Люблю тебя одну минуту

Следующий день уже не предвещал ничего хорошего, поэтому Гюн решил остаться дома. Всю ночь ему снились различные картины с участием вчерашнего брюнета и его самого. Не то, чтобы ему это не нравилось, даже наоборот. Но он всё-таки ещё не разобрался в ситуации, и это его раздражало. Он даже не знал, что испытывал. Раньше всё было иначе. Шестьдесят секунд заключались в чём: пятнадцать секунд любования внешностью объекта обожания, еще пятнадцать секунд Чангюн уверял себя – «В этот раз всё иначе! Это точно моя судьба!» и отдавался целиком и полностью своим чувствам и фантазиям, двадцать секунд в попытках подкатить или в самокопании и полном унынии. Оставшиеся десять секунд – ненависть к самому себе. Так было раньше. В последний год, когда они с Юнги начали тесно общаться, парень понял, что нужно просто держать всё в руках. Не обращать внимания на свои чувства, учитывая, что они весьма непродолжительны, и дело в шляпе. Но в данной ситуации Чангюн был полностью растерян. Он не может обуздать свои чувства. Ну как он может взять себя в руки, когда, закрывая глаза, он видит ту самую, самую сладкую улыбку Кореи? И от этого становится тошно. Гюн поднялся с кровати к десяти утра. Зачем? Кто знает вообще. Да и вернемся к любимой теме: «А зачем жить, зачем дышать, зачем есть и так далее? Это, конечно, всё логично – чтобы не умереть. Но почему смерть считается чем-то плохим? Все говорят, что это конец жизни. Но может это начало следующей?» - повтыкав немного в стену и собравшись с мыслями, Гюн соизволил пройтись до ванной комнаты и умыться. Опершись об умывальник, он взглянул на себя в зеркало: спутанные серые волосы спадали на лицо, мутные глаза пытались сфокусироваться хоть на чём-то, но безуспешно. Возможно мешали синяки под глазами, больше похожие на чёрные дыры. Наслаждаться такой красотой не хотелось, так что Чангюн быстро почистил зубы и пошёл на кухню выпить чашечку кофе. Подойдя к окну, он заметил, что солнце сегодня отсутствует, и это ещё один повод остаться дома. Никому не хочется выходить на улицу в ветер, дождь или цунами. Отхлебнув из чашки свой кофе с запахом кокоса, Им поморщился. «Лучше бы купил кофе в банке, а не в этих бомже-пакетах». Один пакет нужно растворять в ста миллилитрах воды? Ничего, Гюн в чашку на двести пятьдесят миллилитров высыпает один пакетик, и удивляется «А почему же на вкус, как моча?». Им допил свой «напиток» и с удовлетворённым видом засел в телефон. Даже не досмотрев первое видео, на экране высветился контакт «МИНИНГИТ» и максимально глупая фотография Юнги. Послушав секунд пятнадцать песню, что стояла у него на звонке, парень всё же ответил: - Алло? - ИМ ЧАНГЮН!!! ТЫ ГДЕ, БЛЯТЬ??? ЕСЛИ ТВОЯ ЗАДНИЦА НЕ БУДЕТ В УНИВЕРЕ ДО ОДИННАДЦАТИ ЧАСОВ, ТО Я ЕЁ ЛИЧНО ОТОРВУ! И отключился. Чангюн задумался: он что-то на сегодня планировал с Мином? Испустив полный раздражения стон, парень посмотрел на дисплей телефона. Десять тридцать. Пятнадцать минут на то, чтобы дойти, десять минут на сборы, пять минут, чтобы побездельничать, просто замечательно. «В любом случае, мне и так дома нечем заняться.» – пытался успокоить себя Гюн - «Так хоть что-то полезное за сегодня сделаю». Он надел красную толстовку с какой-то надписью и светло-серые джинсы, взял в руку свой чёрный рюкзак и закинул за спину. Подойдя к зеркалу и поняв, что тут уже ничто помочь не может, Чангюн просто зачесал волосы назад. «Нужно будет корни подкрасить. Или вообще осветлиться? Или может в чёрный бахнуть?» - парень ещё пару минут покрасовался перед зеркалом и побежал в универ. Только зайдя в учебный корпус, он услышал крики и какие-то игравшие песни. Не понимая, что происходит, Им набрал Юнги. - Аеееее камон, ты уже пришел? Пиздуй в актовый, наша группа на третьем ряду. Я тебе оставил лучшее местечко. - А какого чёрта тут вообще происходит? – Гюн пошел в сторону лестницы и начал подниматься к актовому – Праздник или что? - Ты совсем конченный? – слышатся звуки смеха – Нам уже две недели вливали в уши, что универу исполняется шестьдесят лет. Даже вчера напоминали об этом. - Что, серьёзно? Круто, очень хотел побывать на таком весёлом мероприятии. – саркастически ответил парень и подошёл к двери актового зала - Так, а меня ты зачем позвал? - Я не хочу один сидеть, гыгыгыгы - и отключился. Гюн уже зашёл в зал, направлялся к Юнги, собираясь на него прыгнуть, и просто остановился в паре шагов. В зале было очень шумно. Девушки с одного курса поправляли костюмы, некоторые дошивали их прямо на себе, половина же сидела в телефонах, а некоторые спали в этих неудобных креслах. Юнги сидел, откинувшись на спинку, и общался с каким-то парнем, что сидел справа от него. Место слева от Мина свободно. Но кто же сидел справа? В полумраке было очень сложно различить, с кем же друг общался. Юнги заметил Гюна и, вскочив с кресла, побежал навстречу другу. - Йоу, Чангюн-и, наконец-то, мы уже заждались. - Мы? – слегка опешил Им – Ты же говорил, что тебе одиноко. - Н-а-е-б-а-л. – Юнги расплылся в улыбке и, подхватив Гюна под руку, потащил на кресло. Им всё ещё не понимал, что происходит, и уже хотел вмазать Мину. Но интерес был сильнее, и парень решил отложить рукоприкладство на потом. Когда Юнги пихнул его на кресло, Чангюн повернулся к незнакомцу и не смог больше проронить ни слова. Сердце снова начало биться с неимоверной силой, дыхание сбилось и начали потеть ладони. - Ю Кихён. – парень улыбнулся и протянул руку Гюну. Юнги стоял и посмеивался с ситуации, что тот самый дерзкий, независимый, крутой Гюн теперь дрожит и не может связать двух слов. - Гюн, в смысле, Им Чангюн. Да. - Очень приятно, я как раз хотел с тобой познакомиться. - Да? Ну... Ага. Гюн уставился в пол и пытался успокоиться. «И что же, матерь божья, тут происходит? Какого черта, Мин Юнги? Я тебя убью когда-нибудь. Так, теперь нужно как у нормальных людей – попытаться завязать разговор, главное ненавязчиво. Но как? Я же вижу его второй раз в жизни. Чёрт, даже практически в полной темноте он так красив. Раньше я даже не думал, просто клеился. Никогда не прокатывало, но может в этот раз повезёт?» Просидев некоторое время в тишине, Кихён улыбнулся и повернулся к Мину: - Что ж, поздоровался, теперь я пойду готовиться. Ещё увидимся. Гюн понял, что слишком долго тупил, и, кивнув Кихену, выжидающе посмотрел на Юнги. - Ну что? Я не мог оставить тебя дома. Твой лисёнок выступит с песней. Гюн закатил глаза и положил руку на плечо Мину, максимально сжав его и улыбнувшись безумной улыбкой. - Завались. Он не мой лисёнок. Лучше бы сидел дома. Я пошёл. Мин с непониманием на него посмотрел и толкнул обратно в кресло. - Слушай, на сегодня я твой купидон, так что, будь добр, ЗАВАЛИ ЕБАЛО И ЖДИ ВЫСТУПЛЕНИЕ ВОКАЛИСТОВ!!! Ну вот, теперь все люди, сидевшие в паре метров от них, повернулись на источник шума, но, увидев, кто им являлся, продолжили заниматься своими делами. Ничего нового. Как всегда – если что-то происходит, то в этом замешаны либо Юнги, либо Чангюн. Либо они оба. С начала учебы прошло несколько месяцев, а эта парочка уже прослыла, как «КОНИ КОНЧЕННЫЕ ХВАТИТ ОРАТЬ, ВЫ КОГДА-НИБУДЬ ЗАТЫКАЕТЕСЬ?». - Погоди... – вдруг дошло до Чангюна – Это типа… Ээээ… Он будет выступать с песней? Юнги посмотрел на друга, как на дебила, и натянуто улыбнулся: - Гюнни, братишка, я не думал, что тебе нужно объяснять по два раза, – получив кулаком в плечо, Мин немного успокоился – Чтобы ты понимал, программа у нас чисто классная: бесполезный пиздёжь, танцульки от наших однокурсниц, пиздёжь, пламенная речь ректора, вся хуйня, и под конец споёт пара соловьёв. - Окей, но тогда зачем ты меня позвал на САМОЕ НАЧАЛО??? Ещё и неизвестно, во сколько всё начнётся. - Я обещал Кихёну, – Гюн заметно напрягся – Ладно, ладно, я пообещал ему, что познакомлю со «своим лучшим другом, ценителем вокального искусства, маэстро игры на фортепиано и просто славным малым». - Я не играю на фортепиано. - И рэп ты любишь больше, чем вокал. Брат, будь проще и не забивай лишним голову. У нас ещё гора времени, так что, может, пойдём покурим? Эта идея нравилась Чангюну больше всех, что звучали за сегодня, так что, он кивнул и, взяв портфель, вышел вслед за Мином. По коридору толпами бегали первокурсницы и весело что-то обсуждали. Парни же, в основном своем большинстве, были не особо заинтересованы в концерте и, воспользовавшись моментом, зависали в спорт-зале. Тогда понятно, почему девушки нарезают круги туда-сюда. Ну, а на кого им ещё смотреть? На накаченных высоких парней в майках и шортах, что играют в баскетбол, или на худощавых пацанов в толстовках и джинсах? Пара девушек, конечно, застенчиво улыбнулись Гюну и Мину. Гину. Чани? Нужно как-нибудь обозвать свой пейринг, но названия всё не подходят. Глупые они какие-то. Выйдя из корпуса, парни остановились у ближайшей мусорки, и Юнги достал пачку, жестом останавливая Чангюна. - Побереги сигареты, брат, сегодня за мой счёт. - Как великодушно, господин Минингит, не смею отказать. И зажигался у вас имеется? Юнги не стал отвечать на вопрос, просто достал зажигалку, сделал реверанс и вручил её хихикающему Гюну. Он любил этого говнюка жгучей любовью. Можно ли было про них сказать - соулмейты? Возможно, нечто большее. Он даже был влюблен в Мина треклятые шестьдесят секунд, за что и получил по лицу, после попытки сделать мега-подкат. Дружба почти всегда начинается с какого-то говна. И это был единственный раз, когда Гюн был благодарен своей способности, что встретил такого человека. Закурив, пошутив парочку несмешных шуток, пообсуждав проходящего мимо зубрилу и попытавшись устроить рэп-батл на эту тему, они, как молодожены, под руки собирались пойти обратно в здание, но, посмотрев на время, Юнги остановился. - Детка, прошло всего пятнадцать минут, может сходим в магазин? Есть хочу, не могу. Сейчас тебя схаваю. Юнги попытался укусить Гюна за голову, но тот увернулся и побежал вперед. - Кто последний, тот и платит – Закричал Им и, чуть не врезавшись в девушку с ребёнком, ускорился, чувствуя, как Юнги начинает догонять. Ветер развивает его отросшие волосы, мелкий дождь бьёт в лицо. Юнги где-то позади посылает проклятия и обещает убить. Слишком волшебная атмосфера. Через пару минут они были уже у магазина невероятно уставшие. - Юнги-хён, ты платишь. Гюн уже расплылся в улыбке, предвкушая то, что он наберёт себе много еды, как тут начинает смеяться Юнги: -Чангюн-и, мой сладкий, я оставил кошелёк в актовом зале. Так что, извольте пройти в магазин и купить дражайшему хёну бутылочку слабоалкоголки и луковых колечек. Искренне благодарный, ваш Мин Юнги. – отвешивая глубоки поклон, он заходит в магазин, посмеиваясь Гюн снова закатывает глаза. Ну когда же Мин Юнги перестанет оставлять его в дураках? Хочется убить заразу, но парень слишком мягкотелый, на самом-то деле, так что Им просто входит в магазин вслед за хёном и даёт ему подзадник. А Юнги ему в ответ ничего не делает. Вот покушает – и тогда можно уже. Закупившись несколькими банками сидра с черникой, двумя треугольными кимпабами и луковыми колечками, парни пошли обратно. Юнги засунул целый треугольник в рот и пытался прожевать. Зрелище не для слабонервных. Гюн же его сфотографировал и обновил фотографию контакта «МИНИНГИТ». Главное, чтобы ночью не звонил, а то так и умереть можно. Когда они дошли до университета, на улице уже было пусто и слышалась парадная музыка. Гюн жестом показал, что собирается покурить, и Юнги горячо закивал, раскидывая кусочки риса по сторонам. Почему он начал курить? А как тут не закуришь: с такой особенностью не так-то и просто жить, а табак просто успокаивал. По крайней мере, Чангюн верил в это. Нужно же во что-то верить, верно? - Слушай, может после концерта сходим куда-нибудь выпить? Можно и Кихёна взять. Как я заметил, у него довольно симпатичный друг имеется. – Юнги вытер рот тыльной стороной ладони и зажёг сигарету. - Не думаю. Мне кажется, он подумал, что я конченный, – у Гюна моментально упало настроение, и он опустил голову, пытаясь найти что-нибудь интересное в груде листьев у себя под ногами. - Так и есть, разве нет? - Я не думаю, что это моя сильная сторона. И я действительно сейчас хочу уйти. Юнги слегка забеспокоился о друге. Раньше не было такого. Гюн любил тусовать, попадать в экстремальные ситуации и выпить, а сейчас он просто отказывается? Так не пойдет, поэтому Юнги придумал кое-что интересное: - Что ж, докуривай скорее, и пойдём уже внутрь, там решим, что делать. Юнги выкинул окурок и, схватив друга, побежал к залу. Они нашли свои места и сели в ожидании чего-нибудь интересного. Третьекурсники поставили какую-то несмешную сценку, преподаватель по истории зачитал речь минут на двадцать о том, что «Вы все рабы. Учитесь! Учение – свет» и всё в этом роде. Так пролетел час, Гюн уже успел заснуть, как его начинает дико трясти Юнги, яростно нашептывая: - Гюнни! Сейчас будет петь любовь всей твоей жизни! И Гюн стукнул бы его, если бы не кинул взгляд на сцену. На Кихёне был костюм цвета хаки, рубашка, застегнутая не до конца, и милые лаковые туфли. Он застенчиво улыбался и настраивал микрофон. - Добрый день, спасибо всем, кто находится в этом зале и пришёл отпраздновать день рождения нашего университета, остались до этого момента. Я приготовил песню, которую, я уверен, многие из вас знают. Jonghyun - Heya, надеюсь вам понравится. Кихён говорил всё легко и непринуждённо, будто он уже с десяток раз стоял на сцене, и был уверен в своих силах. Несколько девушек в зале заверещали, а парни одобрительно зашумели. Только Гюн не знал этой песни? Что ж, тогда остаётся наслаждаться выступлением. Тем временем, свет погас, и всего один прожектор направлял луч на сцену, освещая парня. Началась нежная музыка, и Кихён, обхватив обеими руками микрофонную стойку, обвёл глазами зал и начал петь. В первые же секунды, как Чангюн услышал его голос, мурашки волнами побежали по его коже. Всё в мире стало таким незначительным, убогим, второстепенным, будто остался только сладкий голос, обволакивающий его, и Чангюн мог просто сидеть с открытым ртом. Представлял ли Им, что кто-то может так красиво петь? В мимике Кихёна отражалось каждое слово песни, и он, будто бы, пропускал её сквозь себя. Ю жил в песне. Или песня жила в нём, но они точно существовали в полной гармонии. Под конец выступления, взяв высокую ноту, Кихён упал на колени и поднял взгляд на Гюна, у которому к тому моменту, начали скатываться по щекам слёзы. Их зрительный контакт длился всего пару мгновений, потом Чангюн отвернулся. Он не хотел, чтобы Кихён увидел его слёзы и вытерев их рукавом, закрыв лицо руками. «Почему слезы не прекращают идти? Почему я так влюблен?»