Записки о юном инспекторе

      Смена подходит к концу. Семпай дописывает отчёт, громко стуча по клавишам и тихо зевая в ладошку, она снова сегодня оббегала пол-Токио в то время, как сама Мика проторчала весь день в офисе, на двадцать раз прокляв и систематизацию, и отчётность, и компьютеры, как достижение человеческого прогресса. Даже успела посочувствовать Караномори и думала, что нужно будет как-нибудь незаметно придарить ей пачку черничного чая. Как у неё в её лаборатории вообще до сих пор зрение не село?       Яёй-сан задумчиво листает какую-то нотную тетрадь. Признаться, Мика хотела бы что-то понять, но эта сфера недоступна ей целиком и полностью. Порой, от этого даже грустно. Очень хочется быть ближе. Чувствовать не только то, как понимают тебя, но и как ты сам можешь понять дорогого тебе человека. Хинакава щёлкает мышкой и лохматит свои тёмно-рыжие волосы, и в какой-то момент инспектору Симоцуки становится интересно, чем он там занимается. Вот просто так, сидя в отделе, когда не нагружен ничем. Просто искренне интересно, не за тем, чтобы придраться, а затем, чтобы просто понять. И его, и надёжного, исполнительного Суго, который сейчас вовсе куда-то делся — кстати куда?! — и Гинозу с его непростительной фамильярностью, будь он неладен! Понять и их невозможного аналитика. В первом подразделении есть что-то особенное, что-то, что она видит, но никак не поймёт, что-то недоступное ей. Недоступное именно по той причине, что она сама не готова открыться этому, открыться им всем. Будто ей кричат о чём-то, а она не слышит, не слышит, потому что голос собственного упрямства в голове слишком громок, потому что сама не готова ещё услышать то, с чем до неё пытаются докричаться. Это чувство сваливается как-то внезапно, как будто кто-то разом выплеснул ей на голову таз ледяной воды. И вот, она стоит посреди всего отдела, громко падают с чёлки на пол крупные капли, и она чувствует, остро, как никогда, чувствует всем своим существом, насколько лишняя здесь…       Младший инспектор откидывается на спинку стула, вытягивая руки назад и вверх и выгибая спину, как разминающийся котёнок, и украдкой пытается заглянуть в компьютер Хинакавы. Ну, что же ты там клацаешь так? Будто рисуешь что-то…       Сирена визжит резко и неожиданно. Так, что Мика чуть не падает со стула. На одной из богом забытых окраин снова скакнул уровень стресса. На ночь глядя. И чего вам там не спится? Нельзя было утром попасться этому проклятому сканеру? Семпай как-то обречённо-устало оглядывает отдел, явно пытаясь дать себе ещё секунду полудрёма и взбодриться. Она всегда такая — работает на износ, будто неубиваемая какая-то, а на деле ведь тоже устаёт, просто прячет, как может.       Инспектор Симоцуки поднимается быстро. В мгновение, пока это шевельнулось в ней, пока не передумала. Быстро оглядывает отдел. Гиноза снимает плащ со спинки стула. Одним жестом Мика останавливает порывающуюся что-то сказать Цунемори, а Суго тихо вздыхает в дверях, ставя пару стаканчиков кофе на первый попавшийся под руку стол. Первое подразделение прекрасно понимает друг друга без слов, и его младший инспектор почему-то чувствует, будто стала сейчас к ним всем на миллиметр ближе.       …Нет, вооруженный битой и зажигалкой придурок с коэффициентом в сто сорок, явно только что вывалившийся из какого-то бара, обкуренный едва ли не до потери пульса и страстно желающий «одзё-тян»*, увы, далеко не являлся полной совокупностью их ночного сюрприза. Идиотов оказалось трое. Вернее, троих заметила Мика, а сколько их на самом деле — поди разбери. Заметив в руках упомянутой «одзё-тян» доминатор, ночные ловеласы растворились в подворотнях, будто их и не было, в мгновение ока. Ищи-свищи! Развернуться бы да уехать. Но нельзя, или зачем она вообще тогда инспектор.       Молча младший инспектор указывает Суго на одну подворотню, Гинозе — другую, намереваясь сама сунуться в третью. Так же молча одним кивком получает от второго отказ. Злится. Указывает ещё раз и скрывается в темноте. Следующее, что она чувствует это острую боль в позвоночнике на сгибе спины, а потом холодный асфальт под щекой. Дальше — будто провал, потом холод и чья-то грубая, мерзкая, бесцеремонная рука, лапающая её за грудь, оглушающая пощёчина, после которой прийти в чувства и понять, что вообще происходит, ещё тяжелее.       — Всегда мечтал развлечься с инспекторшей! Девки в форме, вы ведь именно для этого её надеваете, верно? Ну! Отвечай, шлюха полицейская! Отвечай!       Вторая пощёчина оказывается даже сильнее первой. Мику с силой бьёт затылком об асфальт, но это немного помогает прийти в себя. Сидящий на ней хохочет, заливается мерзким, одержимым, отвратительным смехом, а потом вздрагивает и падает навзничь. Парализатор. Шевелиться сложно, но девушка поворачивается. В глазах всё размывается какими-то пятнами. Доминатора при себе, конечно же уже нет, а перед ней уворачивается от бит двух таких же отморозков, как и тот, что сейчас валяется рядом с ней, Суго. И из доминатора на таком расстоянии явно не пальнёшь — забьют. Делать, нужно что-то делать! И почему Гиноза снова был прав? Как глупо было разделяться!       Что попалось ей тогда под руку, Мика так и не поняла, кажется, тот самый электрошокер, которым вырубил её тот отморозок. Она помнит только, что собрала последние силы и бросила этим, предположительно электрошокером, в одного из тех с битами и, на удивление, попала. Куда — она так и не поняла, но этого хватило, чтобы тот отвлёкся и получил удар доминаром по голове, как дубиной. Третьего парализатором вырубил подоспевший Гиноза… А вот, что было дальше? Белый потолок медблока молчит, как ему и положено. А рассказать могут только Суго или Гиноза, но как же стыдно об этом спрашивать, даже если они и внезапно решат её проведать. Хотя, опять же, с чего бы вдруг?       На тумбочке около кровати стоит знакомый термос, рядом какой-то тоненький бульварный роман, бумажный. Яёй-сан. А книженция явно от Караномори — их духами пахнет так, что даже принюхиваться не нужно. Голограммный горшочек чёрных фиалок — явно Хинакава. Она всю сеть облазила — не нашла, и неужели стереть запросы забыла? Позорище! Но они ей так нравились — видела один раз у маминой подруги и вот, в душу запали, именно чёрные с маленькими белыми серединками… Здесь на маленькой тумбочке в медблоке всё её подразделение, и от этого внутренне как-то очень тепло. Да, валяться ей здесь ещё неделю — ног Мика не чувствует до сих пор, больно «удачно» пришёлся в позвоночник разряд, но с другой стороны — это время всё обдумать и осмыслить как-то заново. Мика запрашивает маленький рабочий планшет, авторизует допуск следователя и лезет туда, куда до этого авторизовала запрос лишь однажды — архив личных дел сотрудников. На то, чтобы понять и изучить своё подразделение у неё неделя. Что ж, не так мало. Начнем: «Суго Теппей».       «Патрульный. Пол мужской. 26 лет. Не женат…» — выводит на маленьком экранчике окно из досье система.