***
Кэти как раз с помощью палочки перегружала принесённые продукты из огромного пакета в шкафчики и холодильник, когда услышала за спиной характерные звуки передвижения коляски и мгновенно опустила палочку, пряча её в карман. Зависший в воздухе картонный пакет молока с глухим «плюх» шмякнулся на пол, чудом умудрившись от удара не треснуть по швам, расплёскивая молоко во все стороны, а две коробки овсянки не долетели до шкафчика всего пару сантиметров и попали прямиком в мойку. Кэти охнула и мигом кинулась их поднимать. Со стороны дверей послышался неодобрительный вздох и она, прижимая к себе коробки, растерянно обернулась. Оливер, с трудом преодолев дверной проём, въехал вглубь кухни и сокрушительно покачал головой. — Ты же понимаешь, что это глупо, — проговорил он, в то время как Кэти виновато закусила губу, не смея и взглянуть на друга. — Я не хрустальный, Кэт. Кэти, по-прежнему не поднимая взгляда, пробормотала что-то смутно похожее на извинение и тут же отвернулась, чтобы вернуть злополучные коробки на место. Затем, осторожно обойдя Оливера, она вновь вернулась к пакету и продолжила разбирать покупки теперь уже вручную. — В любом случае, спасибо, — когда тишина стала слишком неловкой, поблагодарил Оливер, подъезжая ближе к плите. На полпути он чуть не стукнулся о стул, немного не рассчитав движений, и Кэти почти инстинктивно дёрнулась к нему, но усилием воли заставила себя остановиться, обеими руками вцепившись в край кофты, сжимая руки в кулаки и комкая ткань. Оливер, выровняв управление коляской, водрузил стоящий с заранее приготовленной водой чайник на конфорку и, чиркнув спичкой, зажёг газ. — Чай или кофе? — спросил он, поворачивая голову в сторону Кэти. Та пожала плечами и вместо ответа поставила на стол только что купленный эрл грей с бергамотом — их любимый. — Ещё я взяла немного песочного печенья, которое тебе так понравилось в прошлый раз, сейчас достану, — преувеличенно радостно потянулась к наполовину опустевшему пакету Кэти. Оливер улыбнулся в ответ. На самом деле он ещё с детства терпеть не мог песочное печенье: оно противно скрипело на зубах, а на вкус было как прелое тесто, но признаться в этом Кэти — такой заботливой, так старающейся Кэти — никак не мог. — Ты пока устраивайся, — она протянула было руку, чтобы установить коляску как можно удобней у обеденного стола, но снова почти сразу же её одёрнула. Она прекрасно знала, как к этому относится Оливер, но каждый раз ничего не могла с собой поделать. — Я сейчас всё сделаю… Вуд закатил глаза, хотя протестовать не стал. В конце концов, она действительно старалась. А то, что осознание собственной беспомощности каменной плитой давило Оливера, заставляя постоянно чувствовать себя так паршиво, что впору на стену лезть, было только его проблемой. Когда пять минут спустя перед Оливером стояла чашка ароматного горячего чая, а с примостившейся на стул напротив Кэти их разделяла плетёная тарелочка с печеньем, Вуд заставил себя взять один небольшой кусочек и с ободряющей улыбкой откусить немного, долго и вдумчиво жуя. — Джордж и Энджи передавали тебе привет, — сделав небольшой глоток, возвестила Кэти. — Они хотят взять тайм-аут в управлении магазинчиком и навестить семью. Спрашивали, не будешь ли ты против, если они ненадолго заглянут. Оливер просиял. — Конечно, нет. Как они вообще могли такое подумать? — деланно возмутился он. — Я буду только рад. Кэти улыбнулась в ответ, подталкивая тарелку ближе к Оливеру; он постарался проигнорировать этот приглашающий жест и кивком головы указал на по-прежнему зажатое в левой руке печенье, от которого снова мужественно откусил ещё совершенно крохотный кусочек, щедро запивая его обжигающим горло чаем: так горячо, что он едва не закашлялся. — Вот и я им так сказала, — проговорила Кэти. Было видно, что она собиралась было сказать что-то ещё, но в последний момент передумала, ухватившись обеими руками за чашку — как если бы это могло избавить её от неловкости. — А что насчёт Ли? — спросил в свою очередь Оливер, и только произнеся вопрос понял, что именно сказал. — Он, эм-м… Работает, да, — отхлебнув ещё чаю, уклончиво ответила Кэти. — Ну, он сейчас не в Англии. Ты знаешь. Чемпионат мира в Испании. Оливер шумно вздохнул. Ещё бы не знать. — Я видела вчера твою маму, — пытаясь сгладить неловкость и хотя бы немного сменить тему, сказала Кэти. — Как раз возвращалась из Вредилок и пересеклась с ней у Флориш и Блоттс. — И как она? — Оливер почувствовал, как в горле мигом пересохло. Кэти пожала плечами: — Как и всегда, — призадумавшись, резюмировала она. — Спрашивала о тебе. Раз уж ты не отвечаешь на её письма по совиной почте и отключился от каминной сети… — Кэти сделала небольшую паузу, пытаясь подобрать правильные слова, но в голову, как назло, не лезло ничего правильного. — Оливер, я знаю, что у тебя есть свои причины, и даже вообразить себе не могу, через что тебе приходится проходить, но… Она твоя мать, и она безумно волнуется… — Кэт, не стоит, — попытался было прервать её Вуд, но Кэти просто не могла остановиться, зайдя на этот раз так далеко. — Олли, я просто не хочу, чтобы ты запирался в себе. Ты не один, в конце концов. У тебя есть семья. Есть родители, друзья… Есть люди, готовые в любой момент прийти тебе на помощь, готовые поддерживать и заботиться… — Хватит, Кэт, — сухо отчеканил Оливер, в предупреждающем жесте вскидывая руки вперёд. Кэти глубоко вздохнула. — Мы все переживаем за тебя, Оливер. И мы сделаем всё, мы готовы сделать что угодно, лишь бы помочь тебе… — Тогда оставьте меня в покое! — почти прокричал Оливер, и Кэти отшатнулась. В её глубоких чёрных глазах блеснули слёзы, а уголки губ мигом опустились вниз. Оливер застыл, понимая, что перешёл черту. — Боже, Кэти, прости… Он собирался сказать что-то ещё, но Кэти покачала головой. — Не стоит. Тебе не за что извиняться, — от её отстранённого и расстроенного тона Оливеру захотелось приложиться головой о стену. Что он за идиот! — Я не должен так говорить, — он виновато потупил взор. Смотреть на то, как нижняя губа Белл дрожит, а девушка, изо всех сил сдерживающая вот-вот подступающие слёзы, пытается взять себя в руки, было свыше его возможностей. — Прости меня, это было неблагодарно и низко с моей стороны. Белл шумно шмыгнула носом, заставляя себя слабо улыбнуться. — Ничего, — она колебалась ещё с пару секунд, а затем поднялась на ноги, и Оливер уже готов был поверить в то, что она собирается уйти, не осмеливаясь поднять взгляд, когда она вдруг крепко-крепко обняла его за плечи, встав чуть позади. Положив голову Оливеру на подбородок и бережно обхватив его руками, она едва слышно пробормотала прямо на ухо: — Всё наладится. И сейчас, ободряюще погладив подругу по тыльной стороне ладони, Оливер почти ей верил.***
Когда Кэти ушла, захлопнув за собой дверь, Оливер ещё пару минут просто сидел за столом, глядя вперёд себя ничего не видящим взором, прежде чем как можно аккуратней развернуться на коляске и, чуть задевая стены, проехать в гостиную. Конечно, он был рад видеть Кэти, с этим сложно было поспорить, но её присутствие — как и присутствие кого бы то ни было ещё — немного раздражало. А ещё школьные друзья означали очередное напоминание о магии, ставшей теперь такой ненавистной. Громко выругавшись, Оливер стукнул сжатыми в кулак руками по подлокотникам коляски. Казалось, это не кончится никогда. Наверное, Энджи была полностью права, горячим шёпотом споря с Джорджем на кухне, когда они оба думали, что Оливер спит. Оливер ненавидел себя, но ничего не мог поделать. Отныне магия стала для него табу: до конца, до последнего вздоха. До боли закусив губу, Оливер заставил себя подъехать к книжному шкафу, подобранному таким образом, чтобы Вуд мог дотянуться даже до его верха, не прикладывая усилий. Конечно, тут же поморщился Оливер, по официальной версии. На самом деле он прекрасно понимал, что именно крылось за столь «упрощённой» формулировкой: очередные магические штучки авторства Джорджа. Оливеру не в чем было винить друзей. Их трогательная забота была по-настоящему внушительной: особенно Кэти. Иногда Оливеру казалось, что она действительно его понимает, а не просто делает вид, как остальные. Оливер снова чертыхнулся, доставая непрочитанную со вчерашнего дня книгу, подумывая над тем, чтобы всё же согласиться на предложение Рольфа начать писать статьи — хотя бы в качестве эксперимента и пока что только для их газеты. Однако предложение так и оставалось предложением, а принесённые Алисией листы и ручки по-прежнему лежали в прикроватной тумбочке, где он их оставил в тот же день, что получил. Мысль о том, чтобы написать хоть что-то, перенести тот кавардак, безраздельно царящий в голове, на бумагу, казалась ему поистине сумасшедшей. Да и к тому же он никогда не умел писать красиво, в отличии от того же Перси, изящно обтекая сумбур сознания в продуманные слова. Если быть откровенными, Оливер и вовсе никогда не задумывался о своём будущем, которое всегда казалось ему строго предопределённым. Квиддич. Какая ирония. Он глухо рассмеялся. Преодолев желание отшвырнуть книжку в стену, чтобы она с глухим стуком отрикошетила куда-нибудь в сторону дивана, Оливер установил коляску у окна так, чтобы поймать как можно больше света. Он принялся читать вслух: звуки собственного голоса в мёртвой тишине пустой квартиры давали ему почувствовать себя немного лучше. По крайней мере так он мог понять, что ещё не сошёл с ума. Что это не очередной сон. Он почти с неподдельным упоением читал роман, интонационно обыгрывая реплики и меняя тон голоса в зависимости от персонажей, как если бы был актёром. Читал, пытаясь заставить себя забыться, утонуть в самообмане, погрузнуть в спасительной лжи. Всё — лишь бы только не видеть, не замечать, не слышать, не признавать правды. Книга была отвратительной. Так же, как и его жизнь.***
Кэти закончила рабочий день, оставив очередные отчёты на столе у главы отдела, и, попрощавшись с парочкой оставшихся допоздна коллег, поспешила к лифтам, чтобы спуститься со своего пятого уровня в Атриум. Она невероятно устала и единственным, о чём девушка могла сейчас мечтать, были тёплая ванна и постель. Время ежеквартальных отчётов подходило к концу, и Белл была даже немножко рада, что ничего не откладывала на последний день. Работа в документальном офисе Международного совета по выработке торговых стандартов была крайне скучной и рутинной (по крайней мере, Джордж постоянно шутил, что даже зануда Перси в конечном счёте сбежал оттуда, что только пятки сверкали), но Кэти она устраивала. Конечно, она надеялась когда-нибудь всё же попасть в Международное бюро магического законодательства, но для этого ей нужно было, во-первых, сдать целый ворох тестов и аккредитаций, а во-вторых — изрядно поднатореть в законах. Кэти уже почти пересекла главный холл министерства, как вдруг чей-то мужской голос окликнул её по фамилии. Она притормозила, оборачиваясь, и в то же мгновение чуть не налетела на высокого коренастого мужчину, одетого в обычный маггловский костюм. Первым, на что она обратила внимание, был бейдж посетителя лимонного цвета (новая система, введённая пару месяцев назад помощником министра Бруствера, призванная облегчить функционирование системы посещений министерства). Колдомедик, подумалось Кэти. Интересно, что кому-то из докторов Мунго могло понадобиться здесь, тем более от неё. Уже весьма заинтересованно подняв взгляд, она так и замерла на месте, не желая верить собственным глазам. — Ф-флинт? — запнувшись, проговорила она. — Ты? Бывший слизеринец, глава команды по квиддичу и головная боль всего Хогвартса криво ухмыльнулся: — И я тоже рад тебя видеть, Белл. — У тебя зубы нормальные! — только и смогла выпалить Кэти, тут же охнув. — То есть, я не имела в виду… Флинт только рассмеялся. — Забей. Мне нужно с тобой поговорить. Кэти, наконец-то справившись с первым замешательством и неожиданностью, взяла себя в руки и смерила Маркуса, как и полагалось, презрительным взглядом. — Прости, сегодня у меня есть планы. — Белл, это важно, — пропустив мимо ушей раздражённый тон бывшей сокурсницы, заявил Флинт. Кэти упрямо покачала головой. — Совсем никак. Была очень удивлена и ни секунды не рада тебя повидать, всего нехорошего, искренне надеюсь, что мы увидимся примерно… — отчеканила она практически на одном дыхании, а затем всего на секунду замолчала, прежде чем закончить, — никогда. Гордо развернувшись на каблуках, она успела сделать пару шагов, прежде чем Маркус вдруг больно схватил её за руку, заставляя остановиться. Кэти от такой наглости едва не задохнулась от негодования. Напасть на неё в здании Министерства! Скорее по инерции, она выхватила свою палочку и уже секундой спустя её кончик упёрся бывшему слизеринцу в грудь. — Чёрт, остынь, сумасшедшая, — Флинт резко выпустил предплечья девушки и отступил на пару шагов назад, показательно втягивая руки перед собой в знак поражения. — Мне просто нужно, чтобы ты меня выслушала. Это насчёт твоего дружка. Щёки Кэти вспыхнули, она бегло огляделась по сторонам, но в такое позднее время (никто из всего министерства не заканчивает работу так поздно, как их отдел) Атриум был пуст. Хотя дежурные авроры, наверняка, находятся где-то неподалёку — эта мысль позволила ей почувствовать себя немного более уверенной. — Пошёл ты, Флинт! — проговорила она сквозь зубы. — Я ухожу, а если ты посмеешь ещё хоть раз приблизиться ко мне или к кому-то из моих друзей, я применю на тебе такое заклинание, что тебя будет рвать червями несколько дней кряду. Флинт криво усмехнулся, и от этой усмешки по позвоночнику Кэти отчего-то побежала дрожь. — Примерно так я себе это и представлял. Ты собираешься предложить свою помощь, а тебе приставляют палочку к горлу и угрожают немедленной расправой, — он саркастически хмыкнул. — Как по-гриффиндорски. Кэти в раздражении фыркнула. — Помощь? От тебя? — она рассмеялась. — Маркус, не трать моё время понапрасну. Неприятно было встретиться. Она смерила Флинта испепеляющим взглядом и во второй раз собиралась уйти, но в этот раз моментально замерла, когда Маркус сказал всего лишь одно-единственное слово: — Вуд. Резко развернувшись, она с трудом поборола желание съездить этому самовлюблённому ублюдку по носу. — Не смей даже. — Я слышал, у него серьёзные проблемы. Для наших профессоров он прямо как учебное пособие. Такой жалкий, да? Всё. Терпение Кэти, будто натянутая тетива, лопнуло. Она в пару шагов подскочила к Флинту и, не сдержавшись, со всей силы, почти наотмашь, влепила ему пощёчину. Маркус, явно не ожидая от девушки такой прыти, отшатнулся, прижимая руку к пылающей щеке, на которой, кажется, даже остался красный след от ладони Белл. — Ты даже имя его произносить не достоин, слизеринский кусок дерьма, — она замахнулась, чтобы ударить Флинта во второй раз, но отвела руку. — О такого ублюдка даже мараться не хочется. Просто держись от нас подальше. — Как благородно. Маленькая гриффиндорка защищает своего рыцаря в сияющих доспехах. Какие же вы… — он фыркнул. — Даже тошно становится. — Тогда иди к чёрту, — Кэти приметила у входа в лифты двух дежурных авроров, по всей видимости обходящих периметр. — Если ты не уберёшься немедленно, я позову помощь. — Пожалуешься Поттеру? — Флинт усмехнулся. — Никогда бы не подумал, что из этого тощего очкарика получится мракоборец. Кэти закатила глаза, не желая отвечать на провокацию. — Прощай, Флинт. — А ведь я серьёзно могу помочь, — Маркус усмехнулся. — Скорее всего, ты не в курсе, но я действительно колдомедик, — он дёрнул прикреплённый к пиджаку бейдж. — Кстати, моя специальность — маггловские болезни. Всё ещё не заинтересована? Кэти закусила губу, чтобы ничем не выдать своей реакции. Маркус Флинт — колдомедик? Маркус Флинт — колдомедик по маггловским болезням? Маркус Флинт, которого из-за катастрофической неуспеваемости оставляли на повторное обучение? Маркус Флинт, который не мог сдать ни единого теста, не завалив его несколько раз кряду, так что даже профессору МакГонагалл приходилось вмешиваться? Да что не так с этим миром?! Похоже она слишком долго стояла так, замерев с широко распахнутыми глазами, потому что ухмылка Маркуса стала непозволительно широкой и самодовольной. — Проблемой Оливера занимались лучшие колдомедики Англии, — Кэти раздражённо вздохнула, надеясь хотя бы этими словами стереть довольство с лица Флинта. — Не думаю, что если даже они не смогли найти решение, оно придёт в твою неспособную к размышлениям голову. — Как знаешь, — Маркус пожал плечами. — Я предложил. Конечно, если тебе так уж сильно не хочется, чтобы твой рыцарь снова смог стать на ноги… Кэти мысленно застонала. Как ему это вообще удаётся? — Что тебе нужно? Маркус окинул Кэти нарочито скучающим взглядом. — Создаётся впечатление, что это я пекусь о здоровье вашего Вуда и ещё уговаривать тебя должен, — он хмыкнул. — Встретимся завтра в Дырявом Котле в восемь. Если ты не придёшь, моё предложение будет автоматически аннулировано. И не говори потом, что я не предупреждал, — на этих словах Маркус кивнул на прощание и, быстро обойдя Белл, направился к выходу. Кэти же стояла посреди опустевшего Атриума, пытаясь понять, какого чёрта только что вообще произошло. Когда проходящий мимо аврор осторожно коснулся её плеча и спросил, всё ли в порядке, она смогла только рассеянно кивнуть, а затем, будто в противоречие самой себе, отрицательно покачать головой. Добросердечный мракоборец проводил её к дверям, посоветовав на будущее так не заваливать себя работой, на чём и откланялся. Но Кэти, даже придя домой и, забыв про ванную, плюхнувшись в кровать едва стащив с себя одежду, никак не могла понять. Какого чёрта не так с Флинтом? Засыпая под мерный стук часов на стене, она так и не смогла найти ответ.***
Джордж и Анджелина пришли через пару дней после последнего визита Кэти. В первую же минуту после тёплых приветствий и дружеских объятий Оливер почувствовал какое-то странное, невидимыми нитями опутавшее воздух напряжение. Конечно, ему сразу же это показалось подозрительным: они оставляют магазин на попечительство Рона, чтобы… Чтобы что? Просто повидаться с семьёй? Но зачем для этого нужно бросать Вредилки? Оливер покачал головой, будто бы не соглашаясь с собственными мыслями. Нет, решил он для себя. Здесь замешано что-то ещё. Пока Анджелина почти по-хозяйски хлопотала на кухне, причитая о том, что Оливер рано или поздно окончательно закиснет без человеческой еды, Джордж нерешительно присел на край дивана и оглядел комнату, как будто ища какой-то подсказки в окружающей обстановке. Казалось, что он собирался сказать о чём-то важном, но никак не мог решиться. — Что ж, — в который по счёту раз прочистив горло, неуверенно протянул он. Из кухни до них доносилось насвистывание Энджи, сопровождаемое перезвоном кастрюль и сковородок. — Как ты? Оливер раздражённо мотнул головой. Он был почти уверен, что Джордж едва не произнёс «Что нового?», но в последний момент сдержался. [1] Ведут себя с ним, как с хрустальным! — Джордж, я сделан не из стекла. Я не развалюсь на кусочки от неправильных слов. Джордж улыбнулся, хотя и вымученно. — Прости, — произнёс он, а затем едва слышно выругался. — Я не о том, что… Просто хочу, чтобы ты знал, что я не считаю тебя слабым. То есть я… — он окончательно сбился, потупив взгляд. — Я лучше просто помолчу. Оливер пожал плечами. Какую-то минуту между ними, действительно, воцарилась тишина. Первым не выдержал Вуд. — У вас всё в порядке? Джордж удивлённо поднял голову. — В смысле? Оливер развёл руками. — Ну, ты знаешь. У тебя и Энджи. Во Вредилках. Кэти сказала, что вы решили взять что-то вроде отпуска, и я подумал… — он снова пожал плечами. — Ты раньше нечасто позволял себе отдых. Джордж улыбнулся. — А, ты об этом. Нет, ничего не случилось. У нас есть кое-какие новости, но они… Хорошие, да. Оливер недоверчиво вскинул брови. По-настоящему хороших новостей он не слышал уже довольно давно. — Не хочешь поделиться? Джордж виновато пожал плечами: — Пока не могу. Сейчас будет готов ужин, и тогда мы с Энджи всё тебе расскажем. Я на одну минуту, проверю, не нужна ли ей помощь. Когда Джордж вышел из комнаты, Оливер шумно выдохнул. Притворяться, что всё в порядке, было отвратительней с каждой секундой. Он знал, что ведёт себя как настоящий эгоист, знал, что ребята и без того делают для него куда больше, чем должны. Знал, что должен быть благодарен им и просто не имеет права вести себя так, но иногда сдерживаться становилось всё трудней. Смотреть на улыбающиеся лица друзей и не думать о том, насколько жалок он сейчас в своём состоянии. Смотреть на то, как они ходят вокруг него разве что не на цыпочках, и прекрасно осознавать, что сам-то он ходить уже не сможет никогда. Смотреть на то, как все они успешно взлетают по карьерной лестнице, любят, смеются, радуются каждому моменту жизни и строят будущее, которого у него не будет. Уж лучше бы его тогда убили. Борясь с нахлынувшими эмоциями, Оливер сжал руки в кулаки с такой силой, что оставил на коже тонкие бороздки от ногтей. В дверном проёме появилась взлохмаченная голова Джорджа. — Ужин будет минут через пять. Хочешь сыграть партейку в карты? Оливер помотал головой: — Нет, что-то не охота. Джордж понимающе кивнул, и вновь скрылся в коридоре. Оливер подъехал к книжному шкафу, ставшему почти ритуальным местом в его квартире. Вытащив наугад книгу, он распахнул её посредине и принялся читать тихим шёпотом, стараясь сосредоточиться. Не помогло. Прочитав пару абзацев и осознав, что сгусток мрачных чувств по-прежнему треплется где-то в груди, Оливер вернул книгу обратно и прикрыл глаза, мысленно считая про себя на испанском: раньше это всегда помогало ему сосредоточиться. Он успел дойти до тридцати одного, выровняв дыхание и немного усмирив внутреннего зверя, когда Джордж вернулся в комнату. — Всё готово. Ты как, уже успел соскучиться по здоровой пище? Оливер резко распахнул глаза и повернулся к другу, напялив на лицо маску невозмутимой беззаботности. — Салат из ревеня, моркови и сельдерея с яйцом и рапсовым маслом? — он наигранно поморщился. — Фу-у-у. Джордж улыбнулся. — Нет, я имел в виду хорошую еду. — Я всё слышу, засранец! — послышался со стороны кухни голос Анджелины. Оба парня почти неосознанно рассмеялись. В последние несколько лет пристрастие Джонсон к местами совершенно странной пище всё возрастало и достигало поистине пугающих масштабов. В последнее своё посещение она принесла с собой салат из водорослей, банана и оливок. Обменявшись почти одинаково развеселёнными взглядами, Джордж и Оливер решили не злить Энджи сверх меры ожиданием. Когда все трое устроились за столом, Анджелина взглядом указала Джорджу на стоявшую на кухонной тумбе бутылку медового эля. Пока тот разливал напиток по стаканам, Оливер взял вилку и, повозив ею по содержимому своей тарелки — вполне съедобное мясное рагу, так же отложил. — Так что за повод? Анджелина поглядела на него почти недоуменно. — Повод? — переспросила она, приподняв брови. Оливер обвёл рукой стол: — Это всё. Ваш приезд. Вы временно оставили управление магазином. Не то чтобы я что-то имел против, но раньше Джордж никогда так не делал без повода, и как мне показалось, у вас есть какие-то новости. Анджелина кивнула, бросив на Джорджа беглый взгляд. — Да, новость есть. Дело в том, что на выходных… На этих выходных Джордж… — Я сделал Энджи предложение, — закончил за неё Джордж, счастливо улыбнувшись. — И ты не поверишь, но она согласилась. Это было неожиданно. И даже на попятный теперь не пойдёшь, она визжала, как девчонка… Оливер улыбнулся, а Анджелина только закатила глаза, отвешивая новоявленному жениху шутливый подзатыльник. — К твоему сведению, я и есть девчонка. Джордж в деланном ужасе расширил глаза: — Да быть того не может! Ты меня, должно быть, разыгрываешь, — под сдавленный смех Оливера, который тот весьма неудачно попытался прикрыть за приступом кашля, воскликнул Джордж. — Не мог же я не заметить… Анджелина беззлобно ткнула его локтём в бок. — И вот, мы подумали, что ты должен узнать одним из первых. Джордж переклонился через стол и, склонившись над ухом Оливера, трагическим шёпотом прошептал: — Скажи честно, ты с самого начала знал, что она девчонка, но ничего не говорил? Оливер и Анджелина обменялись понимающими взглядами. Энджи покачала головой, как делала всякий раз в ответ на постоянные подтрунивания Джорджа, а Оливер, наоборот, кивнул. — На самом деле, Джордж. Весьма недальновидно с твоей стороны пропустить такую ценную информацию, — он отпил немного эля, а затем серьёзно посмотрел сперва на Анджелину, а затем на Джорджа. — Мои поздравления. Я действительно за вас рад. Не то чтобы я особо удивился, это рано или поздно должно было случиться. Я имею в виду, посмотрите на себя, вы как будто созданы друг для друга, — на этих словах он мягко улыбнулся. — Вот только… Почему я? Первым и всё такое. Энди и Джордж переглянулись, как будто не решаясь сказать о чём-то важном. — Мы просто подумали… Если бы не… Ну, ты знаешь, если бы не квиддич, мы возможно не общались бы так близко. А ты был нашим капитаном, благодаря тебе вся команда была одним целым, стала второй семьёй. Мы считаем, что ты заслужил. Оливер на пару секунд зажмурился. Слишком много упоминаний о квиддиче в одной реплике. Слишком много информации о том, что он безвозвратно потерял. — Так что? — вернул его в реальность неуверенный голос Джорджа. — Будешь моим шафером? Оливер недоверчиво посмотрел на друга. Он же не может это всерьёз?.. — Мы бы очень хотели, — очевидно, уловив нерешительность во взгляде Оливера, добавила Анджелина. — Если и ты хочешь, мы были бы рады. Оливер глубоко вздохнул. Он и мечтать не мог. Тем более зная, как много это значит для Джорджа. Он всегда хотел видеть Фреда своим шафером на будущей свадьбе… Оливер почувствовал жжение в груди и вновь схватился за эль, в призрачной надежде, что напиток сможет остудить всколыхнувшийся в душе пожар. Не помогло. Отставив пустой стакан на стол, он постарался улыбнуться, вкладывая в свою улыбку весь вихрь чувств, который овладел им после такой неожиданной просьбы. — Конечно. Для меня это будет честью. Джордж почти облегчённо выдохнул, ободряюще улыбнувшись Анджелине и погладив её сложенные на столешнице руки. — Значит решено, дружище, — он похлопал Оливера по плечу, широко улыбаясь. Анджелина подхватила радостное настроение и тоже ласково поглядела на друга. — Через месяц. Оливер согласно кивнул. — Джордж, налей Олли ещё эля. Мы должны за это выпить, — произнесла Анджелина, не переставая улыбаться. Джордж, кивнув, потянулся за бутылкой. Остаток вечера прошёл в дружеской беседе на отвлечённые темы и обсуждениях предстоящей свадьбы. Когда же за друзьями закрылась дверь, Оливер облегчённо выдохнул. Реальность в который раз подкралась к нему, застигнув врасплох. И оставалось ему немногое — радоваться счастью друзей и тонуть в собственной беспомощности. С полузадушенным стоном, Оливер покатил коляску в сторону спальни. На сегодня с него хватит впечатлений.***
Кэти сидела за столиком, сложив руки перед собой и равнодушным взглядом оглядывая собравшуюся в Котле публику. Теперь она была не до конца уверена, что поступила правильно, придя сюда. Стоило обсудить всё хотя бы с кем-нибудь, может быть даже попросить Джорджа поприсутствовать на встрече. Намерения Флинта были ей по-прежнему неизвестны, и это по-настоящему пугало. Она уже собиралась уйти, заплатив за огневиски, к которому так и не притронулась, когда возникший будто из неоткуда Флинт отодвинул стоявший напротив стул и, кивнув вместо приветствия, устроился за её столиком. — Не ожидал, что ты и в самом деле придёшь, — произнёс он с насмешливыми нотками в голосе. — Отважная гриффиндорка? Кэти фыркнула, вздёрнув нос. — Просто говори, что хотел. Маркус почти равнодушно пожал плечами. — Хочу предложить тебе сделку. Точнее, — он покачал головой, — скорее даже не сделку. Я почти уверен, что смогу помочь твоему дружку Вуду снова вернуть способность ходить, а взамен мне нужна небольшая услуга. Глаза Кэти расширились от удивления. — Флинт, ты совсем свихнулся? Я ведь уже сказала тебе: проблемой Оливера занимались лучшие колдомедики всего мира, не только из Британии. И лучшие немагические доктора. Что делает тебя каким-либо… — она немного помедлила, — особенным на их фоне? Маркус криво ухмыльнулся, а затем его лицо вновь приняло всё то же беспристрастное выражение. — Их сестра не умерла от маггловской ветрянки, — бросил он, не опуская взгляда. Кэти охнула. Конечно, теперь она вспомнила. Лора Флинт, семи лет от роду — об этом ещё писали в «Ежедневном Пророке», вот только тогда Белл не смогла сложить дважды два. — О, — выдавила она, не зная, что ещё сказать. — Прости. Я не… — Это уже неважно. Важно то, что с тех пор меня стал несколько волновать вопрос природы маггловских болезней у волшебников, поскольку… — Маркус выдохнул, собираясь с мыслями. — Ты знаешь, что маггловские дети в большинстве своём переносят эту болезнь, как обычную простуду? Кэти изумлённо вскинула брови. Неужели это действительно был Маркус? — Так вот, Белл, ты спросила: что делает меня особенным? Я отвечу. Все те светила колдомедицины… они оторваны от реальности. Их бросает из одной крайности в другую. Уверен, что ни один из них не хотел даже внимания обратить на то, что причина болезни Вуда — не магическая. — Они сказали, это было особое заклинание, — выпалила Кэти скорее машинально. Маркус промычал что-то неразборчивое. — Кто бы сомневался, — он немного помолчал, а затем вдруг резко поднялся на ноги, ничего не говоря. Кэти на какое-то мгновение показалось, что он сейчас попросту уйдёт, оставляя её гадать, не привиделось ли ей всё случившееся в ночном кошмаре, но Флинт только прошагал к барной стойке и что-то сказал стоящему за ней магу. Тот кивнул, доставая из-под стойки бутылку огневиски, и щедро плеснул напитка в будто бы из ниоткуда появившийся стакан. Когда Флинт вернулся обратно на своё место, то на мгновение задержался взглядом на совершенно растерянной Кэти, прежде чем отсалютовать ей, приподнимая зажатый в левой руке стакан. И как только она за все годы учёбы не замечала, что Флинт — левша? Это бы значительно помогло при проработке стратегий игры, в особенности — сэкономило время и немного улучшило шансы на победу, при учёте этого фактора, ведь… Она покачала головой. Не время думать о квиддиче. — То есть, ты предлагаешь — и поправь меня, если я не права, — ты предлагаешь по доброте душевной помочь Оливеру… — в голосе Белл послышались вопросительные нотки, которые она и не пыталась скрыть. — Зачем? Флинт отпил немного огневиски, даже не поморщившись, а затем задумчиво промычал что-то неразличимое, прежде чем вновь посмотреть на Кэти. — О, поверь мне, дорогая Белл: я делаю это вовсе не от доброты, — он особенно выделил последнее слово, сопроводив его лёгкой усмешкой. Кэти только фыркнула, но Маркус будто бы этого и не заметил. — Что же касается твоего вопроса… Как я и сказал, когда я успешно помогу Вуду вновь встать на ноги, мне нужна будет небольшая услуга кого-нибудь из вашего гриффиндорского шапито. Кэти вскинула брови, пропустив явную насмешку мимо ушей: — Кого-нибудь? Флинт деланно нахмурился. — Мне в принципе неважно, кто именно это сделает, пусть хоть сама Грейнджер, — ответил он, небрежно болтая огневиски в стакане. — Я заканчиваю обучение в этом году, и мог бы приступить к целительской практике. Уверен, тебе будет сложно в это поверить, но я лучший на курсе, у меня высокие показатели, и не будь ситуация настолько… — он покачал головой, — сложной, я мог бы сразу же получить хорошее место в Мунго. — Но ты не можешь, — наконец-то Кэти начала понимать. — Из-за Акта. Маркус поморщился, как будто от резкой зубной боли, и сделал ещё один щедрый глоток. — Из-за Акта, — подтвердил он, отставляя стакан обратно на стол. — Как иронично. Ты можешь пройти обучение, но никак не сможешь работать, пока не обзаведёшься официальным поручителем из числа своих закоренелых врагов, — она могла бы даже посочувствовать, если бы речь шла о ком-то другом. — На что ты вообще рассчитывал? Маркус злобно щёлкнул зубами, и Кэти поняла, что нащупала его слабое место. — Я делаю всем нам огромное одолжение, — почти процедил он. — Хотя вполне мог бы пойти другим путём. И ты это знаешь, Белл. Кэти кивнула, скорее машинально. Конечно, у него были альтернативы. — Но решил сделать всё правильно? Не очень-то на тебя похоже, Флинт. Маркус только пожал плечами. — Всё случается в первый раз. Он допил огневиски, отставляя пустой стакан в сторону, откуда тот в то же мгновение исчез, а затем поднял взгляд на Кэти. — Итак? Кэти прочистила горло. — Что ж. Ты всё просчитал, и похоже ни секунды не сомневаешься в своих силах, но… Есть один неучтённый фактор, который рушит всю твою задумку, как самый хлипкий карточный домик. Маркус в недоумении посмотрел на Кэти, и она пояснила: — Оливер. Я, конечно, могу быть полной сумасшедшей, чтобы поверить в твои россказни и даже согласиться на эту бессмысленную авантюру. Я прагматик. А вот Оливер… Ты уже успел заметить, что он в какой-то степени идеалист. Поэтому он не примет помощь от врага. Даже если это будет стоить ему будущего. Маркус раздражённо фыркнул. — Врага, — он покачал головой, почти что смеясь. — Как пятилетки. Белл, время войны давно прошло, как и школьные годы. Вам всем пора повзрослеть и принимать мир таким, какой он есть. Кэти едва удержалась от того, чтобы хорошенько врезать Флинту и напомнить, какими лестными эпитетами от награждал каждого гриффиндорца, а иногда не гнушаясь и применить физическую силу. — Как бы там ни было, — проигнорировав переменившееся выражение лица Белл, вёл дальше Маркус. — Я почти по-дружески предлагаю вам руку помощи. Принимать её или нет — дело ваше. Если же туманные понятия о праведности для вас дороже всего — пожалуйста, пусть Вуд и дальше будет немощным инвалидом и видит квиддич только во сне. Кэти закусила губу. — Пожалуй, мне пора, — Маркус бегло огляделся по сторонам, будто бы выискивая кого-то в толпе. — Твоё решение? — Флинт, что именно ты хочешь от меня услышать? — Кэти на самом деле не зная, что ей стоит сейчас сказать. С одной стороны, предложение Маркуса было более чем щедрым, как бы ей не хотелось это признать. Но по-прежнему не верилось, что он и в самом деле способен совершить то, о чём говорил. Ей просто нужно было немного времени. — Я могу начать со следующей недели, — встав из-за стола, произнёс Маркус. — Если я не получу твоего письма раньше выходных, значит, моё предложение можно считать себя исчерпавшим. — Но сегодня четверг… Маркус криво усмехнулся: — Тогда поторопись, — и не сказав больше ни слова, аппарировал. Кэти в раздражении стукнула носком ботинка по ножке стула, но немного не рассчитала свою силу и тут же охнула от боли. Чёртов Флинт! И что ей теперь делать?***
Оливер услышал настойчивый стук в дверь, и ручка выпала из его пальцев на пол. Чертыхнувшись, Вуд проследил взглядом за траекторией падения и нехотя покатил коляску в сторону коридора. Не успел он доехать до двери, как стук требовательно повторился. — Сейчас! — прокричал Оливер, недоуменно хмурясь. Он был совершенно уверен, что не ждал гостей: ни Кэти, ни Джордж с Анджелиной никогда не приходили без предупреждения (к тому же, у них были свои экземпляры ключей). Алисия и Ли находились сейчас за пределами Англии. Перси же, как истинный дипломат, всегда предупреждал о своём визите за пару дней, а других друзей у него и не водилось. Возможно, кто-то из соседей. Или ещё какие маггловские посетители — такое нередко случалось, учитывая, что его жилье находилось далеко не в магическом квартале. Притормозив у двери и в который раз почувствовав недовольство на самого себя — стоило всё же разрешить Джорджу заклинанием перенести дверной глазок пониже, — Оливер взялся поворачивать замок. Когда тот, наконец, щёлкнул, Вуд толкнул дверь от себя и тут же замер. Стоящая по ту сторону порога женщина в смущении улыбнулась. Она пригладила свои и без того идеально уложенные в изящную причёску пшенично-золотистые волосы и взглянула куда-то Оливеру за плечо. — Здравствуй, Оливер. Могу я войти? Оливер скорее машинально отъехал назад, безразлично кивая рукой. — Зачем ты пришла? Женщина сглотнула, проходя внутрь квартиры и стараясь не смотреть на Оливера. — Я не могу заглянуть к сыну? Может быть, я должна была запросить разрешение на посещение? — она попыталась улыбнуться, но наткнулась на холодный взгляд Оливера и вот-вот готовая появиться на губах улыбка тут же погасла. — Не хочешь угостить меня чаем? Оливер внутренне вздрогнул, решив спросить ещё раз. — Мариса, что ты хочешь? Если женщину и задело, что Оливер назвал её по имени, чего не делал уже достаточно давно, она не подала виду. — Ты отключился от сети. Ты не отвечаешь на наши с отцом письма. Мне надоело, что мы узнаём о тебе от твоих друзей. Так что насчёт чая? Я очень устала с дороги. — Чайник в шкафу, вода в кране, пакетики с чаем в шкафчике. Удачи в этом, — произнёс Оливер, направляя коляску в сторону гостиной. Он был более чем уверен, что такой фамильярности миссис Вуд не потерпит, и несмотря на свои намерения, поспешит оскорблённо уйти. Однако всем убеждениям пришлось потерпеть крах, когда спустя пару минут Мариса вошла в комнату, осторожно неся поднос с двумя чашками и тарелкой засохшего печенья. Оливер изумлённо расширил глаза, наблюдая за тем, как она одной ногой подтягивая за нижнюю перекладину столик на колёсиках, балансирует с подносом. — Уф, — наконец водрузив тяжёлую ношу, вздохнула Мариса. Она ещё раз пододвинула столик так, чтобы он стал аккурат напротив Оливера и стала оглядываться в поисках стула. — Надеюсь, ты всё ещё пьёшь ромашковый чай. Без сахара? Оливер скорее машинально кивнул. — Слушай, хватит, — в то время, как Мариса поставила для себя стул напротив него, взвился Вуд. — Ты хотела убедиться, что я в порядке. Вот, я в норме, — он развёл руками. — У меня есть еда, как видишь. Я отлично справляюсь, учитывая ситуацию. Можешь уже идти. Как только он закончил свою тираду, Мариса пару секунд молчала, пристально глядя на Оливера. От этого изучающего взгляда парню стало несколько не по себе, но он не стал протестовать. — Оливер, — наконец произнесла миссис Вуд вслух. — Я думала, что мы это прошли лет эдак десять назад. Пубертатный период, повышенная конфликтность… Прошу тебя, давай не будем вспоминать то чудесное время. Оливер фыркнул, но не стал комментировать слова женщины. На самом деле, они с Марисой неплохо ладили. Она вышла замуж за отца Вуда, когда Оливеру не исполнилось и девяти. За пару месяцев их отношения из прохладно-подозрительных стали гораздо дружнее, и Оливер даже начал называть женщину мамой. Мариса была заботливой женой и любящей приёмной матерью, хотя и со своими недостатками, но Оливер никогда не считал их хоть сколько бы то ни было значительными. Он прекрасно помнил то тёплое, трепетное, что было между ними за все прожитые годы. Он помнил, как она часами не отходила от его постели, когда он болел. Помнил, как втроём с отцом они ходили по Косому переулку, чтобы приобрести всё необходимое для школы. Помнил, что именно Мариса настояла на покупке его первой «настоящей» метлы. Помнил, как она каждый год пекла ему утешительный пирог (его любимый медовый), когда их команда из года в год проигрывала в первенстве. Помнил, как искренне Мариса радовалась его успехам в квиддиче, и как с неподдельной гордостью отзывалась, когда Оливер получил место в «Паддлмир Юнайтед». Все эти и ещё множество других событий, тесно переплетённых между собой, заставляли его чувствовать себя ужасно. Он был несправедлив по отношению к ней, и прекрасно это понимал. — Я на самом деле в порядке, — сухо произнёс он, чувствуя, как глаза предательски защипало. Он мотнул головой, стараясь отогнать воспоминания и сосредоточиться на реальности. — У меня всё хорошо, ты можешь со спокойной душой идти домой. Мариса неодобрительно покачала головой. — Оливер, золотце. Если ты думаешь, что своим поистине отвратительным поведением тебе удастся убедить меня оставить тебя в покое, то вынуждена тебя разочаровать. Оливер закусил внутреннюю сторону щеки. Иногда Мариса была до невозможного проницательной, и это по-настоящему пугало. — Мы с отцом давали тебе время, мы дали тебе даже слишком много времени. Прийти в себя, немного оправиться от шока. Но мы никогда, — она несколько повысила голос, — никогда не собирались оставить всё вот так. — Вы вовсе не обязаны… Мариса шумно выдохнула. — Мерлин, Оливер. Ты как ребёнок. Упрямый, глупый, совершенно неразумный ребёнок. Роберт волнуется, и я тоже. Ты не можешь вот так вот просто отмахиваться от нас, как будто мы несуществующие призраки из твоего прошлого. Оливер резко поднял взгляд. — Это не так. Я не… Мариса снова покачала головой и аккуратно взяла свою чашку с чёрным чаем. Оливер уловил нотки чего-то пряного, и этот запах вновь будто бы вернул его в прошлое. Миссис Вуд, казалось, заметила это. На её губах промелькнула лукавая улыбка. Она протянула чашку в сторону Оливера: — Хочешь сделать глоток? Оливер неуверенно покосился на предложенный напиток, прежде чем всё же кивнуть и принять чашку из рук матери. Он сделал внушительный глоток, почти сразу же узнавая чуть приторный, но богатый букет из чёрного молотого перца, корицы и имбиря. Нос тут же зачесался от обилия запахов, и он почти сразу же вернул чашку обратно Марисе, а затем, прикрыв лицо ладонью, звонко чихнул. — По-моему, на этот раз ты переборщила с корицей, — произнёс Оливер, в ответ на что Мариса только пожала плечами, сама делая глоток. — Не знаю, мне нравится, — она поставила чашку на стол, но продолжила держать её обеими руками, не то согревая их, не то просто оттого, что просто не знала, куда их пристроить. Оливер знал, что когда Мариса нервничала, её руки постоянно дрожали. Она то комкала ими заранее заготовленный платок до такого состояния, что его даже заклинанием было не расправить, то заламывала пальцы, то вертела обручальное кольцо. — Дома что-то случилось? — опередил её Оливер, сразу же начиная с наихудшего исхода их сегодняшнего разговора. Мариса поспешила развенчать его опасения. — Нет, всё хорошо. Роберт идёт на повышение, их отдел показывает на удивление продуктивную работу, учитывая ситуацию. Проблемы в Гринготтсе, скандал с гоблинами — возможно, ты знаешь. Оливер кивнул. Он помнил, как на это сетовал Перси пару недель назад: в Министерстве события вызвали целый шквал проблем и сопряжённых с ними последствий. — Я просто решила, что давно не виделась с сыном. Могу же я, в конце концов, соскучиться? Оливер снова кивнул. — Я тоже скучал, — произнёс он, и только сказав слова вслух понял, что и на самом деле скучал. — Просто ты знаешь. Я не могу… Мариса преувеличенно быстро кивнула. — Оливер, мы ничего от тебя не требуем. Ты стараешься, как можешь. На свой манер. Это нормально. И в том, чтобы получить заслуженную любовь и заботу нет ничего постыдного. Оливер промолчал. — И я знаю, что ты не хочешь иметь ничего общего с магией. Я разговаривала с твоим другом, Джорджем, так что в курсе той истории с палочкой. Оливер удивлённо вскинул брови. Когда она успела-то? — Это твой выбор, и я его уважаю. Но не отворачивайся от нас только за то, что мы… — Я не отворачиваюсь! — запротестовал Оливер, отмечая, насколько жалко звучит. — Это совсем не… Мариса сокрушительно покачала головой. — Оливер, я знаю, что ты на самом деле гораздо сильнее, чем видишь себя. И я знаю, что где-то здесь, — она переклонилась через стол, приложив ладонь к груди Оливера с левой стороны, — ты спрятал всё то, что так отчаянно не хочешь выпускать наружу. Шляпа не просто так отправила тебя на Гриффиндор, дорогой. А гриффиндорцы не сдаются. Верно? — Я не… — Верно? — почти требовательно повторила Мариса, и Оливеру не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. — Хорошо, что ты это понимаешь, — миссис Вуд с лёгкой улыбкой потрепала сына по плечу и вновь вернулась к своему чаю. Оливер несколько долгих мгновений молчал, а затем осмелился посмотреть на женщину прямо. — Прости. Мариса поджала губы: — Тебе не стоит извиняться. В конце концов, я вторглась на твою территорию, — попыталась отшутиться она, но Оливер понимал, что не может просто так сдаться, не попытавшись ещё раз. — Я не про сегодня. Я про тот… тот разговор в больнице. Прости меня. Я был на взводе и совершенно не имел в виду то, что сказал. Извини. — Оливер, не нужно, — Мариса покачала головой. — Я не держу на тебя зла. И конечно же я понимаю, что ты просто был немного зол. Всё в порядке, детка. — Нет, не в порядке, — нахмурился Оливер. — Я повёл себя, как мудак. Тебе следовало меня ударить. Мариса мелодично рассмеялась. — Оливер, лучше пей свой чай. Оливер открыл было рот, чтобы опять запротестовать, но Мариса в предупреждающем жесте вскинула руку, призывая его к молчанию, а затем указала в сторону чашки. — Чай. Оливер не стал больше спорить.***
Звук книги, упавшей на вымощенный плитами пол, заставил Кэти испуганно вздрогнуть. — Прости, — невысокая пухлая волшебница из её отдела виновато улыбнулась, неуклюже наклоняясь, чтобы подобрать с пола «Свод законов магической Британии в пересказе Людвига Странного». — Я всё ещё никак не могу совладать с новой палочкой, — прижимая к груди книгу, она помахала в воздухе палочкой, из которой тут же вырвались странные на вид ярко-малиновые искры. Кэти понимающе кивнула, но посоветовала на всякий случай спрятать пока палочку. — О, конечно, — смущённо пробормотала волшебница, пытаясь припрятать злополучную палочку, в то время как Кэти отчаянно силилась вспомнить ей имя. Сегодня в крохотной коморке, гордо именующейся отделом, их было трое: старик по имени Гарольд дремал за своим столом в углу, трансфигурировав цветочный горшок в подушку и отгородившись от всех остальных высокими стопками сваленных на стол бумаг, однако его выдавали периодически доносящиеся из-за баррикад похрапывания. Кэти в который раз покачала головой. В какие-то моменты она была готова полностью согласиться с Джорджем: совершенно неудивительно, что Перси ушёл отсюда. — Есть что-нибудь сложное? — водрузив многострадальную книгу на свой стол, волшебница подошла к столу Кэти. Белл неохотно отвлеклась от своего очередного отчёта, который и так удавалось делать с трудом. Мысли о Флинте не давали покоя. Сегодня вечером она должна была написать ему о том, что согласна попробовать, — или же навсегда упустить возможный шанс вернуть Оливеру способность ходить. — Да так, — она пожала плечами. — Аврорат собирается закупить у одного французского мастера водоотталкивающие мантии. Критч считает это расточительством. В конце концов они могут просто использовать Импервиус, — процитировала она, так точно передав тон речи их начальника, что волшебница прыснула, прикрыв рот ладошкой. В этот самый момент старик особенно громко всхрапнул, вызывая тем самым ещё одну волну негромкого смеха у Кэти и её собеседницы. — А что говорит глава Аврората? — отсмеявшись, поинтересовалась волшебница — Кэти уже отчаялась вспомнить, как её зовут, чувствуя себя при этом совершенно виновато. Они работали бок о бок уже почти год, но Кэти та и не удосужилась обменяться с ней хотя бы дюжиной фраз, кроме дежурных приветствий-прощаний. — Он настаивает на том, что это важное вложение. Полагаться на Импервиус, когда есть возможность получить совершенно готовые мантии с постоянным эффектом? А что, если это будет местность, в которой любая магия блокируется? Это значительно сэкономит время, в случае с мракоборцами — возможно, даже стоящее чьей-то жизни. Волшебница согласно кивнула. — Или же их палочки точно так же, как моя, решат не служить своему хозяину верой и правдой, — пошутила она, сокрушительно покачав головой. — И ведь говорила же мне мама: «Дотти, сердечная жила дракона — к беде, при твоём-то темпераменте». И почему я только её не послушала? Доротея, наконец-то вспомнила Кэти, давая себе зарок на будущее уточнить имена всех своих коллег. — А разве не палочка выбирает волшебника? — спросила она, пытаясь сгладить собственную неловкость. Обрётшая имя Доротея кивнула. — И да, и нет. По крайней мере, с первой палочкой у меня не было никаких проблем, пока она куда-то не запропастилась. И теперь я совсем как без рук. Кэти сочувственно улыбнулась. — Всё непременно наладится. Дотти кивнула, хотя и не совсем уверенно. — Что ж, — протянула она, когда молчание, прерываемое мерным посапыванием Гарольда, несколько затянулось. — Пойду займусь работой, — они с Кэти обменялись понимающими взглядами: скучнее занятия не придумаешь. Дружески улыбнувшись, немного повеселевшая Доротея устроилась обратно у себя за столом, стараясь не обращать внимания на периодически вылетающие из рукава разноцветные искры — Кэти готова была поклясться, что пару раз увидела и пузыри. Старик Гарольд продолжил спать, а Белл заставила себя сосредоточиться на содержимом лежащего на столе перед ней прошения. Но перед глазами по-прежнему стоял Маркус, а в голове, будто эхом, отдавались его слова. А вдруг это действительно шанс? Кэти в сердцах чертыхнулась, а затем раскрыла дверцу шкафчика и достала оттуда чистый лист. Обмакнув перо в чернильницу, она принялась писать.***
Мариса поднялась на ноги, тепло глядя на сына. В её карих глазах он увидел знакомый с детства блеск, который практически полностью померк после злосчастной травмы Оливера. Вуд же оглядел мать, отмечая, что она почти не постарела, только под глазами залегли синяки, которые женщина тщетно пыталась скрыть, а сеть мелких морщин раскинулась в уголках глаз и губ. В остальном же она была всё той же красивой женщиной, в которую Роберт Вуд без памяти влюбился с первого взгляда. После смерти жены он был уверен, что никогда не сможет посмотреть на другую женщину, однако едва встретился взглядами с Марисой, не смог устоять. Оливер знал, что это чувство было взаимным, и что сама Мариса точно так же души не чаяла в своём супруге. К тому же, она без всякого притворства относилась к Оливеру, как к родному сыну, что не могло не оставить своего отпечатка. — Хочешь, я могу тебе что-нибудь приготовить? Конечно, Оливер вполне мог бы съязвить о том, что она вряд ли сможет сделать это без удобной палочки под рукой, но только вежливо поблагодарил и отказался. — У меня всё есть. Я справлюсь. Мариса не стала настаивать, хотя весь её вид говорил об обратном. Она бегло оглядела комнату. — Здесь очень уютно. — Спасибо, — Оливер улыбнулся. — Это всё Кэти и Энджи. — У тебя замечательные друзья, — Мариса вернула улыбку, подходя к сыну поближе. — Мне уже пора, но если ты хочешь, я могу остаться подольше. — О, нет, — поспешил вставить Оливер. — Я в полном порядке, не хочу тебя задерживать. — Если тебе что-то понадобится, просто дай нам знать. Что-угодно: помощь, совет, деньги… Оливер резко покачал головой: — Всё отлично. Вот чего он уж точно никогда не собирался ни у кого просить, так это денег. Ему вполне хватало тех сбережений, которые ему удалось накопить за время своей квиддичной карьеры, к тому же пособие от министерства, пусть и небольшое, позволяло оставаться на плаву. — Мы с отцом всегда рядом, — Мариса склонилась и чмокнула сына в щёку. Оливер невольно улыбнулся, когда нежный и такой знакомый аромат духов тут же окутал его плотным шлейфом. — И мы тебя любим. — Я… — Оливер сглотнул, борясь с подступившими эмоциями. — Я тоже люблю вас. Он поколебался, прежде чем всё же добавить: — Тоже люблю, мам. Мариса широко улыбнулась, но в глазах её можно было прочитать глубокую печаль. — Мы знаем. Она ещё раз крепко обняла сына, вкладывая в своё объятие как можно больше чувств, которые никак не удавалось выразить словами. — Пока, золотце. Оливер кивнул. Вновь оставаясь один на один с собой, он ощутил уже давно знакомую гамму чувств. Боль. Раздражение. Апатия. Беспомощность. Он уже не верил, что всё это изменится. Но отчаянно продолжал стараться.