Кто прячется там, за окном, Кто ходит за тобой украдкой, Кто повелевает твоим сном, Кто в темноте мерещиться гадкий? НОЧЬЮ, ЧТО ОСВЕТИТ ПОЛНАЯ ЛУНА, В ОКНО ПОГЛЯДИ ТЫ ВНИМАТЕЛЬНО, ЧУДОВИЩЕ ВСТРЕТИШЬ ВО ТЬМЕ ТЫ НОЧНОЙ.
По спине пробежали предательские мурашки. Кусочек бумаги, орех, ленточка - все исчезло, подобно глупому наваждению, иллюзии, и только золотая пыль осталась на руках одежде, и, как бы не старалась девушка, она никак не могла ее убрать. Она и не хотела - пыль была доказательством, что Стефани не сошла с ума. Стефани долго не могла пошевелиться - ей казалось, что каждая ее мышца, каждый миллиметр ее кожи застыл, и она ничего не могла с этим поделать. Кто-то желал, чтобы в полнолуние она посмотрела в окно, и ради этого этот кто-то устроил весь этот цирк? Но зачем? И не пропустила ли она полную луну? На улицу Стефани выходила с трудом: ноги ее стали ватными и почти не слушались хозяйку, а она сама ничего не могла разглядеть из-за белой пелены перед глазами. Как во сне, она проплыла в корпус, не замечая ни ветра, ни дождя, и вошла в здание столовой, где, ослепленная светом ярких ламп, рухнула на кафельный пол. Ей казалось, что она видит себя со стороны: вот она спотыкается на пустом месте, вот взметнулись в воздух русые волосы, вот рухнуло безвольным мешком ее тело. И темнота - непроглядная, тяжелая. Девушка могла поклясться, что слышит, как к ней бегут другие студентки, как тащат ее тело в медицинский кабинет, как медсестра испуганно трясет ее, пихает под нос дурно пахнущую ватку, как кричит, требуя телефон…. Но все это было так быстро, так лениво, и так неважно…***
И вновь Стефани бежала по лесу, в этот раз - в изысканном платье из тонкого серебристого шелка, расшитого настолько искусно, что его было впору выставлять в музее. Русые кудри были уложены в высокую изысканную прическу, а на запястьях блестели и переливались всеми цветами радуги дорогие украшения. Она бежала сквозь высокие кусты, каждая колючка которых разрывала ее тонкую кожу, оставляя глубокие следы. Девушка хотела кричать от боли, но ей точно зажала рот невидимая рука, и ноги продолжали нести ее. Сквозь оглушительный хруст веток Стефа слышала мелодию, чарующую и пленительную, слышала топот сотен ног, слышала смех и звон бокалов. Девушка хотела бежать туда, мечтала попасть туда - и мечтала, чтобы хоть кто-то прервал этот сон. Это было не ее тело – она не имела над ним власти: ей хотелось кричать, бежать туда, откуда пришла, но она мчалась в самую чащу леса, смеясь и стремясь пуститься в дикий пляс. Это была не ее одежда. Это была не ее жизнь. Чужие ноги предательски подкосились, и девушка рухнула, разорвав кожу на руках. Она не могла и пошевелиться, и все, что было в ее силах, так это молиться, чтобы все это прекратилось сию минуту. -Полнолуние завтра, время не настало, - вырвался из ее рта чужой голос, преисполненный презрения и металла. Тьма.