Пир фей

Стефани очнулась на больничной койке в медицинском кабинете интерната. Койка была спрятана за тяжелыми белыми шторами, и то, что девушка пришла в себя, не заметил никто. И хорошо - больше всего на свете ей хотелось просто полежать и подумать. Завтра полнолуние, и произойдет что-то, к чему Стефа имеет непосредственное отношение – это раз. Перед тем, как уснуть, девушке надо посмотреть в окно – это два. Третья мысль закрутилась в девичей голове, вырываясь из цепких лап, выскальзывая и дразня, пока не растворилась окончательно, оставляя после себя неприятное чувство где-то в груди. Поморщившись от досады, Стефани тихонько встала, и, отодвинув тяжелую штору, проскользнула в кабинет. Там она обнаружила своих соседок и еще пару девочек, с которыми у нее были неплохие отношения, а также медсестру. Все они смотрели на нее в ужасе, так, словно они увидели живого мертвеца, даже раздался приглушенный всхлип. Приглядевшись, Стефа увидела, что лицо Анны распухло и покраснело, точно от слез, а Катя зажимает в руках с десяток платков. Первой очнулась Лена. -Мы думали, ты умерла! Как ты себя чувствуешь?- выпалила блондинка. -Ничего себе заявление…. – пробормотала тихонько Стефани, а затем, чуть громче, сказала, - Как всегда. Что тут было? -Ты упала в столовке, а потом перестала дышать. Бледная была, как труп! Пульса вообще не было, - затараторила Лена, изо всех сил улыбаясь, но улыбка ее больше смахивала на гримасу боли. -Но я чувствую себя нормально, - попыталась добавить Стефани, но заметила, что ее никто не слушает – все точно отходили от анабиоза. Зазвонил телефон на столе, и, схватив его дрожащими пальчиками, медсестра поспешила ответить на звонок. -Как хорошо-то, что вы позвонили! Понимаете, тут такая ситуация - труп живой! Не как зомби, а как девочка! Не надо никуда ехать, я вам за ложный вызов запла… - до этого отчаянно тараторящая медсестра тут же помрачнела в лице,- Что? Боже…. Но… Никто? Где? Я…. Принимайте соболезнования. Приезжайте, все сделаем. Медсестра окинула тяжелым взглядом девушек, а затем, вздохнув и махнув рукой, аккуратно вытащила из маленького ящичка в столе блестящую фляжку, откуда залпом отпила темную, похожую на чай, жидкость. -Что ж за день-то такой! – со злобой в голосе пробормотала медсестра, а затем подняла глаза на студенток, - Девочки, вы про фляжку - никому, я в долгу! -Что случилось? – спросила Лена. -Машины, которые сюда ехали, полиция и врачи…. То ли поворот там какой, то ли еще что - не знаю, но они вдвоем попали в аварию, серьезную. Никто не выжил. -Но там же нет поворотов. И дорога оживленная, безопасная! Там аварии раз в сто лет! И то по пьяни, - сказала Катя. Под шумок Стефани выскользнула из комнаты, слишком удивленная и испуганная, чтобы слышать все это. Слова, взгляды, шепот – все это давило ей на виски, как тиски. Сбежать было слишком детским и глупым поступком – в конце концов, это все из-за нее, но что ей еще оставалось? То, что еще вчера казалось ей увлекательным приключением, превращалось в страшный сон, который и не думал кончаться. Страх парализовал ее, сделал своей марионеткой, и дергал за ниточки, недовольный попытками сопротивляться. Все самые страшные сны вмиг стали явью. Или еще не все? Стефани знала, что не просто так погибли те люди – кто-то не дал им забрать девушку в город. Не дай Боже, чтобы медсестра вызвала кого-то еще – тогда будут еще смерти. Ведь так?

***

К счастью, почти никто в школе не знал всей картины. Официальная версия была проста и скучна: девушка переволновалась из-за экзаменов и упала в обморок, в медпункте пришла в себя, и на том история прекратилась. К несчастью, были и те, кто все знал. И оттого на душе скреблись кошки, и что-то в груди болело так, как не болит ничего больше. После побега Стефани ее быстро вернули обратно, сказав, что человек, потерявший на 10 минут все признаки жизнедеятельности, может позволить себе пропустить тригонометрию, биологию, и, так уж и быть, пару социологии. Под конец учебного дня медсестра получила звонок о прибытии полиции, и перед уходом, решив, что больная наверняка попробует совершить еще один побег, заперла на ключ дверь. Новоявленная тюрьма страшно пахла хлоркой и немного виски. Стефани немного вздремнула до этого, и теперь ломала голову, размышляя над тем, чем ей заняться до прихода медсестры. Книг в кабинете не было, а до дел студенток дотрагиваться было немного боязно – как будто белые папки могли превратиться в огромные белые челюсти от одного только касания. Прошло полчаса. Уроки закончились, и студентки разбежались кто куда. Стефа лениво разглядывала в окно огромный двор интерната, когда заметила маленькую фигурку на самом краю учебного корпуса. Руки у девушки были раскинуты, точно у птицы в полете, а голова неестественно повернута в сторону медкабинета. Стефани не видела, смотрела ли девушка на нее или нет, но у нее было сильное ощущение, что на нее смотрят. Девушка ринулась в сторону двери, изо всех сил пытаясь ее открыть, но замок был крепок и непоколебим, и Стефа потратила несколько минут, то истерично дергая ручку, то наваливаясь с разбегу на дверь. Она тарабанила ее руками, пинала, умоляла открыться, поддаться. Стефани била руками по окнам, кричала – но все зря. Судьба приготовила ей место зрителя, дав место в первом ряду. Стефани видела, как тихим, безвольным мешком падала девушка, видела, как в замедленно съемке, как в паре метров над землей она точно очнулась ото сна и будто бы попыталась взлететь, но поздно – крик застрял в ее горле, и девичье тело распласталось на земле, в луже крови.