащих из тонкого бронзового обруча.
Сандор стоял истуканом, потрясенный зловещим зрелищем, до тех пор, пока Черная Рыба не встал рядом с ним на одно колено, склоняя голову перед женщиной. Лишь тогда Сандор опомнился и сделал то же самое.
- Миледи.
Его глаза все еще были опущены вниз, когда он услышал звуки, похожие на шипение или на предсмертные хрипы висельников. Вскинув взгляд, он увидел, что женщина держит себя одной рукой за горло, сжимая его – удушить, что ли, себя хочет? Но чего же она добьется, если и так не дышит? Семеро… Встреча с покойным Бериком была значительно приятней.
- Миледи спрашивает, правда ли то, что ее старшая дочь ждет ее в Винтерфелле, - перевел Лим.
- Это правда, миледи, - произнес Сандор, чувствуя, как срывается от животного страха его и без того скрипучий голос.
Пекло, и как же Санса переживет встречу с ней?
Снова хрипящий звук, который перевел Лим:
- Миледи хочет знать, здорова ли ее дочь.
- Леди Санса в добром здравии и чувствует себя прекрасно, Кэт, - на этот раз ответил Черная Рыба, не выказывая признаков испуга. – Я говорил с ней не далее, чем две недели назад, она и правда ждет тебя.
Женщина в сером плаще ненадолго опустила свою тонкую кисть, напоминающую высохшую руку мертвеца, на зубцы бронзовой короны, вперив сверкающий из-под капюшона взгляд в Сандора, и чуть погодя снова поднесла ее к горлу, издав свое ужасающее сипение.
«Вот у кого голос еще отвратительней, чем у меня», - внутренне хохотнув, подумал Сандор.
- Миледи спрашивает, правда ли, что ты, Пес, женился на ее дочери.
Сандор напрягся. Он не испытывал нежной любви к своей теще, да и женился без ее согласия, и едва ли теперь мог рассчитывать на любовь и благословение этой женщины.
- Правда, миледи.
Резкое и протяжное шипение вырвалось из-под сжатых на горле пальцев, и Лим, сглотнув, перевел:
- За свою дерзость ты заслуживаешь смерти. Дочь миледи не может быть женою Пса Ланнистеров.
Сандор уже почувствовал на своих локтях чьи-то руки и резко повел плечами, пытаясь их стряхнуть, когда сир Бринден возразил:
- Не горячись, Кэт. Я понимаю, как это выглядит, но, прежде чем ты вздернешь его, знай, что Клиган не повинен в этом браке. Это было распоряжение Станниса Баратеона, короля, который отбил у Болтона Винтерфелл и вернул домой Сансу. Она оставалась единственной наследницей Старков, но не могла выйти замуж ни за кого из южан. Поэтому Станнис сделал Клигана лордом и связал их браком.
Хрипы, раздавшиеся в ответ, Сандору не понравились. Лим открыл, было, рот, но Черная Рыба, похоже, понял женщину без переводчика:
- Ты думаешь, так ты поможешь ей? Смотри, как бы твоя дочь не утонула в слезах и не возненавидела тебя за это. Она любит Клигана и ждет от него ребенка. Если ты хочешь вздернуть его, ты всегда сможешь это сделать, но послушай моего совета – прежде поговори с Сансой.
- Это правда, миледи. Я не служу Ланнистерам еще с битвы при Черноводной, король Станнис тому свидетель. Я люблю вашу дочь всем сердцем, присягнул ей как своему сюзерену и положил к ее ногам свой меч и свою жизнь.
На этот раз хрипение имело другую интонацию и было обращено напрямик к Сандору.
- Кэт интересуется, почему тогда ты здесь, а не защищаешь свою жену… Если хочешь, я отвечу за тебя.
- Я пока еще не лишился языка, Рыба. Миледи, угроза для Севера и для Винтерфелла остается – как с юга, где на троне до сих пор сидят Ланнистеры, так и с диких земель за Стеной, где собирается армия мертвых. Король Станнис хочет очистить Вестерос от узурпаторов, захвативших трон незаконно, поднять армию и сокрушить угрозу из-за Стены. Я видел их собственными глазами – Иного и мертвецов, поднятых для того, чтобы уничтожить живых людей. Мы не сможем жить спокойно, пока эта напасть грозит нашим женам и детям. Поэтому мы все здесь, миледи. Мы идем на юг, чтобы затем вернуться на север. Чтобы вернуть нашим землям мир, жизнь и благополучие.
Бессердечная долго молчала, будто прикидывая, ложь это или в самом деле правда. А потом что-то прохрипела, держась за горло и обращаясь к Черной Рыбе.
- Она говорит, что если ты лжешь, то не избежишь возмездия. И еще она спрашивает, что ты сделал с ее младшей дочерью.
- Я уже рассказывал эту историю много раз, и в последний раз ее слушала Бриенна Тарт – она должна была вам передать. Я не причинил Арье никакого вреда. Она была в целости и сохранности, когда я видел ее в последний раз. Я вез ее к… вам, миледи, и к Роббу Старку, но успели мы к самой Красной Свадьбе.
Он увидел, как пальцы Бессердечной с силой сжались вокруг зубцов мечей на бронзовом обруче. Должна была бы выступить кровь – острые лезвия прорезали кожу на кончиках пальцев, - но крови не было. «У нее все еще есть чувства, не только месть», - подумал Сандор.
- Арья порывалась спасти вас, миледи. Но увы, спасать уже было некого… Простите, я не имею в виду… - он осекся, ожидая злобного шипения из-под серого капюшона, но женщина молчала. - Затем я хотел отвезти ее к Лизе Аррен, ведь та была вашей сестрой. Но не успел… Я был ранен, и Арья оставила меня умирать на берегу реки близ Солеварен. Все это я уже рассказал леди Тарт…
Женщина резко взмахнула рукой, словно призывая Сандора заткнуться. Черная Рыба воспользовался паузой, чтобы перевести разговор в другое русло:
- Ты уже была в Барроухолле, Кэт?
Сандор буквально кожей ощутил, как невидимые под опущенным капюшоном губы женщины растянулись в жуткой ухмылке.
- Она была, - услышал он вдруг незнакомый голос и обернулся через плечо.
Позади стояли трое – двое высоких немолодых людей с густой проседью в бурых волосах, кажущихся слишком длинными для мужчин, и диковатого вида женщина, с абсолютно седыми косматыми волосами и загрубевшей, испещренной возрастными морщинами кожей, которая, к тому же, была облачена в кольчугу, как и двое ее спутников.
- Познакомься, Сандор. Это леди Мейдж Мормонт, глава дома Мормонтов с Медвежьего острова. А эти милорды – Галбарт и Робетт Гловеры из Темнолесья.
ххх
Станнис свирепствовал и бесновался три дня, запретив Сандору и Бриндену даже близко подходить к его палатке и показываться ему на глаза, в противном случае обоим «предателям» грозила смерть на костре вместо Джендри, которому они помогли бежать. Приходила Мелисандра и шипела ему в лицо едва ли не с ненавистью, что он еще поплатится за то, что подставил Станниса. Сандор разыграл непонимание и дал понять жрице, что и ведать не ведает, в чем была ценность этого оборванца. Самого парня они также оставили в неведении о собственном происхождении, защитив его, тем самым, от более усердных розысков.
Если бы не Гловеры и не леди Мейдж, выразившие готовность присоединиться к войску, и тем самым слегка смягчив гнев Станниса и заставив того отвлечься на вещи, более приятные для его самолюбия, Сандору и вправду могло бы не поздоровиться.
На третий день после инцидента с Джендри и тайной встречи с Бессердечной они уже почти достигли северных границ Сероводья. Войско с обозами ползло медленно, пробиваясь сквозь снега и вьюги, – куда медленнее, чем отряд покойного сира Бентона во время их продвижения на Север несколькими месяцами ранее. Готовя вместе с Эдриком палатку для ночлега, Сандор ощущал, что старые шрамы на лице уже не жжет морозом так немилосердно, как во все предыдущие дни: то ли дыхание юга стало ощущаться уже здесь, то ли просто наступила временная оттепель. Зато повалил снег – мягкий, легкий, медленно падающий с неба в свете костров, будто в северной сказке, которые рассказывала ему иногда Санса, лежа у него под боком в теплой постели.
После ужина можно было ложиться спать – его очередь нести караул выпадала лишь через несколько ночей, и Сандор, расслабившись, отошел от лагеря подальше, чтобы отлить. Но неожиданно для самого себя, завороженный прекрасным видением темного молчаливого леса, неспешно облачавшегося в снежный пух, и уже не страдая от пробирающего до нутра трескучего мороза, он прошел дальше, увязая в сугробах едва ли не по самые бедра. Что повело его туда, в глубину леса, он и сам не мог бы впоследствии ответить. Быть может, он просто хотел проветрить голову и очистить душу, погрязшую в грехах, глядя на простирающуюся перед глазами в лунном свете девственно-белую пелену. А может быть, хотел побыть наедине со своими мыслями и помечтать о Сансе – о том, как в далеком Винтерфелле она готовится ко сну, ложась в такую же белую и мягкую постель, скользя под одеялом стройными ногами и обнимая ласковыми руками подушку.
Так или иначе, из обрывистых и разрозненных видений, переплетенных с фантазиями, его вырвало грозное рычание и блеск желтых глаз.
Перед ним стоял огромный лютоволк – и Сандор почему-то не был уверен, что ему это не снится. Как-то уж слишком участились его встречи с лютоволками… При том, что лютоволков, кроме принадлежащих Старкам, до сих пор не видели ни в северных лесах, ни даже, по словам одичалых, в Зачарованному лесу за Стеной.
Тем временем лютоволк, не переставая рычать, прижал уши, опустил голову, скалясь еще более злобно, и сделал шаг к Сандору. Он невольно отступил, упершись спиной в ствол молодого страж-дерева.
- Ты кто? – задал он вопрос зверю, не особо рассчитывая на ответ.
Мозг лихорадочно работал. У Старков, как он знал, было пятеро детей, и один бастард. Каждый из детей получил по лютоволчонку, и даже бастард Сноу получил своего – альбиноса Призрака. Лютоволка Брана, Лето, он видел собственными глазами – его серебристо-серая светлая шерсть отличалась от темно-серой, почти черной шерсти этого зверя. Лютоволчица Сансы была убита очень давно – Эддард Старк сам перерезал ей горло. Голову лютоволка Робба Старка пришили к мертвому телу хозяина после Красной Свадьбы – жуткие слухи об этом ходили еще год после самих событий. Значит, того зверя уже не могло быть в живых. Оставались лишь двое – лютоволк Рикона, который едва ли мог объявиться в этих местах, и лютоволчица Арьи… Он помнил, что девчонка называла ее Нимерией. Он также помнил, что в Дарри ей удалось сбежать от королевского правосудия – значит, это могла быть только она. Огромная, страшная, дикая, злющая лютоволчица… И говорить с ней бесполезно, как в случае с Призраком.
Зверь, рыча, сделал еще один шаг, и Сандор едва заметным движением нащупал рукоятку меча, пожалев о том, что не таскает с собой короткого копья, какие были у одичалых. Седьмое пекло… один меч против огромной зубастой пасти и двух десятков острых когтей… а ведь он, как последний гребаный идиот, снял броню…
- Уйди, - сказал он глухо. – Уйди, и останешься жива. Я не тот, кто станет твоей добычей.
- Она не уйдет, - вдруг послышался в темноте чей-то до боли знакомый голос. – С чего ей тебя бояться? Хочешь напугать ее своей голой задницей, Пес? Ты даже меч достать не успеешь, как она уже разорвет тебе горло.
- Младшая сестра, - с непонятным чувством то ли тревоги, то ли облегчения выдохнул Сандор. – Ты жива.
- Я жива. Да и ты, я гляжу, не издох еще, Пес.
- Где ты? Я не вижу тебя. Покажись.
- Куда тебе меня видеть… ты же слепец. Как и все вы, - услышал он насмешливый голос, резанувший ухо своей непривычной холодностью.
Раньше в этом голосе было больше огня. Ненависти. Злобы. Отчаяния. Теперь нет ничего.
От ствола одного из деревьев отделилась невысокая тень. Лютоволчица зарычала, и Арья Старк протянула к ней руку:
- Нимерия, не тронь. Этот Пес мой.
Сандор не сумел сдержать ухмылку. Храбрая девчонка. Дерзкая. Какой он и помнил ее.
- Все еще держишь меня в своем списке?
- Я думала, что ты подох там, у Солеварен. А ты оказался живучим гадом. Надо было тогда тебя…
- Надо было. Да теперь поздно.
- Умереть никогда не поздно, - в свете полускрытой за облаками луны бледное лицо девушки казалось маской, внизу которой сами собой растянулись в жуткой улыбке тонкие губы.
- Сделаешь это сама или натравишь на меня свою волчицу?
Арья каким-то неживым, отрывистым жестом склонила голову чуть набок, к правому плечу, и прищурила глаза.
- А с кем из нас ты бы предпочел сразиться?
- Я бы предпочел сегодня спокойно уснуть в своей постели.
- Трусишь? Так и знала, что ты трус.
Сандор снова усмехнулся.
- Я не буду сражаться с тобой. Но и волка твоего убивать не хочу. Если хочешь – воткни мне свою зубочистку прямо в горло, я мешать не буду. Ты же все еще носишь ее с собой, а? Я угадал?
Арья Старк молчала и смотрела ему прямо в глаза. Луна была скрыта за спиной Сандора и освещала, хоть и кое-как, лицо девушки – значит, вместо его лица она могла видеть лишь черную тень.
- Я не буду убивать тебя, Пес, если развеешь мои сомнения. Я слышала какие-то дикие слухи о том, что ты женился на моей сестре.
- Это правда, - отвечал он, чувствуя себя будто в каком-то магическом колесе, которое вертится вместе с ним и заставляет его говорить одно и то же, только все новым и новым людям.
- А вот за это тебя стоило бы убить, - он видел, как брови младшей Старк слегка сползли к переносице, – и, пожалуй, я таки сделаю сестрице такое одолжение…
- Твоя мать уже пыталась, - Сандор не до конца верил, что девчонка способна его убить, но что-то в ее образе подсказывало ему, что она уже совсем не та, которую он видел в Солеварнях почти четыре года назад.
- Моя мать? У тебя уже предсмертный бред, Пес? Она умерла.
- Не совсем, - мрачно ответил Сандор, глядя в черные провалы глаз на бледном лице. – Помнишь Берика? Он оживил ее. Передал ей дыхание жизни и умер сам. Конечно, выглядит она похуже Берика… но она жива. Я встречался с ней три дня назад. Она идет в Винтерфелл к Сансе. Если поторопишься, возможно, успеешь ее догнать у самых стен замка.
Молчание Арьи Старк в этот раз длилось дольше прежнего.
- Значит, это правда, - наконец, изрекла она таким же бесцветным голосом, как и все слова, прозвучавшие до этого, – Нимерия…
Она с нежностью прикоснулась к загривку огромной лютоволчицы и провела рукой по густой темной шерсти.
- А тебя как сюда занесло? Что, между ног моей сестры холоднее, чем в этих сугробах?
- Станнис идет на Королевскую Гавань отвоевывать Железный Трон. Санса присягнула Станнису как леди Винтерфелла, поэтому я иду вместе с ним.
- На Королевскую Гавань? – заинтересовалась Арья. – Станнис хочет свергнуть Серсею?
Сандор кивнул.
- Я хочу с вами, - внезапно сказала девчонка тоном, не терпящим возражений.
- Только что хотела убить меня, теперь хочешь убить Серсею? – хмыкнул Сандор.
- А что, Пес, успел наложить в штаны? Не хотела я тебя убивать. Я все знаю про вас с Сансой.
- Откуда? – опешил он.
- Видела вас, когда вы ехали в Винтерфелл несколько месяцев назад.
- Как видела? Где ты была? Все время здесь?
- Нет. Я была далеко. За морем. В Браавосе. Я увидела, что Санса возвращается в Винтерфелл, еще когда она была где-то на Перешейке. Рядом была крепость… Там еще случилась какая-то битва… И ты был там. Вы так обжимались, что меня чуть не стошнило.
- Ров Кейлин… Но как ты могла это видеть из Браавоса? – изумился Сандор.
- В волчьих снах. Здесь была Нимерия, и она была моими глазами.
Сандор понял это, пожалуй, еще до того, как она открыла рот для ответа. Он шагнул к ней и попытался положить руку ей на плечо, но Арья отступила, а Нимерия рядом с ней грозно зарычала.
- Не надо идти с нами, Арья. Мы разберемся с Серсеей, поверь. Иди лучше домой. Догони мать. Встреться с сестрой…
- Она теперь леди Винтерфелла?
- Да.
- И как она себя чувствует в этой роли?
- По-моему, неплохо. А что?
Арья пожала плечами.
- Да нет, ничего. Только какой мне смысл туда идти?
- Арья, смысл есть. Я видел Брана…
- Брана? – наконец-то на бледном лице отразилась единственная настоящая эмоция, и это было потрясение. – Ты видел Брана? Где? В Винтерфелле?
- Нет, далеко за Стеной. Санса расскажет тебе. И о Бране, и о Джоне. И о Риконе. Бран сказал, что Старки должны вернуться в Винтерфелл.
Он сделал еще один шаг и новую попытку дотронуться рукой до ее плеча, и на этот раз она позволила, не отступила, не отшатнулась.
- Мы разберемся с Серсеей, - повторил он, – возвращайся домой, Арья. Там тебя ждут.
Она долго молчала, глядя куда-то сквозь него и будто бы что-то обдумывая.
- Хорошо, - просто сказала она, снова без единой эмоции. – Я пойду.
- Подожди. Я выделю тебе людей для сопровождения.
- Не надо людей.
- Но как ты пройдешь через эти снега? Ты себе не представляешь, что такое Север зимой… Да, войско, конечно, утоптало дорогу, но первая же вьюга…
- В пекло вьюги. У меня есть Нимерия.
ххх
Сандор долго ворочался в своей постели, слушая размеренное посапывание Эдрика и зычный храп соседей по палаткам. Он думал о Сансе, об ее мертвой матери, об Арье и обо всех несчастных детях Старков, которых волею судьбы разметало даже не по всему Вестеросу - по всему миру. Сон все не шел, и он тихо поднялся, зажег свечу и достал из седельной сумки клочок пергамента, припасенного еще из Винтерфелла, перо и пузырек с чернилами.
«Здравствуй, моя милая пташка, - выводил он неспешно, царапая острым кончиком пера поверхность пергамента. – Как тебе спится без меня в Винтерфелле? Мне без тебя плохо. Куча снега и нет теплой пташки под боком. Как поживает маленький лорд Старк? Уже шевелится? Я, наверное, смог бы почувствовать его, если бы положил ладонь тебе на живот. Передавай ему привет от отца.
Санса, к тебе едут гости. Жди недели через две. Думаю, ты им обрадуешься. Хотел бы я видеть твое лицо при этой встрече… Впрочем, я хотел бы видеть твое лицо каждый день. Постарайся присниться мне ночью. Очень скучаю по тебе. Люблю тебя.
Твой Сандор».