***
Ed Sheeran Beyonce — Perfect duet
— Ну вот, дорогуша, — произнес парень, аккуратно подъезжая к дому Есыль. — Ладно, потом расскажешь, как всё прошло, — прощебетала радостная Есыль и выпорхнула из машины друга, напоследок кидая ему озорной воздушный поцелуй. Чунсон поймал его своей красивой ладонью и поднёс к губам, заливаясь заразительным звонким смехом. Когда машина уже отъехала, Есыль грустно улыбнулась мыслям о своем друге, который совершенно не торопился на вечернюю встречу с "Мистером Х", как он выразился, и вздохнула от осознания того, что ей в который раз придётся заходить в одинокую холодную квартиру, в которой, конечно же, никого нет, кроме стерильной тишины и звука проезжающих машин с улицы. Девушка повернулась и посмотрела в свои тёмные окна, которые будто были способны поглотить её душу. "Чонгук и сегодня не придёт", — подумала разочарованно девушка и опустила взгляд на мокрый от проливного дождя асфальт. И вроде бы она сама выгнала неделю назад паренька, но каждый раз выходя из лифта на своём этаже, девушка надеялась встретиться с этой парой жгучих глаз, которые будто буравили в ней дыры. И дело было вовсе не в симпатии или утолении жажды физической потребности, просто Есыль жутко не хотелось оставаться одной в квартире. И стоило только кому-то появиться в её жизни, пусть даже вскользь и мимоходом, но девушка уже привыкала к его присутствию. Так же было и с Чонгуком, который, к сожалению, больше не появится у неё, сколько бы она не вздыхала у собственной двери в дом и не заклинала парня навестить её. — Чего такая грустная? — послышался рядом знакомый мужской голос, от чего Есыль моментально вздрогнула и посмотрела в бок, откуда и доносился этот бархатистый голос в нос. Ну конечно, сейчас над ней возвышался парень, о котором она секундой назад думала. Он слегка согнулся в спине, чтобы было легче смотреть Есыль в глаза. Чёрное огромное худи с прикрытой капюшоном головой, обтягивающие джинсы и кроссовки, огромный безразмерный пуховик со сдвинутой на глаза шапкой и медицинская маска, прикрывающая чуть ли не все лицо. И только эта горящая пара глаз выдавала в прохожем знакомого человека, да лёгкий аромат мужских духов, от которых машинально подкашивались ноги из-за воспоминаний о прошлых ночах, об окутанном омутом желания сознании, о тихих вздохах и запредельных стонах, о звучных шлепках Чонгука и нечаянных следах от ногтей, оставленных на спине парня в порыве страсти... Боже, о самом долгом оргазме в жизни Есыль и самом жгучем и терпком сексе на этой чертовой одинокой кровати... — Чего задумалась? — снова колко спросил её Чонгук, выводя девушку из таких странных для неё самой мыслей. И вроде ничего не чувствует к парню, но это его сугубо мужественное поведение заставляло всё её нутро подрагивать от непонятных чувств, которые ещё даже не сформировались во что-то четкое. — Почему ты здесь? — только и смогла спросить Есыль, приходя в себя от этого наваждения. Чонгук нахмурил брови и положил руки в карманы куртки. И только сейчас Есыль заметила, что парень вовсе не такой уж и игривый, как обычно. Не ухмыляется и не шутит, стараясь ввести ее в краску. Нет, он просто какой-то задумчивый и серьёзный. — Ты мне запрещаешь к тебе приходить? Или может, я помешал тебе? — спросил он, насупив лицо. Есыль мгновенно почувствовала что-то неладное в его отношении, но что именно было не так, ещё не могла разобрать. — Я же попросила тебя не беспокоить больше меня! — прошипела девушка, прекрасно понимая, что ей нужно держать с Чонгуком дистанцию, иначе снова не выдержит, иначе снова поддастся чарам этого хитреца, который будто всю её кровь высасывал с каждым появлением в её доме. — Я помешал твоему свиданию? — ухмыльнувшись, спросил парень, прекрасно видя на расстоянии, как Есыль вышла из чужой машины. Как мило улыбнулась своему коллеге, с которым была в тот вечер, в клубе, как отправила ему воздушный поцелуй и засмеялась от чего-то. — Какого черта? Может, и помешал! — не выдержав, подняла голос Есыль, понимая, что сейчас этот ребёнок позволяет себе лишнее и нужно как-то подструнить его, иначе так и не будет знать границ и вечно будет мозолить ей глаза своим присутствием в её жизни. И наплевать на слова Чунсона, она не собирается изменять своим принципам и развлекаться с этим малолеткой. Пусть малолетка и трахается просто отменно. Есыль круто развернулась на каблучках и уже собралась уходить. Но тут Чонгук придержал её за локоть и повернул её к себе лицом. — Что, и его хотела привести домой, да?! — шипит парень и снимает раздражающую маску, до боли сжимая руку девушки. Есыль чувствует, как обида с силой подступает к ней от услышанных слов и, чуть ли не лишаясь воздуха от сбившегося в гневе дыхания, бьёт парня по щеке. Пощёчина звонко разносится по пустынной улице, а Чонгук удивленно смотрит на Есыль, совсем не ожидая такого исхода. Видит в её глазах боль и подступающие слезы. Опешив, он не понимает, что делать, ведь, судя по всему, позволил себе лишнего. И сердце неприятно колет от того, что эта железная девушка, всегда казавшаяся рядом с ним такой проницательной и пуленепробиваемой, сейчас смотрит на парня так, будто он её серьёзно задел. А глаза так и кричат о раздирающей её боли. Она с омерзением дёргает рукой и вырывает локоть из его хватки. — Пусти, мне больно, — шепчет она и смотрит вниз, себе под ноги. Разворачивается к парню и эффектно шагает к входной двери. Даже в такой ситуации она сохраняет чувство собственного достоинства и идёт, высоко подняв голову. Только проскользнувшая по щеке и упавшая ей под ноги слезинка не ускользнула от зоркого взгляда Чонгука. Он растерянно смотрит то на свою руку, до этого сжимающую Есыль, то ей вслед, как она плавно постукивая каблучками, направляется к подъезду своего дома. — Есыль, постой, — произносит парень и бежит к девушке, пытаясь нагнать её. — Постой! — поднимает он голос и еле поспевает придержать за девушкой дверь, чтобы зайти. Перепрыгивает через небольшую лестницу и успевает зайти в закрывающийся лифт, в котором стоит Есыль и будто в прострации смотрит в одну точку, даже не обращая внимания на его появление. Дыхание сбилось, грудь часто опускается и поднимается, а он и вовсе не знает, что ему делать. Просто смотрит на девушку удивленными глазами. — Прости, я погорячился! — в сердцах шепчет Чонгук и обнимает Есыль, которая даже не сопротивляется. Двери лифта закрываются, оставляя их в полном одиночестве. Чонгук чувствует, как Есыль ластится к нему щекой и делает тихий вздох. Нежно проводит по спине этой ставшей на секунду слабой девушки и играется с её волосами, постепенно распуская её офисный пучок. Волосы красиво спадают Есыль на плечи, и парню в нос бьёт такой знакомый сладковато-нежный аромат её духов, от которых кружит голову. — Извини, я погорячился. Не знаю, что на меня нашло. Я лезу не в своё дело, — бормочет с трудом Чонгук, прекрасно чувствуя, что ему очень тяжело даются извинения. — Ну и чего ты увязался за мной? Я же просила не приезжать больше, — бормочет недовольно Есыль куда-то ему в шею, щекоча прикосновениями к чувствительной коже. — Мне было скучно, — ответил Чонгук без какой-либо задней мысли. И пусть она не знает о настоящей причине его прихода. Пусть даже не догадывается о маленькой трагедии, случившейся с ним накануне... Лифт зазвенел, оповещая о том, что они на нужном этаже, и молодые люди вышли на лестничную площадку. — И долго ты стоял там? — спросила девушка, как всегда обыскивая сумку на наличие ключей от квартиры. — Нет, наверное, полчаса, — ответил сразу парень. А Есыль лишь вздохнула, понимая, что парень наверняка весь продрог на улице, да и никто не отменял мужскую гордость этого ребёнка и желание выглядеть крутым. — У тебя что-то случилось? — вновь спросила очередной вопрос девушка, а Чонгук лишь удивленно приподнял брови, не понимая, откуда в этой почти что незнакомой девушке столько сообразительности. Ведь и вправду. Случилось. Но об этом он сейчас не хочет говорить. Поэтому лишь лучезарно, пусть и немного фальшиво, улыбается и неловко проводит пальцами по своим волосам. — Нет, с чего ты взяла? — на что Есыль лишь ухмыляется и открывает ему дверь, зазывая войти внутрь. — Просто. Мы с тобой видимся не в самые счастливые дни, согласись? — проговаривает в задумчивости девушка, удивляясь тому, как за какую-то минуту успела простить и забыть Чонгуку обиду. Но быстро приходит в себя, слыша, как парень снимает с себя кроссовки и куртку. — Ты ужинал? Я жутко голодная, — спрашивает она и разминает затёкшую за рабочий день шею. Устала. И хочется завалиться в постель и забыть обо всем на свете. Но рядом с ней сейчас этот мальчишка, о котором она в последнее время стала все чаще задумываться, а квартира уже и не кажется такой одинокой и холодной, будто он вместе с собой привнёс в неё часть своего жгучего, словно пламя, характера. — Тебе чем-нибудь помочь? — спрашивает парень, так несвойственно самому себе неловко переминаясь в коридоре с ноги на ногу. Есыль лишь ухмыляется и указывает взглядом на ванную. — Нет, мой руки и жди на кухне, — коротко произносит девушка и направляется к спальне, чтобы переодеться в удобную домашнюю одежду, не стесняющую движения. — Угу, — мычит себе под нос Чонгук и беспрекословно выполняет её указания. Со скучающим видом смотрит на такую знакомую уже кухню и улыбается собственным мыслям, закатывая рукава длинного худи и подпирая голову кулаком. "И что я здесь делаю? Зачем пришёл сюда?" — сам себя спрашивает парень, не совсем понимая цель своего прихода. И вроде бы тело не требует секса, и вроде бы не хочется женской ласки. Просто Есыль была единственным человеком, который пришёл ему на ум после встречи с Джонан. Как бы странно не звучало, но только рядом с этой девушкой он чувствовал себя комфортно, а в этой квартире, как в собственном доме. Нет, дело вовсе не в какой-то любви или симпатии, сердце парня по-прежнему находится в цепких ручках Джонан, он в этом уверен. Но здесь... Здесь было что-то совсем другое.... Может быть, дружба? Хотя веры в дружбу между мужчиной и женщиной в нем столько же, сколько веры в том, что лев может дружить с импалой... — Чонгук? — слышится голос Есыль, которая показывается из ванной комнаты. Она уже с минуту вглядывается в сосредоточенное лицо Чонгука, подмечая про себя его какую-то затаённую, но плещущую всеми цветами радуги мужественность, будто сам парень не замечал, какой мощной аурой обладал и не придавал ей какого-то значения. — М? — только и произносит Чонгук и поворачивается к Есыль, с неохотой отрываясь от собственных мыслей. Осматривает девушку с ног до головы и, второй раз видя её в огромной, бесформенной мужской футболке и коротких, еле различимых шортах тепло улыбается, проявляя ямочки вокруг рта. Волосы собраны в небрежный пучок, а макияж полностью смыт. Есыль определённо не смущалась перед Чонгуком, и парень не знал, как на это реагировать. Обижаться за то, что она не видит в нем мужчину? Или радоваться, что стал ближе к ней? — Я тут подумала. Сегодня пятница, день отдыха. Давай закажем пиццу и завалимся смотреть какой-нибудь фильм? — просто спросила девушка, а Чонгук лишь довольно улыбнулся. Ведь не каждая девушка сама такое предложит, да ещё и вечером пятницы такую жирную пищу. И плевать, что потом придётся отрабатывать в тренажерном зале, он все равно любит заниматься спортом. — Я только за, — ответил Чонгук и улыбнулся своей фирменной кроличьей улыбкой. — Тогда выбирай фильм, а я сделаю заказ...***
В конечном итоге, молодые люди остановили свой выбор на первой части Крестного отца, которого, как оказалось, оба собирались как-нибудь глянуть, чтобы поднять свои познания в кинематографе. Перед ними на столе было настоящее пиршество, начиная от обещанной пиццы с колой и заканчивая пивом и всякими конфетками, которыми любила раскупаться Есыль, но которыми не с кем было поделиться, и они постоянно ютились на её полках так и не опробованные никем. Между ними установилось какое-то безмолвное согласие о полной сдержанности в своих порывах, которых, кстати говоря, вовсе и не было. Чонгук почему-то просто мирно сидел бок о бок с этой завораживающей девушкой и изредка комментировал какие-то кадры из фильма, а она наслаждалась присутствием гостя, который заполонял собой её квартирку. Да, возможно, сказывалась ее боязнь и какое-то физические нежелание быть одной, слушать тишину дома и ощущать на коже тяжелый холодный воздух... Но теперь было тепло и так по-домашнему, что не хотелось прерывать такую милую для обоих обстановку. Чонгук иногда искоса поглядывал на девушку, которая расслабленно сидела рядом с ним и, не стесняясь, без всех этих женских ужимок уплетала за обе щеки пиццу, запивая её шипящей, чуть ли не ледяной колой, сладко морща аккуратный носик от газировки. "Странно как-то", — думает парень, в который раз спрашивая себя, зачем явился к ней. И оправдание "ноги сами понесли", может, и действовало как-то на Есыль, но самого себя не обманешь. Да и конкретики какой-то не было. Он всего лишь не знал, куда себя деть от собственной безысходности. Оставаться с Джонан больше не было сил, сердце и так трещало по швам, тонко намекая собственному хозяину, что пора оставить его в покое, иначе смерть от инфаркта неразделенной любви и обиды неминуема. Возвращаться в пустое общежитие, в котором в последнее время почти никого не бывает, тоже не хотелось. Юнги с Намджуном вечно заняты музыкой, Хосок наверняка зависает в зале, придумывая новые движения для танца, Чимин торчит в тренажерном зале, а Джин — в своей недавно купленной квартире. Остаётся только Тэхён, но и тот в последнее время ходит мрачнее тучи, не собираясь ни с кем делиться своими проблемами, впрочем, как и Чонгук. Да... Вместе они могут только если подраться. И всё. — Ты живой вообще? — доносится до ушей голос Есыль. Чонгук чувствует на щеке какое-то прикосновение и оборачивается к девушке, видя, как та с любопытством тыкает парня в щеку. Совершенно не замечает плещущееся в глазах беспокойство, из-за чего Есыль постоянно косится на этого паренька, который так сосредоточенно о чем-то думает. Фильм закончился уже две минуты назад, а он продолжает залипать на чёрный экран ноутбука, будто там разгадка к какой-то тайне вселенского масштаба. — Что случилось? — лениво спрашивает её Чонгук и убирает пальчик девушки, легонько захватывая ладонь в свою руку. — Это я тебя должна спросить, — отвечает Есыль и поворачивает с интересом голову, будто озирается на какого-то дикого зверька. — У тебя правда всё в порядке? — Знаешь... — шепчет парень, думая, стоит ли чем-то делиться с Есыль. Она же моментально напрягается и будто бы подбирается на месте, удобнее располагаясь, как кошечка. Чонгук смотрит на женскую ладошку в своей руке, которую Есыль даже не думает убирать. Слишком отвлечена, всего-навсего не замечает. Парень раскрывает длинные пальцы и рассматривает аккуратные изгибы её кисти. Сейчас она кажется ему такой беззащитной, что хочется крепко-крепко обнять и посидеть так какое-то время, чувствуя тепло её тела на своей коже. — Сегодня девушка, в которую я уже очень долгое время влюблён, сказала, что больше не может со мной видеться, — прошептал он с небольшой хрипотцой. Есыль чувствовала, как ему тяжело произноситель каждое слово, будто оно ему давалось с огромнейшим трудом. Если бы не мужская гордость, то парень давно позволил бы себе разреветься, как последняя влюблённая школьница, но всё, что он мог себе разрешить, это протяжный вздох и грустная ухмылка. — Эй, всё хорошо, — только и смогла выдавить Есыль, протягивая свободную руку к голове Чонгука, легонько прикасаясь к тёмным волосам и лаская, чтобы приободрить парня. Парень на мгновение закрывает глаза и пытается привести сбившееся дыхание в порядок. Но от этих её ласк становится только тяжелее. — Нет, всё плохо. Она сказала, что её парень бесится от нашей дружбы. Хах, дружбы... Как бы не так... — продолжает говорить Чонгук, проводя большим пальцем по руке Есыль. — Нашёл, из-за чего расстраиваться, — лишь прошептала Есыль, чувствуя, как ком подступает к горлу от жалости к этому милому щеночку, расположившемся на её диване. — Я тоже себе это повторяю, как умалишенный. Столько возможностей, а я убиваюсь по ней... — бормочет себе под нос Чонгук и скрещивает их пальцы, легонько сжимаю её ладонь в своей. И почему только что по телу девушки пробежали мурашки, а сердце предательски йокнуло от такой близости? Будто провалилось в пропасть и прекратило биться. И вроде бы занимались любовью, дальше уже ничего не может быть. Но в груди, будто зверёк, трепещет сердце. А Чонгук смотрит на Есыль испытующим взглядом, будто бы проверяя на подлинность и свои чувства и её. Снова на лице болезненная ухмылка. — Ты ведь тоже ничего не чувствуешь ко мне, да? — и глаза поблёскивают то ли от наворачивающихся слез, то ли от освещения в доме.