Ржавчина на листах

Ториэль всегда с вниманием относилась к Чаре. Нельзя просто усыновить людское дитя и ожидать, что оно сразу станет их частью. Необходимо много времени и усилий, что бы в новой семье ребенок чувствовал себя родным. Много дней прошло, прежде чем Чара научилась доверять ей как матери. I'll keep you safe from harm. Ториэль любила ласково растрепывать кудрявые волосы человечка. Чара всегда строила недовольные гримасы, но не отстранялась, заставляя Тори улыбаться. Азриэль был не менее прекрасным ребенком. Тихий и спокойный, может, чуточку наивный и доверчивый, но искренний и добрый - он приносил окружающим только счастье. Когда по вечерам они сидели все вместе у камина, королева смотрела на играющих вместе детей, слушала их звонкий смех, и ее сердце наполняло тепло. I just smiled and thought; He is safe from harm. А потом Чара заболела. Ториэль с ужасом наблюдала, как ее любимое дитя сгорело за несколько дней, несмотря на все попытки врачей вылечить ее. Последними словами Чары было желание увидеть золотые цветы, растущие у ее деревни. Ее хрупкое сердечко остановилось через несколько минут. - Мам, я должен исполнить то, что она просила. Ториэль сквозь слезы смотрела на Азриэля, прижимая к себе маленький трупик, прижимаемая Азгором к себе. Она не могла понять, о чем он говорит. - Я должен отнести ее к людям. Азриэль утер лапой слезы, показывая на красную душу, застывшую над постелью. - С ее помощью я смогу пересечь Барьер. Ториэль подалась вперед. - НЕТ! Это слишком опасно! Я пойду туда вместо тебя. - Мама, пожалуйста... Азриэль всхлипнул и продолжил: - Она была моим лучшим другом. Это...это единственное, что я могу для нее сделать. Пожалуйста, мама...Я буду осторожен. Поверь мне. Ториэль отказывалась. Азриэль уговаривал. Азгор молчал, успокаивающе покачивая жену в руках. В конце-концов она решилась. - Хорошо. Но только если ты будешь осторожен и не станешь приближаться к людям! - Я обещаю тебе, - впервые улыбнулся Азриэль. Взяв в лапы душу, он ушел. Only darkness and pain, the anger and pain, The BLOOD and the pain Ториэль, скрепя сердце, ждала. С каждой минутой ее тревога все росла, и она ходила туда-сюда у кромки Барьера, ожидая свое дитя. . . . Он умер на ее руках. Forgive me, I couldn't keep you from harm.