Между нами

Наступила зима. На улицах уже давно царствовал декабрь. Когда я собралась в магазин за подарками для родных, вечерний Лондон гостеприимно принял меня под свой темный покров, освещая мой путь уличными фонарями и яркими вывесками магазинов, которые мигали, пытаясь завлечь посетителей внутрь. Навстречу мне попадались группы моих ровесников, которые, смеясь, видимо находясь в нетрезвом состоянии, шумно разговаривали. Подул ветер, поднимая пушистые снежинки, и я, сжавшись и представив себя со стороны нахохлившимся воробьем, засеменила быстрее к зданию. Я решила пойти в ближайший торговый центр, чтобы купить родным подарки на рождество. Все, конечно, любят получать подарки, но дарить их еще приятней. Этот сладостный момент, когда преподносишь заветный сверток близкому человеку и видишь, как загораются его глаза, по мере того как он разрывает оберточную бумагу. Ради этого стоит дарить подарки. Я шагала по вечернему Лондону, под моими ногами приятно хрустел снег. Чуть не поскользнувшись на скользких ступеньках торгового центра, я, согнувшись, еле успела ухватиться за ручку двери. Я облегченно вздохнула, когда оказалась твердо стоящей на ногах в теплом помещении. Через два часа я вышла из последнего магазина с подарками для родителей, Адама, Элли и Тома. Когда я, держа в руках пакеты, вышла из торгового центра, город еще больше погрузился в темноту. Зато зажженных вывесок и фонарей стало еще больше. Все они сияли, мигали, светились будто предпраздничным светом. Повсюду были рождественские украшения, на лице, казалось, каждого человека было умиротворенное выражение, которое появляется в канун рождества на лицах всех людей. Я, счастливо оглядываясь по сторонам и не забывая про чрезвычайно скользкие ступеньки, аккуратно спустилась на тротуар. Когда я хотела перейти дорогу по тротуару около моего дома, машина, остановившаяся, чтобы пропустить меня, просигналила. В моей голове успела пролететь тысяча мыслей о том, что это какой-то маньяк, душегуб, извращенец, бешеный подросток… стекло передней дверцы опустилось, и водитель, которым оказался Том, широко улыбаясь, крикнул: — Реджина! Я остановилась и, немного помедлив, не веря, что это Том, быстрым шагом подошла к машине и села на переднее сиденье, положив пакеты на задние места. Там были свалены в кучу еще больше пакетов, чем у меня. «Купил подарки» — пролетело в моей голове. Как только я обернулась к Тому, то сразу наткнулась на его лучезарный взгляд. — Иди сюда, — пробормотал он, и, взяв мое лицо в ладони, притянул меня к себе и нежно поцеловал. — О, как я по тебе соскучился. Хорошо, что твоя мама сказала, куда ты пошла. — Прошла всего лишь неделя- засмеявшись, я отстранилась на пару сантиметров от его лица. — И ты каждый день названивал мне, — я тыкнула в него пальцем. Том улыбнулся и откинулся на спинку сиденья. — Давай поедем в какой-нибудь ресторан, — предложил он, поглаживая мое колено. — Зачем? — я очнулась, когда он убрал руку с моей ноги. — Сейчас все расскажу, — успокоил он меня, улыбаясь и, видимо, понимая, почему я выглядела немного отрешенной.

***

Нежный баритон Фрэнка Синатры разливался по ресторану. Рождественские песни создавали то чудесное предпраздничное настроение, которое, порой, не могут найти взрослые. Я покачивалась на мягком диванчике в такт мелодии, льющейся из динамиков, стоящих на барной стойке. Мы с Томом выбрали столик у окна. Сейчас нам было не важно: узнают Тома, не узнают… Мы наслаждались преддверием рождества, праздничной обстановкой и друг другом. Официант, приняв наш заказ, чуть склонил голову и, плавно передвигаясь между столиками, скрылся за дверьми кухни. Я подняла руки над столом, плавно водя ими по воздуху в такт мелодии. Улыбка не сходила моего лица, а взгляд не сходил с глаз Тома. Он улыбался и наблюдал за мной. — Ты такая красивая, — прошептал он, ловя мою руку в воздухе. Я, мгновенно вцепившись руками в стол, встала. Том, в глазах которого промелькнуло удивление, следил за мной. Я, подсев к нему, притянула к себе, устраивая голову на его груди. — Я уж думал, ты обиделась, — вздохнул Том, сердце его бешено стучало. — На что? — я подняла голову. Его лицо оказалось совсем близко от моего лица. — Вот я тоже думаю, на что, — засмеялся он, — просто твой взгляд был таким… ошеломленным что-ли, — он нервно засмеялся, чуть касаясь моих губ. Я вздохнула, пожимая плечами. — Ни один мужчина не говорил мне таких слов, — пробормотала я, расстегивая и застегивая пуговицу на манжете его рубашки. — Никогда. Том вздрогнул. Он, с волнением во взгляде, посмотрел в мои глаза. — Как такое возможно? — пробормотал он, спрашивая, скорее у себя, чем у меня. — Ты очаровательна. Том перевел взгляд на мои губы. Я, напряженно сведя брови к переносице, продолжала смотреть в его глаза. Мы вздрогнули от кашля, который прозвучал рядом с нами, разорвав тишину. Музыка снова полилась из динамиков, возвращая нас в реальность. — Ваш заказ, — официант улыбнулся и, оставив поднос на столе, исчез из нашего поля зрения. Я нехотя пересела на свое место, недовольно подтягивая к себе чашку с горячим капучино. — Том, можно задать тебе вопрос? — смущаясь и не поднимая глаз, спросила я. — Да, любимая? — нежно спросил он, сжимая свою горячую чашку. Внутри меня прокатилась теплая волна, когда он произнес «любимая». Я, довольно улыбаясь, отпила немного напитка. — Расскажи мне о себе. Хочу знать о тебе то, чего другие не знают. Том опустил взгляд на чашку, растянув губы в улыбке. «Кажется, улыбки никогда не сойдут с наших лиц, когда мы рядом.» — думала я, разглядывая его волосы, которые бессовестно завивались в кудряшки. — Когда я учился в школе, меня обижали девочки, — начал он, а я тотчас изобразила недоверчивую гримасу. — Что? Это правда. Они смеялись над моими кудряшками, — я захихикала. — Да, — он поджал губы. — Я пытался им объяснить на словах. С мальчиками ведь легче: обозвал тебя кто-нибудь из них, и вы решили это за школой, подарив друг другу фингалы. А вот с девочками так нельзя, — он пожал плечами. — Мама воспитала меня так, чтобы я уважал женщин, ведь они самые прекрасные создания на земле, — Том протянул руку к моим пальцам. Я кивнула, наблюдая за редкими прохожими на улице. Наши пальцы сплелись, образуя замок. — А ты? Каким было твое детство, милая? — спросил он, одной рукой держа чашку в руке, а второй продолжая гладить мою ладонь. — Я… — наклонила голову в бок, сгибая и разгибая пальцы Тома. — Меня… Меня часто обзывали коротышкой, даже карликом, просто я была ниже всех. Самое обидное было то, что больше всех меня так обзывал мальчик, в которого я была влюблена… Ты понимаешь, каково мне было… Ох, как стыдно, — запинаясь и еле успевая переводить дыхание, я выложила это все перед ним. — Милая моя, иди сюда, — Том поманил меня к себе и заключил в объятия, когда я снова расположилась рядом с ним. Я шмыгнула носом. Том резко отстранил меня от себя, положив руки на мои плечи. — Ты плачешь? — взволнованно поинтересовался он. Взгляд его бегал по моему лицу. — Нет, ты чего, — засмеялась я, снова прижимаясь к нему. — Я бы поцеловала тебя. Сейчас, — поделилась с ним я, спустя несколько минут молчания. Я невидящим взглядом уставилась на растение, причудливо свисавшее со стены. Том, игриво улыбнувшись, наклонился к моему уху: — Ты точно этого хочешь? Его губы будто невзначай коснулись моего уха, а потом медленно заскользили к щеке. Дальше произошло непредвиденное: он чмокнул меня в щеку и довольно заглянул в мои глаза. Я удивленно вытаращилась на него: — И все? А как же вторая часть Марлезонского балета? — я развернулась к нему. — Нет, нет, погоди, голубчик, — я, еле сдерживая смех, легонько оттолкнула его. — Все вы джентльмены такие, правду говорят. Том засмеялся, снова сжимая меня в объятиях. — Знаешь, я привел тебя сюда, чтобы сказать… — он замолчал. — Сказать что? — я отстранилась от него, продолжая держать руки сцепленными за его спиной. — Ты бы хотела встретить рождество со мной и моей семьей? — он смущенно потупил глаза. — Ты такой смущенный, что же в этом такого? — я засмеялась. — Конечно, я бы хотела! Ты еще спрашиваешь! Том поднял взгляд. Его руки обхватили мое лицо. «Неужели он собирается поцеловать меня здесь?! А как же люди…» — мое сознание сопротивлялось недолго, а затем с удовольствием сдалось. Его губы коснулись моих, медленно будоража меня, заставляя чуть ли не извиваться змеей и выть. — Ну вот на что способны джентльмены, — ухмыляясь произнес Том, чуть отстранившись от моих губ.