Мир без магов. Книга вторая: Вода.

      Прошло четыре дня с начала этого похода. Боль в мышцах, оставшаяся со второго дня, постепенно сменялась приятной тяжестью, и даже абсолютно неспортивный Ляиф переставал ныть о ней. Отношения с Зореном заметно улучшились, чем Алья не могла не гордиться.       От Парижа их отделяло более сотни километров, так что шатенка уже особо не зверствовала. Сегодня наконец должны были начаться занятия Агреста водной магией, чему последний был искренне рад. Но чего нельзя было сказать о его будущем учителе. — Маринетт, да брось ты. Все у тебя получится.! — Ага, легко тебе говорить — ты не запинаешься в разговоре с ним! А мы еще и будем одни… — Если хочешь, я могу составить вам компани… — Нет, нет, нет.! Хотя… В смысле… Ну, ладно, — голубоглазка втянула голову в плечи, закрыв алеющие от ветра и смущения щеки высоким воротником жилетки. Они еще шли вдоль берега небольшого ручья, но по плану Сезер должны были скоро сделать остановку. В небольшом ущелье ветер особенно чувствовался, так что Дюпен-Чен чувствовала себя особенно неуютно. — Маринетт, ты уже четыре гребаных дня провела с ним и, как видишь, ничего страшного не случилось. Так что не сомневайся в себе, у тебя ведь хорошо получалось учить даже взрослых. — Но это-то Адриан.! — Ой, да хватит тебе, справишься. А, и кстати, — Алья добавила громче, чтобы на этот раз услышали все, шедшие позади них, — Адриан, ты не мог бы успокоить этот ураган? Это, вроде бы, в твоих силах?.. Сделаем остановку.       «Ураган» Адриан так и не прекратил, лишь беспомощно взглянув на свои руки и тяжело вздохнув. Как ему сделать то, чего он не умеет? Если Алья, Зорен или Мари еще могут его научить магии других элементов, то как быть с его родным воздухом он не знал. И, наверное, никогда не узнает.       На часах было около полудня. Ребята поднялись на ровную поляну примерно в трех десятках метров от ручья, где и собрались сделать привал. Первые полчаса все в основном отдыхали, только Алья занималась обедом, поучая Зорена всем премудростям на то время, когда она уйдет с Адрианом и Маринетт. И, чего скрывать, время пролетело устрашающе быстро для мага воды. — Мы идем? — голос блондина был пропитан энтузиазмом, когда мулатка подошла к нему. — Разумеется, что нас остановит, — она пожала плечами, жестом подозвав к себе подругу.       Когда все трое подошли к берегу, Алья скромно уселась на только что сооруженный ею стул, предоставляя Дюпен-Чен полный карт-бланш. Тяжело вздохнув, та собрала всю свою волю в кулак, чтобы начать. — Вода — очень податливая стихия, она схожа с воздухом, но не такая же. Вода безучастна и мягка, нужно быть таким же, чтобы ее прочувствовать. Попробуй подвигать ее, притягивать к себе — это самое простое упражнение.       Девчонка, чтобы не стоять и, не дай Бог, не раздражать предмет ее обожания ненужным вниманием, присела на выступающую корягу, скромно спрятав руки между колен для большего тепла.       Агрест недоумевающе оглянулся на своего учителя, потом перевел взгляд на ледяную воду, так и пышущую презрением ко всем его будущим попыткам. Кромка менялась с завидным непостоянством, то слегка приближаясь к дизайнерским кедам, то убегая от них. Адриан, глубоко вздохнув, опустился на корточки, медленно поднося руки к воде. — А, стой, подожди. Тебе, наверное, будет сложнее тренироваться на двигающейся воде. Алья, ты не могла бы, ммм, сделать маленький залив? — голубоглазка беспокойно закусила губу, будто сейчас совершила непозволительный прокол, дав сразу сложное задание. Она, будучи профессиональным магом, могла забывать, что новичкам бывает сложно там, где для нее элементарно.       Адриан встал, повернув голову на так же поднявшуюся подругу. Она, вытянув руки, хрустнула пальцами, подошла ближе и, не расцепляя кистей, резким круговым движением вывернула их вниз, создав небольшую, примерно в метр диаметром, лунку, в которую незамедлительно затекла вода. — Обращайтесь, — Алья эффектно развернулась, направляясь к своему «табурету».       Маг воздуха снова вернулся в сидячее положение, поднося кисти рук к более или менее спокойной поверхности воды. Его ладошки вспотели, несмотря на холодный ветерок. Он широко растопырил пальцы и закрыл глаза, пытаясь понять, как прочувствовать эту воду. Он неосознанно стал напрягать руки так, что они начали подрагивать, но никакой связи с жидкостью не нащупал. И, разумеется, на первый раз у него ничего не получилось. Когда он открыл глаза, и намека на неестественные колебания воды не было. — Главное — это поступательные, плавные движения кистями. Ласкающие, — Маринетт прикусила язычок, сказав последнее слово. Ну не виновата она, что Корнелий Кодо учил ее именно с такой фразой, — будто кошку гладишь.       Блондин недоумевающе взглянул на одноклассницу. На ум тотчас пришел тот черный кот с яркими зелеными глазами. Но, тем не менее, он попробовал представить, что гладит какого-то другого зверя, на этот раз не закрывая глаз. Он водил ладонями и вверх, и вниз, и вправо, и влево — результата ноль. — Может, покажешь, как? — Адриан постепенно начинал разочаровываться в своих способностях, в самом себе и, как следствие, раздражаться.       Маринетт сглотнула, услышав в его голосе эти самые нотки, подошла и присела, переведя молящий взгляд на воду. Она встряхнула рукой, после чего начала плавно водить кистью почти в горизонтальном направлении, двигая пальцами так, будто хотела взять что-то рассыпающееся, но когда наставал момент согнуть пальцы, возвращалась в начало. Мальчишка внимательно следил за ее движениями, не заметив, как она закусила губу, когда вода под ее влиянием предательски дрогнула. — Возможно, тебе будет проще стоя — перемещая вес тела на ногах, легче прочувствовать энергию воды, идущую волнами, — она поднялась и встала в неширокую стойку, — вот так, — она откатывалась назад, подтягивая к себе руки, и наоборот подавалась вперед, почти их выпрямляя. Она словно собиралась тащить воду на себя.       В такие моменты Дюпен-Чен искренне жалела, что не может использовать магию — вот она, вода, такая близкая и одновременно с тем недоступная, но такая манящая… К тому же и Адриан, возможно, быстрее бы понял на ее наглядном примере.       Она сомневалась в причине, по которой скрывала магию. Хотя ее сохранение уже было сродни привычке. Корнелий объяснял ей, что любой человек невольными действиями или случайными словами может выдать ее, но тогда она задавала постоянный вопрос относительно ее друзей, которым всецело доверяла. Тогда он отвечал ей так: «Не только себя защищая, ты скрываешь тайну, но и защищая других. К тому же, даже близкий может быть заставлен предать, но не зная секрета, его невозможно выдать». Она слишком много всего сделала в роли Ледибаг, чтобы подставлять свою семью, о которой сейчас совершенно ничего не знала. Все ли с ними хорошо? Как у них дела? Беспокоятся ли они? Конечно, беспокоятся…       Маринетт слишком погрузилась в собственные мысли, хотя ей нужно было сосредоточиться на Адриане, который между тем делал успехи в физических движениях. Почти правильно водя руками и ритмично перенося вес, он старался изо всех сил. Но вода… она начала двигаться!.. — Моло… — слова потонули в горле, когда маг воды заметила, что ветер усилился. Причем, он теперь двигался не вдоль ручья, а прямиком в направлении Агреста-младшего, — Эй, так нечестно!.. Это магия воздуха, а не воды.       Адриан, услышав ее, остановился, посмотрел на колышущуюся воду и качающиеся осинки на другой стороне ручья и начал, размахивая сжатыми в кулаки руками и притопывая ногами, проклинать себя бездарного. — Ну, у меня тоже не сразу начало полу… В смысле, я понимаю, это сложно, — фраза, которой Мари должна была его поддержать, чуть не сломала весь ее секрет, — но все получится. — Нет, не получится, из меня ужасный маг воды, да и воздуха тоже, — и, слегка помедлив, добавил, — Очень жаль, что ты не можешь мне показать, как использовать эту дурацкую магию… — последнюю фразу он произнес очень тихо, но до ушей Маринетт она все равно долетела. Он развернулся и, опустив голову, пошел в сторону лагеря. — Только не смей говорить, что ты ужасный учитель. Просто не у всех может получаться сразу. Пока я могу попытаться научить его магии земли, или уговорить Зорена, чтобы он позанимался с ним магией огня. Что скажешь?       Дюпен-Чен подняла тяжелый взгляд на Алью, после чего покачала головой. — Аватару-магу воздуха необходимо сперва покорить воду и только потом землю и огонь. Еще никто не нарушал этот порядок, видимо на это есть свои причины.. — Окей. А, кстати, ты уже приготовила мне подарок?..       Голубоглазка лукаво прищурилась, поравнявшись с подругой. — Разумеется. Но, боюсь, тебе придется подождать до завтра. — Эй!.. Это несправедливо! — Сезер быстро подалась вперед, намереваясь стукнуть Маринетт вбок, но та вовремя отклонилась. — Справедливо или нет, а день рождения у тебя только завтра. И я уже чувствую, как Зорен поджарил наш суп. Судя по этому запаху, твои наказы не пошли ему на пользу. — Вот черт! Стоило на десять минут отлучиться… — и Алья, сыпя проклятиями, скрылась в кустах.       Перед тем, как последовать за подругой, Дюпен-Чен тоскливо оглянулась в сторону ручья, продолжавшего безучастно течь, переливаясь маленькими волнами. Он так манил. Девушка напоследок повела рукой, совершая небольшое круговое движение, из-за которого вода слегка приподнялась и потянулась за ней, но, не получив дальнейшей поддержки, вынуждена была вернуться в свое русло.       Все таки, от того, как быстро Адриан выучится магическому искусству, зависит судьба мира. Так что, может стоит пожертвовать одной маленькой тайной, ради большой цели?..

***

      В тот день они прошли еще около десяти километров, прежде чем остановиться на ночь. Адриан уже не выказывал никакого энтузиазма по поводу водной магии, что очень сказывалось на совести Маринетт. Алья продолжала донимать всех расспросами о подарках, на что те таинственно отмалчивались. Так и прошел вечер.       Следующее утро началось с дружного «С Днем рождения!», что само по себе удивило Сезер. Обычно рано просыпалась либо она, либо Агрест, после чего ей долго и упорно приходилось будить остальных, на этот же раз все произошло ровным счетом наоборот.       Нино с Волковым c нарочитым дружелюбием разбирали костер, пока Адриан наводил порядок в рюкзаке с припасами, а Маринетт готовила кашу. День начинался как нельзя лучше.       До обеда они преодолели ставшее привычным расстояние в пятнадцать километров, но вот после него, когда именинница собиралась объявить об отправлении, Ляиф мягко ее остановил. — Не спеши говорить, что нам снова нужно идти. Мы уложимся в твой график, обещаю, но сегодня особенный день, поэтому мы имеем полное право отдохнуть. Здесь недалеко есть поселение… Угадай, к чему я клоню. — Ты же несерьезно? Я помню, ты еще в Париже говорил, что как раз на мой день рождения выпадает День музыки, но я даже не думала… Ох, спасибо вам! — девушка накинулась на Нино с объятиями, после чего переключилась на стоящую рядом Дюпен-Чен. — Ну, не могли же мы упустить такую возможность. Концерты везде начинаются в половину восьмого по местному времени, так что мы вполне успеваем. — А как насчет уравнителей? Вы об этом подумали? — Конечно. Адриан наденет старую толстовку Маринетт, что-либо еще из вещей древности, и все будет шикарно. Мы тоже наденем что-нибудь с капюшонами, хотя не думаю, что в таком маленьком городке ХеГи озабочены нашими поисками. — Когда выступаем? — Примерно за полтора часа, — в разговор вмешался Зорен, — и, поскольку наш лагерь нельзя просто так оставлять, я останусь. Чего я на этих концертах не видел?.. К тому же музыка — это не моё. — Зорен!.. — теперь девушка накинулась уже на брата, но на этом время объятий закончилось. — У нас еще есть по меньшей мере два часа, а одежда сама себя не выберет и не наденет. Пойдем, Маринетт.        Девчонки удалились в палатку, из которой потом стал доноситься приглушенный щебет. Зорен, Адриан и Нино остались посреди расставленного лагеря, до того, как разойтись. Даже сейчас Ляиф не забыл окинуть мага огня недоверчивым, оценивающим взглядом, и его друг в этом был абсолютно с ним солидарен.

***

      Наша компания в условленное время покинула свой лагерь, за нехитрыми разговорами скоротав время в дороге. Погода была на удивление приветливой, без дождей, снега или ветра, так что не пришлось как-нибудь по-особенному утепляться. Агрест был в толстовке Мари, из-под капюшона которой лишь слегка выбивались его светлые волосы, и в своих излюбленных кедах, которые уже настолько приуныли, что за слоем дорожной грязи нельзя было различить самый знаменитый французский бренд.       Всю дорогу Алья щебетала как настоящая птица так, что «клюв» не закрывался. Ее собеседником была то Маринетт, то Нино, снова Маринетт, Адриан… Темы в основном были связаны с Днем Музыки, а когда отходили от нее совершенно не понять куда, вновь возвращались. Они определенно не прогадали с подарком.       Они шли сквозь осиновую рощу с полуоблетевшей листвой. При всем желании попасть на фестиваль быстрее, мнения друзей сошлись на том, чтобы сделать небольшой крюк — взять левее, чтобы зайти в город в другом месте. Еще левее рощи, примерно в полукилометре виднелся небольшой участок крыши с маленькой дымовой трубой, но никаких дорог к этой постройке не вело. Да и на карте этого дома не было. Заходить к нему времени не оставалось.       В городе заблудиться оказалось достаточно сложно, так как со всех улиц люди стекались в одно единственное место — на главную площадь размером примерно в три спортивных зала колледжа «Франсуа-Дюпон», и то больше четверти этого пространства занимала сцена.       Основу собравшейся здесь аудитории составляли люди возрастом от десяти до двадцати пяти лет, так что в такой толпе нашим героям легко было затеряться. Постепенно атмосфера царящего здесь гама и расслабленности начала положительно влиять на друзей — опасности не было, можно было поскидывать капюшоны. Да и вокруг было тепло — сказывалась толпа.       Наконец праздник начался, на сцену вышла первая группа, которую встретили радостными аплодисментами и улюлюканьем. Успех этой группы начался с мощных гитарных аккордов, сопровождаемых еще большим ликованием народа. Заиграл тяжелый рок.       Как Алья и Мари, Адриан с Нино так же были фанатами Джагеда Стоуна, поэтому данный вид музыки пришелся им как раз по душе. Следующей композицией был модернизированный джаз, который уже побуждал не просто прыгать в такт битам, а делать какие-то членораздельные движения. Не сказать, чтобы количество народа было очень уж большим — скорее достаточным — так что у каждого присутствующего на площади было место.       Каждый исполнитель оставался на сцене минут на пять, после чего его сменял новый. Чья-то музыка получала больше душевных откликов, чья-то меньше, но все были довольны. Прошло около часа этого безудержного веселья, все танцующие были разгорячены до предела и начали уставать, что было делом нехитрым. Так что, можно сказать, медленная песня была в самый раз.       Постепенно все разбивались на пары, и еще до того, как Маринетт успела прошипеть подруге на ухо «Так не честно!», та сплелась с Нино. Оба хитро глянули на оставшихся в стороне друзей, и уже полностью отдались спокойной музыке.       Вокруг оставалось несколько человек, не нашедших свою половинку на танец, и Дюпен-Чен уже успела смириться со своей причастностью к их обществу, когда кто-то легонько тронул ее за руку. Рядом с ней стоял зеленоглазый блондин, мило улыбающийся одной из своих лучших улыбок. — Не хорошо нам от них отставать, — он несильно потянул синевласку на себя, побуждая ее приблизиться.       Маринетт, улетевшая в астрал уже от одного только прикосновения, казалось, сейчас совсем растает. Его руки были на ее талии, ее — у него на плечах. Мари чувствовала себя какой-то принцессой из сказки, и ей в голову снова полезли фантазии о их будущей семье, трех детях и хомячке.       Но все как-то внезапно изменилось.       Руки Адриана как-то слегка сжались, он немного подался телом назад, заозирался. Девушка, чье райское наслаждение так резко прервали, наконец очнулась от своего сна и увидела, что Нино с Альей тоже остановились, оглядываясь по сторонам. И она тоже осмотрелась.       По периметру площади стояли уравнители, спрашивая паспорта у всех, кто был тогда рядом с ними или хотел уйти. Некоторые стали проходить внутрь толпы танцующих, также стремясь проверить личность каждого. — Нам нужно уходить, — голос Ляифа был тверд и решителен, — Разделимся и выйдем из города с двух сторон, большую толпу они заметят.       Не дожидаясь ответа остальных, он схватил Алью за руку, притянул к себе для видимости танца, и они поступательными движениями стали выбираться наружу с центра площади, старательно обходя ХеГов.       Маги воды и воздуха оказались одни, и им тоже надо было выбираться. На этот раз Маринетт сама выступила в роли актива, приблизившись к Агресту и потащив его в противоположную Сезер и Ляифу сторону. Они отошли к сцене, чуть ли не с боем пробивая себе дорогу сквозь нежелающих потерять такие козырные места, и вдоль нее начали пробираться к выходу, уже совсем не притворяясь танцующей парочкой.       Они видели просвет и даже успели сквозь него пройти, стремясь тут же повернуть на какую-нибудь улочку, но стоявшие в запасе уравнители увидели их. — Стойте, предъявите паспорта или будете задержаны!       Это стало сигналом. Мари рванула с места, дернув за собой Адриана, натягивавшего в тот момент капюшон. Заиграла быстрая, зажигательная музыка.       Уравнители, увидев явных нарушителей, кинулись за ними. Пока один запрыгнул в почему-то отказывающийся заводиться грузовичок, остальные побежали за магами.       Друзья быстро завернули на нужную улицу, что есть мочи убегая от преследователей, которые в это время уже активировали свои электроперчатки. Маринетт, оказавшаяся впереди парня, оглянулась, и явно во время.       Один из бежавших впереди вравнителей вскинул руку с небольшим пистолетом вверх, целясь в голову Агреста. Такие стреляют не патронами, а оглушающей сетью. Решение пришло само собой.       Небольшое пространство асфальта быстро покрылось небольшой корочкой льда, невесть откуда там появившегося, и Адриан, сделавший новый шаг именно туда, поскользнулся, и по инерции упал вторым коленом на асфальт перед собой, разбив его в кровь. Но сеть пролетела мимо.       Он тут же вскочил, не чувствуя боли, и продолжил бег, хотя теперь догонявшие были еще ближе.       За этой улицей начинался тот самый осиновый лес, через который они пришли, но их нельзя было даже мельком выводить на их лагерь, Дюпен-Чен это понимала. За их спинами было четверо уравнителей, и уже слышался глухой рев мотора того грузовичка, но хоть от него можно будет избавиться, зайдя в рощу.       За домом дорога резко брала влево, обратно в город, однако Маринетт повернула направо, а следом за ней и Агрест. Где-то здесь должна, обязана была быть та речка, у которой она пыталась обучить его водной магии, она помнила это по карте, и там даже вроде был нарисован овраг. Осталось ее лишь найти.       Другое дело, что теперь приходилось пробираться сквозь ветки, но по крайней мере одно было хорошо: уравнителям было хуже, ведь отведенные беглецами ветки хлестали их.       И, наконец, за чередой стволов показался тот самый, так горячо любимый ими обрыв к воде. Маринетт, совершенно не заботясь о собственной одежде и сохранности своих костей, прыгнула на покатый спуск, проехав еще пару метров. Адриан, не раздумывая, последовал за ней. А его от ХеГов отделяла уже всего пара метров… — Брось их в воду!       Агрест не сразу понял, что от него требуется, но только увидев, как теперь и «блюстители закона» прыгают на них, видимо думая, что маги скатились вниз, он подхватил их воздушной волной, направив прямиком в воду. Девушка быстро схватила лежавшую неподалеку палку, чтобы не дать им напасть на них, когда увидела, что этого уже не требуется. Видимо, здесь и правда уравнители не были такими подготовленными, как в Париже, ведь при попадании в речку, работавшие на руках ХеГов перчатки ударили током их самих.       Теперь, наконец, можно было перевести дух. — Их… их здесь найдут. И могут начать искать нас. Нельзя тут оставаться. — Ты прав. Помнишь, где-то тут был домик, из-за деревьев выглядывал? Дым из трубы не шел, хотя прохладно на улице… До него должно быть недалеко.       Девушка двинулась в предполагаемую сторону домика, но остановилась, когда услышала сзади тихий стон. Адриан с трудом поднялся на ноги, держась за ту самую палку и кровоточащее колено правой ноги. Маринетт виновато прикусила губу, коря себя и за то, что он упал по ее вине, и за то, что она забыла сейчас об этом. — Прости, давай я тебе помогу. — она подбежала к нему, подставляя свое плечо в качестве опоры.       До домика и правда было не очень далеко — метров сто-полтораста — но эта парочка едва их отмучила. Маринетт решила не заставлять парня подниматься по достаточно крутому склону к строению, оставив его у кромки воды, а сама полезла наверх.       Оказалось, дом был заброшенной дачей, которую скорее всего в теплое время держали какие-то бабушка с дедушкой, потому что все выглядело покинутым, но никак не заброшенным. На этом небольшом участке, окружённом осинами, стоял небольшой домик и сарай, вдоль дорожек тянулись вкопанные колеса, разрисованные давно выцветшими красками чьей-то маленькой ручкой, а кусты были огорожены небольшими заборчиками. Мари завороженно смотрела на это царство давнего счастья и процветания, надеясь, что люди, ушедшие отсюда, нашли приют на зиму у своих подросших детей. Она сама не могла понять, почему ее так тронул этот участок, почему она так переживает за судьбу дачников.       Но минута приятной печали закончилась, когда она вспомнила, что сейчас там, у реки, Адриан мучается.       Дюпен-Чен конечно же не была отпетым преступником, и уж тем более не хотела бы обкрадывать стариков, но им нужна была помощь. Она подошла к дому, но его дверь оказалась запертой, ломать же стекла девушка не была способна.       Вся надежда оставалась на сарайчик.       Маг воды дернула за ручку на его двери, но и она отказывалась поддаваться. Неужели ей так и не удастся найти хоть какие-то медикаменты своему… другу? Она уткнулась лбом в деревянную дверь, и тогда взгляд ее васильковых глаз зацепился за небольшой предмет, явно когда-то свалившийся с лавки. Небольшой железный ключик, так открыто лежавший на земле.       Дрожащей рукой она подняла его (все-таки начинали сказываться волнение и усталость), и вставила в замок, с неохотой поддавшийся ей. Дверь со скрипом отворилась.       Чего здесь, наверное, не было, так это портала в гости к Сатане. Небольшая дверца, ведущая наверняка в баньку, была закрыта, но все остальное пространство было завалено всякой всячиной. Одна из стен была застроена всевозможными полками, на которых лежали столь же всевозможные инструменты: от маленьких шурупов до гвоздей, длина которых сравнилась бы с ее ладошкой, от миниатюрных отверток до тяжеленных гаечных ключей, ножницы, фольга, проволока и т. д. Место в центре занимала огромная куча бумаги, старая детская одежда, мангал и разные поленья. Все остальное пространство было завалено вообще непонятно чем.       Единственное, чем судьба наградила ее за пятиминутные поиски, оказался бинт. Ну, и то хорошо. Уже через десять минут после своего ухода, она вновь возвращалась к любви всей своей жизни, тихо постанывающей на грязной сухой траве у воды. Ключик она положила на прежнее место, слегка отодвинув за ножку скамейки, предварительно закрыв дверь.       Штаны на месте колена были порваны в хлам, так что особой трудности в освобождении от них раны девушка не испытала. Агрест с ее приходом вновь стал стараться сдерживать себя и не издавать недостойных мужчины звуков. — Надо ее промыть, кровь уже почти засохла, — она подошла ближе к ручью, сполоснула там руки и намочила кусочек бинта, потом подошла к своему пациенту и стала аккурытно промывать рану, достав из кармана фонарик и вручив его Адриану.       Его травма оказалась серьезней, чем могла показаться на первый взгляд: кожа содралась до кости. Вот что значит, влететь в грубый асфальт на всей скорости.       Маг воздуха послушно терпел, пока не решаясь взглянуть на свою ногу. Он то сжимал, то разжимал руки, но, казалось, не столько из-за боли. Он явно хотел о чём-то заговорить с подругой, но пока не решался. Наконец, он не выдержал. — Маринетт. — Э… что? Я делаю тебе больно? — последнее она добавила уже с опасением, что снова заставляет парня страдать. — Нет, нет! Что ты… Просто, знаешь, я хотел бы с тобой поговорить… Видишь ли, я… Блин, я даже и не знаю как об этом сказать, но, в общем…       Как бы Дюпен-Чен не старалась себя настроить на что-то реальное, в такой обстановке ей на ум приходило только самое романтичное из всех признание в любви. Это, конечно, было очень глупо, но в такой таинственной обстановке, наедине, недавно уходя от погони, он сейчас ей скажет, что… — Я знаю, что ты маг воды.