***
Резко вдохнув в себя воздух, девушка открыла глаза. Ноющая боль заставила ее подняться на ноги. По телу Фриск будто недавно ударил тяжелый молот. Чувство невесомости, темная бездна, сильный шум ветра в ушах — все это до сих пор не отпускало сироту, не давало ей прийти в себя. Страх до сих пор сковывал ее движения, закрытое темное пространство давило на рассудок. У девушки было ощущение, будто она уже умерла. Фриск не переставала задаваться вопросом, почему же она тогда до сих пор в состоянии дышать, стоять, испытывать эмоции? Почему ее не окружает то самое небытие, в которое попадают души после омертвления тела? Девушка больно дала себе пощечину и, не удовлетворившись результатом, больно ущипнула себя, немного скривившись. Фриск медленно и неуверенно ощупала свое тело, постепенно начиная осознавать, что оно в порядке. Она нервно усмехнулась. Сейчас ей было куда проще представить, что место, в котором сирота очнулась — Ад, просто час ее расплаты еще не настал. Или же Фриск попала в чистилище, потому что ее окружали лишь прах, пепел и паленая трава. Когда-то давно она вычитала из пыльной книжки об этом месте, и в детстве она представляла его бездушно серым. Девушка не знала, где она оказалась, зато прекрасно осознавала, что здесь и закончится ее путь страданий. «Или, может, он только начался?» — девушка испугалась собственных мыслей и постаралась их скорее загасить. Фриск устало плюхнулась на землю. Серые песчинки под ногами разлетелись в разные стороны и начали плавно оседать, будто снежинки. Девушка почесала нос и, протерев глаза, решила осмотреться. Из-за того, что она до сих пор не оправилась после падения, Фриск никак не могла сфокусировать зрение: все вокруг было размытым. Из крупных объектов подросток заметил многочисленные мраморные колонны. После она увидела и трещинки на их цилиндрических телах. Некоторых из них не пощадило время. Сверху в пещеру тускло проникал свет. Он освещал потолок и подпаленные лианы, величественно окутавшие каменные стены. Девушка задумчиво перевела взгляд на серую массу под ногами и решила зачерпнуть песок пальцами. Он мягко окутывал кожу и медленно осыпался вниз, оставляя после себя сероватые следы. Фриск тихо хмыкнула и решила притянуть испачканные пальцы к лицу, но сразу же пожалела: в нос ударил неприятный запах гари. Тело вздрогнуло, она издала громкий чих, эхом разлетевшийся по всей пещере. Пыль вновь встала облаком, девушка испугалась собственного голоса и сжалась в комок. Ей показалось, что она умудрилась разбудить здешнего древнего зверя, но в ответ девушка услышала лишь тишину. Земля давно утонула под подушкой из пепла. Все вокруг было сожжено, а от местной архитектуры веяло старостью. Лианы побледнели, кажется, растительность постепенно погибала из-за урона, причиненного огнем, и нехватки солнечных лучей, однако ясная желтая поляна все равно не смогла спрятаться от зоркого взгляда подростка. Фриск заинтересовалась своей новой находкой, поэтому, еще раз убедившись, что на нее никто не охотится, она поднялась на ноги, старательно удерживая равновесие, и попыталась добраться до желаемой цели. Но что-то ей все равно не давало покоя. Нюх тоже начинал возвращаться. Помимо едкого запаха гари девушка начала распознавать еще что-то… более мерзкое. Фриск чувствовала, как пепел засасывал и окутывал ее босые ноги. Мягкая подушка щекотала пятки, из-за чего девушке приходилось идти враскорячку. Один неудачный шаг смог убить во Фриск все ее напускное спокойствие. Она почувствовала, будто ее что-то больно кольнуло. Инстинктивно встав на носки, подросток прикусил губу, чтобы не зашипеть. Девушка медленно подняла ногу и провела рукой по стопе. Взглянув на пальцы, она заметила слабые следы крови и раздраженно цокнула. В душе поднялась буря эмоций: Фриск была разъярена, ей одновременно было обидно за себя и за свою неудачливость. Убрав ногу в сторону, девушка быстро опустилась на колени и начала раскапывать кровавое пятно в куче пепла. Она отчаянно пыталась нащупать то, что ее ранило, чтобы примерно представить, что ей может угрожать. Она раскапывала пепел, пока не достигла чего-то твердого и не схватилась за него. Собравшись с силами, она начала тянуть это «нечто» на себя, при этом стараясь не образовать новое облако пепла из-за собственной неуклюжести. Послышался хруст. Фриск вытащила из-под серой массы костлявую руку. Девушка молча в нее вгляделась. Она долго рассматривала кисть, предплечье, локоть. А потом на ее глаза нахлынули слезы. Фриск вспомнила недавние события, которые произошли с ней — не с кем-то еще, а именно с ней. Она вновь увидела перед глазами мертвое тело своего обидчика, запекшуюся кровь, свои алые глаза, побег из приюта. И сейчас девушка оказалась на самой что ни на есть усыпальнице, в месте, где умирали или уже разлагались сожженные из-за зверской несправедливости люди. Сирота громко всхлипнула, представив мертвые тела своих родителей. Сама мысль о том, что где-то под этой подушкой лежали и они, ввела девушку в ужас. Она начала судорожно вытирать слезы, бить себя ладонью по лбу. «Убийца, убийца, убийца!» — призрачные голоса в голове сводили ее с ума. Колонны раздваивались, пепел смешался со стенами, картинка размылась окончательно, и только лишь желтые цветы манили Фриск к себе сильнее прежнего. Не сдаваясь, девушка оттолкнулась от земли и рванула вперед. С губ ее вырывалась немая молитва. «Только бы не наступить на очередной труп, только бы не наступить на очередной труп», — подросток знала, что не выдержит нового удара. Кровавая пятка оставляла за собой призрачный след. Сирота в метре от поляны прыгнула вперед и нырнула в зеленые лепестки. Мягкие стебли будто обвили ее тело, а цветы заслонили Фриск собой, спрятав от посторонних глаз и жестокого мира.***
Задорный детский смех разлетался по поляне. Дети бегали, кричали и играли друг с другом в салочки. Ответственная за них воспитательница, прислонившись к дереву, сидела и умиротворенно читала книгу. Не удержавшись, она все же оторвала свой взгляд от чудесной истории. Ей было гораздо приятнее наблюдать за искренним детским счастьем. «И плевать, что оно мимолетно», — молча заметила женщина, осудив себя за свои же мысли. Покачав головой, она принялась подсчитывать детей. Раз, два, три… Девять, десять, одиннадцать… — Двадцать два… — выдавила воспитательница, лицо ее окаменело. — Тетушка Юнг… — обращение вывело женщину из раздумий. Взглянув на крошечную девочку с взлохмаченными волосами, она громко выдохнула и строго посмотрела в большие шоколадные глаза. — …двадцать три. Не пугай меня так. Я тебя потеряла. Почему ты не играешь с другими детьми? — Они не хотят со мной играть, тетушка Юнг… — девочка пожала плечами и виновато улыбнулась. Воспитательница понимающе кивнула и, немного подвинувшись, пару раз ладошкой ударила по земле. — Тогда присаживайся. Покажу тебе кое-что интересное, — малышка неловко подошла, присела на корточки и взглянула в книгу. Глаза ее заблестели, когда она увидела большую красочную картинку с прекрасными желтыми цветами. — Красивые, правда?..***
Тихо всхлипывая, Фриск плотнее укутывалась в цветы. Всплывшее воспоминание успокаивало. Девушка медленно открыла глаза и вытерла костяшками пальцев накатывающиеся слезы. Сил не было, но она все равно приподнялась и, подмяв под себя ноги, села. Зрение пришло в норму, запахи вернулись, голоса утихли, но чувство стыда продолжало съедать ее изнутри. Прошлое уже не вернуть и не изменить, девушка это знала, да и если бы она тогда дала слабину, то… Фриск нервно сглотнула. Помотав головой, она снова попыталась осмотреться. Окинув взглядом поляну из желтых цветов, девушка прищурилась. Цветы тянулись вверх. Они жаждали солнечного света, и только один из них опустил свою голову, будто пытался спрятаться. По его стеблю проходила еле заметная дрожь. Заинтересованная этим явлением Фриск все же встала на ноги и медленно начала приближаться к необычному растению, огибая цветы. Однако то ли сегодня удача была не на ее стороне, то ли жизнь решила добить ее окончательно, но Фриск и здесь умудрилась облажаться, шумно задев выпирающий корень. Цветок перед ней, испугавшись звука, вжался в себя. Кажется, он давно понял, что его заметили. Шумно выдохнув, он выпрямился и попытался изобразить железную уверенность в себе. — Я… — но его не хватило надолго. Он резко сгорбился и понурил голову. — П-прости меня, пожалуйста. Прости за то, что я сбежал!.. Э-эти инстинкты, с-самозащита… Я не могу их контролировать!.. Девушка приостановилась и изумленно наколнила голову на бок. Ее не удивило, что цветок умеет говорить, в последнее время она была готова поверить во что угодно. Слова растения не смогли усмирить ее любопытство, поэтому она продолжила приближаться. Цветок, кажется, это почувствовал. — Н-не подходи ко мне… Давай обсудим все так, на расстоянии… Ты говорил мне не приближаться к тебе, так? Я и выполнил свою часть нашего уговора!.. — девушка сделала еще один уверенный шаг. — Нет-нет… Прости меня, я многое о себе возомнил сейчас! Просто сжалься надо мной! Сжалься! Цветок начал срываться на крик. В его голосе читались страх и отчаяние. Фриск присела, протянула к нему руку, дотронувшись до первого попавшегося лепестка. — СЖАЛЬСЯ, ЧАРА, ПОЖАЛУЙСТА, МОЛЮ ТЕБЯ! ХВАТИТ! ТЫ И ТАК СДЕЛАЛ ДОСТАТОЧНО, НЕУЖЕЛИ ТЕБЕ ВСЕ МАЛО?! — цветок внезапно обернулся к сироте и сделал резкий выпад в ее сторону. Девушка тихо взвизгнула и неуклюже упала на спину. Уставившись во все глаза на сердцевину растения, она умудрилась рассмотреть мокрые дорожки слез. Рот незнакомца исказился в озлобленной гримасе, хотя цветок и так всем видом показывал, что ему было страшно. Глаза были выколоты, и на их месте красовался кровавый разрез. «Как же тогда он заплакал?» — молча задалась вопросом Фриск, приподнявшись на локтях. Почему-то, взглянув на него, девушка вспомнила многочисленные слухи. «Иногда из пещеры доносятся истошные крики, стоны, звуки разрывающейся плоти и сломанных костей! Страшное место, воистину страшное…» — так ужасалась одна из воспитательниц приюта, рассказывая своей коллеге о новостях. «О, да! Я выудила то же самое у моего знакомого надзирателя, говорил, что сам это слышал!» — почему-то восторженно отвечала та. Фриск старалась не предавать значение их словам, ведь ей жилось и так несладко, и все же, несмотря на издевательства, избиения и злословие в ее сторону, даже такая незначительная информация все равно умудрялась забивать ей голову. Сейчас же сирота имела честь взглянуть на всю чертовщину своими глазами. Цветок перед ней пыхтел и задыхался в собственной злобе. Дрожь усилилась, он явно чего-то боялся и ждал. — Чего ты тянешь?.. А, знаю… Ты решил поглумиться надо мной!.. Тебе ведь это нравится! — цветок еще сильнее оскалился, а после обессиленно разрыдался, будто маленький ребенок. — Сначала п-посмеешься надо мной, а потом… п-просто убьешь?.. Заметь, в руинах н-никого, кроме меня, н-не осталось! Т-Ты… — он зарычал. — Ты хочешь зарезать меня… И р-растянуть последнее удовольствие… Да? Я ведь прав?.. ДА?! — Нет… — тихо ответила Фриск. Больше она никого не хотела убивать. Ее больше интересовало искупление, но оно ей не светило. Ее руки были по локоть в крови, по крайней мере так она себя чувствовала. Цветок опешил. Он будто завис. У него перехватило дыхание, он закашлялся. — Кто ты? — глупо спросил он, громко всхлипнув. Девушка присела. Цветок потянулся лепестком к сироте. Фриск ответила ему встречным жестом, дотронувшись пальцем до его зеленой конечности. — Не может быть, чтобы кто-то еще остался жив… Кто ты такая? Он будто бы умолял ее ответить как можно скорее, поэтому девушка не заставила его ждать. — Человек, решившийся на самоубийство, — тоскливым смешком ответила ему Фриск. — Я не верю, что ты человек… Да и самоубийство?.. Люди довольствуются на поверхности, пока мы тут. Сюда же скидывают только трупы. Кто ты? — пытливо продолжало настаивать на своем растение. — Наверху не так все хорошо, как вам может показаться… — спокойно попыталась переубедить его девушка. — Я… кое-что натворила, спрыгнула сюда и по стечению обстоятельств выжила… — Да, он говорил нам то же самое… Ну, про поверхность! Но мы ему не поверили, — болезненно прошептал цветок. — Кто «он»? Тот, кого ты так боишься? Кто это? — поинтересовалась Фриск, вернув руку на коленку. Она устала держать растение за лепесток, а задавить его тяжестью своего тела не хотелось. — Что это за место? Отсюда есть выход? — Видишь мою рану? — зловеще спросил он, будто проигнорировав ее слова. — Конечно, кто тебя так?.. — Он… Чара. — Чара? — переспросила девушка, удивленно. — Чара, — повторил цветок. — Тебе придется пройти через него, если хочешь найти выход.***
Фриск не торопясь шла вперед, иногда натыкаясь на крошечные горки пепла и сбивая их носками. Она выслушала долгие рассказы и наставления растения и сейчас пыталась все осмыслить, разложить по полочкам в своей голове. Девушка попыталась еще раз вспомнить детали их с цветком разговора. — Страшное место, да? Комната, засыпанная пеплом, и, что странно, в ее центре разрослась маленькая полянка желтых цветов. Вокруг тебя сломанные колонны, м-мертвые тела, на твоем месте я бы растерялся… — цветок резко замолчал, к чему-то прислушался и испуганно осмотрелся. Фриск инстинктивно вздрогнула: ей было жутко, скорее, из-за поведения цветка. Растение, убедившись в безопасности, шепотом продолжило. — Кажется, люди начали постепенно забывать, что находится в пещере внутри горы. А зря, зря… — Пожалуйста, не говори загадками… — взмолилась Фриск. Она пыталась взять себя в руки, но ей было слишком не по себе. — Нас, монстров, заточили под землей. Когда-то давно мы жили в мире подле вас, но после войны все изменилось. Это не просто пещера в горе, как тебе могло показаться. Это самая настоящая тюрьма для нашей расы, из которой нет выхода. Я не могу тебе рассказать подробностей, потому что сам их не знаю… Она всегда болезненно относилась к этой теме. Если кратко: монстры объединились, построили гигантский подземный город и более-менее зажили, все шло своим чередом, но потом… что-то случилось. Мне никогда не рассказывали правду, но я особо не интересовался, меня устраивала жизнь в руинах! Наш ангел-хранитель заботился о нас вместе со своим сыном, — цветок протяжно вздохнул. Он опустил голову. — Чара был моим лучшим другом. Он тоже человек, упавший с поверхности. Ему повезло уцелеть, я до сих пор помню его обугленную кожу. Она спасла его, привела в порядок, начала обучать его всему, что умела. — Зачем ты мне все это рассказываешь? — нетерпеливо спросила Фриск, прервав его. — Мне кажется, ты должна это знать… — неловко ответил ей цветок, болезненно улыбнувшись. — Но если тебе неинтересно, то я просто скажу, что в какой-то момент наша идиллия разбилась на тысячу, а может и больше осколков. Зло добралось и до нас. Но я не видел все это. Я, жалкий трус, в панике спрятался под землей и ушел в долгую спячку, а после проснулся и увидел… увидел… Он!.. — растение чуть снова не разрыдалось. — Он раньше так улыбался, был таким добрым, мягким, старательным, а сейчас… Кровожадный убийца! Я своими глазами видел, как он раздирал кожу монстра, копался рукой в его внутренностях, а после съедал его душу. И знаешь что?! На его лице горела веселая улыбка! Самое страшное то, что он перебил их всех, и сейчас он до сих пор ходит и ищет, чем бы ему поживиться! — И что же мне тогда делать? — хмурая Фриск впилась взглядом в чужую кровавую рану, вместо которой должны были быть глаза. Ей совершенно перестало нравиться то, на что она подписалась. — Слушать. Уметь сливаться с местностью. Считай это игрой в прятки. Если у тебя есть сильная жажда выжить, ты обязательно найдешь способ его обдурить. — Это несильно помогло, знаешь? — раздраженно буркнула Фриск и в тот же миг ударила себя по губам. Хотела бы она извиниться, но цветок ее опередил. — Прости меня… На большее я, к сожалению, не способен… Девушка тяжело вздохнула. Она всегда хорошо играла в прятки, но проблема заключалась в том, что другие не знали, что они являлись игроками. Фриск была вынуждена скрываться от чужих глаз в приюте, чтобы не получить очередную порцию ударов и издевательств, но сейчас ей предстояло встретиться с настоящим психом, если верить словам цветка. «Кто же этот Чара такой?» — крутился вопрос в ее голове. Фриск было слишком страшно идти навстречу неизвестности, но ноги сами несли ее вперед. Иногда она думала о том, что лучше бы подросток проигнорировал цветок и молча пошел дальше, но потом Фриск одергивала себя, понимая, что, если бы не это растение, погибель была неминуема. Тоннель, в который девушке пришлось пойти, сужался и, кажется, становился все длиннее. Большой коридор вел ее вперед, однако в стенах иногда можно было наблюдать странные проходы. — Аккуратнее в дороге! — крикнул уходящей девушке цветок. — Тебе прямо по тоннелю, но, если увидишь еще проходы, не сворачивай со своего пути! — Почему? — поинтересовалась девушка, приостановившись и повернувшись к растению. — Это плод игры его подсознания… Он глава, и все подчиняется его правилам… Фриск тихо хмыкнула. Она до сих пор не могла понять, что имел в виду цветок. Что-то подсказывало ей, что девушка поймет это немного позже. Сейчас ей предстояло лишь собраться с силами, набраться смелости и пойти дальше. Пути назад не было, погибнуть в пепле не хотелось, но попробовать испытать себя на прочность… «Почему бы и нет? Может мне хоть где-то повезет…» — с сомнением подумала она. Фриск приостановилась, чтобы перевести дух. Тоннель не кончался. Ей совершенно не хотелось встречаться с повелителем этих земель. Она была рада потянуть еще немного времени, торопиться было некуда. Хотя девушке и не понравилось все услышанное, хотя она до сих пор и была расстроена всем, что с ней приключилось за последнее время, хотя Фриск и была напугана до чертиков, душа ее все равно просила раскрыть все тайны представшего перед ней большого кровавого мира.***
Фриск, перетаскивая ватные ноги, боролась с усталостью и досадой. Ей казалось, будто она почти не отошла от цветочной поляны: путь казался бесконечным. Фриск обернулась. Поляна исчезала из поля зрения, однако тоннель продолжал уводить в бесконечную тьму. Девушка понурила голову и обреченно вздохнула. Окружающий ее вид был удручающим. Толстый слой пепла остался позади, но теперь Фриск приходилось обходить гигантские серые «сугробы». Иногда казалось, что под ними что-то гниет, так как скверный въедающийся в одежду и кожу запах уже давно тревожил подростка. Девушке не хотелось даже представлять, что там лежало, поэтому она старательно концентрировалась на дальнейшей дороге. Навязчивые мысли затуманивали ее разум. Она думала о том, что рассказал ей цветок. Она думала и не понимала абсолютно ничего. Ей никогда не приходилось сталкиваться с подобным, единственное, что ее раньше беспокоило, — голод, холод, окружающая ненависть, коробящая душу утрата, жалость к себе, и то сейчас она вспоминала об этом как о страшном сне. Когда-то давно это накапливалось глубоко внутри, она будто вулкан постепенно просыпалась, чтобы потом что-то в ней взорвалось, и внутренняя желчь выбралась на свободу. Но теперь ее беспокоило только глубокое чувство стыда. Она раскаивалась, однако внутренний голос иногда говорил: «Так им всем и надо». За это она ненавидела себя еще сильнее. Внезапно нахлынувшие слезы ослепили Фриск. Она обо что-то споткнулась и с глухим вскриком рухнула на тонкую пепельную пелену. Только лежа девушка осознала, как сильно она от всего устала. Длительный путь только сильнее ее вымотал, тело до сих пор болело после внезапного приземления. Осторожно перевернувшись на спину, подросток обреченно вздохнул. Неловкое падение выбило из ее головы мрачные мысли, поэтому сейчас она прочувствовала все плюсы мягкого слоя серого песка: на нем было лежать гораздо мягче, чем на кровати в приюте. Девушка давно подозревала, что вся ее одежда окрасилась в цвет пепла, ее руки и лицо измазались, но, представив себя в роли разведчика, это, наоборот, развеселило Фриск. Она прикрыла глаза и улыбнулась. Ей даже захотелось недолго отдохнуть, но внезапный костяной звук, донесшийся издалека, вывел ее из состояния полудрема. Оставшаяся мягкая сторона ее двуликого характера почти что требовала от Фриск крикнуть «осторожнее!» неаккуратному путешественнику, но девушка воздержалась. А потом она вспомнила, где и в какой ситуации оказалась. Все внутри закричало о нещадно приближающейся опасности… Фриск резко открыла глаза. Девушка резко поднялась на ноги, будто это не она еще несколько минут назад прошла колоссальную дистанцию по нескончаемому тоннелю. Животный страх окутал ее разум. Будто крошечный зверек, Фриск начала озираться по сторонам в поисках укрытия. «Чара! Чара! Чара!» — кричал в голове тонкий голосок цветка. «Кровожадный убийца!.. …своими глазами видел, как он раздирал кожу, копался рукой в его внутренностях!..» — этого воспоминания было достаточно для того, чтобы начать действовать. Времени на раздумья не было. Девушка бросилась к первой попавшейся куче пепла и юркнула за нее. Несмотря на высокую гору, девушка ощущала себя как на ладони. Фриск принялась внимательно слушать, она не верила себе, ей казалось, что это была галлюцинация, но тихие шаги разорвали последнюю надежду на кусочки. Подростку ничего не оставалось, кроме как начать быстро и неаккуратно закапываться в свое укрытие. Она не видела другого выхода, кроме как слиться с местностью и стать ее неотъемлемой частью. Фриск слышала размеренный шаг, но громкий стук сердца постоянно перебивал его. Пепел оседал и осыпался, света становилось все меньше, и замерла девушка лишь тогда, когда почувствовала, что все тело облепили неприятные горелые частицы. Глухие шаги становились все громче. Охотник шел так неслышно, что Фриск невольно поблагодарила костяшку за то, что та попалась ему под ноги. Усомнившись в грамотности своего укрытия, она еще сильнее зарылась в гору, отчего сильно пожалела: что-то мягкое дотронулось до ее носа, а рука погрузилась во что-то липкое и едкое. Тревога разрывала Фриск изнутри. Ей начинало казаться, что ничто не сможет ее спрятать: все в этом подземелье обязательно попытается ее напугать или убить, даже невинная куча пепла, от которой зловонно несло мертвечиной. Девушка почувствовала, как здешний убийца вышел на основную тропу, замедлился и начал петлять, огибая кучи из пепла. Она знала, что ей нужно было всего лишь дождаться, когда он исчезнет из поля зрения, а определить это Фриск могла по шагам. Охотник шел слишком аккуратно, из-за чего ей было труднее предсказать его поведение. Фриск казалось, что в любой момент он окажется рядом и найдет ее. Паранойя постепенно душила, девушка пыталась успокоиться и нормализовать дыхание. Чего Фриск действительно не могла ожидать, так это ощущения странного копошения чего-то жирного и извивающегося на ее коже. Оно началось так неожиданно, что девушка не смогла сдержать тихий вскрик. Она молча прокляла себя и приготовилась к стремительной смерти. Надежда на то, что охотник глух, не исчезала, но было слишком наивно верить в подобное. Услышав писк, существо остановилось. Настала гнетущая тишина. Волнение охватило девушку. Рот рефлекторно открылся, подростку захотелось истошно закричать. Желание жить, страх умирать, мысли о том, что все так и должно было произойти, что она получила по заслугам — все начало затуманивать разум и выпускать наружу звериную сущность, но Фриск смогла пересилить это чувство и впиться зубами в мякиш перед собой. По руке что-то стремительно ползло, но она постаралась не концентрироваться на ощущениях. Это Нечто не представляло такой опасности, как существо, о котором даже сложена печально известная легенда. Тишина прервалась. Шаги ускорились. Существо перешло на бег. Несколькими бросками оно добралось до спасительного укрытия Фриск и всем телом нависло над ним. Девушка испуганно зажмурилась и задержала дыхание. Сознательно она понимала, что это был конец. Существо внимательно разглядывало гору пепла, а потом и вовсе присело на корточки. Почему-то девушка была уверена, что оно улыбалось. Фриск захотелось вылезти из укрытия, чтобы отдаться в чужие лапы, но ее остановил тихий заливистый смех. Убийца будто бы получал удовольствие от разоблачения своей жертвы. Его забавляла эта ситуация. Кажется, он был готов отнять еще одну жалкую жизнь. Фриск мысленно взмолилась и приготовилась пожинать плоды собственной глупости, но… ничего не произошло. Шаги возобновились и начали удаляться. Кажется, охотник даже старался ступать громче, что было неестественно. В какой-то момент все стихло, и только бешено колотящееся от страха сердце Фриск нарушало тишину. Опомнившись, девушка вновь начала отчетливо ощущать неприятные копошения на своей руке. Что-то склизкое обволакивало кожу и присасывалось к ней, Фриск даже начинало казаться, что оно въелось ей в пальцы. Сок проник подростку в рот, кислая жижа потекла ей в горло. Поняв, что больше она не выдержит, девушка одним рывком вывалилась из пепла и с ужасом принялась стаскивать прилепившихся к коже белых червей. На глазах наворачивались слезы. К горлу подступила отвратительная желчь, которую Фриск выблевала на каменную стену. Тело дрожало, рвота комьями вытекала изо рта. Сил не оставалось, глаза слипались. Ноги подкосились, Фриск рухнула на колени и нехотя обернулась к своему бывшему укрытию, чтобы узреть во всей красе рассыпающийся на серые комья труп, внутри которого вились толстые опарыши. Девушка нервно усмехнулась, отползла от испачканной блевотиной стены и сжалась в комок. Даже несмотря на то, что здешний владелец руин пощадил ее, это не давало Фриск гарантии на безопасность, а паршивые ощущения не исчезли. Сейчас девушка не могла понять, что было бы лучше: ее стремительная смерть от рук местного убийцы или подобное состояние бессилия и жалости к себе. Устало закрыв глаза, Фриск попыталась уснуть.***
Жгучая боль в животе заставила девушку открыть глаза. После внезапного пробуждения она с трудом перевернулась на спину и устало оглядела свод пещеры. Сон отступил, Фриск удалось восстановить немного сил. Девушка обреченно вздохнула и попыталась встать. Она осознанно игнорировала «раскрашенную» ею стену, однако украдкой взглянула на мертвое тело, которое как будто уменьшилось в размерах. Пепла стало гораздо больше, он рассыпался в разные стороны, увеличиваясь в объемах. Ватными ногами она продолжила свой путь. Дальнейшее передвижение давалось неуклюже (каждый раз Фриск мотало из стороны в сторону, она чувствовала себя как будто пьяной, хотя ни разу не пробовала на вкус алкоголь), но девушка снова и снова брала себя в руки. В этом плане она была мастером, ей всегда приходилось делать что-то через силу. Текущая ситуация была гораздо лучше той, что была в приюте, поэтому грех было жаловаться. Чем дольше она шла, тем быстрее привыкала к новому состоянию, и, к ее же счастью, она проделывала такой путь не зря. Прямо перед ней возрос крошечный кирпичный домик. Розовая кирпичная стена осыпалась, от здания веяло старостью. Девушка не знала, что было внутри, но лестница, ведущая к двери, выглядела ненадежно. Другого пути не было, поэтому она уверенно шагнула ко входу, пока ей не бросилось в глаза что-то яркое. Под лестницей левитировал странный прозрачный сосуд, похожий на звездочку. Фриск никогда не видела ничего подобного: такое можно было увидеть только во снах. Заинтригованная и удивленная, она ловко юркнула под лестницу, забыв о недавней усталости, и без задней мысли прикоснулась к «звезде». Оно излучало приятное тепло. Фриск почувствовала, как что-то мягкое начало разливаться изнутри: от кончиков пальцев к самому сердцу, и от этого на душе стало гораздо легче, а затекшее уставшее тело перестало болеть. Девушка невольно улыбнулась, но она не могла позволить себе надолго такую роскошь. Подросток оторвался от найденного сокровища и быстро выбрался из-под лестницы. Фриск еще раз неуверенно взглянув на дом. Идти туда категорически не хотелось, но мысль о том, что внутри она могла найти что-то полезное, все-таки толкнула ее вперед. Девушка дернула входную дверь, и та натужно заскрипела. Оказавшись внутри, она неуверенно осмотрелась. Ей не хотелось натыкаться на хозяев, а еще больше на охотника, который уже давно знал о ее существовании. К сожалению, Фриск прекрасно понимала, что своей участи не избежать, поэтому, собрав последнюю решимость в кулак, она направилась куда-то направо, не желая долго сомневаться в своем выборе дальнейшего пути. Узкий коридор, пыльные разорванные картины, мертвые цветы в треснувших вазах, из которых высыпалась часть сухой земли, редкие битые зеркала, истоптанные ковры, испачканные засохшей кровью — Фриск не нужно было долго осматриваться, чтобы уловить удручающую атмосферу вокруг себя. Она просто остановилась перед приоткрытой дверью и неуверенно заглянула внутрь, увидев перед собой ванную комнату. Толком не осмотревшись, она вошла в комнату и взглянула на свое отражение в уцелевшем зеркале. Вид у нее был ужасающим: все тело облепил пепел, выражение лица выражало грусть и жалость. С громким вздохом Фриск покрутила вентиль на жалком подобие раковины и удивилась вытекающей воде. Поднеся ладони к струе, она тщательно умылась, поморщившись от холода. Грязь прилипла к коже и не желала оттираться, но Фриск не позволила себе делать поблажек, заодно протерев рукой шею и плечи. Перекрыв поток воды, девушка немного отстранилась от раковины и еще раз всмотрелась в собственное отражение. Стало лучше, однако превратившаяся в оборванные тряпки одежда сильно мешала, заставляла чувствовать себя некомфортно. Фриск отчего-то вспомнила, как девочка из прочитанной ей сказки достала сменную одежду из ящика под раковиной. Бросив вниз свой взгляд, она потянулась к первой попавшейся ручке и быстро потянула ее на себя. Внутри было пусто, из-за чего Фриск разочарованно выдохнула. Она медленно вышла из ванной комнаты, еще раз окинув ее взглядом, и аккуратно прикрыла за собой дверь, оказавшись в злополучном коридоре. Долго не думая, она зашла в комнату напротив. Дверь была также не заперта, поэтому сложностей не возникло, но, к ее удивлению, блеклый дом и его изношенный временем интерьер не сочетался с тем, что увидела перед собой девушка: все здесь было ухоженным и новым, поверхности блестели от необычайной чистоты, вещи были разложены по своим местам, все вызывало чувство уюта. За детской тщательно ухаживали и поддерживали ее в своем изначальном виде, и это было удивительно, Фриск не могла перестать осматривать все вокруг. Ей не хотелось нарушать здешнюю гармонию своей грязной сущностью, но впереди она заметила аккуратно сложенные вещи на стуле, похожие на теплый свитер и что-то еще. Восторгу не было предела, кажется, Фриск тоже может быть удачливой. Опасливо оглянувшись и прислушавшись, Фриск убедилась, что в доме она была одна. Аккуратно пройдя по ковру, она старалась ничего не касаться — совесть не позволяла, но, дотронувшись желаемой одежды, она сразу же скинула с себя облезлые лохмотья и накинула свитер. Под ним лежали штаны, чему Фриск несказанно обрадовалась, но, кажется, их длина не была рассчитана на длину ее ног. Девушка поднесла ткань ко рту и впилась в нее зубами. Разорвав одну штанину на две части, она сделала то же самое и со второй, после чего надела на себя найденную вещь и к своему горестному наблюдению осознала, что неточно все рассчитала: колени были закрыты, но до лодыжек длины не хватало. Девушка сделала шаг в сторону и всмотрелась в зеркало. Теперь она была больше похожа на человека, чем когда-либо. Длинный синий свитер с двумя фиолетовыми полосками поперек ей пришелся по душе, и даже штаны бордового цвета, неаккуратно рваные снизу, не испортили вид своей небрежностью. Фриск улыбнулась, понравившись самой себе, но счастливая эмоция быстро сошла с лица, когда она увидела свою старую одежду, испачкавшую чистый пол. Девушка оторвалась от зеркала и принялась собирать тряпье, которое оставляло после себя серый заметный след. Тихо чертыхнувшись, подросток поднялся на ноги и, долго не думая, бросил ком под чужую кровать, затолкав его поглубже ногой. Фриск нервно отряхнулась, плюнула на руки, чтобы стереть прилипший пепел и быстро выбежала из комнаты. Проснувшаяся совесть осуждающе колола девушку в сердце. Ей казалось, что она запятнала своей грязью что-то неприкосновенное, что-то важное, но исправить это Фриск уже не могла. Оказавшись в том же самом коридоре, девушка уже было бросилась в сторону входной двери, чтобы начать искать выход из дома и продолжить свой путь, но что-то удержало ее. Резко остановившись и потеряв равновесие, она неуклюже оперлась о стену, неприятно уколовшись пальцем о торчащий гвоздь. Фриск болезненно сморщилась и облизала рану, попытавшись остановить кровь. Ей показалось, что она упустила что-то важное, поэтому девушка, обернувшись, пристально уставилась на самую дальнюю и последнюю неоткрытую дверь. Ее тянуло туда, и Фриск, доверившись внутреннему инстинкту, поспешила разведать новую комнату. Рука лежала на ручке, но Фриск никак не решалась ее повернуть. Все двери были открыты, но эта почему-то нет. Это притягивало Фриск и отталкивало ее одновременно. Тянуть время не хотелось. Девушка больно прикусила губу и с силой дернула дверь на себя, войдя в большую комнату. Она мало отличалась от предыдущей. Двуспальная кровать, большой стол, гигантский шкаф. На стенах висели обрамленные по краям куски полотна, на которых были вышиты крестом красочные образы. Казалось, что комната предназначалась кому-то колоссальных размеров, а предыдущая была всего лишь детской. Девушка скучающе окинула ее взглядом и собралась уже было уходить, но ее внимание привлекла книга, одиноко лежащая на столе. Фриск направилась в сторону письменного стола, с трудом забралась на высокий стул и дернула выключатель лампы. Привыкнув к неожиданно яркому свету, девушка вновь удивилась тому факту, что в этом доме было все: от воды до электричества. Фриск придвинула к себе найденное сокровище. Это была толстая тетрадь, красиво подписанная угловатым почерком. Она аккуратно открыла первую страницу. В глаза бросилась неразборчивая зачеркнутая фраза, под которой было ярко высечено красным: «Предсмертные каламбуры». Неприятно вздрогнув, подросток провела подушечкой пальца по надписи. Кажется, кому-то в голову пришло использовать кровь вместо чернил. Она продолжила неуверенно листать дальше. На страницах были написаны низкосортные шутки-каламбуры. Некоторые вызывали неуверенную улыбку, некоторые заставляли хмуриться, некоторые оставляли Фриск равнодушной, но чем дальше она листала, тем страшнее становились страницы. Появлялись кровавые правки, короткие комментарии, странные каракули, рисунки, шифры, которые девушка не могла разгадать. Фриск нетерпеливо пролистала все страницы, оказавшись на самой последней, в центре которой было выведено кривыми буквами: — Черепица твоей крыши настолько хрупкая, что ее с легкостью можно проломить… — тихо прочитала девушка, нервно сглотнув. Каламбур был убогим, но в отличие от других шуток от него веяло какой-то злобой, он будто хранил в себе темный сокрытый смысл, который Фриск даже не желала узнавать. А еще он был написан кровью. Девушка захлопнула тетрадь и, спрыгнув со стула, подошла спиной к заправленной кровати. Она ошарашенно присела на край, попытавшись завалиться назад и обдумать прочитанное, но что-то большое и мягкое помешало ей это сделать. Фриск, почувствовав неладное, резко вскочила. Только сейчас она поняла, что, несмотря на заправленную кровать, под одеялом находилось что-то крупное, закрытое от посторонних глаз. Все внутри девушки сжалось от страха, но она все равно потянулась к уголку одеяла, быстро его откинув. Перед глазами предстала отвратительная картина. Все это время на кровати лежало мертвое тело. Гигантский гибрид белой козы и человека в сиреневом платье смотрел в потолок выпавшими из орбит глазами. На лице горела искусственная широкая неестественная улыбка. Уголки рта были сшиты со щеками (наверняка для того, чтобы выражение лица не менялось). Тело кто-то нещадно вспорол, из-за чего рассыпавшиеся в пепел внутренности торчали в разные стороны, везде были порезы, гнойные раны, но самое страшное то, что они были сшиты черными нитками, будто кто-то сильно увлекся вышиванием крестиком. В нос ударила гниль, Фриск закрыла рот обеими руками, чтобы не закричать от ужаса, чтобы сдержать рвотный позыв от увиденного плода чужой извращенной фантазии. Она еще раз взглянула на морду существа. Из глаз подростка потекли слезы. Кто-то пробил голову козы, раздробил череп, разрубив мозг на две части. В голове возник недавний каламбур: «ЧЕРЕПица твоей крыши настолько хрупкая, что ее можно с легкостью проломить». Только теперь Фриск поняла, в чем была шутка. Девушка обернулась к двери и бросилась бежать, но не успела. Кто-то ловко чиркнул по ее лицу острым лезвием. Она безжизненно упала на живот, издав слабый, последний хрип. Радостно засмеявшийся мальчишка перевернул новое мертвое тело на спину и, вспоров ему живот кухонным ножом, начал весело играть в доктора, раскидывая мягкие внутренности в разные стороны и заливая пол комнаты горячей кровью.