***
Гермиона чувствовала себя крепостью в осаде. Нужно было понять, как жить и вести себя дальше, с холодной головой воспринимая все известные ей факты. Облизывающая сердце скорбь по директору была плохим советчиком в принятии решений, но все никак не умолкала. В случившееся все ещё трудно было поверить, сколько бы она ни признавалась самой себе в том, что уже обдумывала такой исход. Ещё перед шестым курсом она отчётливо понимала, что Альбус Дамблдор не вечен, но внутри все еще теплилась детская вера в то, что великий волшебник, являвшийся словно бы живым воплощением родного факультета и самого Хогвартса, будет с ними всегда. Но все рухнуло слишком в раз. Альбуса Дамблдора больше не было. Орден остался без главы, Гарри — без наставника, а магический мир потерял больше, чем просто выдающуюся личность. Остался лишь один маяк надежды — Гарри Поттер, мальчик, цвет глаз которого она так боялась вновь забыть. Зелёные, зелёные, зелёные — как мантра. Гермиона шла по пустым коридорам вместе с петлявшим позади Живоглотом, в основу дня положив нежелание встречаться с тем, кто преподнёс ей такой подарок. Фактически она не видела Драко с момента после ужина накануне падения в пруд, когда, проводив ее к спальне, он накрыл поцелуем губы, вжимая спину в дверной проем. Конечно, он совершенно точно приходил к ней позже — мягкие, на тот момент успокаивающие прикосновения к ее волосам принадлежали ему, но теперь думать об этом было странно. И хотя именно он вырвал ее из лап взбесившихся тварей, спасение было условным. Сделав достаточно для того, чтобы она чувствовала себя отвратительно, он все равно бросал крупицы человеческого отношения. Он нашел и вернул ее питомца… Абсурд! Снедаемая мыслями, Гермиона не сразу заметила, что ноги сами привели ее к библиотеке. Не то что бы это было самым укромным местом, но обилие книг позволяло занять голову и руки. Пожелай Малфой найти ее — спрятаться не выйдет даже на дне пруда с гриндилоу, а ещё один день в четырёх стенах спальни виделся ей изощренной добровольной пыткой. Она все ещё мысленно вздрагивала от воспоминаний болезни: проведённая в постели неделя казалось плохим затянувшимся сном. В библиотеке обнаружились Гринграсс — даже лучше! Гермиона совершенно не знала, чего ждать от Драко, а наличие свидетелей всегда усмиряло его планы. Казалось, чёрная полоса настигла не только ее. Сестры понуро листали страницы, явно убивая время и думая каждая о своём. Конечно, едва ли причиной стала утренняя новость о падении министерства. Разделив тактику обоюдного игнорирования, Гермиона взяла первый попавшийся том и устроилась на диване. Ничто не прерывало уходящей в высокой потолок тишины, и, скользя взглядом по строчкам, можно было разложить мысли по полкам. Что ж, они проиграли битву, а не войну. Ответ на вопрос «Кто убил директора?» сейчас не представлял никакой ценности: это уже произошло. Виновным был не Малфой — в бреду лихорадки ей так хотелось малодушно поверить в его слова, невзирая на сложившийся в голове пазл. Убийцей он, может, и не был, но что мешало ему впустить пожирателей в школу через исчезательный шкаф, чтобы они сделали своё дело? Однако ни одна статья не пролила свет на то, где именно было обнаружено тело Директора. Возможно, это случилось не в Хогвартсе… К горлу тут же подступил горький ком при мысли о всех маглорожденных среди студентов. Что с ними будет? Пророк не сообщал о каких-либо экзекуциях, но теперь искать там правду — то же, что единорогов в чёрном озере. А маглорожденные служащие министерства? С них-то и начнут в первую очередь… — О, вот где все! — изгибая бровь, перекатывая на зубах леденец и игриво постукивая кончиками ногтей по проему, в дверях возникла Паркинсон, нарушая ход мыслей. Похоже, ни для кого кроме Гермионы ее появление в Мэноре не стало сюрпризом — должно быть, они уже виделись утром. Пройдя внутрь, она плюхнулась на диван рядом с Гермионой, заставив разделявшую их стопку книг едва ли не подпрыгнуть. Чуть поведя плечами, удобно устраиваясь, Паркинсон сползла по сидению ниже, и, изящно закинув ногу на ногу, повернулась к Гермионе, сложив руки в замок на животе. Гермиона стойко игнорировала ее взгляд добрые две минуты, отчётливо слыша стук леденца о зубы, и, как полагалось дочери дантистов, сочувствуя ее эмали. — Что? — в конце концов не выдержав, она вздохнула и отложила книгу на колени, обращая взгляд к Пэнси. — Ничего, — вишневая карамель игриво скользнула меж приоткрытых губ, чтобы вновь скрыться. — Так как ты оказалась в пруду? — Упала на прогулке с мистером Малфоем, — буднично ответила Гермиона, надеясь, что прямой ответ удовлетворит ее любопытство и она пристанет к кому-нибудь другому. Зря! Тут же и Гринграсс все обратились в слух. — С мистером Малфоем? Недурно! — Пэнси вопросительно подняла брови, поджав губы и опустив их уголки вниз. Совсем как порой делал Драко. — Так ты по папочке или по сыну? Едва не поперхнувшись, Гермиона перевела на неё взгляд, попутно замечая, как Дафна едко усмехнулась, а Астория стоически делала вид, что ничего не услышала. Ради Мерлина, к чему был этот вопрос? Гермиона подобралась, не желая терпеть пассивную агрессию. Впрочем, не то что бы это была и впрямь она: Паркинсон забавлялась как человек, напрочь лишённый чувства такта, но в ее тоне не было стремления унизить. Однако осадить ее стоило. — Я ещё не определилась, — как можно слаще улыбнулась Гермиона, прекрасно понимая, что лучший способ остановить весь сюр — сказать что-то, чего от неё не ожидают. — Кого посоветуешь? Можно было почти услышать как зашипело и завертелось внутри Астории возмущение. В то время как во взгляде Пэнси промелькнуло нечто вроде… одобрения? Не то что бы она в нем нуждалась. Мысленно закатив глаза, Гермиона вернулась к чтению. — Не знала, что у вас тут так интересно! — весело протянула Паркинсон. — Даф, вы уже получили ответ родителей? — Ещё нет, — коротко ответила она, перелистывая страницу. — Думаю, они все же вернутся. — Тогда вы не пойдёте? — Я — пойду, а Астория навестит родителей. Совершенно не улавливая рваную нить разговора, Гермиона незаметно косилась то на Гринграсс, то на Паркинсон. Перспектива «не пойти» куда-то явно не радовала Асторию, но, должно быть, присутствие посторонних останавливало ее от открытого спора. Та натянула на лицо маску невозмутимого достоинства, будто бы речь шла не о ней, но при достаточной внимательности можно было заметить, насколько сильно она на самом деле хотела променять встречу с родителями на какое-то загадочное событие. Впрочем, загадочным для Гермионы оно оставалось недолго. — Тебе тоже нужно выбрать наряд, — между делом кинула Пэнси, чуть задержав взгляд на одолженном когда-то платье. — Наряд для чего? — Для вечеринки у Тео! — будто бы это было самой очевидной на свете вещью. — Соберёмся сегодня вечером. Гермиона отложила книгу на колени, сжав пальцами корешок. — Убийство директора решили праздновать? — лицо-маска, но тон не скрывал презрения. Казалось, этот вопрос обескуражил присутствующих. Паркинсон даже, наконец, замолчала, прерывая свой сиропный поток рассуждений о том, каким хорошим обещал быть вечер. Гермиона переводила холодный взгляд с одной на другую, выискивая в лицах хоть каплю скорби. Не могли же они быть настолько бескомпромиссно озлобленными на Дамблдора, чтобы отмечать его уход? Он был и их директором тоже… — Грейнджер, люди иногда собираются, чтобы повеселиться, выпить и обсудить новости. Знаешь, не всегда убивая при этом младенцев и стариков. Гермиона замерла ровно на том моменте, когда отметила, что девушки выглядели растерянными, но не злорадствующими. Ещё пара секунд, и она, возможно, вовсе пришла бы к выводу, что неправильно все поняла и слизеринцы собирались и впрямь просто так. Но мысли отошли на второй***
— Давай ты уже выберешь, не зря же я убила на магазины все утро! Пэнси, беззастенчиво распахивая дверь и левитруя за собой стопку свёртков, прервала мирное уединение. Не то чтобы Гермионе хотелось возвращаться в спальню, но вскоре после утреннего разговора все разбрелись по поместью: Гринграсс — собираться, Паркинсон — ссылаясь на необходимость в домовиках, чтобы что-то подправить в платье. Гермиона едко подумала о том, что, должно быть, она просто забыла захватить с собой запас леденцов, которые продолжали бы раздражать всех вокруг стуком о зубы. И только Драко, казалось, никуда не спешил, а потому оставаться в библиотеке не представилось никакой возможности: даже проходя мимо него, Гермиона едва не проклинала против воли возникающее волнение. — Разве это не твоя одежда? — Я в благотворительный фонд не записывалась, — Пэнси пожала плечами, а затем, хитро сверкнув взглядом, отчётливо протянула: — Драко попросил выбрать. Для тебя. Гермиона чуть приподняла брови, глядя на внушительный ворох, плюхнувшийся на кровать. — Ладно, раз это мое, я выберу сама, чтобы тебя не задерживать. — Чудно! Гермиона вернулась к книге, позаимствованной в библиотеке, чтобы убить время. Наряды мало ее интересовали, куда больше — возможность выбраться за пределы Мэнора, которую она совсем не собиралась упускать. Странным было как раз то, что не возражал сам Малфой — казалось, он разом отмахнулся вообще от всего, что выстраивало порядок ее жизни в поместье последние месяцы: домовик не повёл ее на завтрак; никто даже не взглянул на название фолианта, который она взяла; а теперь «компанией, которую никто не ждёт» они отправлялись к Нотту, будто в этом не было ничего необычного. Гермиона и не думала отказываться, но и не обольщалась: Малфой действительно мог делать что-то просто так, но это был точно не тот случай. Перелистнув страницу, которую она не то что бы прочитала, Гермиона вдруг поняла, что Пэнси никуда не ушла. Та невозмутимо, совсем ненавязчиво и бесподобно заинтересованно скользила взглядом по всему подряд: окно, портьеры, часы. Закатив глаза, Гермиона поднялась с места, намереваясь распаковать свёртки. Чего бы ни хотела Паркинсон, едва ли удастся ее выпроводить, пока она не добьётся желаемого. Удовлетворенно подняв бровь, та опустилась в покинутое кресло, покачивая ногой и скользя кончиками пальцев по линии губ. — Они все без рукавов, — подытожила Гермиона, разложив платья на кровати. — О! Ну, не замёрзнешь, — беззаботно мурлыкнула Паркинсон, а Гермиона уже оформила в голове одну из причин ее присутствия на вечере. Все должны были увидеть ее метку. Ну, конечно. Поджав губы, она вновь скользнула взглядом по платьям, решая, стоит ли игра свеч. Наверняка друзья Малфоя и без того были посвящены в происходящее, а от того, что они своими глазами увидят метку, решительно ничего не изменится. В конце концов, многие из их родителей посещали собрания пожирателей и видели ее раньше. Ей все ещё очень хотелось попасть к Нотту: в конце концов, она может услышать что-то полезное. Решив пока не отступать, Гермиона принялась заново перебирать бархатисто-шелковистые ткани. Что ж, среди платьев нашлось одно, которое позволило бы хоть немного скрыть змею назло Малфою: тошнотворно-элегантное, абсолютно такое-как-носят-чистокровные. Чёрный, безбожно прилегающий к талии почти что футляр с разрезами в рукавах на манер праздничных женских мантий. Приложив его к груди и взглянув в зеркало, Гермиона едва не вздрогнула — настолько это передавало дух нарядов Лестрейндж с глубокими вырезами. — Ну, что ты хочешь спросить? Я же вижу… — внимательно-заинтересованный взгляд Пэнси так и прожигал ее, отражаясь в зеркале. — Что у тебя с Малфоями? — она сразу воспользовалась предложением, ничуть не смутившись. — Как видишь, мне не повезло быть у них в плену. — Не с Малфоями! А с Малфоями… — многозначительно выдала Паркинсон, на манер Скитер дёрнув бровью. Мерлин… Гермиона села на кровать прямо напротив Пэнси, преувеличенно заинтересованно осматривая платье. — Ничего. — Ничего? Ни с одним из них? — Ничего, ни с одним из них, — монотонно повторила Гермиона, принявшись вручную распутывать узел на ленте с биркой. — И гулять к пруду вы с мистером Малфоем пошли просто от скуки… Гермиона могла бы ответить, что, вообще-то, так оно и было, но это звучало бы как оправдание. Посмотрела бы она на Паркинсон, если бы той пришлось неделями кряду развлекать себя лишь чтением колдомедицинских справочников… В пору было гулять с кем угодно. В этом, наверное, и крылась причина того, почему она вообще ее все ещё слушала: Гермиона жутко истосковалась по какому бы то ни было общению. — Знаешь, не то чтобы мистер Малфой когда-нибудь уделял внимание однокурсницам сына из вежливости, — многозначительно протянула Пэнси. — А что же сам Драко? — С Драко тоже ничего, — лаконично ответила Гермиона, проигнорировав первую часть. — Не похоже… Астри вся извелась, — тут она взмахнула палочкой, и узел под действием чар, наконец, развязался. — Слушай, — устало выдохнула Гермиона, скрывая то, как ее на самом деле интересовал ответ. — Что же ты сама не извелась? — Мы с Драко никогда не встречались, — невозмутимо ответила Пэнси, заставив Гермиону изогнуть бровь. — Ну, разумеется… — Ради Мерлина, мы знакомы всю жизнь! Летом в поместьях бывает скучно, — она довольно расплылась в улыбке, заставив Гермиону едва ли не покраснеть. Опустив голову, она продолжила вертеть в пальцах бирку, имитируя глубочайшую занятость. «Летом», как же! Думать об этом не хотелось, и все же взгляд будто магнитом тянуло к Пэнси. В сознании как назло крутились показанные Драко видения и никак не хотели пропадать. Внутри скреблась ревность. Дело было даже не в их совместном прошлом, не в том, что они хорошо знали друг друга, целовались и делали Мерлин знает что ещё. Для них все было… просто. Абсолютная свобода. Никаких условностей, делающих этот союз неуместным. Не то что… Стоило Гермионе только признаться себе в своей влюбленности, на следующий же день, будто в насмешку, жизнь подбросила парочку фактов, делающих чувства ещё более неправильными. Хотя куда уж! Одним злодейством больше, одним меньше. Она все ещё чувствовала к нему то же, что и в поместье Сейморов, и стыдилась сама себя. Он выворачивал твою память наизнанку, какая тут влюбленность? Он Малфой, и вдруг раскрывшиеся его поступки были ровно такими, каких и следовало ожидать от Малфоя. Это тоже можно забыть. Идёт война, помнишь? Гермиона повела плечом, избавляясь от навязчивого голоса подсознания. Унизительная, способная растоптать гордость любого легиллименция явно была не тем, что можно забыть, даром что она все так же трепетала в присутствии Драко. Как же ее угораздило… Молчаливая пауза затягивалась, но все это время Пэнси с интересом наблюдала за сменявшимися на ее лице эмоциями. — Что-то ты выглядела веселее, когда речь шла о мистере Малфое, — наконец заключила та, подпирая подбородок ладонью. Гермиона фыркнула. — Ты же не серьезно, — устало проговорила она, засовывая оставшиеся платья в свёрток. Ее друзьям никогда не пришло бы в голову обсуждать отношения с кем-то настолько старше даже в теории. Что уж там: даже Виктор по их мнению совсем не являлся подходящей компанией. — Ну, если бы не миссис Малфой, — словно в противовес ее мыслями продолжила Пэнси. Заметив ответный взгляд Гермионы, она закатила глаза. — У вас, гриффиндорцев, все только чёрное и белое! Вскоре Паркинсон ушла, а ее последняя фраза так и осталась висеть в воздухе. Помнится, Драко сказал почти то же самое. «Конечно, летом в поместьях бывает скучно, вот они и научились думать и говорить одинаково» — мысленно пробормотала Гермиона, все ещё справляясь с пухлой стопкой, никак не помещающейся в свёрток. Бросив попытки, она со вздохом откинулась на кровать, прикрывая глаза. Пожалуй, чистокровным, с их гедонистическими наклонностями, жилось и впрямь проще: что вздумалось, то и считаешь правильным.***
Тянуть уже было совершенно некуда. По заверениям Паркинсон, они собирались отправиться в семь вечера, а часы уже пробили семь тридцать. Ещё раз поправив платье, Гермиона вышла в тёмный коридор, и, покосившись на дверь Малфоя, двинулась в противоположную сторону. Мягкие складки юбки скрадывали звуки шагов. Ступая по каменной лестнице вниз, Гермиона то и дело выхватывала взглядом вспышками мелькавшую в разрезе рукава змею. Метка, это чёрное платье и тусклый тёплый свет свечей — словно не она и не с ней, будто бы готический роман, героиней которого Гермиона оказалась по абсурдной ошибке. Все внутри собиралось в единое целое и тут же разрывалось на клочки. Преодолев два пролёта, она услышала голоса, и, не долго думая, присела ниже, не показывая себя. — Остался один семестр в Хогвартсе, что тебе до них? Ты почти совершеннолетняя, уже можно есть конфеты перед супом, — усмешка в его голосе заставила руку крепче сжаться на перилах. Послышался стук стекла о дерево. — Это ведь никуда не денется, да? Так и будет обидно? — тихий голос Дафны. — Понятия не имею, о чем ты. — Врешь, Малфой, — вновь стук стекла. Должно быть, они что-то пили из бокалов. — О, поверь, Даф, если бы твой папаша оставил тебе дракклову кучу проблем, ты бы тоже не нашла времени на эту чепуху, — он немного помолчал, делая глоток, а затем продолжил: — Вернись в Хогвартс, отдохни. Едва ли уроки Кэрроу могут претендовать на звание серьёзной академической нагрузки. — Я не могу так, — возразила Дафна. — А быть в роли гувернантки для Астории, стало быть, можешь? Носишься с ней, как мамаша Уизли. Не надоело устраивать личную жизнь сестры? — Тебя Грейнджер покусала? — голос Гринграсс звенел раздражением. — При чем здесь она? — Говоришь точь-в-точь… Гермиона замерла. Это была очень, очень опасная тема! Единственный раз, когда она разговаривала с Дафной, был как раз в ту ночь, когда она искала способ защитить память о разговорах с Люциусом. Если сейчас Гринграсс проговорится… но не успела Гермиона услышать окончание диалога, как сзади послышалось укоризненное цоканье языком. Едва не вскрикнув от неожиданности, она резко поднялась на ноги, смерив Паркинсон яростным взглядом. Та лишь дёрнула уголком губ, грациозно преодолевая ступеньку за ступенькой и выдавая их с Гермионой присутствие. — Мы готовы, — довольно провозгласила Пэнси, забирая из рук Малфоя его стакан с огневиски и делая глоток. — Фу, сколько ему, лет сто пятьдесят? — Семьдесят восемь, — протянул Малфой, заметив спускающуюся Гермиону. Та тут же метнула взгляд в сторону. — Кислый, как ваши лица, — бросила Паркинсон, беря горсть летучего пороха. — Надеюсь, у Тео найдётся что-то получше. Идём, Даф. Камин дважды полыхнул, отправляя их в поместье Ноттов. В гостиной остались двое и тишина. Стукнул стакан. Эльфийская магия едва заметным дуновением отправила поднос прочь. Глухое шуршание обивки дивана: Драко поднялся. — Тебе придётся посмотреть на меня, — раздался негромкий голос. — Я знаю, — едва уловимо дёрнув головой, ответила Гермиона. Даже это действие было словно бы чем-то непосильным. Хотелось и вовсе провалиться сквозь землю от пожирающего стыда, в котором не было ее вины. Именно он, Драко, так ужасающе много времени провёл в ее сознании, что, казалось, взгляни ещё раз — и не останется ни одного принадлежащего только ей воспоминания. Это он знал теперь о ней слишком много. Человек, никогда не игравший особой роли в ее жизни, незнакомец видел ее мысли, и даже больше: забрав часть воспоминаний, он знал о ней то, чего теперь не знала она. Будто ее выселили из собственного разума. И, словно этого всего было недостаточно, Гермиона все ещё помнила ощущение его губ на своих. В его руку скользнула палочка. Гермиона резко вскинула голову, решительно встречаясь с ним взглядом. Все кроме серых глаз напротив расплылось в дымке империуса. — Ты не попытаешься сбежать. Не попытаешься причинить вред себе или кому-либо другому в доме, в который мы направляемся. Ты не будешь провоцировать конфликты, рассказывая о Поттере и всей… светлой стороне, — лаконично закончил он, и Гермиона тут же отвернулась, разорвав зрительный контакт. Прикусила губу, оправила платье, и, поведя плечом, скоро приблизилась к камину, перешагивая через решётку. Драко последовал за ней. Гермиона смотрела на подол платья, сжимая похолодевшими пальцами ткань. В ушах гремел стук сердца. Малфой взял горсть пороха и шагнул рядом. Свободная рука скользнула на талию, придерживая для перемещения, но в топливнике камина и так было тесно: они стояли совсем рядом. — Гермиона. Она вся вздрогнула, услышав своё имя. Выждав несколько секунд, взгляд медленно скользнул от платья выше, к груди Драко, нехотя, осторожно поднимаясь ещё и ещё, пока не достиг его лица. — То, что мне приходится с тобой делать… — начал он, вглядываясь в ее черты. Большой палец едва ощутимо, будто не специально скользнул вверх и вниз по ее рёбрам, точно так же, как тем вечером в доме Сейморов. Дыхание перехватило, — Не приносит мне удовольствия. Мне жаль. Взгляд Гермионы спустился по его лицу чуть ниже. Нет! Она выдохнула и отвернулась, кивнув. Языки зелёного пламени поглотили их.