Волчья верность

Брок с трудом и без всякого удовольствия открыл глаза. Черт. Было… муторно. Голова не то чтобы болела, но ощущалась тяжеленной и абсолютно чужой, а тело и вовсе отсутствовало, словно растворилось в бесконечном потоке бытия, стало частью света и самим светом... Так, стоп. Он знал эти ощущения. Помнил их по тому разу, когда его извлекли из-под обломков Трискелиона и обкололи обезболивающими с ног до головы. Сознание тогда должно было отключиться — но не повезло, и он плавал в золотистом тумане где-то рядом со своим изувеченным телом, с удивлением наблюдая за манипуляциями врачей. Тогда это казалось забавным, ровно до того момента, как он очнулся и чуть умом не тронулся от изнурительной боли во всем теле. Тот ожог должен был его убить, но не убил. Блядь, тот взрыв должен был его убить, но не убил, такой уж он породы — волк. Который выжил. Брок фыркнул и прикрыл глаза, погружаясь обратно в золотистую дремоту, позволяя себе еще немного насладиться морфинами, прежде чем мозг очнется и возопит о всей той боли, что переживает его тело на этот раз. В следующий раз, приоткрыв глаза, Брок ощутил всю прелесть трех сквозных дырок от огнестрела в организме. Но, если уж сравнивать с пережитой им до сегодняшнего дня болью, нынешняя была всего-то на семерочку с плюсом. Рядом маячило чье-то нахмуренное лицо, и пришлось минуты три бороться с собой, прежде чем Брок извлек из пересохшего рта: — А... гент… — Командир! — хмурое пятно тут же увеличилось в размере, приблизилось к самому, казалось, носу. — Живой… — Ну… У мер… твецов... Так все… Не бо… лит, — заметил Брок, и от усилия снова провалился в глубокий сон. В третий раз он чувствовал себя на удивление хорошо. В комнате было темно, Агент сопел в две дырки на койке рядом — Брок разглядел, когда сумел повернуть голову. В тусклом свете индикаторов на приборах лицо Агента казалось неприятной пластиковой маской, и не знай Брок, что они его вытащили и все в порядке, предположил бы, что это чья-то глупая шутка была — кинуть на койку рядом с ним манекен вместо Барнса. Брок хотел было повернуться на бок, дернулся неудачно, зашипел от боли, и Агент немедленно проснулся, сел на кровати. Одет он был в белую майку и такие же мягкие тренировочные штаны, а на месте уродливого крюка красовалась… Брок моргнул. Потом моргнул еще раз. Сон? Какого хрена? Агент проследил за его взглядом, усмехнулся. — Долгая история, — заметил он, пошевелив восьмым чудом света. — Как ты? — Лучшеет… на глазах, — заверил его Брок, снова дернувшись. Нет, все еще слишком слаб даже чтобы сесть. — Поможешь?.. Жрать хочу... Аж кишки сводит. — Жрать тебе нельзя, — Агент покачал головой, приподнял изголовье на его кровати, помог устроиться поудобнее. Свет он не включал, знал, что оба они отлично видят в темноте. — Могу дать воду, ее можно. Позвать врача? — Дай, — Брок откинулся на подушку, не сводя глаз с его левого плеча. — Врача… Потом. Расс… казывай. Я никуда… Не тороплюсь. — Да уж, — Агент хмыкнул. Брок с удовольствием отметил его оживавшую помаленьку мимику — верный признак восстановления и возвращения памяти. Зимний эмоций не проявлял, значит, Джеймс Барнс проснулся и все ближе с каждой минутой. Отлично. Только… Это сколько же он провалялся в отключке? И откуда?.. Ладно, пусть расскажет, все равно расспрашивать вслух все еще не было сил. Агент тем временем сходил куда-то и вернулся с бутылкой воды, в которую вставил трубочку. Разумно, пить таким образом было гораздо проще. Сунув соломинку Броку в губы, Агент присел на край кровати и протянул руку вперед. Красавица, мать ее. Произведение искусства. Мускулистая, в меру волосатая, с венами, жилками и несовершенствами самой обычной живой руки. Вот только какого хрена она делала на теле Барнса слева? — Не поверишь, — начал Агент, тоже с интересом рассматривая свою левую руку. — Но это от Старка. Он заявился сюда пять дней назад по приглашению Стива. Встреча была… тяжелой, но ожидаемой. В конце концов, я реально… Не важно. Он притащил мой советский протез и вот эту красавицу. Заявил, что око за око и все такое, но долги ему пусть Кэп отдает как бывший друг, а ко мне у него нет претензий и вообще ничего нет, и лучше бы я исчез вообще, но раз так не получится, то он согласен вернуть мне руку и тем самым закрыть все счеты. И, в общем, поставил выбор — либо прикручивает мне назад старый железный протез, либо ставит свою игрушку, но тогда я позволю ему разобраться с… — Агент сбился. Поморщился от воспоминания, — ...с механизмом, оставшимся в плече. Ну и понятно, что рука от Старка нашпигована следящими устройствами и, я уверен, какими-нибудь бомбами, а еще он встроил сюда тридцать два режима вибрации, что рассказывает о Старке гораздо больше, чем я когда-либо хотел знать… Но я не был привязан к железяке, а эта штука легче, функциональней, круче по всем параметрам и выглядит как настоящая. Очень удобно. Я выбрал ее. Прошел операцию, сейчас осваиваюсь. Без тебя было плохо, Командир. Хорошо, что ты живой. Закончив говорить, Барнс наклонился и уткнулся лицом ему в шею. Брок с большим трудом поднял руку, потрепал его по голове, с удовольствием отмечая отмытые волосы Агента, заплетенные в почти аккуратную косичку. Следит за собой. Коммуникабельный. Пошел на операцию сразу после столь значительного стресса. Спит в одной комнате, но не в ногах. Чертов код сработал, и от чувства маленькой победы по сердцу растеклось тепло. Все остальное пока что не складывалось в общую картинку, но мозг, и без того получивший слишком много информации, отказывался ворочать мыслями и языком. Брок прикрыл глаза, чтобы передохнуть, а когда открыл их, обнаружил себя внутри капсулы, крепко перехваченный ремнями по рукам и ногам. Затопила паника, он решил, что сейчас будет заморожен, воздух перестал поступать в легкие, и Брок дернулся изо всех сил — раз, другой, третий, заскулил, пытаясь перекинуться, обрести свою волчью сущность, и не смог, и только красная пелена застилала все вокруг. Последнее, что он увидел, прежде чем отключился, была рука, разбившая стекло возле его головы. Брок еще отметил последним островком спокойных мыслей посреди бушующего панического океана, что стекло не порезало руку, так странно, а потом спасительная темнота затопила разум. В этот раз пробуждение было резким и абсолютным. Вот он плавал в небытии, и в следующее мгновение уже сидел на кровати, оценивая обстановку и настороженно прислушиваясь к звукам вокруг. Приборы пищали. Птицы за огромным, в полстены, окном, яростно щебетали что-то летнее. Громко работала вытяжка, и он, кажется, слышал звук радио или телевизора из соседней палаты. За дверью ходило несколько десятков людей. Длинный коридор, пятнадцать палат, ресепшн… Брок нахмурился и кинул взгляд вниз. Он все еще был в человечьем обличье, но воспринимал мир так, словно уже обернулся. Это… как минимум утомляло. И напрягало. Соседняя койка пустовала. Аккуратно заправленное одеяло намекало, что Агент, возможно, перебрался в другое место, и от этой мысли стало совсем тоскливо. Брок поймал себя на том, что скулит, и подавил этот звук силой воли. Что хорошо для волка, непозволительно мужику под пятьдесят. Тело требовало движения, он вообще чувствовал себя почти здоровым, что означало две вещи — либо он ошибается в оценке собственных сил, либо провалялся в отключке минимум месяц. Послышались знакомые легкие шаги, и Брок напрягся всем телом, повернувшись в сторону звука. Не ошибся — Агент, собственной персоной! Барнс катил тележку с едой и выглядел расслабленным, почти счастливым. Увидев, что Брок сидит, улыбнулся ему и подмигнул. — Командир, — поздоровался он, подкатывая еду поближе. Устроился напротив, немедленно схватил кусок курицы и отправил в рот. — Агент, — Брок кивнул в ответ и тоже потянулся к еде. Замер. — Можно? — Да-а. Ты идешь на поправку, — сообщил Агент, ничуть не стесняясь говорить с набитым ртом. — Так что ешь. Врачи хотят тебя вскрыть, говорят, феномен. — Пх, и что их так удивило? — Брок налил себе для начала бульон. Жрать хотелось неистово, но он еще не потерял остатки разума и решил начинать постепенно. — Твои нетипичные реакции. Вчера тебя положили в камеру доктора Чо. Включили. Ты регенерировал быстрее, чем любой нормальный человек. Быстрее меня. А потом взял и выдал им коллапс. Что-то с давлением, за секунды. Я разбил камеру и вытащил тебя. — Барнс сунул ножку целиком в рот и задрал рукав толстовки на левой руке. Сжал и разжал пальцы, совсем как настоящие, покрытые тонкими волосками. — Идеальная штука, выбила бронированное стекло и хоть бы хны. Правда, маникюр придется делать на правой тоже, иначе разница слишком заметная. Старк, когда проектировал, даже представить себе не мог человека с неполированными ногтями. Брок только фыркнул. Говорить о Старке не хотелось, слишком много было более насущных вопросов. — А где Стив? — Капитан Роджерс уехал, — Баки пожал плечами, враз сделавшись несколько… скучнее. Как интересно. Брок не ждал, что Агент сразу кинется в объятия Роджерса, конечно, но он уже так хорошо прогрессировал, социализировался, болтал… И все еще не помнил Стива. Странно. — Его вызвал Т`Чалла, что-то по поводу недобитой в джунглях Гидры. Хорошо, что он уехал. Я смог поговорить со Старком. Сделал операцию. Агент нахмурился и замолчал, сосредоточившись на уничтожении помидорок-черри, а Брок задумчиво допил бульон и позволил себе небольшой ломоть хлеба с крохотным куском курятины. — То есть он бы тебя не пустил? — поинтересовался он, тщательно все прожевав. — На операцию? И поговорить. Агент нахмурился еще сильнее. Поднялся, отошел к окну, выглянул наружу. Солнце, приглушенное тонированным стеклом, высветило его по-детски обиженный профиль. — Он команда поддержки. А считает себя куратором, — сообщил Агент глухо. — Вмешивается. Лезет. Стоит слишком близко. От него болит голова. Он назвал тебя глупым псом, и я его ударил. Никто не смеет тебя так называть, Командир. Брок внимательно выслушал его. Кивнул. Как же он не вовремя выбыл из строя, а Роджерс умудрился наломать дров одним фактом своего существования. — Ему я разрешил. Лично. — Брок отодвинул тележку от кровати, похлопал по матрасу рядом с собой. — Иди сюда? Я расскажу тебе, что было, пока ты спал в крио. *** Сон под обезболивающими оказался муторным и беспокойным, так что Брок с трудом разлепил веки. В палате царил сумрак, в приоткрытые жалюзи заглядывала огромная африканская луна. Будь он оборотнем из сказок, обязательно бы обратился и завыл. Брок ухмыльнулся, прикрыл глаза, пытаясь снова уснуть, но не смог. Тело ощущалось совершенно ватным, мерно пищащие приборы раздражали, и кто только придумал делать им такой мерзкий звук? Как тут спать вообще? Морфин, или что ему там кололи, действовал, и Брок ощущал себя легче перышка. Он словно бы парил над больничной койкой, и, тем не менее, сил на то, чтобы подняться и разъебать надоевшую технику не было. Куда там, Брок голову повернуть не мог, даже моргать оказалось сложно. Он раздраженно вздохнул и снова уставился в потолок, наблюдая, как лунный свет расцвечивает его ровными полосками. Луна низко, значит, либо она только встала, либо закатывается. И где тогда Барнс, интересно было бы знать? Его койка была пустой — Броку не надо было смотреть, чтобы понять это. Сенсорная чувствительность немного поутихла, забитая обезболивающими, но он все еще слышал и обонял лучше, чем любой нормальный человек. Сосредоточившись на надоедливом писке, Брок понял, что источник звука находится вне палаты. Исследовательский центр ночью замер и затих, и это позволило ему напрячься и различить, помимо писка, разговор. Один голос был очень смутно знаком, а второй принадлежал Барнсу. И с кем это Агент болтает среди ночи? — ...уверен, что есть. Но захочешь меня убить — убьешь. — сообщил Барнс. — Да ты фаталист. Осторожнее, ваш сияющий Капитан не одобряет подобный мрачный настрой. У него на мрачный настрой монополия, — смутный знакомец не скрывал ядовитых интонаций. — Вернется и будет скорбно на тебя смотреть, пока ты не перестанешь его расстраивать. — Он мне не хозяин, — мрачно отозвался Барнс. — Правда? А кто тебе хозяин? Впрочем, не отвечай, это и так известно. Любой, у кого есть красная книжица, так? У меня, кстати, есть. Не спрашивай, я же чертов гений. Да лежи ты! Не дергайся, испортишь весь процесс. Мне не нужен дрессированный убийца, я не Роджерс и не Земо. И ты абсолютно прав. Если бы я хотел тебя убить, давно убил бы. Книжицу я захватил для проверки, нужно же будет убедиться, что... Черт, Дубина, аккуратнее! Вот так. — Ты можешь сам это сделать, — голос у Баки показался немного сдавленным, словно он с силой сжимал челюсти, — Будет быстрее. И эффективнее. — У моей доброты есть границы. Видишь ли, я не хочу тебя касаться, ни при каких обстоятельствах. Считай этой причудой. Так-то люди, родных которых ты убил, наверняка бросаются к тебе в объятия. — Я фаталист, а ты любитель нагнетать. — Барнс фыркнул. Брок тоже фыркнул. Паззл сложился, он понял, с кем именно разговаривает Агент и немного расслабился. Только что они делают на пару этажей ниже, в операционной, да еще и посреди ночи? — Оу, да. Беспричинно причем, заметь. — тоном собеседника можно было отравить отряд гидровцев. — Причина у тебя есть. Но нормальный человек бы просто держался от меня подальше. А ты помогаешь. С рукой вот возишься, улучшаешь, дорабатываешь. Мог просто кинуть подачку и уйти, но нет. Просто делаешь это все с таким лицом, словно таракана раздавил. — Ты еще и в ассоциации умеешь? Осторожнее, Роджерс может решить, что ты совсем настоящий мальчик, и отпустит гулять без намордника. А вдруг ты кого покусаешь? — Я не кусаюсь. — Нет? Удивительно. Но вашему новому дружку Рамлоу точно лучше бы без намордника не выходить. Роджерс собрал у себя всю коллекцию убийц Гидры, или комплект еще не полный? — Слушай, Старк. Я тебе безмерно благодарен, правда. Но давай ты выскажешь свои претензии Роджерсу лично, ладно? Мне жаль, что он разбил тебе сердце, но твое нытье раздражает. — Ха! Он разбил мне реактор, а не сердце. И едва голову не отрубил. Это травмирует, знаешь ли. И тебе придется выслушивать мое нытье, пока мы не закончим, потому что я хочу, чтобы ты мучился и страдал, а твоя рука моего производства была идеально отлажена. Больше калибровок не понадобится, но сейчас изволь терпеть. Так, Дубина, покажи мне, что ты там успел? Хорошо, хорошо. Черт, кто делает столько припоя? У него замкнет, и он тебя задушит. Да-да, и не возмущайся, этот страшный мужик безжалостен. Так, убери это все и подготовь его ко второй фазе. — Я сам могу себя подготовить, — заявил Барнс, но Старк в ответ только фыркнул. Следующие минут пять прошли в молчании, только медицинские приборы наконец заткнулись, а Брок, успевший снова закрыть глаза, почти окончательно растворился в лунном свете. И тут Старк снова заговорил: — Готово. Ты уверен? Точно не хочешь дождаться Капитана или позвать своего дружка? — Уверен, — тихо, но твердо отозвался Барнс. — Будет больно. Учти, я не могу гарантировать результат. — Я знаю. Я готов. — Рисковый ты парень, Барнс. Я впечатлен. Помни, тебе нельзя кричать. Дубина, капу. Брок распахнул глаза, нахмурился, вслушался в теперь уже мучительную тишину. Расслышал, как надсадно загудело электричество во всем здании, а волосы на теле встали дыбом. Дернулся, возвращаясь в себя, попытался рвануть вперед, но только скатился с койки и упал на руки, невероятно больно. Острый слух уловил надсадный хрип — это Барнс так подавлял крик. Брок попробовал подняться, но голову повело, и он снова рухнул на корточки, тяжело дыша, беспомощный, слабый, подавленный препаратами. От ярости свело челюсть, Брок кинул взгляд в окно, впитывая в себя свет луны, глухо зарычал и побежал спасать Барнса со всех четырех лап.