When the highway takes me

Скинув кроссовки, Стайлз засовывает ноги в жёсткие ботинки и преувеличенно глубоко вздыхает, как будто он ловит кайф от горного воздуха. — Ладушки, Иеремия Джонсон*. Погнали. У них пеший поход. Стайлз быстренько проверяет свой джип. Потом они обходят хижину по нарастающей спирали, внимательно осматривая окрестности. Дерек носится повсюду, потираясь боками о деревья, и Стайлз закатывает глаза. — Да, это твоя территория. Пока. И я так счастлив, что каждой белке необходимо об этом узнать. Потому что это важно. Иди пометь вон тот пень, кажется, ты его пропустил. Мы же не хотим, чтобы скунсы думали, что им тут рады. Вот уж нет, сэр-р-р. Дерек фыркает, и этот звук абсолютно идентичен тому, что он издает в своей человеческой форме, так что Стайлз фыркает в ответ, потому что он не станет терпеть это дерьмо от Дерека даже в его волчьем обличии. А через мгновение Дерек обвивается вокруг него, как кошка, мехом плотно прижимаясь к джинсам Стайлза, и парень поднимает руки: — О мой бог, да, спасибо за это, теперь, когда я упаду в колодец, Лесси**, ты сможешь найти меня. И, к слову, это не твоя территория. Короткий рык, проблеск внушительных клыков, и Стайлз легонько шлёпает Дерека по морде. — В следующий раз, когда мы будем рыться в мусоре, чтобы найти что-то поесть, ты получишь собачью еду. Консервы. Эти отвратительные, гадкие влажные хреновины, которые воняют помоями и выскальзывают из банки, как… Рык погромче, внимание Дерека отвлечено, и он становится невозможно неподвижно, Стайлз тоже старается не двигаться. Он искренне пытается подавить в себе желание спросить что-то вроде: «Что такое, мальчик?», хех. Затем Дерек подталкивает его, направляя обратно в сторону хижины, его взгляд дик и напряжен, и, вот же дерьмо, у Стайлза нет с собой пистолета. Как-то не сложилось у него привычки таскаться по лесам с девятимиллиметровым, заправленным за пояс, всё грёбаное дерьмо адского пламени. Он и раньше видел, как Дерек охотится, загоняет жертву ради еды, и Стайлз знает, как сильно это ебёт его мозг: Дерек терпеть не может терять себя, однажды он сказал, что иногда ему кажется, что он мог бы насовсем остаться волком, но он должен возвращаться, возвращаться на землю, на свои ноги, и якорь работает в обе стороны. И сейчас Дерек охотится, но он защищает Стайлза, Стайлз знает, что для Дерека важнее: чтобы человек был в безопасности; он кусает губы, но следует по тропинке к чёрному ходу в хижину. Дерек бросает на него долгий взгляд, и Стайлз кивает, перед тем как волк скрывается в полуденных тенях, заходя к добыче сбоку. Внутри Стайлз находит пистолет, проверяет магазин, заряжен, ему наплевать на то, что он шумит, он просто позволяет пистолету говорить за себя тому, кто бы там ни был. Стайлз очень надеется, что это человек. Он поработал над своим старым-добрым западным свэгом ещё до Хэллоуина (даже несмотря на то, что Скотт говорил, что из-за этого он кажется пьяным) и сейчас он использует это, выходя на крыльцо с шоколадным батончиком, свисающим изо рта, и пистолетом в руках. Высокая костлявая женщина с тёмно-рыжими волосами пялится на кормушку, прижимая руку к губам. Рядом с ней две собаки — нет, это, блядь, не собаки, это чертовы волки. Она говорит: — Что вы здесь делаете? — Прилегли вздремнуть, — отвечает Стайлз. Волки лениво смотрят на него, пока Дерек не появляется на крыльце и не врастает в землю рядом со Стайлзом, тогда взгляды волков холодеют. Глаза женщины превращаются в щелочки, когда она видит Дерека. — Вижу, ты привёл питомца. — Мне стало одиноко. Старый Беззубик со мной для компании. Как по команде, Дерек обнажает клыки. Стайлз смеётся. Женщина трясёт волосами и жестом указывает на волков рядом с собой: — Немногие люди выдерживают компанию волков, — и на одну ослепляющую секунду она так явно напоминает Стайлзу Лидию, что его мутит от всего, что они оставили позади. Но он просто ухмыляется, жуя свою шоколадку. — Да уж, мы особые чоканутики. Это обязательно должно попасть в документалку. С хорошим ведущим. Предпочитаю британских, может, Дэвид Аттенборо*** подойдёт, хотя я не буду возражать против чего-то старомодного, типа «посмотрите, это волк в своей естественной среде обитания, это исключительная удача — увидеть стаю, охотящуюся при свете дня в лаковых туфельках с бантиками…» — Ты много говоришь, — она выдавливает из себя эти слова, будто бы она удивлена, но на самом деле это угроза, тёмная, и красная, и тяжёлая. — Да, мадам, это правда, и Беззубик тут для того, чтобы я выжил и проговорил ещё дольше. Дерек лучше, чем обученная обезьянка, он рычит и остро, коротко лает, из-за чего шерсть на загривках у других волков становится дыбом. — Успокойся, альфа, — говорит женщина, щелкая пальцами. — Мы почуяли чужаков. Вы не пахнете инфицированными. Так что вы на испытательном сроке. Можете остаться. Пока, — волки обращаются в совершенно гигантских размеров мужчин, никакой лжи, мужчины огромные и голые, и Стайлз вскидывает пистолет, чтобы в случае чего можно было быстрее прицелиться. Он правда думал, что такое возможно, что существует мир, где женщина на самом деле держит волков в качестве домашних питомцев, но, видимо, это не тот мир, и женщина продолжает, — мы убьём вас, если это будет необходимо. Стайлз чувствует горячее тело рядом со своим, Дерек обратился в человека, его голос низкий и хриплый, когда он отвечает: — Мы поняли. Мы не хотим проблем. Мужчины уже скрылись в красном внедорожнике, и женщина, направляясь в ту сторону, говорит туманное: — В долине. Двадцать миль. Никаких границ вокруг озера. Они уезжают, оставляя за собой клубы пыли. — Беззубик, — говорит Дерек, совсем игнорируя то, что он голый, и Стайлз смотрит куда угодно, куда угодно, но не туда, вверх, может, ему лучше смотреть на солнце и ослепнуть. — Да, это шутка, хмурый, так что начинай смеяться. И, блядь, конечно, первыми разумными существами, которых они встречают за почти четыре месяца, оказываются оборотни. Стайлз перемещает пистолет к плечу, целясь в небо. — Стайлз, — говорит Дерек у порога, — ты что, съел всё печенье? Он не спускает курок. *** Они совершают ошибку. Они включают свет, когда солнце садится. Они едят рис с соевым соусом (или соевый соус с рисом, как в случае Стайлза), потому что Стайлз обшарил все кухонные шкафчики и заявил: — У нас есть рис. Дерек говорит: — Что насчёт Скотта? Стайлз смыкает губы вокруг ложки риса. — А что с ним? — Хочешь его найти? Запах Стайлза тяжелеет, наполняясь горечью и печалью, и Дерек не может не пойти на попятный: «Забудь, черт бы мен…», но Стайлз вдруг спокойно говорит: «Нет». Он облизывает губы и продолжает: — Он. Он, наверно, счастлив. И в безопасности. Рядом с ним его мама, девушка, целая куча страшных военных с пушками — всё, о чём парень может только мечтать. Я не хочу… — Что? — Дерек такого не ожидал. — Ты не хочешь… — Я не хочу поставить всё это под угрозу, — Стайлз пристально смотрит в свою тарелку. — Солдат ещё тогда, в Бейкон Хиллз, он сказал мне, что они не берут с собой гражданских. Они могут помочь им, но не станут таскать их за собой. — Но это же их долг, — Дерек чувствует жажду убийства. Выражение лица Стайлза ломается, он выглядит потерянным и таким юным… но вот перед ним снова Стайлз, разве что улыбка на его лице отдаёт грустью. — Я только удивлён… И что-то врезается в переднюю дверь. Трое мужчин, пьяные и вооружённые, Дерек чует их, виски, пиво, порох, «мы знаем, что вы здесь, и вы наверняка припрятали все свои припасы, не так ли, впустите нас, и у вас не будет никаких проблем, мы просто хотим вести себя по-соседски». Короткий смешок, и один из них бормочет: «О да, по-соседски». Стайлз сумасшедше жестикулирует, как будто он даёт сигналы группе спецназа, и квотербеку, и приземляющемуся самолёту, и Дерек перехватывает его руки, одними губами произносит «пистолет» и раздевается, чтобы обратиться. Они ни за что не умрут этой ночью. Дверь врезается в стену, Стайлз вбегает обратно в комнату с девятимиллиметровым в руке, и Дерек отпускает своего зверя, его когти растут, клыки удлиняются, и незнакомый мужчина говорит: — Вот дерьмо, Том, это волк, Том, это ебаный волк. — Завали ебало, Пол. Всегда хотел шкуру волка, — отвечает, видимо, Том с насмешкой, — и смари-ка, какой тут мальчик с пукалкой. У вас двоих ведь есть припасики? Какие-нибудь милые игрушки? Давайте повеселимся! И всё сливается в жестокую грызню. Вспышки, как в плохо смонтированном фильме: Том бросается к Дереку с ножом Боуи, лезвие сверкает, и Стайлз стреляет ему в плечо, пока Дерек, будто в замедленной съёмке, погружает челюсти в воняющее потом пивное брюхо, рвёт плоть, носом тычась куда-то в кишечник. У него на языке кровь и страх, пьяная ярость и отчаяние. Стайлз издаёт непонятный звук, затем слышится острый треск кости, Пол бьёт Стайлза, пинает по рёбрам, когда тот падает, и Дерек вырывает его ахилловы сухожилия, раня, но не добивая, чтобы можно было в полной мере насладиться хрустом горла мужчины между зубами. Третий мужик оцепенело стоит у стены и повторяет: «Том, что мне делать, что мне делать», — снова и снова. Стайлз шипит: — Тебе, блядь, лучше съебать отсюда, — он направляет на него пистолет, тесно прижимая руку к животу; у него кровь на лице и груди, а рот превратился в раздутый синяк. — Ты кусок дерьма! Смотри, что ты наделал! Ты ебаный кусок дерьма! — орёт мужик и поднимает руки, у него есть бита, он замахивается на Стайлза, но Дерек встаёт у него на пути и принимает удар на бок и спину, спустя мгновение на него обрушивается ещё один удар, и Стайлз кричит, спуская курок снова, снова, снова, выстрелы кажутся громче, когда Дерек падает; боль взяла верх над всем. Мужик панически вопит, убегая. *** Они лежат, тяжело дыша. У Дерека звенит в ушах, ему слишком больно, чтобы обратиться; он медленно вдыхает и выдыхает, задними лапами, сантиметр за сантиметром, подталкивая себя к Стайлзу. Под ослепительным светом ламп Стайлз плачет, бесшумно, слёзы скатываются по его щекам, проделывая дорожки в крови. Его дыхание звучит влажно. Дерек чует, как на парне расцветают синяки, как кровоточат раны, глубоко уходящие под кожу, и он отчаянно, со скрежетом царапает пол зубами. — Так, блядь, — говорит Стайлз. Он скользит рукой по липкому красному и сдвигает себя к стене. — Блядь. Затем он с усилием протягивает руку, и Дерек тычется ему в пальцы, кровь Стайлза размазывается по носу волка, когда Стилински неловко гладит его. Он перекатывается на относительно не пострадавший бок, сфокусировавшись на движении ребер: не вдыхать сильно, не вдыхать… Мягко, он находит кончик клыка и прижимает к нему большой палец. — Мой герой.