About lost wolf

Намджун уверен — мальчишка придет. Придет так же, как приходил и все предыдущие ночи, когда мог. Теперь Намджун знает, что не снилось и не казалось. Сокджин прокрадывался к нему в комнату, забирался на кровать и, свернувшись улиткой, спал у Намджуна в ногах. Оставалось только подивиться, как необученный мальчишка так умело крался, что даже Намджун его не слышал. Сокджин не приходит. Намджун спит плохо, периодически проваливаясь в дрему, потом резко просыпается, потому что ждёт. Мальчишка обиделся. «Поговорить потом» они не успели. До ночи Намджун помогал собираться добровольцам, составлял списки снаряжения, как единственный, кто владеет грамотой, распределял их между людьми. Всё это очень выматывающе, но… Намджун бы соврал, если бы сказал, что ему не нравится. Похоже на военный поход — собранность, организованность. Намджун скучает. Закончили поздно, а выходить договорились рано. Многие из деревни остались на территории замка: кто-то прямо на улице, кто-то в подсобных помещениях. В сам замок никто не рискнул, что и хорошо на самом деле. За день совместной работы люди освоились и перестали шарахаться. Намджуну лишь оставалось надеяться, что все усвоили: с ним можно иметь дело, если не выводить из себя. Когда сам Намджун вернулся к себе, то в комнате его ждал ужин, а в остальном кругом было темно и тихо. Дети спали, Сокджин, видимо, тоже. Намджун не придумал, что мальчишке скажет. Что должен сказать, а что хотел бы сказать. Он даже не уверен в том, что не ошибается. Потому идет сам. Выбирается из постели и босиком идет к детской. Сокджин и правда спит. Намджун прислушивается, сердце у того бьется медленно, дыхание тихое, спокойное. Снится только что-то не очень приятное — между бровей залегла морщина, а пальцами мальчишка вцепился в край одеяла. Намджун глубоко вдыхает и задерживает дыхание от напряжения, он осторожно отцепляет чужие пальцы и кладет раскрытой ладонью на подушку. А потом долго думает — нужно ли ему знать наверняка, и что с этим знанием потом делать. Что ему с мальчишкой делать, если окажется, что… Намджун аккуратно отгибает одеяло и, больно зажав губу клыком, цепляет рубашку мальчишки и тянет вверх за край. В комнате темно, и кривые бледные шрамы словно светятся, их много, один поперек другого, давно затянулись, давно зарубцевались, давно не болят. Но когда-то эта спина была разодранным куском мяса. Намджун ее не видел, но запах запомнил навсегда. — И что мне теперь с тобой делать? — спрашивает сам у себя. Сокджин просыпается, моргает медленно, сильнее подтягивает колени к груди, не понимает. — Не прогоняй меня, — отвечает тихо и закрывает глаза с долгим мягким выдохом. — Спи, — говорит Намджун тихо и закидывает одеялом до плеч. — Спи, спи. Повторяет, а потом треплет мальчишку по голове. Сокджин в ответ что-то бормочет, но в целом уже спит.